Александр Цыпкин
Удивительные истории о собаках

Побег

Женька с Мариной сидели в вольере. Черанга растянулась рядом, безучастно уставившись куда-то вдаль.

Марина погладила собаку по спине:

– Женька, это неправильно и вообще глупо! Нельзя сбегать из дома! Что вы будете есть, где спать?

– Ерунда! Сейчас лето. Я уже все продумал и не отступлю! А потом, может, и мама передумает. – Женьке хотелось выглядеть уверенно. – Спать будем в палатке, у меня есть старая. Из еды куплю консервы, кашу, что подешевле.

– И где ты возьмешь деньги на кашу и консервы? – настаивала Марина.

Это было слабое звено в цепи Женькиных рассуждений.

– Есть у меня одна идея, – сказал он, смущенно взглянув на Марину. – Хочешь, покажу кое-что?

Увидев Женькину коллекцию свечей, Марина не сразу смогла найти слова. Брала в руки гладкие блестящие свечи – ракушки, нежнейшие лилии с тонкими лепестками – и в восторге охала.

– Женька, – наконец выдохнула она, – это же сокровище! У тебя настоящий талант! Буду заказывать у тебя подарки ко всем дням рождениям. Подружкам, маме, бабуле, всем-всем.

Женька отвернулся, чтобы она не заметила его смущения. Но пылающие уши никак не спрячешь на бритой голове.

– В-в-вот это и есть м-м-моя идея! – сильно заикаясь от волнения, выговорил он. – Я хочу п-продать в-все. С-сделаю ф-фотки и р-р-размещу на Авито.

– Давай попробуем! Я помогу, буду твоим агентом!

* * *

Результат оказался настолько фееричным, что Женька невольно задумался о своем бизнесе. За какие-нибудь пять дней он заработал пятнадцать тысяч. И люди продолжали звонить и писать.

Но это ничего не меняло.

Каждый день мама не забывала напоминать Женьке о данном обещании.

– Ты уже разослал объявления? Кто-то ответил?

Объявления Женька разместил в нескольких группах собачников. Откликов не было.

Отведенная им с Черангой неделя стремительно таяла, как и надежда, что маму как-то удастся уговорить.

* * *

Поздно вечером, лежа рядом с Черангой и то и дело отмахиваясь от назойливых комаров, Женька решил еще раз набрать номер с ошейника – так, для очистки совести, чтобы доказать себе, а еще больше маме, что настоящий хозяин собаки теперь он.

Вместо ожидаемого автоответчика вдруг послышались длинные гудки. Женька в волнении вскочил на ноги, телефон выскользнул из рук и отлетел в дальний угол вольера. Когда Женька снова прижал его к уху, то услышал мужской голос: «Алло, алло, вас не слышно» – и нажал на значок отбоя.

Почти тут же телефон зазвонил.

Женька отключил звук и, когда звонок завершился, заблокировал номер.

И тут же почувствовал отчаянную решимость осуществить свой план побега.

Пусть он эгоист, как сказала мама, и думает только о себе!

А тот человек, который не выходил на связь так долго и бросил свою собаку на произвол судьбы, он, выходит, не эгоист?

Ворочаясь с боку на бок, Женька еще долго произносил про себя оправдательную речь, как будто стоял перед судом, и в конце концов заснул, то ли договорившись с несговорчивой совестью, то ли измотав ее.

На следующее утро, едва дождавшись, когда мама уедет на работу, Женька вывел Черангу из вольера.

День был безоблачный.

Впереди у них маячила новая, полная приключений жизнь. И Женька снова повеселел, забыв о треволнениях последних дней.

Только когда Черанга вдруг резко остановилась и развернулась мордой в сторону храма, он вспомнил о ее восьмичасовом утреннем ритуале.

Новенький собачий поводок болтался у Женьки на боку, пристегнутый к ремню.

– Черанга, ко мне, – позвал он собаку.

Но было уже поздно.

Она двинулась на призывный колокольный звон.

Женька рванул за ней. История повторялась. Только теперь мальчик точно знал, куда направляется собака.

Шансов поймать ее на поле не было. Женька решил сократить путь, свернув на трассу, по ней он сможет бежать быстрее.

В этот час дорога оказалась оживленной.

Женьке пришла в голову мысль, что на машине он точно сможет опередить собаку. Он встал у обочины и вытянул руку в бок.

Почти тут же рядом притормозила машина, приветливо распахнулась задняя дверь, и Женька, не раздумывая, прыгнул на сиденье.

– Что, пацан, опять один со своей собакой шатаешься, пока мать на работе?

В голосе полицейского звучало осуждение.

Женька хотел было соврать, что он без собаки, но полицейский уже заметил поводок, свисающий с ремня. Не отвертишься.

– Иваныч, вызывай отлов, собаку нужно поймать, пока она опять на кого-нибудь не напала, – распорядился полицейский, обращаясь к напарнику, сидевшему на переднем сиденье. – А нас с пацаном в отделение закинь. Позвонишь матери, заберет тебя, – бросил он Женьке.

Спасение

– М-м-ма-ма, с-с-спаси Черангу! – Женька не мог остановить слезы, то и дело всхлипывал и от этого заикался сильнее обычного.

Мама сдержанно ответила, что уже едет в отделение. Но Женька понимал, что это никак не поможет Черанге.

У мамы не было телефона хозяина Черанги. Она вообще не знала о том, что он вышел на связь. Об этом знал только он, Женька. Телефон должен был сохраниться в истории звонков.

Женька нашел номер и нажал вызов, еще не зная толком, что и как будет объяснять. Но хозяин Черанги понял все мгновенно, без ненужных расспросов. А в конце разговора даже добавил обнадеживающе:

– Не переживай, Женька, найдем мы нашу Черангу, и все будет хорошо.

Так и сказал «нашу Черангу».

Женька забыл, как еще вчера ненавидел этого человека.

Теперь он больше всего на свете хотел услышать в телефонной трубке именно его голос с хорошими новостями.

* * *

Хозяин Черанги позвонил не скоро, уже ближе к вечеру, чтобы уточнить Женькин адрес.

– Сейчас подъедем с Черангой, и все в подробностях расскажу, – пообещал он. – Меня, кстати, Даниилом зовут.

Когда Даниил вылез из своей старенькой «тойоты», Женька был огорошен его одеянием, одновременно гордясь своими дедуктивными способностями.

На госте была серая монашеская ряса в пол. Выходит, правильно они с Мариной догадались про связь хозяина Черанги с церковью.

В комнате Черанга сразу устроилась у ног Даниила и не отходила от него больше ни на шаг, взволнованно наблюдая за каждым движением и жестом хозяина.

Глядя на оживленную Черангу, Женька почувствовал укол ревности. С ним собака никогда не выглядела такой счастливой.

– Черангу-то я воспитывал со щенячьего возраста, – сутулясь, словно стесняясь своих широких плеч, рассказывал Даниил, устроившись на краешке дивана и с удовольствием шумно глотая воду с лимоном, которую принес ему Женька. – Как только увидел ее, сразу понял: отменный помощник из нее получится. Я тогда служил в аэропорту «Внуково» в зоне досмотра. Знаете, собака запах и звуки лучше любого человека улавливает, а Черанга не только чуяла любой контрафакт за версту – она человека вычисляла. Однажды мы с ней группу террористов обезвредили с бомбой, схлопотали пулю. Ей легкое пробило, а у меня пуля рядом с сердцем застряла. Когда подлечились, выдали нам по медали и комиссовали. Так что Черанга – настоящий герой, мой Черный Ангел! Куда я без нее…

– Черный Ангел! – повторил Женька. – А я-то все думал, что значит Черанга. Догадался, что имя составное, что первое слово Черный, а вот Ангела не отгадал.

Даниил опустился на колени и обнял собаку за шею, а она положила седую морду на его плечо и вздохнула. Совсем не так, как раньше. Теперь в ее вздохе чувствовался покой и удовлетворение. Она нашла своего хозяина.

Женька отвернулся, чтобы никто не заметил навернувшиеся на глаза слезы.

– И все-таки как же получилось, что Черанга потерялась? – Марина тряхнула головой, словно освобождаясь от очарования собеседника и возвращая себе ясность мысли. – Женька нашел ее чуть живой.

Даниил задумчиво погладил собачью морду.

– Свалила меня та самая пуля, что застряла во мне, – тихо ответил он. – Ни с того ни с сего зашевелилась, едва довезли меня до больницы. Неделю в реанимации, думали, не выкарабкаюсь.

Он еще больше ссутулился.

– Я ж, как только узнал, что Черанга сбежала, кинулся искать. Нашел ту бригаду скорой, что меня забрала. Они и рассказали, что Черанга за ними гнала прямо по трассе. А потом, когда силы ее оставили, упала прямо на дороге. Джип сзади ехал, вильнуть не успел, задел ее, и Черанга в кювет слетела. Не остановился! Ребята на скорой что могли сделать? Меня нужно было спасать. Но место запомнили, спасибо им. Я, конечно, туда. Трупа нет, и то хорошо. Все надеялся, что кто-то найдет ее, больную, позвонит. А тут твой звонок, Женька! Если бы не ты, не выжить бы ей.

Он дотянулся и затряс Женькину руку в своих больших горячих ладонях.

– Я что думаю, – закончил свою речь Даниил, – думаю, если и есть ангелы на земле, так это собаки.

«Если и верить в ангелов, – подумал в унисон с ним Женька, – то в таких, как Черанга».

Запах опилок и молока

И угораздило же родиться в сентябре!

Женька только что вернулся из школы. Первые дни в новой школе и в новом классе оказались не такими паршивыми, как он себе представлял.

Шайка Фальцета теперь и близко к нему не приближалась. А Гнус даже подошел поздороваться – наверное, на всякий случай.

Они еще помнили Черангу.

И с Мариной они оказались в одном классе.

Значит, все будет хорошо.

Черанга.

Женька подумал, что теперь он уже совсем взрослый. Наверное, это нормально в четырнадцать уже не думать о подарках на день рождения.

Просто из головы сегодня не идет Черанга.

Даниил обещал позвонить. Но что-то пропал.

Как они там?

Женька заглянул на свой сайт, привычно ответил тем, кто разместил новые заказы.

У него теперь свой бизнес, свои деньги.

Наверное, уже можно поговорить с мамой о собаке.

Вот только Черанга не идет из головы.

Он не заметил, как возле калитки остановилась старая запыленная «тойота».

Даниил оглянулся с водительского кресла назад – на пассажирских сиденьях растянулась Черанга. Узкая морда с любопытством тычется в картонную коробку, пахнущую опилками и молоком.

Там, в недрах коробки, копошится что-то родное и теплое.

Андрей Лобов

Терри 2.1

Старая металлическая дверь гулко гудела от многочисленных ударов. Лера начала было стучать ногами, но тут раздался щелчок замка, и дверь наконец-то отворилась. На пороге стояла Таня с выпученными глазами.

– Ты че, Лерчик, рехнулась? Звонок, что ли, не работает?

– Ну его… – выругалась Лера и вихрем вбежала к подруге в квартиру, потирая раскрасневшиеся кулаки. – Он мне, гад, жизнь сломал, понимаешь?! Ладно сломал, так еще и в душу плюнул, мразь!

* * *

Небо сливалось в единую серую массу с нависающими поодаль небоскребами, громадами надземных путепроводов, перемежающимися с высотками, и редкими остатками скрюченных деревьев. На их фоне еще сильнее привлекали внимание сотни ярких вывесок и экранов. Все двигалось, мерцало, переливалось: «Элитные дома», «Лучший адвокат», «Арендуй собаку – повысь рейтинг». Леру так утомляла вся эта рекламная пестрота, что она лишь изредка отрывала взгляд от залитого дождем тротуара. В воздухе пахло сыростью, остальные запахи в маске с тремя фильтрами почти не ощущались.

Ливень закончился минут двадцать назад, но ноги все равно вымокли. Лера, погрузившись в размышления, умудрилась несколько раз наступить в лужи. Судя по прошлогодним заявлениям мэрии, все улицы города должны были покрыть неоасфальтом, впитывающим воду и во что-то там ее преобразующим. Но то ли до Одинцово цивилизация не добралась, то ли, как постоянно ворчала ее соседка, нелегальные андроиды уложили асфальт не той стороной вверх.

Мимо Леры пронесся парень на гравискутере и чуть не врезался в грузную даму, вышедшую из двора с маленькой собачкой.

– Ах ты гаденыш! – выкрикнула она и на удивление ловко вцепилась в руль гравискутера. Тот дернулся было, но она его удержала, и парень полетел кубарем на тротуар. – Я те покажу, как на этой ерундовине разъезжать!

– Ну, вы это, гравик-то отдайте, – взмолился ломающимся голосом парень.

– Я твой гравик тебе сейчас засуну куда надо, урод! Тусю чуть не раздавил, тварь. Я ж тебе…

Не дожидаясь атаки сумкой и продолжения угроз, парень побежал за дом, потирая на ходу ушибленную руку. Дама отпустила гравискутер и взяла в руки свою собачку:

– Туся, Тусенька, этот плохой мальчик тебя обидел. Не волнуйся, мамочка тебя защитит от всех этих недоумков, Тусенька, – причитала дама и гладила собаку.

– Здравствуйте, все в порядке? – поинтересовалась Лера, подойдя ближе.

– Чуть не убил Тусю. А он же у меня такой ранимый, – вздохнула женщина и тут же перешла на полушепот: – Мы с мужем даже стараемся по вечерам громко не разговаривать, когда Туся засыпает. У него очень нежная нервная система.

– А к ветеринару водили? – поинтересовалась Лера.

– Ну какие еще ветеринары, девушка? Я этим извергам Тусечку своего не дам. Они ж собачек мучают. А еще, – наклонилась дама поближе и снова перешла на шепот: – Подменяют. Только тихо, не пугайте Тусю.

– Поймите, такое поведение для робопса нетипично, у него могут быть проблемы, – возразила Лера и тут же отшатнулась, увидев выражение лица собеседницы.

– Да это у тебя проблемы! Сама ты пес! Разоделась вся, как будто сегодня солнце должно светить по графику, – разгорячилась дама, покрепче прижимая собачку к себе. Вдруг она замолчала, прищурилась и медленно произнесла: – Я все поняла. Это ты в доверие втираешься, а сама потом собак воруешь на запчасти!

Сперва Лера попыталась что-то возразить, но собеседница не давала и слова вставить.

– Мне пора, делайте как знаете, – сказала Лера и пошла быстрым шагом, обогнув по дуге шумную даму.

– Чтоб я тебя не видела здесь больше! Тусенька, Туся, обидела тебя тупая тетя, дрянь такая!

Лера пыталась дышать размеренно и даже стала напевать модную песню, только бы не слышать снова стихающий позади крик. Мимо, на приличном отдалении, снова проехал тот самый парень, видимо улучивший момент, пока дама отвлеклась на Леру, и забравший свой гравискутер.

Раздалась тихая знакомая мелодия, и Лера впервые за день улыбнулась. Она приняла звонок, нажав на датчик за ухом. Оказалось, просто голосовое:

– Привет, Лер. Я уже не сплю. Договорился сегодня пораньше приехать, чтобы вечер освободить… для нас. Мои вчера на неделю из Штатов прилетели, сегодня встретиться предлагали, но я категорически всем отказал. Потому что… мы с тобой… пойдем в «Скибби». Я там уже столик забронировал. В честь годовщины знакомства. До встречи, солнце.

Несмотря на непрекращающуюся пятый день серость и постоянный гул от пяти автострад над головой, Лера шла и улыбалась. Она остановилась у очередной лужи размером почти во всю ширину тротуара, посмотрела на мокрые насквозь ноги, затем оглянулась по сторонам.

Рядом никого не оказалось. Со смехом Лера пропрыгала лужу на одной ноге. Брызги разлетались, холодили ноги, кроссовка задорно чавкала. И только курящий на балконе многоэтажки старик покачал головой и, казалось, с завистью посмотрел на лужу.

На работу Лера влетела вся запыхавшаяся, и тут же ее окружил аромат корицы, аниса и гвоздики. Но, как только она поднесла руку к сканеру, запах стал слабее и вскоре полностью исчез. Лера никогда не понимала этой экономии на мелочах, тем более что хорошо представляла, какие деньги проходили через компанию. Управление всеми системами здания было настроено так, что запахи распылялись при входе в помещение, но, если датчики распознавали сотрудника, подача ароматов прекращалась.

– Валерия Ефимова, опоздание семь минут, – произнес размеренный голос андроида.

– Не считается, – махнула рукой Лера и прошла в открывшиеся двери с зеленой окантовкой огней.

Позади раздался недовольный шелест минибота-уборщика, вылезшего натереть до блеска испачканный Лерой пол в холле.

Быстро надев стерильный комбинезон в раздевалке и собрав волосы в пучок, Лера побежала в хирургический кабинет.

Со вчерашнего дня осталось еще два заказа от одной из контор догшеринга. Такса и ретривер лежали наполовину разобранные на полках. Внешние корпуса все во вмятинах, внутренности ретривера наполовину выгоревшие, а у таксы живого места внутри не осталось после взрыва аккумулятора.

Лера включила свет над хирургическим столом, активировала сенсорные панели, из-под столешницы выдвинулись ящики с инструментами. Она надела на глаза очки с подсветкой и адаптивным увеличением.

Первого на гладкую поверхность стола по кивку Леры андроид перенес ретривера.

– Вот ведь гады, – покачала она головой, в очередной раз разглядывая повреждения собаки.

– Привет. Это ты о ком? – раздался позади голос Тани, традиционно забежавшей по дороге в бухгалтерию поздороваться с подругой. – О владельцах или догшерингах?

– Привет, – не оборачиваясь, вздохнула Лера. – Да обо всех. Одни собак уродуют, а вторым лишь бы денег с каждого робопса побольше снять. А ветеринарам потом лечить. Вот этого точно избивали, а потом еще и утопили.

– Так они ж не живые, чего им будет-то, – пожала плечами Таня, но быстро ретировалась, не желая вступать в спор. – Забегай на обед.

– Ага, дождешься здесь обеда, – сказала Лера и закусила губу, пытаясь удалить сожженный чип, к которому полвечера вчера подбиралась. Она задержала дыхание и смогла его подцепить микроманипулятором. – Все гады, – повторила Лера, но тут же подумала о Коле, о том, что он приготовит на годовщину их знакомства. И это удивительным образом помогло. Проклятые догшеринги, с которыми руководство подписывало контракты на обслуживание, двинутые на голову клиенты, которые совсем не заботились о собаках, и даже неимоверных размеров вселенская несправедливость отошли куда-то на второй план, растворились и исчезли. Лера улыбнулась и с новыми силами продолжила разбираться с ретривером.

– Чего такая довольная-то? – спросила Таня, насыпая в кофе очередную ложку сахара. – Медаль, что ли, дали?

– Лучше, – подмигнула ей Лера, пытаясь разобраться с автоматом, надевающим на ботинки антигрязевую защиту.

– Да оставь ты, – с нетерпением сказала Таня. – У нас в бухгалтерии и то грязнее, чем у тебя в кабинете. Чего светишься-то? Колька предложение сделал?

– Ну ты чего, Тань?! – вздрогнула Лера и, оставив в покое робота, вытерла ботинки о коврик и прошла на кухню. – Я еще сама не пойму, готова я или нет.

– Слушай, тебе уже двадцать шесть. Пока будешь дозревать, Коля твой учешет к какой-нибудь дамочке быстрого приготовления.

– В «Скибби» мы идем сегодня, вот.

– Ха! И ты будешь мне рассказывать, что он пробил место в таком ресторане не ради предложения? Ничего ты в мужиках не понимаешь.

– Да ну тебя, – закатила глаза Лера и распаковала обед, доставленный пять минут назад. – Ты же знаешь, что не могу я быстро решиться.

– Лерчик, то, что твой отец козлом был, еще не значит, что все остальные мужики такие же, но шансы есть, – пожала плечами Таня, но, заметив, что Лера перестала улыбаться и ссутулилась, тут же перевела разговор на другую тему: – А я вот тут собаку по подписке хочу взять.

– Робопса? И ты туда же? – нахмурилась Лера. – Друг на пять минут, пока тариф действует?

– Лерчик, ну ты и ретроград, никто, кроме тебя, собак так уже не называет, – покачала головой Таня и добавила себе в кофе коньяк из маленькой бутылочки. – Вон третий месяц уже, как государственную программу запустили при поддержке догшерингов. Если есть собака, то социальные баллы накапливаются в пять раз быстрее.

– Мозги промывают.

– Фиг с ними, было бы чего промывать. Ты лучше скажи, Лерчик, какую собаку мне взять. Ну так, на недельку. Больше не потяну. Причем так, чтобы можно было и в театре покрасоваться, и на набережной, а еще чтобы мужиков привлечь.

– Да им все равно, – ухмыльнулась Лера.

– Много ты понимаешь в мужиках.

– Ладно, бульдога или мопса, если подешевле. У них прошивка новая. Из крупных можно овчарку, им модельный ряд обновили не так давно. Из элитных – дога, но там ползарплаты уйдет за два дня. Правда, материалы, контроллеры и движок совсем другие.

– Ой спасибо, Лерчик, – протянула Таня, сразу открыв голограммы моделей собак. – Возьму на вечер дога. На меня кто-нибудь клюнет и подписку дальше оплатит.

– Смешная ты, Таня. Мужчины и так за тобой бегают.

– Это потому, что я не парюсь, как ты…

Лера нахмурилась и начала ковыряться в пюре с котлетой, оказавшейся явно куриной, а не говяжьей, как в заказе. Мама тоже такие когда-то готовила, говорила, что так больше нравится. Котлеты, Танька со своими мужиками… Воспоминания подхватили Леру и почти против воли понесли в холодную осень двадцатилетней давности. Сердце сжалось. В животе все свернулось в комок.

Теплые шершавые ладони обнимают меня, стоящую в одной тоненькой куртке на улице. Я выбежала искать Терри и просто набросила на себе первое попавшееся. Руки прижимают меня к доброму, безграничному, к целой вселенной с легким запахом табака, машинного масла и каких-то специй – к папе. Рядом с ним тепло. Никто не страшен. И Терри обязательно найдется. Вот папа сейчас согреет и почти сразу найдет его. Потому что папа умеет. Он волшебник.

Резкая боль. Пустота. Холод. Ненависть, захлестывающая и с каждым разом все больше вымывающая те самые крохи памяти о волшебстве и тепле. Она ненавидит его. Всем своим существом. Отец не только предал их с мамой, но и забрал Терри. Он…

– Эй! Ты меня слышишь, Лерчик? – ткнула ее в бок Таня.

– А? Чего? – мотнула головой Лера, пытаясь стряхнуть наваждение.

– Ты б лучше не в облаках витала, а про то, как к свиданию сегодняшнему готовиться, подумала бы.

Не успела Лера запустить в подругу остатками пюре, как в кухню ворвалась Светка:

– Ой, а вы слышали, что мы контракт с еще одним догшерингом заключаем?

– Откуда нам слышать-то? – поморщилась Таня. – Ты у нас главный новостной канал.

– Нам тех, что уже есть, мало? – побледнела Лера и замерла с остатками пюре на вилке.

– Шеф сказал, что клиника загибается. Люди своих собак уже не хотят заводить, поэтому надо заполучить еще одного постоянного клиента, – протараторила Светка. – Мне мой Толик сказал.

– Ага, клиента, который постоянно мозги выносит и платит ниже рынка.

– Зато стабильно, – сказала Светка. – Ой, Лерусь, забыла совсем. Вадим Палыч просил тебя зайти взять заказ.

– А чего я? Скворцов вон без работы сидит, его ж очередь, – возмутилась Лера.

– Да там старье какое-то, – поморщилась Светка. – Вадим Палыч говорит, что с такой рухлядью только ты можешь сладить. Ладно, побежала я, еще снабженцам про контракт не рассказала.

– Ага, давай, – махнула рукой Таня и, когда дверь на кухню уже закрылась, вздохнула. – Вот же Светка, хуже, чем всплывающая реклама в линзах. Лерчик, ты куда побежала? А кофе? У меня еще чутка на донышке коньяка осталось.

– Не, Тань, спасибо. Мне ж сегодня пораньше освободиться надо, чтобы в порядок себя привести. Сбегаю заказ у Палыча оформлю, поковыряюсь чутка со старыми и побегу, – засобиралась Лера и улыбнулась.

Она снова вспомнила о Коле. Где-то в глубине памяти откликнулась болью тень из прошлого, но почти сразу ретировалась. Лера знала, верила и пыталась ни на секунду не сомневаться, что Коля другой. Ей так хотелось, чтобы в этот раз все получилось не так, как раньше.

Андроид притащил запечатанный пакет с новым заказом, когда Лера уже почти закончила с удалением пораженных частей ретривера. Она кивнула на стерильно белую полку в дальнем углу, и андроид послушно поставил туда пакет.

Лера бросила быстрый взгляд в угол и вновь погрузилась в работу. Не отвлекаться. Заказ, конечно, интересный. Это не ширпотреб для догшерингов пересобирать. Там сервисный интерфейс старше, чем она. И это круто! А не то что…

Стоп! Хватит. Лера выдохнула и попыталась отвлечься, сосредоточившись на главном. Что надеть вечером? Жалко, что она все же не купила то платье неделю назад. Но ведь и не подумала, что Коля вот так возьмет и не забудет, да еще и в ресторан позовет. А все же отличное было платье. Подчеркивает фигуру, вдобавок скрывает небольшие недостатки. Адаптивная модель, пик сезона.

Теперь поставить новые чипы. Работы на час, не больше, и можно бежать. Или все же заказать платье? А что? Она его уже примеряла – точно подойдет. Тогда и туфли нужны, но их она тоже присмотрела. С тревогой вспомнилось, сколько они стоят, но от этих мыслей Лера отмахнулась.

– Ничего, для себя заказы после работы брать буду. Пару месяцев – и даже не замечу, – убеждала она себя.

И в тот самый момент, когда она мысленно перебирала подходящие к платью украшения (хотя давно уже решила, какое колье лучше всего подойдет), в тот самый миг, когда осталось только перепроверить прошивку собаки и закончить с работой, – раздался звонок.

– Привет, солнце, – согрел ее теплом Колин голос.

– Привет! А ты же в костюме будешь, да? – сразу решила прояснить Лера, чтобы не выглядеть совсем уж странно в вечернем платье рядом с молодым человеком в джинсах и футболке.

– Костюме? Ах да… – протянул Коля и замолчал. – Тут вот какое дело…

Внутри у Леры все сжалось. Несправедливо! Только не говори ничего такого! Сознание било тревогу, с подобных слов никогда ничего хорошего не начинается.

– Д-да, Коленька. Что-то случилось?

– Шеф лютует, проект сдать надо срочно. Ну и вот, – вздохнул Коля. – Извини, солнце. Не получается сегодня.

Казалось, что прекрасный витраж будущей жизни, сложенный из мечтаний, любви и радости, тот самый, что еще недавно сверкал и переливался цветными стеклышками на солнце, витраж ее счастья разбился в одно мгновение.

– Хорошо, может, перенести на попозже?

– Не, там же запись прям плотная. А завтра, ты же помнишь, я на неделю в командировку. Но ты не обижайся, ладно?

– Конечно, ничего страшного, – осипшим голосом произнесла Лера и попробовала улыбнуться.

Как же теперь собрать этот витраж? Неужели и Коля такой же? Такой же, как отец? Сегодня обнимает, а завтра с легкостью променяет, бросит?! Она сжала кулаки и попыталась не пускать такие мысли в голову, иначе потом их не выкорчевать.

– Ты не грусти, Лер. Я что-нибудь придумаю, и мы обязательно сходим.

– Все нормально, Коля, все нормально.

– Тогда до связи!

– Пока!

Руки сами опустились, Лера из последних сил пыталась сдержать слезы. Доверять. Работать над собой. Как бы Таня ни ругала психотерапевтов, но они реально помогли Лере после последнего расставания. Тогда мир был мрачен и пуст настолько, что жить не хотелось. Если бы Таня вовремя не откачала… От этих мыслей сейчас становилось жутко, а тогда…

– Ладно, зато не придется работать сверхурочно, – попыталась взбодриться Лера. – Ну его, это платье…

Пока настроение окончательно не пропало, Лера встала из-за хирургического стола и подошла к пакету с новым заказом. Для догшеринга завтра доделать можно, время позволяет. Раз торопиться не надо, то можно в свое удовольствие покопаться в древнем механизме.

Лера вскрыла пакет и выложила на полку потрепанного и исцарапанного, но без особых повреждений и вмятин когда-то белого терьера. Совсем как Терри. Даже модель вроде схожая. Внутри стало тепло и приятно, почти как в детстве. Лера улыбнулась и повернула терьера на другой бок, машинально проведя пальцем за ухом. Скользнув по зацарапанному пластику, палец нырнул в небольшую ямку на стыке уха и головы. Ту самую ямочку, что появилась после падения с лестницы. Лера побледнела, улыбка тут же исчезла, как будто ее и не было.

– Т-т-терри? – дрожащим голосом произнесла она и трясущимися руками попыталась подключить планшет через переходник к сервисному интерфейсу. Но, проделав это, она замерла в нерешительности. Терри…

Самое начало лета. Мне уже целых пять лет. Дома праздник. Съехались какие-то взрослые. К запаху уюта и праздничных булочек добавились ароматы духов, дезодорантов и чего-то неприятного. Но это неважно. Главное, что сегодня дома и мама и папа. Он улыбается, а мама не плачет. Это счастье. Последнее время, когда он уезжает на работу на целую вечность – неделю, мама сердится и плачет. Когда возвращается, чуть меньше, но тоже плачет. Сегодня все счастливы. И больше всех я. Папа подмигивает и говорит:

«Кто себя хорошо вел? И чего не хватает самому послушному ребенку на свете?»

«Собаки», – отвечаю искренне и безапелляционно. Разве не понятно?

Оказывается, что понятно, папа протягивает коробку, которая открывается нажатием на кнопку, и там…

«Это Терри! Я буду звать его Терри!» – кричу от радости. Папа совершает какие-то волшебные пассы руками, как тот фокусник с экрана. Женский голос сообщает: «Установка привязки к новому хозяину завершена».

«Теперь он полностью твой. Можешь погулять с ним», – улыбается папа. Я смеюсь и выбегаю с Терри на мокрую от недавнего дождя лужайку. Трава щекочет лодыжки, а рядом бежит мой пес и радостно лает. Вселенная остановилась, замерла. Она оказалась не в силах осознать и воспринять это безграничное счастье. Наше счастье. Мое и Терри.

Осень полгода спустя. Красивая, теплая. На улице пахнет листьями и прохладой. Я учу Терри приносить палку. Он вроде понимает, хватает ее, но до меня не доносит. Грожу ему пальцем, смеюсь, а он радостно машет хвостом и лает.

«Так и знала, что тебе денег только на бракованную псину хватило», – доносится откуда-то мамин голос. Раньше я этого не помнила или не осознавала, но теперь всплыло в памяти.

«Ну чего ты опять, а? Смотри, как он ей нравится».

«Лучше бы чем-то полезным занялась или с детьми общаться начала, а то на уме один этот Терри».

Я спотыкаюсь. Выставляю вперед ладошки и падаю прямо на дорожку из мелких камушков. Сперва просто страшно. И сразу же больно. С ужасом смотрю на ладошки – на них царапины, грязь и проступает кровь. Слезы бегут сами.

«Р-гав», – подбегает ко мне Терри и пытается тыкнуть мордой в бок, но промахивается и падает рядом со мной.

«Ой, Терри, ты не ударился, мой хороший? Где болит? Сейчас я тебе помогу», – вытираю рукавом слезы и глажу собачку, ловя пальцами ту самую ямочку под ухом. Мне кажется, что Терри очень любит, когда я его там глажу.

Лера чихнула и мотнула головой, словно пытаясь стряхнуть воспоминания. Она снова оглядела лежащего на полке робопса и, выждав несколько секунд, вспотевшими пальцами запустила сервисную программу.

– Терри! – воскликнула с облегчением Лера, когда увидела данные на экране. – Мой малыш!

Она подхватила его, выдернула переходник и закружилась по комнате. Прижималась к Терри, плакала и смеялась:

– Ты нашелся! Ты живой! Ой, что это я, давай тебя включим.

Именно из-за невозможности включить и обратились к ветеринару. Лера аккуратно положила терьера на стол, покопалась минут сорок, отыскала подходящий временный аккумулятор и подсоединила его. Поставила собаку на пол и включила. Появились электронные глаза, Терри завилял хвостом. Лера улыбнулась и потянулась к нему, но собака отбежала назад, опустила передние лапы и зарычала.

– Ты чего? – подошла к нему вновь Лера. – Не узнаешь?

– Р-р-р, – отступил Терри еще на шаг.

Дверь в кабинет открылась, и вошла Таня.