Ольга Дмитриевна Макарова
Потерянная мелодия
Лето
Мы сидели на мостках, опустив ноги в озеро. Ленивая жара тихо подкрадывалась к нам сзади. Я медленно и глубоко зевнула:
– Может, пойдем спать?
С тех пор, как в деревню приехал двоюродный брат, мне стало ужасно скучно, хотя мы теперь везде ходили вместе, и даже дома он ни на минуту не оставлял меня в покое. Сначала я радовалась, но потом поняла, что компания брата не идет ни в какое сравнение с той дружбой, что сразу связала меня и Лето.
В зарослях малины, среди крупных пурпурных ягод, на обратной -серебряной стороне листвы жили волшебные капли, которые открывали мне дорогу в мир, где я была Королевой Зеленой страны, и где за мою любовь боролись самые красивые и благородные принцы. Красные капли дикой вишни прятались высоко в темной зелени. Они были такими прозрачными и блестящими, как драгоценные бусы Королевы. Ветер налетал порой, и они звенели, как кусочки хрусталя, сталкиваясь друг с другом.
За высоким бугром в темном лесу жила баба Яга, и даже днем, на поляне у самого края леса видны были желтые огни ее избушки, сверкавшие в кромешной тьме далекой чащи. И этого было достаточно, чтобы опрометью броситься домой, залезть на печку под одеяло и дрожать от испуга и от возбуждения пережитого приключения.
Во дворе меня встречал черный лохматый пес Степка. Он звонко лаял, и весело бегал вокруг меня, заплетая мои ноги своим длинным хвостом. Степка иногда убегал под вечер: по дороге мимо дома, до конца деревни, мимо магазина, туда, где начинался лес и большая дорога. «Куда это он?», – спрашивала я, когда пес скрывался из виду. «За околицу, – смеясь, отвечала бабушка, – Как волка не корми, все в лес смотрит!».
К ночи пес всегда возвращался, и добродушным радостным лаем вызывал бабушку из дома. Она выходила, наполняла его миску супом с косточками и садилась на крыльцо. После еды, Степка тоже забирался на крыльцо, клал свою большую голову бабушке на колени, преданно смотрел ей в глаза и вилял хвостом. «Ишь, леший лохматый, – по-доброму ворчала бабушка, – Ластится, ластится, а как волки завоют, душа все одно воли запросит. Дурак, ты дурак, – приговаривала она, ласково теребя его затылок, – Не признают тебя, не возьмут в стаю, погибнешь».
Пес жалобно скулил, словно, просил прощения у бабушки, но я знала: Степка не погибнет, однажды он станет вожаком стаи, потому что он самый умный и самый добрый пес на свете, и ни один волк не сравнится с ним храбростью. Однажды я побегу вслед за ним, «за околицу», мы найдем место, куда опускается солнце. Там, под землей спрятан золотой сундук, полный разноцветных сверкающих драгоценностей. Волки помогут нам привести его домой, и тогда мы продадим сундук и на месте старого бабушкиного деревянного дома с одной комнатой, построим высокий хрустальный дворец, а драгоценности я возьму себе, и буду носить каждый день разные бусы, кольца и серьги. И изумрудная корона в том сундуке давно дожидается своей Королевы.
Спать на печке можно было только днем – ночью там хозяйничал Домовой. Мохнатые ладошки с розовыми пальцами и круглые белые глаза то и дело мелькали в дырах печной занавески. Он ждал, пока все уснут, все спокойно – значит, и ему пора устраиваться на ночлег. На печке начиналось шебуршание, слышен был мягкий топот маленьких мохнатых ножек. Наконец он укладывался, но потом еще долго ворочался во сне и громко протяжно вздыхал.
В яблоневый сад прилетали говорящие птицы, они понимали меня, а я их. Они считали, что я очень похожа на прекрасную Королеву Зеленой страны, и спрашивали меня: «Может быть, Вы ее младшая сестра или потерянная дочь? Можно нам рассказать Ее Величеству о Вас? Она очень обрадуется и наградит нас – мы сможем прилетать в ее Королевство, и есть малиновые ягоды, сколько захотим».
В прибрежных камышах прятались русалки. Они тихо спали на дне и вылезали только после полуночи и во время грозы. Много раз в сильный дождь я выбегала на крыльцо и слушала их. Они весело плескались у самого берега и громко хохотали. Я знала, что они злые и могут утащить на дно, но мне почему-то очень хотелось спуститься к озеру и порезвиться вместе с ними. «Может быть, они и не посмеют обидеть дочь Королевы Зеленой страны?»: – думала я, но все же не могла решиться…
Брат нагло и бесцеремонно вторгся в мои владения. Он ни на секунду не поверил, что она была и была совсем близко, и ее избушка повернулась к нам задом и утопала далеко в лес, откуда ее было уже не разглядеть. Он потоптал кусты, оборвал и сожрал всю малину, он кидал яблочные огрызки прямо в саду, в мягкую траву, где жили маленькие гномы. Как будто им и без него мало забот! Они же должны сражаться со злыми муравьями и гусеницами, которые портят стволы яблонь. Все мои друзья куда-то попрятались – они не выносили брата, даже баба Яга сочла его нахальный смех над ней оскорблением.
Однажды Степка решил затеять с ним игру, и радостно кинулся брату под ноги, брат споткнулся и упал, а когда поднялся, со злостью ударил собаку. Теперь самый добрый на свете пес всякий раз злобно рычал на брата, но при его приближении самый храбрый на свете пес носу из будки не показывал.
Только Домовому не было до брата никакого дела. Он все так же хозяйничал на печке по ночам.
После долгой жары три дня шел ливень. В доме стало холодно, и бабушка растопила печь. Брат тут же полез туда и улегся спать. Домовой подослал пауков, жуков и тараканов к нему под одеяло и, с позором изгнал из своих владений. Я полюбила спать днем – брат на печку больше не совался, боялся Хозяина. Он лежал внизу на кровати, и донимал меня своими дурацкими разговорами, про то, сколько он сжевал «жевачек», какие там были вкладыши, как он хорошо играет и выигрывает все вкладыши у своих друзей. Я поддакивала, проходило около получаса, он сам уставал от своей нудной бубнежки и замолкал. Я засыпала. Во сне я освобождалась от брата, и мое Лето снова возвращалось ко мне…
Я медленно и глубоко зевнула:
– Может, пойдем спать?
– Нет, давай купаться, – ответил брат, через секунду он уже был в озере и с диким радостным воплем молотил руками по воде, стараясь обрызгать меня с головы до ног.
– Ты дурак! – закричала я – Чтоб тебя русалки утащили! – Только они, наверняка, уже давно уплыли подальше отсюда, чтобы он ненароком не наступил на них своими огромными толстыми ножищами, – подумала я.
– Ааа! Ооо! Ууу! – заорал, завыл, заскулил брат. Он пулей вылетел из воды и запрыгал по песку на одной ноге. Из второй ступни капала кровь, а из пятки торчал кусок камышового стебля. Брат не умел плавать, он всегда просто ходил по дну ногами или руками. Пока он хныкал на берегу и вытаскивал камышовые занозы, я зашла в озеро и подплыла к камышам. Мелкая вода была прозрачной, я увидела, что кто-то аккуратно срезал несколько стеблей. Я разворошила песок вокруг – почти под корень, острые косые срезы торчали как маленькие ножи.
Мы искали в озере красивые камни. Мне везло больше – камни попадались ровные, прозрачные, чистого цвета. Белые, розовые, серые. Однажды я глубоко разрыла песок и нашла большой черный камень, похожий на ключ. И маленький рыжий плоский камень, похожий на букву «Г» с тонкими и выпуклыми белыми узорами на поверхности.
– Он очень древний, – сказала я брату, – эти белые линии – остатки букв. У них не было бумаги. Древние люди делали каменные буквы, и на самих буквах тоже писали – белыми узорами.
Брат тут же побросал все свои камни обратно в воду. «Нельзя забирать их у озера», – сказал он, – Оно без них умрет!».
Я знала, что он сделал это, потому что среди его находок не было ни одной стоящей. Только грязные и неровные серые камни с прожилками песка. Но все же я почему-то тоже вернула озеру все найденное, кроме черного ключа и древней буквы. Я принесла свои сокровища домой и показала бабушке. Она очень удивилась, почистила их содой и положила на печь – сушиться. Чего я только не передумала за этот вечер.
– Может, это ключ от каменного сундука с сокровищами? А буква с белыми узорами – карта?
– Все может быть, – говорила бабушка, – Если посмотреть сверху, то наше озеро как раз похоже на эту букву. А там, где на камне белый кружок – в озере остров. Вот завтра прополю картошку, попрошу у соседа лодку, и поплывем туда.
– Мы будем помогать тебе, да? – Я посмотрела на брата, он закивал головой. – Втроем мы быстрее прополем. Надо плыть, пока светло! А то ничего не найдем.
– Ну, добро, до обеда управимся, и поплывем, – сказала бабушка.
Наутро камни пропали. Я облазила всю печь, пока брат не сказал мне: – Их унесли русалки! Я же говорил, нельзя забирать камни домой, – он опустил глаза.
– Отдай, – заревела я. Ты их украл! Бабушка! – вся в слезах я выбежала на крыльцо, – Бабушка!
– Нет, я не крал! – орал он мне вслед, – Я взял посмотреть, и забыл на улице, а ночью их кто-то забрал! Обыщи мои вещи, если хочешь!
– Не плачь, – сказала мне бабушка, рано или поздно они найдутся, или ты найдешь что-нибудь еще лучше. Однажды я нашла в песке две старинные монеты.
– А где же они, ба? – я перестала плакать – Покажи, пожалуйста!
– Я отнесла их на базар и мне дали столько денег, что хватило на золотое кольцо. Пойдем, покажу. Когда ты вырастешь, я тебе его подарю.
Через несколько дней брат заныл: – Здесь такая скукотища, делать нечего – телевизора нет, видика нет, компьютера нет. Чипсы и газировку не продают. Бабушка невкусно готовит. Вечером он стал проситься домой. Бабушка ходила на почту, звонила его родителям, но те сказали, что потратили так много сил и денег, чтобы отправить его в деревню, не для того, чтобы через неделю привезти обратно. Тогда он стал донимать меня: – Ты скажи ей, что тоже хочешь домой. Скажи, что заболела. Ты здесь уже два месяца, твой отец сразу приедет и заберет тебя, и я уеду вместе с вами.
Я не слушала его, я вспоминала срезанные камыши: «Ну, конечно – русалки уплыли, но устроили ловушку. Наверное, оставили в зарослях что-то, чего никто не должен видеть».
– Пожалуйста, попроси, – брат все не унимался. Ну что здесь делать?
– Я не хочу! «У меня дома нет компьютера и видика», – сказала я, чтобы он отвязался.
– Я попрошу родителей взять тебя к нам на несколько дней. Дам тебе поиграть, посмотришь новые фильмы. У меня такая игра есть! Там идешь, идешь, и кладбище начинается, и за тобой покойники в гробах гонятся. Я еще ни разу эту стадию не прошел. Интересно, что там дальше? Мама нам курицу пожарит с чесночной корочкой! Знаешь, как вкусно?! Купаться поедем на плотину, мороженое купим, сок. Ну, скажешь?
– Отстань! Твоя мама тебя-то забирать не хочет, а меня тем более не возьмет, – мне было досадно – теперь он проник и в мои мысли. Я больше не могла думать о русалках, о бабе Яге, о Зеленой стране. Мне почему-то тоже захотелось мороженого, жареной курицы и покойников в гробах.
– Возьмет! Возьмет, вот увидишь! Я обещаю!
– Ладно. Завтра, – согласилась я. Мне нужно было собраться с силами, чтобы обмануть бабушку…
Я не хотела уезжать, но было уже поздно – приехал отец, сказал, побудем здесь еще три дня, он сходит на рыбалку и за грибами, потом поедем домой. Всего три дня. Мое Зеленое королевство лежало в руинах, но кто был в этом виноват? Брат, потому что разрушил его или я, потому что так легко сдалась и предала дружбу Лета? Я пришла попрощаться. Я принесла с собой много мелких монет. Скоро каждая из них нашла себе место на песчаном дне. Я заплатила Озеру вдвое больше чем всегда – я очень хотела вернуться.
Моросил дождик, вода была теплой. Я уже зашла по колено и намочила край платья. «Почему все так? – думала я, – Почему мне так грустно, ведь я же сама хотела домой? Ведь это не последнее Лето. Я еще приеду сюда, и все изменится, я построю новое королевство, у меня появятся новые друзья, которых уже никто не испугает».
Головки камышей наклонились вниз, роняя свой бурый бархат в воду. Очень осторожно, чтобы не попасть в русалочью ловушку, я приблизилась к плотным высоким зарослям. Мне показалось, сквозь стебли что-то блестело. Значит, русалки спрятали там клад.
Потом я услышала чей-то голос: – Неужели она вернулась?
И второй, очень похожий на первый: – Уплывем скорее, нельзя чтобы она нас увидела.
Не знаю почему, но я забыла свой прежний страх, раздвинула кольцо высоких стеблей и шагнула внутрь. Никого. И ничего.
– Вернитесь, – закричала я, – Не бойтесь, я больше ничего ему не расскажу! Вернитесь, и я останусь с вами навсегда!
