Ольга Брюс
Между нами река

– Коль, надо бы вилы починить. Черенок раскололся, – Вера несла ведро с парным молоком.

– Починю, – Коля подметил, что ему как-то неловко перед женой. – Пойду, у меня дело есть.

– Иди, – Вера занесла ведро в дом.

Таня сидела рядом с Ефросиньей и с безразличием наблюдала, как та вывязывает первый ряд «резинкой». Не хочется сидеть и учиться. Неожиданная встреча с Колей разбередила душу так, что все желание отбила заниматься рукоделием. Сейчас бы пойти вместе с Колей, поговорить по дороге, задать несколько интересующих ее вопросов о том, как он познакомился с женой, любит ли ее…

– Ну, давай, бери петельку, выводи и тяни, – Фрося взглянула на девушку из-под очков.

Вздохнув, Таня поставила руки на уровне глаз.

– Вот так?

– Да. А теперь вторую, и так до конца. Видишь, ничего сложного. Научишься вязать полотно, а там и за носки возьмемся.

Таня цепляла острым концом спицы по две петли, стараясь более устойчивей держать руки, но вторая петля сползала, распускалась и нервировала.

– По одной. Не спеши. Вот так. Смелее, – подбадривала старушка первую и единственную ученицу. – Ослабь нитку. Не тяни так сильно. И палец немного согни. Во-от. Молодец.

– Мам, – Вера поставила ведро на табурет, – а где банки?

– Ой, батюшки, забыла. – Ефросинья положила спицы на диван. – Ты вяжи, а я дочке помогу.

Дочке… Значит, это жена Коли. Таня тихо поднялась, выглянула из-за шторки, висевшей в дверном проеме, оценила внешность женщины, которую видела только со спины, и решила, что нет в ней ничего красивого, обыкновенная тетка, чуть постарше, а вот Таня – это самородок, достойный быть рядом с Николаем.

– Я пойду, – Таня поздоровалась с Верой и сразу попрощалась с Ефросиньей.

– Как? Уже? Почему? – хозяйка вытащила банки из-под стола, чтобы ополоснуть.

– Скоро стемнеет, а я родителей не предупредила, – схитрила гостья, глядя на женщин исподлобья.

– А-а, ну иди-иди. Молодец, что отца с матерью уважаешь. Родителей почитать надо. Беги, завтра приходи. Будем вязать в две нитки.

– Это что, вязальщицу себе нашла? – Вера не успела толком рассмотреть девушку.

– Ага…

Уходя услышала, Таня. Она спрыгнула с невысокого крыльца, надела косынку и быстрым шагом направилась в сторону реки. Интересно, как отец встретил Николая? Таня ведь немного приврала, что он позвал именно этого парня. Если папа его выгонит, то можно сказать, мол, она что-то напутала и не про того Николая подумала. А что, в первый раз что ли она врет и выгораживает свою подленькую натуру? Столько разных случаев было, что и не сосчитать, и в каждом ей удавалось выйти сухой из воды. Отец же ей больше поверит, чем постороннему человеку.

Перебежав поле, девушка села на плот. Коля добрался до противоположного берега своим ходом. Чуть поодаль есть мост, в двух километрах, жители им пользуются, когда в лес за грибами ходят. А для любимой дочки Митя соорудил специальное приспособление. Нечего молоденькой девушке километры наворачивать. Пускай плотом пользуется. Переплыв через реку, Татьяна привязала водный транспорт к колышку и побежала к дому. Минув луг, Таня услышала дикий крик, который был похож на голос матери. Рванув на душераздирающий вопль, девчонка ощутила, как ноги заплетаются между собой и все тело дрожит от страха. Тане стало так жутко, что она подумала, что Коля и папа подрались. Проскочив в открытую калитку, Таня не заметила, как зацепилась подолом сарафана за крючок и оторвала лоскут.

– Мама! – закричала во все горло, увидев мать, стоящую у куста можжевельника, растущего под окном. – Мама!

Перепрыгнув через клумбу с нарциссами, Таня увидела Николая. Он лежал рядом с папой и улыбался. Ну точно, подрались!

– Папа! – она хотела наброситься на силача, посмевшего обидеть престарелого отца, но мама обхватила ее руками и прижала к себе.

– Ты спас меня, – хрипло проговорил Митя, потирая ушибленное бедро. – Спасибо. А так бы поломался к чертовой матери. Спасибо тебе, сынок. – Митя глубоко дышал и второй рукой хлопал по плечу парня. – Теперь ты будешь мне сыном.

Таня не поверила своим ушам. С каких это пор папа благосклонно отнесся к чужаку? Он же не очень любит людей. Побаивается их с тех времен, когда в Пяткино им чуть не спалили хату. Коля помог подняться хозяину. Митя приобнял его в знак благодарности за спасение и повел в дом. Сам не ожидал, что свалится с крыши. Как вовремя Николай оказался внизу и смягчил падение своим телом.

– Я тоже падал, – Коля угощался самодельной настойкой и свежей закуской. – По детству. Однажды полез трубу чистить, да так и скатился. Хорошо, что под окнами соломка лежала. Мать готовилась ею бурт накрывать.

– Знал бы, где подстелить, – Митя вспомнил старинную пословицу. – Коль, пей, у меня еще есть. Моя Аннушка такую настоечку ставит, что после нее и работа в радость.

– Благодарствую, – выпив, Николай улыбнулся хозяйке.

– А я Григорьева ждал. Думал, придет…

Таня не дала отцу договорить, волнуясь, что правда выйдет наружу:

– Пап, может, тебе полежать, а? С такой высоты рухнул.

– Спасибо, дочка. Уже не болит. На мне, как на собаке, заживает. Спасибо. Сходи лучше в погреб за огурчиками. Мы с Николаем сейчас посидим, обмоем наше знакомство.

– А крыша? – Коле стало хорошо от спиртного.

– Обойдется. Крышей займемся на днях. У меня ж теперь сын есть! – воскликнул на радостях Митя и хлопнул парня по плечу. – Всегда мечтал сына иметь! Молодец твой батя, такого хорошего парня вырастил. Кстати, надо бы с ним познакомиться, отблагодарить.

Склонив голову, Коля ошарашил Митяя:

– Нет у меня отца.

– А мать?

– И матери нет. Она, как узнала, что его шабашники убили – утопилась в реке.

– М-да-а, – задумчиво покачал головой Митя, жалея одинокого парня.

– И как же ты один на белом свете живешь?

– Семья у меня, – виновато улыбнулся Коля.

– Семья – это хорошо, это нужно. Одному человеку не прожить, – ласково взглянув на Анну, сидящую за столом вместе с ними, Митя одарил ее нежной улыбкой. – Ну что ж. – встал, прошелся туда-сюда. – Есть у меня для тебя подарок.

– Для меня?

– Да. Подымайся, пойдем, – потянув гостя за рукав рубахи, Митя вышел первым.

Подвел Колю к сараю и распахнул двери.

– Он твой, забирай!

– Чего? – Коля не знал, как реагировать.

В сарае стоит мотороллер «Муравей». Небольшая тележка полностью обновлена. Она была похожа на огромную деревянную будку с дверцей.

– Я на нем в лес ездил, а теперь ты будешь пользоваться, – Митя погладил «муравья». – Нужная вещь. В хозяйстве пригодится. Мне он уже ни к чему. Старый стал, не хватает сил чинить. А тебе – в самый раз.

– И сколько Вы за него просите? – заинтересовался Коля.

– А нисколько. Это ж подарок.

– Не-е, я так просто не возьму. – рассматривая транспорт, о котором мечтал, Николай обошел вокруг и сел за руль.

– Бери, сынок, не обижай старика. Будете вместе с Танькой в лес по грибы кататься, коли уж ты такой совестливый.

– Добро, – кажется, Коля не слышал предложение хозяина, но согласие дал. – Я утром его заберу.

– А это на твое усмотрение.

Незаметно опустились сумерки. На крышу лезть нет смысла. Темно, того и гляди кто-нибудь из мужиков свалится и поломает себе чего-нибудь. Митя с богом отпустил Колю и сказал, что крышу пусть латают те, у кого сноровки побольше, а Колю он туда не пустит, побаивается. Распрощавшись с хозяевами, довольный Николай сел на своего железного коня и умчался, оставив после себя запах выхлопных газов и отличное впечатление.

Утром, когда он сходил за подарком и подъехал на «муравье» к дому, теща загрузила его неоднозначными вопросами, подозревая неладное:

– За какие заслуги? Что за мода дарить такие дорогие вещи? Зачем он тебе? Что в будке возить станешь? Небось, за деньги купил, а нам с Верой привираешь?

Закатывая мотороллер в сарай, Николай усмехался и удивлялся, какая у него дотошная теща. Ну настоящий следователь.

– Сказал же, подарили.

– Коля, здесь что-то не так. Кто ж такие подарки делает? Они что, богачи? Если бы были богачи, то жили здесь, в селе, в хорошем доме, а не в сторожке за речкой.

– Ну хватит, мам, зачем ты поносишь хороших людей? Они добро делают, а ты их в подозреваемых записала.

– Ой, Коля, что-то здесь нечисто. Не нравится мне все это.

Вера, увидев новое имущество, обрадовалась. Это ж надо, чужие люди признали ее мужа сыном и сразу подарили дорогую вещь.

– Значит, это очень хорошие люди, – поцеловав мужа в щеку, Вера одобрила приобретение.

– Тьфу! Котята слепые! – Ефросинья повела внучку в дом.

Пришло время ехать в лес за грибами. Вера отказалась участвовать в сборе, Ефросинья в это день чувствовала недомогание, в поездку согласилась отправиться Таня.

– Поосторожней там, – Фрося косилась на зятя, а за девочку не переживала. – Верни в целости и сохранности.

– Будет сделано, – Николай собирался заводить мотороллер. Он укладывал в будку ведра и перекус.

Планировалось пробыть в лесу часа три, поэтому было решено ехать в полпятого утра, чтобы успеть вернуться к началу рабочего дня. Проводив грибников, Вера подошла к матери с вопросом:

– А ты чего в последнее время на Колю крысишься?

– А то ты сама ничего не замечаешь? – Фрося взяла веник, чтобы вымести пол в сенях.

– Не понимаю.

– Вот, когда поздно будет, тогда и поймешь.

Остановившись у входа в лес, Николай оставил транспорт на дороге, вытащил ведра и повел девушку собирать грибы.

– Ты в них хоть разбираешься? – он крутил головой, в поисках грибных шляпок.

– Ну да.

– Мухоморов не принесешь?

– Не принесу. – Таня шла позади и рассматривала спину и плечи парня. – Коль.

– А?

– Я спросить у тебя хочу.

– Спрашивай.

– А правду говорят, что любовь живет три года?

– А что?

– Ты же женат больше, чем три года.

– И?

– Коль, а ты любишь свою жену?

Обернувшись, Николай уставился безразличным взглядом на любопытную девицу.

– А тебе какое дело?

– Просто… я тебя люблю больше, чем она…

– Ха! – усмехнулся Николай над детскими речами. – Да что ты знаешь о любви? Ты ж еще ребенок!

Таню перекосило от обиды. Да что он о себе возомнил? Откуда ему знать, чего она знает, а чего – нет. Набравшись смелости, девушка подскочила к парню и обхватила его шею руками. Коля взмок. Еще никто из посторонних девушек не смел вести себя с ним вот так – по-свойски. Даже те, кто являются подругами детства, не дотрагиваются до него, потому что это – чужой муж, а не свободный объект, с которым можно вести себя, как с лучшим другом. Сглотнув, Николай отцепил руки Тани и выругался.

– Ты вешайся, да меру знай! – заговорил на повышенных тонах. – Я тебе что, жених? У меня жена есть! Так, – нервно вытащив пачку папирос из кармана штанов, Коля сунул одну папиросу в зубы и засуетился. – Если еще раз позволишь себе вольности, я разорву дружбу с твоим отцом, хотя он ни в чем не виноват, отдам «муравья» и попрошу тещу отвадить тебя от дома.

– Ты пожалуешься на меня? – глаза Тани заблестели от слез.

– Нет. Жаловаться – не в моих правилах. Но вот такое вот, – покрутил растопыренными пальцами перед ее лицом, – не позволю. Ты прыгай да меру знай. Ведешь себя как… как…

– Как кто? – заискивающе спросила Таня.

– Как легкодоступная девица, – выпалил Коля и пошел искать грибы.

– Фу, дурак, – фыркнула Татьяна, ступая следом. – Я не такая.

Коля не мог сосредоточиться. До чего ж наглая особа. Всю душу раскромсала. И как ее теперь собрать? В голове полная мешанина. В груди пылает, словно в глотку бросили горящую спичку, ноги подкашиваются. Не выдержав и десяти минут, Николай остановился.

– Так. Все. Домой, – его лицо блестело от пота.

– Почему?

– Нагулялись. Хватит. – сделав рукой жест, мол, разворачивайся, Коля обошел Таню и быстрым шагом направился к полю.

Коля так растерялся, что не мог завести мотороллер. Почему-то мотор глох при первом запуске. Коля выкатил «муравья» на дорогу и сел.

– Чего встала? – крикнул девушке, задержавшейся у прилеска. – Быстрей!

Таня подошла вальяжно, села и по привычке обхватила парня за пояс. У Николая перехватило дух.

«Да что ж такое» – проговорил про себя, ругаясь на свое необычное состояние.

В это время Ефросинья полола грядки. Солнце еще не так жарко печет, поэтому можно работать в удовольствие. Рядом с домом затарахтел мотороллер. Выглянув с огорода, Фрося округлила глаза.

– А вы чего это так рано? – пошла встречать грибников. – Набрали уже?

– Нет там ничего, – Коля закатывал транспорт в сарай.

– Как нет? Два дня назад Митрофановна с зятем четыре ведра груздей и лисичек принесли.

– Вот пусть и покажут место, а я один съезжу, – Коля вел себя дерзко.

– Да что с тобой? – присматривалась к нему теща. – Какой комар укусил?

Николай залез в кабину трактора, завел его и выехал на дорогу.

– Что это с ним? – Фрося подошла к Тане.

– Хм, – Таня недоумевающе пожала плечами.

– Ну, проходи, – женщина пригласила в дом, – чаю попьем.

– Не, я домой. Надо матери помочь.

– Вот молодец. Умница. Передавай Аннушке привет от меня. Пусть в гости заходит. Будем чаи гонять и о жизни разговоры разговаривать.

– Хорошо. Передам.

Таня ушла, а Фрося, подумав о зяте, решила, что девчонка, скорее всего, дала ему отпор, раз уж они вернулись раньше времени.

– Ладная девка, умная. А Кольке надо бы взять себя в руки. Забыл, как я чуть солдатским ремнем его не оприходовала? У-у, вожжа под хвост, и сразу к бабам.

На самом деле Коля непричастен к той истории, в которой все перепуталось, как в паутине. Несколько лет назад это случилось. Ночью он пришел к другу Витьке, а там сестра со своим парнем. Сидят на крыльце, смеются, разговаривают. Коля узнал, что Витя еще не вернулся из соседней деревни, и решил встретить его. Приехал на мотоцикле к трассе, закурил. Пока ждал друга, встретил веселую компанию. Разговорились. В компании был один сильно выпивший молодой человек, которому непременно захотелось прокатиться на чужом мотоцикле. Слово за слово, и Коля получил кулаком в нос. Встреча с другом отменилась. Когда Николай приехал домой, его встретила теща. Увидев разбитую физиономию, отругала Колю и отправила спать. А утром ей донесли, что зять подрался с парнем Нины, сестры Виктора, и за него заступился сам Витя. Он ведь тоже ходит с синяком под глазом. И неважно, что этот синяк ему поставили в деревне, куда он ездил на свидание к своей девушке. Фрося и слушать не захотела оправдания Коли, когда он пытался рассказать правду, как все произошло. Нинка – девка красивая, многие на нее виды имеют. Коля ведь тоже, было дело, за ней ухлестывал, правда, это было еще в школе.

Фрося помнит и никогда не забудет, что ей наплели соседки о Коле. Ведь его и Нину уже видели женихом и невестой. Но не срослось. Коля ушел в армию, а Нина перестала его ждать, спустя год. Потому что вспыхнула любовь к Алеше. Ну что с нее взять, с малодушной девчонки, если ей на тот момент было всего шестнадцать? Вернувшись из армии, Коля женился на Вере. Фрося думала, что он это сделал назло своей бывшей девушке, но соседи уверяли, что Николай Иванов не такой. Он не станет портить жизнь себе и Вере, чтобы отомстить Нине. Вера тоже убеждала мать в открытости Николая, потому что была счастлива: наконец-то он обратил на нее внимание, которого она ждала несколько лет. Вера скрывала чувства и боялась признаться парню. А тут как-то все само закрутилось. И Вера с Колей поженились.

Опасаясь за счастье своей дочери, Ефросинья не позволяла Нине приближаться к ее дому. Витьку приглашала на чай, а вот Нину не пускала за порог.

– Нечего ей здесь делать. Мало ли, за старое примется.

– Мама, это было давно. Все стали взрослыми и видят мир по-другому. – Вера заступалась за Нину, с которой она вела дружбу с детства.

– Не видят. Старая любовь не забывается. Нечего привечать, пускай со своим женихом лясы точит. Что ж они до сих пор не поженились, а? Столько лет женихаются, а о свадьбе молчок.

– Это их дело. Когда надумают, тогда и свадьба будет.

– Ладно, как хотят. Но чтоб в моем доме я Нинку не видела.

Нинка Нинкой, но Фрося что-то приметила, когда Таня вошла в ее дом, и Коля заговорил с ней. Какая-то сила словно подсказывала ей, что нужно держать ухо востро. Нет, от Тани ничего такого не исходило, а вот Коля…

– Только пусть попробует положить свой бесстыжий глаз на эту девку. Я ему все причиндалы поотрываю. – бубнила Фрося, допалывая грядку с морковью. – Парень он неплохой, но мужики… они такие падкие на кровь с молоком.

Ефросинья нервничала, выдирала сорняки и не слышала, как кто-то подошел к забору, отделяющему огород от скотного двора.

– Теть Фрось! Здорова!

Раздалось над ней, и женщина от испуга чуть не упала на колени.

– Тьфу ты, безобразник! – рассмеялась она, узнав в мужчине своего троюродного племянника. – Ты бы еще в рупор заорал.

Она подошла к забору и вытянула шею, чтобы поцеловать родственника.

– Неужто сразу признала? – удивился Иван, протянув руки, чтобы обнять тетку.

– А то! Ты ж копия своей мамки. Как она там? – чмокнув несколько раз щетинистую кожу, Фрося поспешила выйти к парню.

– Померла, – с сожалением оповестил племянник.

– Как? А что ж никто не написал?

– Да кому писать-то? Я в городе, а мамка одна. Как телеграмму получил, сразу в деревню рванул.

– Ой, беда-беда, – огорчилась женщина. – Ну, пойдем в дом. Нечего тут стоять.

Напоив гостя горячим чаем и узнав о его жизни, Ефросинья рассказала о своей семье, соседях и единственной ученице, которую зовут Таней.

– А что ж, вот и я кому-то сгодилась, – хозяйка подпирала загорелым кулачком подбородок и любовалась дальним родственником. Вон, какой вымахал, не узнать! Она ж его видела еще мальчонкой, а тут такая дылда приехала. Письмами с троюродной сестрой обменивались редко, как-то все некогда было. Фрося и раньше с ней общалась мало, а с возрастом общение стало еще реже. Сестра переехала из села еще в молодости. За мужем поскакала, лучшую жизнь искать. Первый у них Ванька, потом родился Степка, а третий – Никитка, умер от какой-то лихорадки. Ивана Фрося хорошо запомнила, потому что он всегда был говорлив и не сидел на месте, а вот Степка – молчун.

– И Степана жалко, – Фрося узнала о его смерти, которой всему виной водка проклятущая. – Значит, ты не женился еще?

– Не-а, не нашлась та, о которой ночами не спится.

– У-у, придет твое время. Встретишь.

И, кажется, встретил, когда вечером к тетке пришла ученица. Столкнувшись с ней в сенях, Ваня оторопел. Ничего себе, какая красотка! И откуда в здешних местах такие появляются? Помолчав несколько секунд, Иван поздоровался и пропустил девушку к двери. Таня тоже не осталась в стороне. Кивнув в ответ, она выкатила шаловливый язычок и хихикнула.

– Женюсь! – прозвучало в голове Вани, и он вышел на перекур.

Выкурив половину папиросы, он вернулся в дом. Сел напротив тетки и ее ученицы. Таня совсем не похожа на деревенских девчонок. Она какая-то другая. Длинная черная коса лежит на обнаженном плече, Таня теребит кудрявый кончик и внимательно смотрит на руки Ефросиньи. Ее прямая спина говорит о гордости, неприступности и целомудрии. Приталенный сарафан очерчивает фигуру, не прикрыв колени. Какие же они привлекательные, колени Танечки. А руки, боже, что за руки! Они явно не привлекались к тяжелому труду, кожа так и сияет, словно ее натерли маслом. Шея… лебединая шея с родинкой посередине так и напрашивается, чтобы к ней прикоснулись губами. Иван пристально рассматривал девушку, очаровавшись ее внешними данными, и сглатывал слюну.

– Тань, а сколько тебе лет? – нечаянно вырвалось у него, и тетка взглянула на племянника из-под очков.

– Шестнадцать, – смутилась девушка, повернув голову в сторону Вани.

– М-м, маленькая еще, – задумчиво проговорил Ваня.

– Для чего? – нахмурилась Ефросинья.

– Для свадьбы, – Иван все так же витал в облаках.

– С чего бы? – раззадорилась Таня. Ее милое личико приобрело гневные очертания, губы задергались, в глазах блеснул огонек неприязни.

– Ваня, – тетя недовольно покачала головой, – не мешай нам. Танюша, вот так закрываешь петельку, переворачиваешь…

Таня уже не могла сосредоточиться. Покосившись на Ивана, она ощутила неприятное чувство. Ну почему ее считают за маленькую? Она уже взрослая. Достаточно взрослая, чтобы с ней обращались, как с девушкой. Надоело быть малолеткой. Так надоело, что хочется закричать, чтобы все услышали. Сжав за спиной кулаки, Таня насупилась.

– Идиот, – мысли поплыли, как течение реки. – Дурак. Я взрослая. Я докажу тебе, что я давным-давно выросла.

Как доказать – она еще не знала, но кое-какие мысли закрались в ее хитрой головке. Урок по вязанию закончился почти в 22:00. Фрося на дорожку напоила девчонку чаем, угостила пряниками.

– Спасибо, я пойду, – Таня встала из-за стола, стряхнула крошки с сарафана и двинулась к двери.

– Ванька! – Фрося посмотрела в окно. На улице смеркалось, а путь неблизкий. – Проводи Танюшу. А то мало ли, что.

Ваня сидела в комнате и читал местную газету. Услышав клич, встрепенулся. Почему бы и нет? Заодно посмотрит, как изменилось село за последние двадцать лет. Ребятишки, с которыми он играл в детстве, вряд ли вспомнят его, да и сам он их не узнает. А вот что стало с селом, его улицами и домами – надо бы полюбопытствовать. Отложив газету, Ваня вышел в кухню.

– Ну? Чего стоим? Пошли, – встал у печи и скомандовал, да таким голосом, что у Тани на коже мурашки вздыбились.

Она медленно двинулась на выход, словно ее околдовали. Какой этот Ваня громкий, аж в душе похолодело. На улице еще тепло, но Таня замерзла. Потерев плечи, она подошла к калитке и услышала отдаленный рев мотора. Кажется, Коля едет. Иван подскочил к девушке, открыл калитку и показал рукой на дорогу. Таня послушно сделала несколько шагов и остановилась. К дому Ефросиньи подъехал Николай. Он машинально нажал на тормоз и пристально посмотрел сначала на Таню, потом – на Ивана.

– Это еще кто? – возмутился Коля.

Ваня сразу понял, что это – зять его тетки.

– Здоров! – махнул ему рукой.

– Привет, – ответил тот в открытое окно.

Подождав, когда Коля вылезет из кабины, Иван подошел, протянул руку и вновь поздоровался.

– Родственник я, теть Фросин племянник.

– А-а, – недоверчиво ответил на приветствие Николай. – Надолго?

– На недельку – другую.

Коля бросил искрометный короткий взор на Таню, которая стояла рядом с неизвестным родственничком. Началось. Опять это поганое чувство, но теперь оно обострилась. Коля ощущал, как волна ярости подбирается к голове, которая и так гудит от работы в жаркую погоду. Он устал, вымотался, сейчас бы помыться, отдохнуть, как следует, и лечь спать, но отдых внезапно отошел на второй план. Перед ним стояла Таня и какой-то незнакомец, из-за которого и произошел всплеск ревности.

– Ну, увидимся еще, – подмигнул Ваня, собираясь уходить.

– А ты куда?

– Вот, надо бы барышню проводить, – игривым тоном ответил Иван. – Скоро увидимся.

В груди разгорался пожар. Коля и так был потный, но сейчас его будто облили из ведра. Нет, из бочки! По спине потекло, по вискам – тоже. Между лопатками появился зуд. Таня… Танечка…

– Да чтоб тебя, – психанул Николай и отогнал трактор к сараю.

Пришли Вера с Машей. Они были на дне рождения подруги Маши. Искупав ребенка, Вера отправила его спать, а сама села на крыльце, к мужу.

– Устал? – она прочитала негодование на лице Коли, когда увидела его, сидящим здесь.

– Не то слово, – Николай курил третью папиросу и нервничал.

– Нормально отработали?

– Как всегда?

– Иди, отдохни, а я пока глажкой займусь.

– Не могу? – прохрипел муж.

Вера с подозрением взглянула ему в лицо. Что-то с ним не так. Женщина всегда чувствует неладное, но Коля никогда не давал повода для сомнений. А сейчас он сидит сам не свой и нервно подергивает бровью.

– Что случилось?

– Ничего. Родственник твой приехал.

– Ты о Ване? Вы поссорились?

– Нет. Но он мне не нравится, – выбросив окурок в траву, Николай встал и потер ладонь о ладонь. – Вон он. Гуляка приезжий.

Вера повернулась и увидела Ивана. Тот улыбался, видно, очень доволен.

– Привет! – ласково поздоровалась она, чем еще больше разозлила мужа.

– Привет, – вполголоса передразнил жену Коля и ушел в дом.

Ночью он не мог уснуть. Крутился, вздыхал и не давал спать жене.

– Да что с тобой?

– Ничего, – Коля встал, накинул рубаху и вышел на улицу.

А там Иван плечом подпирал угол дома.

– Не спится? – Коля закурил.

– Не-а.

– А чего так?

– Да вот, – сплюнув, Ваня обернулся, – жениться думаю.

– На ком это? – напрягся Николай.

– На Танюхе. Ох, ну и девка! Чуть голову из-за нее не потерял. А она ничего, справилась. Не дала себя в обиду!

Нагловатый смешок Ивана сыграл злую шутку с Колей. По его словам, Коля понял, что Ванька приставал к несмышленой девчонке. Выронив изо рта папиросу, Николай оцепенел на мгновение. Он не заметил, как ноги сами сделали три прыжка, и руки вцепились в горло родственника.

– Не трожь, Таньку. Я за нее тебе глотку перегрызу. Она – моя, понял?

Ваня приподнял одну бровь и отклонился назад. Ого! Вот это номер! Поставив руки на бока, он хмыкнул, сощурился и сразу выдал:

– Че? Я не ослышался? Твоя? А как же Вера?

Пальцы разжались сами собой. Коля понял, сморозил глупость. Надо срочно выпутываться, иначе этот правдолюб сдаст теще со всеми потрохами.

– Сестра она мне, – опустив глаза, Николай сунул руку в карман, чтобы достать папиросу.

– Сестра-а, – протянул Иван. – Не знал, извини.

– Названная. – закурил тот.

– Как это? – Иван тоже решил выкурить вторую папиросу.

– Я отца ее спас. Он и назвал нас родственниками.

– А-а, а я уж подумал… – прикуривая, Ваня глянул на Николая исподлобья. – Ну что ж, здорово.

Мужики постояли молча, с минуту. Ваня косился на Колю, а Коля мысленно стряхивал с себя ярлык изменника. Чуть не разрушил свою репутацию верного и добросовестного мужа. Вот девка, а, все нутро наизнанку вывернула! Да что в ней такого, примечательного? Из-за нее и на Веру смотреть не хочется. Николай сделал несколько глубоких затяжек, потом выкинул папиросу и вошел в дом. Ваня был не таким наивным, как подумал Коля. По реакции Николая сразу стало ясно – втюрился в девку. Ей-богу, втюрился. Докурив, Иван поднялся на крыльцо.

– Хм, Танька будет моей, – пробурчал себе под нос и скрылся за дверью.

Он собирался погостить у дальней тетки с неделю, но каверзный случай подкинул идею остаться на месяц. Потом еще на месяц, потом еще, и вот Иван уже переселился в село навсегда.

– Племянничек! – Фрося звала его на подмогу. – Тащи санки, дрова околели. Все во льду, тяжко таскать!

Ваня бросил колун и принялся помогать тетке, складывать дрова в дровяник. Фрося радовалась, глядя на парня, какой он работящий. Вообще, в их роду лодырей не было. Каждый вкалывал до седьмого пота и не смел отлынивать от работы. Вон, даже Машулька помогает. Носит по одному полешку, кряхтит, словно телегу тащит. Коля и Вера на работе, а Иван взял отгул, чтобы хату поправить, в которую поселился, да тетке помочь.

– Теть Фрось, а как тут у вас с невестами? – сложив дрова в санки, Иван потащил их к деревянной постройке.

– Да как… – задумалась женщина, сложив дрова на руку. – Ты ж сам видал. Полно их.

– Видать-то, видал, да все не то.

– А кто ж тебе нужен?

– Теть Фрось, я тут надумал к Таньке посвататься.

– К которой?

– Да вот, что в ученицах у тебя была.

– Заречной?

– Ну да.

– Так ей годков-то. Еще и семнадцати нет.

– Ну и что. Зато сразу в оборот возьму, под себя воспитаю.

– Ну ты хитер! – рассмеялась Фрося, стоя перед племянником. – Весь в свою мамку. Та тоже говорила, что надо жениться, покуда молодые. Авось кто и поддастся под руку, что посильнее.

– Угу, батькой управляла, хотя и моложе его была.

– Ладно, – Ефросинья отряхнула рукава телогрейки от древесных щепок. – Завтра свататься пойдем.

Эта весть напрочь раздробила душу Николая. Как узнал, что Ванька на Татьяне жениться надумал, так всю ночь и не спал. Еще летом дядька Митяй расхваливал Ивана, мол, руки растут оттуда, откуда положено.

– Да не крутись, – Вера только что уснула, но муж случайно ее разбудил. – Спи давай. Завтра вставать спозаранку.

Коля подтянул одеяло к подбородку и прикрыл глаза. Вон она какая, Таня в белом сарафане: улыбается, косу через плечо перекидывает, глаза из-под черных бровей так и зыркают, в самое сердце впиваются.

– Мала еще, замуж выходить, – забормотал Коля, проваливаясь в сон. – Сиди дома и жди, когда я разведусь.

Вера привстала на левый локоть и вытаращилась на затылок мужа.

Коля продолжал сопеть. Он дышал так глубоко, что у Веры зачесались ладони. Она села на кровати, наклонилась над головой мужа и шепнула ему на ухо.

– А с кем сходиться-то решил?

– М-м?

– Кого в жены выбрал? – продолжила Вера вытягивать правду.

– Я? – Коля очнулся, но сделал вид, будто спит.

– Коль, кто так мал, что замуж рано?

– Кто?

– Я спрашиваю, о ком ты сейчас думал, – голос Веры загрубел.

– Я? – обернулся Николай. Впотьмах жены практически невидно, только овал лица еле заметен. – Что тебе не спится?

– Коль, ты только что сказал…

– Мало ли, что я там сказал! – рявкнул он, поднимаясь с постели. – Что пристала-то? Устал я! За весь день ни разу не присел! Деревья валил – спину не разогнешь! Приехал домой, думал хоть в тишине передохну, высплюсь, а нет же! Чего вылупилась? У самой день не сложился так решила на мне выехать?

– Коля… – Вера чуть не расплакалась от обиды.

– Что Коля? Коля, Коля! Коля, Коля! Да! Звать меня Колей. И дальше что? Фух, вывела ты меня, – забубнил парень, вставая на ноги. – Аж глотку перехватило. Спи и не лезь ко мне. Ноги до сих пор гудят, а она тут с дурацкими расспросами пристала.

Вера упала головой на подушку и все-таки зарыдала. Наслушавшись семейной брани, Фрося прибежала наводить порядок.

– Чего раскричались? – резко отодвинула шторку в дверном проеме. – Замолчите. Дите напугаете. Коля, что тут у вас?

– О, заступница пришла, – он обошел тещу и потопал тяжелыми шагами в кухню, попить воды.

– Верка, что случилось?

– Не знаю, мам. Он как с цепи сорвался, – захлебывалась слезами дочка, лежа на боку.

– С чего вдруг? Небось, захворал?

– Не знаю. Мам, сядь сюда, – Вера приподняла голову.

Фрося присела на край кровати и приготовилась слушать. Николай гремел в кухне крышкой от ведра и нервничал.

– Он во сне о разводе говорил.

– Да ну?

– Сказал, подожди, пока я разведусь.

– А кому сказал?

– Не знаю. Не расслышала. Я ему вопрос задала, а он психанул, – Вера прижимала уголок одеяла ко рту и заикалась от нервного напряжения.

– Во сне, говоришь?

– Да.

– Ну а что ты хочешь. Мужик умаялся. Бредит. Заканчивайте ерундой заниматься. Спите. Чуть Машку не разбудили.

Фрося, выходя из комнаты, вновь столкнулась с зятем. Наградив его хмурым выражением лица, она ушла спать.

– Что, пожаловалась? – напившись воды, Коля испустил отрыжку. – Еще раз устроишь вселенский потоп, буду спать на печке.