Олеся Рияко
Проклятая в Академии Стражей, или Я случайно, магистр!

Заведя руки за спину, инфернальная ректоресса моего нового учебного заведения, принялась медленно прохаживаться по комнате, с интересом следя взглядом за моей реакцией на ее внеурочную лекцию.

Ну, какая тут у меня могла быть реакция? Кроме крайней степени пришибленности и коленной дрожи от мыслей, что если все, что она говорит – правда, то мне пипец.

– Мы называем эти мембраны пределами. Они отделяют пространство хаоса от созидательных территорий, но, к несчастью, весьма тонки и рвутся, стоит темной энергии сконцентрироваться в какой-то их части. Благодаря такому разделению появились миры, в которых зародилась удивительная жизнь. Родились мы с тобой и все что когда-либо нас окружало. Но эта красота… – печально вздохнула Вивид. – Она существует в постоянной опасности, ведь баланс энергий требует непрекращающейся борьбы противоположностей. Вот только это так же означает и крушение всего, что нас окружает – смерть устоявшихся  миров, потому что истинный баланс в постоянном разрушении и обновлении. А какое живое, осознавшее себя существо захочет быть разрушенным? Кто пожелает смерти своим детям и разрушения всему, что окружало и радовало его при жизни?

Сказала и посмотрела на меня так внимательно, словно ждала от меня ответа. И хорошо что я только воздуха в лёгкие успела набрать, как она продолжила. А то удостоилась бы ещё одного снисходительного взгляда, на застрявшее на языке: "Наверно… не знаю…"

– Стражи – главные хранители миров. – С воодушевлением произнесла ректор, фанатично блеснув глазами. – Если хочешь, мы – единственная преграда перед хаосом, который стремится проникнуть в наши уютные миры. Стражи устраняют бреши в пределах… а также истребляют всю нечисть, проникающую к нам извне. Твари питаются магией, они жаждут ее, как путники в пустыне, давно не видевшие воды… но наша магия, манящая их, есть только по эту сторону пределов.

Ну, вот. Ещё и магия! Здрасти, приехали… мало мне было физики с астрономией, ещё и трах-тибидох на мою голову.

Я, как прилежная ученица, даже руку подняла, попытавшись ещё раз привлечь ее внимание к тому, что они тут все точно что-то напутали, потому что в моём мире магии нет, а значит я им в их академии не подхожу, но Вивид меня ожидаемо проигнорировала. Невозмутимо продолжив:

– Стражи появились в ответ на сопротивление жителей миров, стремящемуся к их уничтожению хаосу. Первыми из них стали те, кто отважился вступить в бой с темными созданиями, вместо того чтобы обратиться в бегство. Многие храбрецы и умелые воины гибли в этой борьбе, но те, кто оправлялся от ран, обретали удивительные способности. Кто-то светлые, такие как целительство или, например, левитация. Кто-то темные, среди которых тоже были весьма полезные… – добавила ректор и как-то слишком внимательно на меня посмотрела, заставив поежится от подозрений в собственной причастности к чему-то вроде испепеления на месте милого пушистого кролика, за всю жизнь даже чужой морковки не стащившего. – С появлением Академии и накоплении знаний о природе тварей, хаоса и брешей, защита мира стала более простым и успешным делом. Природных носителей особых способностей, тех, которые напрямую подверглись воздействию хаоса, стало меньше. Зато больше стало тех, кому эти способности передались по наследству. Разумеется, не у каждого потомка Стражей прошлого дар в крови достаточно силен для посвящения, но и в тех, кто подходит для обучения, пока не было недостатка.

Я нервно хихикнула, поймав на себе холодный, как нож в сердце, взгляд ректора. Но ей же не объяснишь, что это у меня такая защита дурацкая от эмоциональных потрясений! Кто-то плачет, кто-то в ступор впадает, а я ржу, как ненормальная.

Хотя, судя по тому, что происходит вокруг меня, почему "как"?

– Это вы сейчас пытаетесь сказать что у меня есть какой-то дар, да? – Решила я все же озвучить причину своей нервной реакции.

Женщина ещё посвернила меня взглядом пару мгновений, но потом вдруг смягчилась и с улыбкой кивнула.

– Да. Но не какой-то… нет, я разумеется не могу утверждать наверняка, ведь мы еще не знаем твоих способностей! – сказала она с каким-то уж слишком наигранным сомнением. – Твоя кровная линия, Кара, она особенная. Разумеется, много прославленных Стражей было у тебя роду, и ты могла унаследовать любую из их способностей, но мы возлагаем надежды на конкретно одну. Способность к единоличному замыканию брешей – ею обладал твой отец, который на сегодняшний день считается последним Стражем Врат.

Ага. Понятненько. Они меня значит на передний фронт войны с этими их тварями хаоса закинуть хотят? Чтоб я им быстренько все эти их бреши позакрывала?

Бежать отсюда надо, Сашка, бежа-ать!

– Вот как… хм… ну, допустим. – Промямлила я и поперхнулась, пытаясь сдержать очередной нервный смешок. – Но если он был такой особенный и уникальный, то при чем здесь тогда какое-то проклятье? Разве его… этого вашего Стража Врат не должны были на руках носить, чтоб он там вам все эти бреши… единолично закрывал.

Мне почему-то рефлекторно захотелось втянуть голову в плечи. Хотя понятно почему, Вивид в тот момент смотрела на меня, как богомолиха, на своего переставшего быть полезным самца. С аппетитом

– Что ж… так и было. – Холодно ответила женщина, когда пауза в нашем разговоре затянулась настолько, что я уже начала проклинать себя за то, что вообще раскрыла рот и перебила ее. – Пока он не осознал, что его дар – это не только спасение. Ведь у Стража Врат есть ключи не только на выход, но и на вход.

Я вдохнула и кажется забыла выдохнуть, поняв к чему она ведёт.

– Вы пытаетесь сказать… что он в какой-то момент начал эти бреши… открывать?

Вивид медленно кивнула, с садистским интересом наблюдая за моей реакцией. А я буквально слов не находила, ведь что тут скажешь, если все в этом мире считают моего, так скажем, отца террористом.

Теперь понятна реакция на меня… наверно, если бы в какую-нибудь американскую школу в один прекрасный день открыто пришла бы учиться дочь одного из виновников трагедии 11 сентября,  это произвело бы схожий эффект.

– Но… зачем?!

Ректор посмотрела в сторону пылающего камина и задумчиво поправила свои безупречные волосы, хоть ненадолго избавив меня от своего убийственно внимательного взгляда. Меланхолично ответила:

– Хаос – это ведь тоже энергия. Я не сказала тебе? В отличии от магов этого мира, Стражи черпают силу именно из него. Твари с той стороны питаются магией с этой, твари с этой стороны, питаются магией с той… понимаешь о чем я?

Понимала… точнее нет… или да?

– Стражи это что, какие-то мутанты?

– Можно и так сказать, дорогая. Скажем так, в какой-то мере кровь всех Стражей проклята. Но страх вызывает только твоя, потому что никому не хочется повторения тех темных лет, когда твой отец, напитавшись мощи хаоса, чуть не взял власть над всеми мирами по эту сторонупределов.

– Ой…

Только и вырвалось у меня. Ну, а что тут ещё можно было сказать, кроме "ой", когда настойчиво приписываемый мне ею отец, оказался вовсе не террористом, а каким-то скажем прямо Темным Лордом во плоти!

Ректор, наверно, впервые посмотрела на меня без исследовательского интереса. Возможно, даже с сочувствием. Или мне это только показалось? Сказала с усталым вздохом:

– Да, пожалуй, на сегодня ты узнала достаточно. Теперь ты, скажем так, понимаешь с чем имеешь дело… но не спеши с выводами, дорогая. Другие могут бояться тебя и не понимать, что дети не могут нести ответ за деяния своих родителей, но только в твоих силах изменить их мнение о себе. Очистить кровь своего рода, так сказать. В конце концов твоя бабка, Стэлла Варэйер, тоже была Стражем Врат. И ее имя, в отличии от имени твоего отца, многие до сих пор произносят с почтением.

Ладно. Хорошо, конечно что не всеми моими "родичами", в этом мире пугают капризных детей, но сути дела это не меняет. Я не должна быть здесь! Я точно попала сюда случайно!

– У меня вопрос…

Словно почувствовав, что я снова пытаюсь узнать где выход из этого фантастического мира, женщина подняла вверх палец, не дав мне закончить.

– Не спеши. Ты обязательно получишь ответы на все свои вопросы. Мы разумеется, не знаем, станешь ли ты следующим Стражем Врат, но пожалуй, к тебе все же стоит приставить личного наставника. Я займусь этим, а теперь ступай. Ты наверняка устала и хочешь осмыслить все это.

Я не столько поняла, сколько почувствовала, что вот сейчас, возможно мой последний шанс узнать есть ли для меня выход, и почти прокричала, требуя внимания:

– Но что, если вы все же ошиблись и я не та, за кого вы меня принимаете?

Но ректор на это только закатила глаза. И, достав что-то блестнувшее красным из-за пазухи своего тесного корсета, швырнула это мне под ноги, со словами:

– Все! Прочь с моих глаз!

Только предмет ударился об мрамор, как пол исчез под моими ногами и я с сухим треском провалилась во что-то мягкое и упругое.

– Ааа!!!

Взорвал тишину пронзительный женский визг и вокруг тут же вспыхнул яркий, ослепительный свет, после темного кабинета ректора, совершенно лишивший меня способности видеть.

Глава 3. Часть 2.

Дыра. Огромная дыра надо мной! И в обрамлении неровных обрывков обветшавшего и выцветшего от времени синего бархата, виднеются крепкие черные балки, удерживающие покатые своды каменного потолка.

Натруженная переживаниями и долгим… слишком долгим днем, моя бедная-несчастная тушка аж мурашками покрылась, оказавшись в объятиях мягкой перины. Да так сладко, что зевнуть захотелось! Несмотря даже на облачко пыли, выбитое из кровати при падении, порванный балдахин и звуковой аккомпонемент в виде девичьего визга, продолжающего врываться в мой изможденный мозг взрывными волнами.

Я нехотя села в постели, уже поняв где именно оказалась. Во многом благодаря миленькому голубому ковру, застилавшему пол между моей и соседней кроватью. И, заткнув ладонями уши, раздраженно прикрикнула на насмерть перепуганную соседку:

– Да хватит уже орать! Я это. Я!

– Как ты… – часто дыша и словно придерживая ладонью рвущееся изгруди сердце, просипела сорванным голосом Ви. – Т-точнее откуда ты?

Я поморщилась от звона в ушах, сменившего внезапно наставшую тишину, и не сдержалась от язвительного:

– С потолка, неужели не видно?

– Но как…

Ежики зеленые! Вот честно, насколько уж я, скажем так, человек не от мира сего, но уже готова перестать удивляться, всему тому волшебному кавардаку, который в последние сутки творится вокруг. Но она то что? Ви же тут коренная жительница, так неужели ее можно удивить простым выпадением из портала в потолке?

Впрочем, поток моего возмущения прервал живописный вид на большой прозрачный кувшин с водой, стоявший на тумбе у входа. Презрев стоявший рядом с ним бокал, а вместе с ним  и всякую усталость, словно верблюд неделю плутавший в самой жаркой пустыне, я спрыгнула с кровати, чтобы прильнуть к прохладному спасительному источнику живительной влаги.

– Эй! Ты совсем что ли? – возмутилась соседка за моей спиной, – Это мое!

– О, ты теперь разговариваешь со мной, да? – обернулась я к ней и, сладко облизнувшись, вновь по-варварски припала к кувшину.

Ви ничего мне не ответила. А когда я наконец утолила жажду практически ополовинив ее кувшин, увидела что девушка и вовсе с головой накрылась одеялом, отвернувшись носом к стенке.

Но не уснула. Это было ясно по возмущенному сопению – я не слышала, но буквально чувствовала как она мысленно ставит меня такую-сякую на место, не стесняясь в выражениях.

– Что ж, – пожала я плечами и плюхнулась обратно на свою кровать. – мне все понятно. И тебе спокойной ночи!

Разумеется, ответом мне была лишь тишина.

Чудесно-прекрасно!

И мне бы наверно стоило воспользоваться ею и дать хоть немного отдыха перегревшемуся мозгу, но какого, я хочу спросить рожна, а?

Ведь все-таки что же за невероятная вселенская несправедливость, вот так, попасть в другой мир и оказаться в нем потерянной дочерью какого-то кровавого диктатора?!

Ты значит по-жизни такая, ни сном, ни духом, и вообще зайчик пушистый, а на тебя каждый встречный в ответ на любое “привет” крестится, как на демона из ада, да еще и в спину плюет?

Эй, там! На верху! А можно мне судьбу попроще? Ну, там хоть в рабыни-крестьянки попасть, к доброму и красивому, как Аполлон барину, в меня по уши влюбленному? Мне может терок с одноклассниками за положительный авторитет еще в школе хватило! Так что же, я теперь еще и здесь всем доказывать должна, что на самом деле белая и пушистая, хоть и мехом внутрь?

В общем и целом, эмоции мои кипели и сон совсем не шел. Но и у моей соседки, судя по тому как время от времени поскрипывала ее кровать и шуршало одеяло, заснуть никак не получалось.

Я подулась на нее еще немного за малодушность и узколобость, но все же решила попробовать наладить контакт. Ведь неизвестно сколько нам с ней придется еще времени провести на одной территории. Да и у меня после беседы с мадам инфернальной ректорессой скопился целый воз и маленькая тележка вопросов.

– Во дела, да?! – выдала я, так и не придумав, как еще мне завести с ней разговор.

Кровать скрипеть перестала, шерохи прекратились, однако в ответ я не получила ничего кроме напряженного молчания.

– Эй! Только не говори, что собираешься меня игнорировать до конца времен? Мы же с тобой соседки как никак…

С соседней кровати раздался весьма презрительный и обидный фырк.

Странно, при первой встрече Ви не показалась мне стервой. А даже наоборот очень приятной и легкой в общении девчонкой… Почему же теперь она ведет себя так, будто я газонокосилкой переехала ее любимую морскую свинку?

– Ты хоть скажи почему… Ви, я ведь даже не знаю что происходит.

В тусклом лунном свете, пробивавшемся через шторы из большого окна между нашими кроватями, я отчетливо увидела как откинулось ее одеяло и девушка приподнялась на локте, метнув в мою сторону до глубины души оскорбленный взгляд. И я уже приготовилась выслушать причину такого ее ко мне отношения, но Ви так же резко плюхнулась обратно и стремительно накинув на себя одеяло, вновь отвернулась дуться к стенке.

– Ну, хоть какая-то реакция. – Фыркнула я как можно ядовитее, пытаясь вывести ее на эмоции и разговор по душам. – Знаешь, мне бы было не так обидно, если бы я знала хоть за что ко мне такое отношение…

– А ты не знаешь? – наконец донеслось с противоположного угла ринга и я внутренне возликовала.

– Нет конечно!

Ну, ладно. Я уже знала. Но хотелось же и ее точку зрения услышать…

– Ха! – Справедливо усомнилась Ви в моих словах, но к счастью, на этом наша перепалка не закончилась, – Спроси у своего папочки за что. Ах, прости… я забыла, не у кого же больше спрашивать, бедная ты сиротка.

– Это вот сейчас было очень грубо, знаешь?

Нет, я ее наверно даже понимаю.  И, если честно, в ответ на этот бесчестный удар в спину у меня в душе ничего не ёкнуло. Ведь нельзя же просто на раз взять и поверить в то, что моя любимая мамуля на самом деле не моя, а мужчина с наших семейных фото, умерший, когда мне не было и трёх, не мой настоящий отец! Но все же, не много ли она себе позволяет со мной, за всю жизнь ни одной морской свинки газонокосилкой не переехавший?

– По-моему в самый раз! – безжалостно выдала стерва, пару часов назад представшая передо мной пушистым одуванчиком. – И вообще, я очень сомневаюсь, что после всего того, что натворил твой отец, во всех мирах хоть кто-нибудь станет говорить с тобой добрее, чем я сейчас. А теперь, отстань от меня, Итмонт. Все, чего мне сейчас хочется, это отмотать время назад, чтобы не подать тебе руки при нашей первой встрече.

Не знаю почему именно в этот момент, но вот после этих ее слов слезы сами навернулись мне на глаза, а крепкий доспех из абсолютной убеждённости, что меня просто с кем-то спутали, треснул, в кровь разодрав под собой мою кожу.

Ви так зла на него… на этого Итмонта. Она искренне его ненавидит. Это может означать лишь одно – зло, которое он причинил этому миру должно было коснуться ее лично. Может быть, знай я насколько это для нее серьезно, не стала бы так настойчиво лезть в душу. Но… что теперь? Что мне делать, если я уже оказалась там, где я есть? И, главное, как вести себя, если завтра этому миру вдруг удастся доказать мне, что я та, кем меня здесь считают? Карой Итмонт, студенткой Академии Стражей Пределов, дочерью проклинаемого всеми отца.

Закусив соленую от слез губу, я натянула до глаз теплое стеганое одеяло и решительно уставилась в дыру в балдахине над собой. Нет, ну это же просто эпитафия моей жизни! Провалилась фиг знает куда, да только и могу теперь, что пялиться на произошедшее со мной горе со стороны. Ай-яй, да как же так получилось? А на деле… мало ли как получилось. Надо бороться! Врезать по кошмарным обстоятельствам непробиваемым оптимизмом! А дальше… либо дама в местном ректорате осознает свою ошибку и вернёт меня в мой спокойный плоский мир, без всяких тварей из брешей в пределах и воинственно настроенных однокашников, либо… Придется всем тут доказать, что человека нужно судить только по его собственным поступкам, вот! Ниче, Сашка. Проклятье крови дело такое себе… но ты освоишься!

Воодушевившись своей решимостью бороться с обстоятельствами, я тут же приступила к мысленной разработке плана по отстаиванию независимости от давления проклятой фамилии. И сама не заметила, как погрузилась в глубокий сон без таких лишних в этот час сновидений…

Глава 3. Часть 3.

Я резко села в кровати и только потом поняла, что мой безмятежный сон сдуло порывом ветра от захлопнутой двери. Очень громко захлопнутой! Буквально с остервенением, да так что из стыков между булыжниками, составлявшими стены комнаты, посыпалась вековая пыль.

Ну, так и быть – будем считать что Ви таким образом проявила любезность и разбудила свою злосчастную подругу. Тобишь меня. Проклятую Кару Итмонт, дочь того-кого-нельзя-называть… хотя нет, с чего это! Они тут все взхалеб поминают имя моего названного папашки, заместо и промежь ругательств. Так что, видимо, не заслужил. Далеко ему до титула мистера главного того-кого-нельзя-называть! И вот уж не знаю, радоваться тому или огорчаться?

Кара… ну и имечко же досталось, ежики зеленые… Говорящее! А знаете что, да. Говорящее. Я им тут сейчас как встану, как покажу Мерлинову мать! Что называется, хотели Кару – получите!

Встала-то встала, а вот с Мерлиновой матерью – это я конечно поторопилась. Во-первых отряхнув и поправив перед зеркалом свою единственную одежду, по-модному драные джинсы и безразмерный бледно-розовый худос, открыла дверь. И тут же ее закрыла. Почему? Ну, а какой, скажите, смысл, пялиться на сплошную каменную стену?

Огорчилась, походила по комнате, присела на кровать и уставилась в дыру в балдахине, оставленную моим вчерашним падением из кабинета ректорессы. Призадумалась… минуту, другую… Но в голову, к сожалению ничего не приходило кроме безотчетного желания попробовать побегать по комнате с криками “замуровали демоны!”

Вспомнила про окно – поняла что и это глупость, потому как не замуровали. Отдернула шторы, в тайне молясь Мерлиновой матери, чтобы оказаться на первом этаже или хоть неподалеку от какого-нибудь очень удобного для спуска дерева. Но и тут меня ждал эпический облом в виде очередной вселенской несправедливости!

Окна моей комнаты выходили на глухую каменную стену и располагались на высоте метров двадцати над зеленой лужайкой с небольшим милым фонтанчиком в виде целующихся рыбок и ухоженных розовых клумб.

Увидев столь безмятежный пейзаж, согретый ласковыми лучами утреннего солнца, я уже была готова завыть от отчаяния, но вдруг увидела знакомую фигуру – молодого монаха, накануне расспрашивавшего меня о фамильяре.

Не узнать его было сложно – самый манерный из двойников, даже походку имел специфически женственную. Монах шел к фонтану по выложенной каменными плитками тропинке, одной рукой прижимая к груди какую-то книжицу, а другой производя элегантные пассы от которых в стороны время от времени разлетались искры.

Понадеявшись на то, что его вчерашняя милосердность ко мне еще никуда успела выветриться, я как сумасшедшая стала барабанить в стекла и кричать. И, о чудо! мои вопли были услышаны!

Заметив суматошное мельтешение в окне, монах нахмурился. Затем вытащил из-за пазухи какой-то медальон и увидев что-то на нем принялся весьма сурово грозить мне пальцем и что-то кричать.

Эта пантомима в которой монах отчитывает меня незнамо за что, а я пытаюсь объяснить что если ему хочется прочесть мне нотацию, то пусть сделает это глядя мне прямо в глаза, могла бы продолжаться долго, если бы я, достигнув предела эмоциональности, вдруг не показала ему средний палец. Я, честное слово, сделала это случайно! Ведь вместо среднего должен был быть указательный, которым бы я ткнула в стекло, мешавшее мне слышать его слова… Но, что сделано – то сделано. В конце концов, главное ведь то, что это наконец возымело эффект! И монах, побогровев как спелый помидор, быстрым шагом направился куда-то внутрь замка. И вот, буквально через мгновение после того, как исчез из виду, громко пробарабанив в дверь, распахнул ее с праведным рыком:

– Мисс Итмонт, что вы себе позволяете! Я буду жаловаться ректору!

Я только и успела что руку протянуть в сторону стремительно захлопнувшейся двери. А мой отчаянный, полный мольбы взгляд, волной разбился об суровую стену плотно сомкнутых тонких губ монаха.

– Простите меня! Простите! – я сложила руки лодочкой и виновато опустила голову. – Просто выслушайте, а потом жалуйтесь кому хотите!

Мужчина ворчливо фыркнул, но все же кивнул, позволись излить в его уши весь мой нескончаемый поток негодования от особенностей местной планировки студенческих общежитий.

– Глупости какие. – Проворчал монах и с головы до ног окинул меня суровым взглядом. – Что за невнимательность! Вам же выдали комплект брошюр!

– Какой комплект? – простонала я, искренне не понимая о чем речь.

– Тот который… в кармане вашей кофты, разумеется!

Вперед запоздавшей мысли, рука сама нырнула в широкий карман худи и сжала целый ворох хрустящих пергаментов.

– Ой…

А ведь мне и правда вчера насовали в руки всякой макулатуры. Вытряхнув на кровать все, что было надежно припрятано и забыто, я схватила и развернула первый попавшийся свиток и медленно прочла вслух:

– “О порядке посещения занятий Академии Стражей Пределов, правилах поведения, запретах, поощрениях и наказаниях”

– Да-да. Читайте внимательно, Итмонт, там все написано… – поддакнул монах, назидательно сложив на груди руки.

И надо же такому случиться, интересовавшие меня пункты сего длиннюшего трактата, будто заговоренные, как-то сразу бросились мне в глаза:

Пункт 12. Д

Самостоятельное использование химерных и зеркальных порталов запрещено до получения аттестации по прикладному порталоведению.

Пункт 12 Е

Для перемещение внутри Академии используйте стабильные векторные переходы.

Пункт 12 Ё

Стабильные векторные переходы активируются мануально. Для настройки переходов используйте мысленную или вербальную аффермацию из списка ниже.

Для перемещения в главный зал, встаньте у стабильного векторного портала, возьмитесь за его ручку и произнесите мысленно или вербально: “Я открываю дверь в…

– Силы светлые! – воскликнул монах на высокой ноте и взмахнул в воздухе цепочкой с серебряной луковицей часов, которую носил на шее. – Мисс Итмонт, вы хоть видели сколько времени? У вас же введение в пределологию первой парой! Профессор Келвик вас со свету сживет, если будете пропускать ее лекции!

Сказав это, монах бросил на меня еще один суровый взгляд и уже отвернулся к двери, чтобы оставить меня наедине с моим прогулом вышеупомянутой лекции, но я успела его окликнуть.

– Постойте!

– Что еще?

Что еще, что еще? Ну, не брякнуться же мне перед ним на колени с просьбой взять меня, такую дурную, за ручку и проводить куда надо… Пришлось зайти издалека и для начала еще раз извиниться.

– Простите. Мне очень жаль, я не хотела вас оскорбить.

Мужчина устало, но уже беззлобно вздохнул и назидательно произнес:

– Не важно чего вы не хотели, важно чтобы вы не повторяли это вновь. Учиться в Академии и без того не просто, так хоть сами не усложножняйте себе жизнь.

– Спасибо вам! – Монах кивнул и, вот незадача, уже даже дверь распахнул, за которой я в легком мареве увидела зеленый сад и фонтан с целующимися рыбками вдалеке. – Ой, да погодите вы… скажите, хоть как вас зовут? А то вас… с братьями так просто перепутать.

И мне искренне кажется, что я была с ним вполне вежлива и мила в этот момент, но в довершение всего почему-то получила снисходительную улыбку, появившуюся на его смазливом лице при словах:

– Я доппель, милочка. Нас всех зовут одинаково.

И очень громкий хлопок дверью, закрывшуюся за его спиной, потоком воздуха отбросивший мои же волосы мне в глаза.

Ну, вот и все. Я снова осталась в этой комнате одна со своими мыслями и проблемами, с одним только но – на моей кровати теперь кучкой лежала вроде как вся нужная мне информация. Да только поди разбери что там написано!

Аффермации… векторные перходы… нет, ну они издеваются? А словарик дать? Тут ведь даже интернет не работает!

Однако, чувство безысходности сменилось раздражением. А злая я, всегда работала куда продуктивнее, чем грустная и растекшаяся лужицей по полу!

На самом маленьком пергаменте убористым почерком было выведено: “Расписание занятий общего курса Академии Стражей Пределов”. В котором первой же строчкой значилось:

Профессор Келвик – все занятия проходят во второй аудитории, на третьем этаже восточного крыла. Вот и подсказка.

– Третий этаж, восточного крыла, ага…

Чувствуя дрожь во всем теле… и ещё что схожу с ума, я встала носом к двери. Выдохнула, нервно стряхнула руками, пытаясь сбросить напряжение.

– Ладно, Сашка. Это тебе не конроша по матану за полугодие.

Продолжая ощущать легкую степень помешательства, как минимум от разговора с самой собой, я положила руку на бронзовую дверную ручку, кожей ощутив ее обжигающий холод. И тихо прошептала:

– Я открываю дверь в коридор на третьем этаже восточного крыла…

Ежики же зеленые…

Дверь, отворившаяся с легким шелестом, словно вспыхнула на миг по контуру голубым свечением, явив мне не глухую стену, как прежде, а вполне себе светлый и просторный коридор.

Витражные окна мягко рассеивали теплый утренний свет, отбрасывая на каменные плиты на полу свой причудливый узор. Я медленно ступала по ним, прислушиваясь и постоянно оглядываясь. Ну, мало ли! А вдруг эти их подкроватно-завесные монстры, которыми меня так стращала ректоресса, могут взять и появиться за моей спиной? Тем более, что с тех пор, как я покинула спальню, меня начало преследовать неприятное ощущение чьего-то незримого присутствия. Я как бы в этом мире человек новый, порядков не знаю – кто у них тут за всеми следит, монстры или видеокамеры.

Да, в коридоре было тихо и пусто, но на уровне ощущений я улавливала на себе чей-то пристальный взгляд… Так что это, паранойя? Бурная фантазия?

Как бы там ни было, я еще раз достала пергамент с расписанием и поднесла его к носу, чтобы удостовериться:

– Все занятия… во второй аудитории. Хм… и где же здесь…

И, словно в ответ на мой вопрос, в стене, к которой я до этого стояла спиной, не появились, а буквально выросли из нее огромные деревянные створы! Украшенные резным рисунком, эти двери вполне бы подошли для какого-нибудь великана, а не для девушки ростом чуть ниже среднего, однако надпись в которую складывался резной узор, оказалась чуть выше моего уровня глаз.

"Аудитория 2"

Вот мне просто интересно, у них тут все действительно на русском написано или это какая-нибудь их магия мне все так участливо переводит в родные буквы, цифры и понятия? Надо будет непременно у кого-нибудь спросить…

Продолжая робеть и трястись внутри, как несъедобная желешка из нашей школьной столовой, я тихо поскреблась в обозначенную  дверь и сразу же ее распахнула.

– Извините, можно войти?

В школе я была отличницей, но не активисткой. Моей ученической повинностью на это время стало –  ездить на всевозможные олимпиады. Поэтому, что касается самодеятельности с выходом на сцену, я всегда ограничивалась быстрой проходкой до директрисы за очередным дипломом. В зал, на зрителей, при этом можно было и не смотреть.

И все же страх сцены был мне немного знаком – и именно его, только более ярко и бурно, я испытала прямо сейчас, обнаружив обращенные на себя взгляды.

В просторной аудитории, построенной по типу амфитеатра с доской и преподавательским столом в центре,  волной поднялся взволнованный шепот. Кто-то даже засмеялся, а меня в краску бросило от такого обилия внимания. Настолько резко, что даже голова закружилась!

Нет, ну а чего я ожидала, опоздав на первую пару учебного семестра или что у них тут в этой их Академии? Человек тридцать, среди которых попадались знакомые мне лица, пожалуй, были только рады отвлечься от напряженной лекции… как ее там, этого профессора…

– Итмонт. – Донесся откуда-то сверху до боли знакомый голос, с хрипотцой, которую мне теперь, было не спутать. – Проходите. А мы тут уже предположения начали строить, куда вы могли пропасть.

– П-простите, профессор. Я… я заблудилась. – Промямлила я, едва ворочая губами, а взгляд мой меж тем судорожно метался по верхам аудитории, отказываясь обнаруживать говорившего.

Пока я наконец не догадалась зайти внутрь и повернуться. Прямо над высокой дверью в стене был небольшой каменный балкон, с нишей в которой стояло длинное узкое зеркало. А перед ним, расслабленно облокотившись на перила, сверху вниз на меня смотрел высокий мужчина с внешностью маньяка из библиотеки. С которым я и познакомилась накануне.

– Магистр Фарлоу. Профессор Келвик в вынужденном отпуске по здоровью. К сожалению, после ночного инцидента, никто не успел позаботиться о корректировке расписания. Вас ждет целый день порталоведения. Со мной.

И тысячи вопросов, разумеется, устремились от моей дурной головы к моему непослушному языку: что за инцидент? какого рожна здесь именно ты, ночной маньяк из библиотеки? где камеры и куда смеяться? а можно я пойду, мне что-то нездоровится?…

Но, к счастью, я вовремя прикусила язык и почла за счастье промолчать. А вдруг и правда за умную сойду?

– Вы так побледнели, Итмонт. – Будто бы с издевкой спросил магистр. – Вас что-то не устраивает?

Нет, не будто бы – точно с издевкой!

– Меня… я… – начала я свое нечленораздельное оправдание, лихорадочно соображая как же избавиться от метафорических прожекторов, обращенных на меня со стороны аудитории. Но от ответа меня вдруг избавил тот, от которого, что называется, и не ждали.

– Фамилия собственная ее не устраивает! – выкрикнул вихрастый парень откуда-то со среднего ряда.