Ольга Четверикова
За фасадом ВОЗ. Рокфеллер, Гейтс и заговор большой фармы против человечества

1. «Стандарт Ойл» у истоков глобального здравоохранения

В истории человечества тема международного сотрудничества в области медицины и здравоохранения возникла в новое время в связи с периодически возникающими эпидемиями и пандемиями в условиях интенсивного развития торгово-экономических связей и колонизации, проводимой ведущими державам мира. Обусловлено это было необходимостью согласования мер по санитарной охране территорий в связи с недостаточной эффективностью национальных мероприятий и серьёзными социально-экономическими последствиями массовых болезней. Для этого начали создавать международные санитарные советы. Они возникли сначала в Танжере, затем в Константинополе (1839) и Египте (1843). В 1851 г. была проведена первая международная санитарная конференция в Париже, на которой были приняты Международная санитарная конвенция и Международный карантинный устав, совершенствовавшиеся на последующих конференциях. В 1892 г. был определён порядок морского карантина в Средиземном море в отношении холеры, а в 1897 г. – в отношении чумы^[1].

Советы и конференции подготовили почву для создания первых постоянно действующих международных медицинских организаций – Панамериканского бюро (ПАСБ), организованного в 1902 г. в Вашингтоне, и европейского Международного бюро общественной гигиены (МБОГ) в Париже в 1907 г., которые занимались распространением информации об общих вопросах медицины, касавшейся в первую очередь инфекционных заболеваний.

Однако в первом десятилетии XX в. в связи с выходом США на ведущие позиции в области промышленного развития и разработкой ими стратегии геополитического доминирования в мире ситуация стала меняться, и со временем ключевую роль в сфере международного здравоохранения начинает играть семейство нефтяных магнатов Рокфеллеров.

Медицинская эпопея Рокфеллеров ведёт своё начало от отца миллиардера, бывшего фермера, затем предпринимателя Уильяма Эвери. Не имея специального образования, он стал выдавать себя за доктора, специалиста по раковым болезням, сменив даже свою фамилию, став «доктором Уильямом Ливингстоном».

В реальности он занимался мошенничеством, продавая безнадёжно больным людям чудодейственный эликсир «Нью Ойл», реклама которого гласила, что он «излечивает все случаи рака, кроме далеко зашедших»^[2]. Это средство представляло собой смесь самогона и бензина, производимого из нефти, поступавшей от владельца соляных шахт Самуэля Кира. Поэтому лекарство называлось вначале «волшебное масло Кира», но Эвери-Ливингстон переименовал его в «каменное масло» или «масло племени Сенека» и зарабатывал на нём очень хорошие деньги. Этот опыт с созданием бензинового лекарства внёс свою лепту в создание американской фармацевтической мафии.

Сын «доктора Ливингстона» Джон Дэвисон Рокфеллер (1839–1937) основал нефтяную компанию «Стандарт Ойл», превратившуюся со временем в крупнейшую в мире нефтяную империю.

К началу XX века Дж. Д. Рокфеллер контролировал более 90 % нефтяной промышленности США и обладал самым большим личным состоянием в Америке, став первым в истории человечества долларовым миллиардером. Не вынося конкуренции, он решал свои проблемы с соперниками очень жёстко – либо уничтожая, либо покупая их, что вызывало острую критику в американских средствах информации. Для улучшения своего имиджа в глазах общественности и усиления своего влияния Рокфеллер стал уделять большое внимание филантропической деятельности, сконцентрировавшись на образовательной сфере – его финансовую поддержку получали все баптистские колледжи страны и некоторые университеты.

Особую роль в карьере Рокфеллера сыграл священник-баптист Фредерик Тейлор Гейтс, с помощью которого он расширил масштаб своей благотворительности в сфере образования и медицины, поставив её на научную основу и превратив в своё главное дело^[3].

Эти усилия стали частью нового американского движения – так называемой «научной филантропии», смысл которой выразил стальной магнат Эндрю Карнеги, призвавший в 1889 г. в своём манифесте «Евангелие богатства» всех имущих направлять свои состояния на социальное благо, отдавая предпочтение не случайным формам благотворительности, а организованным социальным инвестициям^[4]. С помощью Ф. Т. Гейтса и своего сына Дж. Д. Рокфеллера-младшего Дж. Д. Рокфеллер в 1892 г. основал Чикагский университет, в 1901 г. – Институт медицинских исследований (ИМИ), который стал первым в Америке биомедицинским институтом, подобным Институту Пастера во Франции и Институту Роберта Коха в Германии^[5], в 1903 г. – Совет по общему образованию, а в 1909 г. – Санитарную комиссию Рокфеллера по искоренению болезни анкилостомы^[6].

В наибольшей же степени Ф. Т. Гейтс был озабочен созданием «научной медицины», которая основывалась на использовании химических препаратов, производимых утверждавшейся тогда новой фармацевтической индустрией и обещавшей большие прибыли.

Дело в том, что изначально на протяжении тысяч лет люди использовали натуральные лекарства, создававшиеся на базе природных экстрактов. Но с выделением химии как самостоятельной дисциплины и освоением химических процессов появилась новая группа лекарств на основе методов органического синтеза – так называемых лекарств малых молекул^[7]. В аптеках и лабораториях появилась возможность выделять активные лекарственные вещества из растений и использовать их, дозируя их применение. Некоторые аптечные лаборатории стали превращаться в фармацевтические производства, впервые появившиеся в Европе в середине XIX века.

Мощным стимулом для развития фармацевтической индустрии стала промышленная революция XVIII–XIX вв. Особо бурное развитие текстильной промышленности и потребность в красителях привели к совершенствованию методов очистки органических соединений из минеральных источников и методов органического синтеза, позволивших модифицировать структуру существующих соединений для придания им новых свойств и получения совершенно новых веществ. И поскольку лекарственной промышленности тогда не было, эту нишу занимали химики-промышленники, переходя с производства красителей на выпуск медикаментов.

Отцами-основоположниками современной фармацевтики являются немцы. Фармацевтическая промышленность в Германии стала создаваться при заводах анилиновокрасочной промышленности, базируясь на её полуфабрикатах и отходах. Расширению этого производства во многом способствовали франко-прусская война, закон о патентах 1877 г., затруднивший конкуренцию иностранных предприятий с германскими заводами, а также благоприятная для фармацевтических заводов таможенная политика канцлера Бисмарка. В итоге вплоть до Первой мировой войны Германия занимала первое место в мировой фармацевтической промышленности, давая более 20 % общего производства медикаментов^[8].

Первой компанией, которая начала двигаться в направлении фармацевтической индустрии, стала немецкая Merck («Мерк»), основанная в Дармштадте Якобом Фридрихом Мерком ещё в 1668 г. Его потомок Генрих Эммануэль, исследуя химический состав растительного материала, обнаружил алкалоиды и выделил их в чистом виде из органического сырья. После этого в 1827 г. компания основала химико-фармацевтическую фабрику и запустила массовое производство лекарственных препаратов тонкого органического синтеза, став крупнейшим производителем и поставщиком алкалоидов – морфина, кодеина и кокаина^[9]. Компания активно экспортировала эту продукцию в США, открыв в 1887 г. своё представительство в Нью-Йорке.

Другая известная компания Glaxo Smith Kline – GSK («Глаксо- Смит- Кляйн»), основанная в 1715 г., занялась промышленным производством слабительного препарата «пилюли Бичема», который благодаря рекламе стал популярным средством, рекомендуемым медицинским факультетом как «самое лучшее и безопасное лекарство для всей семьи» при нарушении пищеварения, нервных расстройствах и головной боли.

В 1849 г. в США опять же немецкими иммигрантами Карлом Пфицером, ставшим Чарльзом Пфайзером, и Ч. Эрхартом была основана компания Pfzer («Пфайзер»), изначально занимавшаяся производством исключительно химических средств – противопаразитарных, обезболивающих, дезинфицирующих, консервантов и антисептиков, что стало особенно востребовано в годы Гражданской войны (1861–1865 гг.). В итоге к 1868 г. по сравнению с периодом до начала войны доходы компании удвоились. Позже компания станет главным поставщиком пенициллина в США.

Тогда же была основана немецкая компания Bayer AG («Байер»), ставшая побочным продуктом фабрики по производству синтетических красителей, открытой в 1863 г. в Бармене. Изначальными медицинскими брендами Bayer AG стали аспирин и героин, производство которых стало возможным после того как сотрудник лаборатории компании Ф. Хоффман получил салициловую кислоту чистой и в стабильной форме, пригодной для медицинского использования. Аспирин от Bayer продавался по всему миру и считался «лекарством века».

Важно подчеркнуть, что в силу отсутствия в то время политики регулирования производства и распространения лекарственных препаратов, строгих разграничений между «фармацевтической» и «химической» отраслями не существовало, так что некоторые компании в равной степени занимались, например, производством геля для волос или зубной пасты и выпуском рецептурных лекарственных средств^[10]. Поэтому, когда в самом начале XX века была изобретена нефтехимия и появилась возможность создавать все виды химикатов из нефти, для Рокфеллера открылась прекрасная возможность монополизировать одновременно нефтяную, химическую и медицинскую промышленность, патентуя и продавая синтетические лекарственные препараты с высокой прибылью.

Однако на пути утверждения «научной медицины» и современной фармацевтики стояла натуральная медицина – гомеопатия, натуропатия, лечение травами, витаминами и т. д. – которая была тогда очень популярна в Америке и представляла для нефтехимиков главного конкурента. Почти половина врачей и медицинских колледжей в США практиковали целостную медицину, гомеопатические медицинские колледжи выпускали большую часть врачей. Интересно, что и сам Дж. Д. Рокфеллер, достигнув 50 лет и поставив перед собой цель дожить до 100 лет, выбрал себе личного врача-гомеопата^[11].

Но гомеопаты не использовали новейшие синтезированные лекарственные препараты, не печатали их рекламу, используя очень распространённые тогда витамины, то есть природные молекулы, и другие питательные микроэлементы, которые не подлежали патентованию. Они препятствовали продвижению фармацевтического инвестиционного бизнеса, основанного на запатентованных лекарствах, так что устранение этой нежелательной конкуренции стало для этого бизнеса вопросом жизни и смерти^[12].

Продвижением «научной медицины» в США занималась Американская медицинская ассоциация (АМА), созданная при Академии естественных наук в 1847 г. врачом Натаном Смитом Дэйвисом. Она разработала свой кодекс и программу лицензирования и улучшения медицинских учреждений, а в 1904 г. в целях реформирования медицинских учебных заведений создала Совет по медицинскому образованию (СМО), который разработал новые стандарты обучения. Поскольку натуральная медицина в эти стандарты никак не вписывалась, именно против неё и боролась АМА. Однако успехов в этой борьбе она не могла достигнуть до тех пор, пока к этому не подключились Рокфеллер и Карнеги, разработавшие стратегию, которая навсегда изменила направление медицинского образования в США, а вместе с ним и саму систему здравоохранения.

В 1905 г. Э. Карнеги основал Фонд Карнеги по развитию преподавания (ФКРП), который был зарегистрирован в 1906 г. Конгрессом США в качестве независимого политического и исследовательского центра, результаты деятельности которого отражались в публичных докладах по каждому уровню образования. Важную роль в деятельности Фонда играл педагог Абрахам Флекснер, чей брат Саймон, медик и микробиолог, работал в рокфеллеровском Институте медицинских исследований. Будучи выпускником не только Университета Джона Хопкинса, но и Берлинского университета, а также выходцем из семьи немецких иммигрантов, он был уверен в превосходстве немецких стандартов медицинского образования, ориентированных на химеотерапию. В итоге, когда в 1908 г. в целях продвижения своей реформаторской программы и устранения школ, не соответствующих установленным стандартам, СМО заключил договор с Фондом Карнеги об изучении состояния американского медицинского образования, именно Флекснер был выбран президентом Фонда для выполнения этой миссии.

А. Флекснер провёл исследование и в 1910 г. составил отчёт о качестве преподавания в 155 медицинских учебных заведениях США и Канады, опубликованный в бюллетене № 4 Фонда Карнеги и переданный в Конгресс США, который сделал его заключения законными. Согласно его оценке, состояние учебных программ и качество обучения подавляющего большинства учреждений были ужасающими, при этой особой ненаучностью отличались преподаватели гомеопатических колледжей. «Единственным светлым местом» была названа, естественно, Школа медицины Университета Джона Хопкинса, в которой были воплощены лучшие черты медицинского образования Англии, Франции и Германии и которая была предложена в качестве стандарта для других медицинских учреждений^[13].

В докладе Флекснера, широко освещённом в прессе, были даны рекомендации резко сократить количество медицинских учебных заведений, осуществить их реконструкцию и централизацию, установить более высокие стандарты для поступления в них, придерживаться протоколов основной науки в преподавательских и исследовательских работах, предоставить медицинским школам контроль над клиническим обучением в больницах, усилить государственное регулирование выдачи медицинских лицензий. Рекомендации эти легли в основу требований, установленных АМА, в соответствии с которыми медицинские школы и университеты перевели медицинское образование на современные научные разработки и приняли единые стандарты в образовательных программах во всех штатах.

После доклада в стране было объединено или полностью закрыто более половины всех медицинских колледжей, остальные были упорядочены и унифицированы. Во многих штатах началось государственное лицензирование врачей, а гомеопатов и натуральные лекарства высмеивали и демонизировали. В итоге характер и система медицинского образования были настолько изменены, что это привело к ликвидации школ естественной медицины и к установлению в качестве золотого стандарта модели биомедицинских фармацевтических препаратов, а медицина стала рассматриваться как использование запатентованных лекарств^[14].

Для Рокфеллера открылась, наконец, уникальная возможность поставить под контроль национальную систему образования и здравоохранения, направляя финансовые ресурсы в престижные образовательные учреждения «научной медицины» – Гарвардский, Йельский, Джона Хопкинса, Стэнфордский Колумбийский и другие университеты. После чего он обратился, наконец, к идее создания учреждения международного масштаба, которое позволило бы ему обеспечить «благотворительность» на глобальном уровне. Способствовало этому и решение Верховного суда 1911 г., который во исполнение антитрестовского законодательства постановил разделить его компанию. В результате вместо одной появилось 38 новых вывесок нефтяных компаний («Шеврон», «Эксон», «Мобиль», «Амокко» и др.), в каждой из которых Рокфеллер сохранил свою долю. Он перешёл к новой тактике: не владеть, а сохранять контроль, действуя через различные компании и преданных ему людей. 10 лет эксперимента с Институтом медицинских исследований и Советом по общественному образованию доказали, что можно добиться больших результатов, отдавая крупные средства в абсолютное распоряжение групп специалистов и государственной мыслящих людей. Среди таковых оказались люди, которым он полностью доверился: микробиолог Саймон Флекснер, доктор Уолли Баттрик и доктор Уиклифф Роуз, которые в свою очередь смогли привлечь новых специалистов с «перспективным видением»^[15].

Эта команда и позволила в мае 1913 г. учредить Фонд Рокфеллера, основной целью которого было провозглашено «содействовать благосостоянию человечества во всём мире». Под этой вывеской гигантские нефтяные прибыли пошли теперь на обеспечение ведущей роли Рокфеллеров в международном здравоохранении, образовании, сельском хозяйстве, а также социальных и естественных науках.

Главным вдохновителем тут оставался Гейтс, который стал членом попечительского совета Фонда. Он курировал его раннюю деятельность и с его подачи первые крупные вклады были сделаны в сферу глобального здравоохранения и медицины, сотрудничество в которой он пытался сделать законным полем межправительственных действий. Способствовал этому и перешедший на работу Фонд А. Флекснер. Как написал один из исследователей, «эта налоговая гавань использовалась для стратегического захвата сектора здравоохранения США», но не только США. Хотя Фонд действовал под маркой нейтралитета технических и научных оснований своих усилий, именно он в итоге и стал разрабатывать принципы, стратегию, практику в сфере здравоохранения в мировом масштабе, создавая соответствующие институты и систему знаний, что имело глубокие последствия для глобального здравоохранения и его управления^[16].

В первую очередь это сказалось в сфере подготовки кадров. В самих США те колледжи, в которых продолжали изучать гомеопатию и другие «ненаучные дисциплины», были лишены финансирования, так что в итоге по гомеопатии был нанесён такой удар, что к 1930 г. в стране не осталось ни одного учебного заведения или больницы, в названии которых было бы слово «гомеопатический» (это при том, что сам Дж. Рокфеллер, названный позже «финансовым отцом медицины», вплоть до своей смерти в 97 лет так и лечился только гомеопатией). На поддержку и внедрение «научного медицинского образования» большие деньги были направлены в 21 государство мира.

Другое направление работы Фонда касалось сферы общественного здравоохранения. Надо отметить, что в США общественное здравоохранение родилось из системы морских госпиталей, объединившихся в 1870 г. в Морскую больничную службу, которая в 1912 г. была переименована в Службу общественного здравоохранения. Как раз вовремя для Рокфеллера, для которого данная деятельность во многом способствовала противодействию негативной рекламе, направленной против его нефтяной его монополии. Критика в СМИ достигла своей кульминации в 1914 г., когда на шахте Ладлоу в штате Колорадо, принадлежавшей подконтрольному Рокфеллеру угольному производителю, погибло два десятка шахтёров и членов их семей. Тогда рабочие, журналисты и общественники быстро связали филантропию Рокфеллера с интересами его бизнеса, оценив пожертвования, предлагаемые «воровскими баронами», как попытки заглушить волнения рабочих и противостоять политическому радикализму и другим угрозам в отношении крупных корпораций^[17]. То есть подчёркивалось, что филантропия играла неоднозначную роль в борьбе за меры социальной защиты, так как вместо правительственных гарантий поощряла «добровольные» и благотворительные инициативы. Эту критику надо было заглушить, противопоставив ей активные действия.

Поскольку в ту эпоху наиболее остро стояла проблема различных «тропических» болезней, именно они и стали основным объектом внимания Фонда. Методы своей деятельности он отработал вначале на юге США в ходе борьбы против анкилостомоза (гельминтоза из группы нематодозов), который рассматривался как тропическое заболевание и считался одной из основных причин экономической «отсталости» южных штатов, которая отрицательно сказывалась на индустриализации и экономическом росте. Щедро субсидируемая рокфеллеровская санитарная комиссия по ликвидации анкилостомоза в 1910–1914 гг., действуя через церковные организации и сельскохозяйственные клубы, наводнила южные штаты целыми командами медиков, санитарных инспекторов и лаборантов для доставки противоглистных лекарств, распространения медицинского оборудования и даже для поощрения ношения обуви (на которой фонд тоже сделал хорошую прибыль). А тот факт, что гельминты не были основной причиной смертности населения, или что, наоборот, лечение болезни иногда приводило к смерти, казался несущественным.

«Болезнь» в итоге не была ликвидирована, но кампания по борьбе с ней вызвала большой интерес к общественному здравоохранению, чем и воспользовался Рокфеллер, создав в 1913 г. на базе санитарной комиссии и в рамках Фонда Международную комиссию здравоохранения, которая в 1916 г. была переименована в Международный совет здравоохранения – МСЗ (IHC), первым директором которого стал Уиклифф Роуз^[18].

Важнейшими направлениями деятельности МСЗ стали содействие общественной санитарии и обучение местного населения на основе «правильных» знаний, то есть знаний о «научной медицине». Проводя кампании против конкретных болезней, МСЗ достигал долгосрочных результатов, так как, сотрудничая с местными органами власти, он использовал эти болезни в качестве катализатора для создания сетей общественного здравоохранения. Основными принципами МСЗ были следующие:

1. помощь осуществляется госучреждениям путём консультаций, предоставления финансовых ресурсов и средств для обучения персонала;

2. помощь носит временный характер;

3. помощь предоставляется с целью создания или укрепления государственных учреждений здравоохранения^[19].

То есть применялся узко медицинский подход, при котором здравоохранение мыслилось не как система обеспечения соответствующих условий для здорового образа жизни, а как инструмент для борьбы против тех или иных болезней. В итоге Фонд получил возможность продвигать стандарты и методы фармацевтической «научной» медицины, создавая рынок сбыта для своей продукции и закрепляя сферы своего влияния.

При этом Фонд рано осознал ценность адаптации своей практики к обычаям и традициям местного населения. Он понимал, что успешное просвещение в области общественного здравоохранения должно основываться на использовании терминов, которые понятны людям и которые имею смысл в их повседневной жизни. Как отмечалось в ежегодном докладе Фонда за 1916 г., «опыт работы во многих странах с их большим разнообразием рас, языков и расовых предрассудков постепенно развивает методы работы, адаптированные к различным условиям».

Важно подчеркнуть, что изначально МСЗ подходил к этой теме с точки зрения интересов бизнеса. Поэтому он занимался такими болезнями, которые оказывают глобальное негативное экономическое воздействие, то есть замедляют экономический рост страны за счёт снижения производственного потенциала её граждан. Кампании эти проводились в Латинской Америке и Карибском бассейне, а также в Европе. Первым зарубежным предприятием для МСЗ был совместный проект с британскими колониальными властями по реализации программы ликвидации анкилостомы в Британской Гвиане. Успех её позволил Совету очень быстро расширить свои международные программы борьбы с анкилостомозом и начать кампании против других заболеваний, в первую очередь туберкулёза, жёлтой лихорадки и малярии. Исследования и борьба с этими четырьмя заболеваниями в Европе, составляли 90 % бюджета для борьбы с болезнями МСЗ^[20].

Деятельность Фонда Рокфеллера значительно способствовала формированию институциональных рамок в области международного здравоохранения, но наиболее удобные условия для этого сложились после Первой мировой войны.