Олеся Рияко
Крампус – демон Рождества

Пролог

Скоро праздник, новый год,

Но тебе не спится,

Потому что у ворот

Крампус бьёт копытцем.

И хрипит своим глухим,

Будто бы на ушко,

Шёпотом: «Кто был плохим,

Маму кто не слушал?

Кто, надеясь на авось,

Целый год профукал?

Кинул кто в мусоровоз

Всех любимых кукол

У сестрёнки? И зачем?

Ревность? Или зависть?

Я тебя поймаю – съем,

Маленький мерзавец!

(с) Жанна Оганесян

Тяжелые цепи на его сильных запястьях тянули руки вниз. Словно в насмешку к их звеньям крепились десятки маленьких серебряных колокольчиков. Они позвякивали при каждом его движении, не позволяя мужчине оставаться незамеченным.

Кристина медленно опустила взгляд, едва заставив себя оторваться от рассматривания толстых черных рогов, словно корона языческого божества, венчавших его голову.

В светящихся расплавленным янтарем глазах демона вспыхнули обжигающие огоньки. Он хищно усмехнулся и скользнул по девушке голодным взглядом, от чего по ее коже вверх тут же побежали колкие мурашки.

– Вот мы и встретились, любовь моя. Как же долго я искал тебя…

Глава 1

Оказалось, что перебраться из маленького города в большой – была еще не вся ее мечта. На самом деле Кристине хотелось, чего-то совсем другого. Чего-то большего, и она все отчетливее понимала это, ведь совсем не чувствовала себя счастливой.

А должна бы, ведь Рождество было на носу – повсюду мерцали огни, переливались гирлянды и блестели украшения. В глазах пестрило от вывесок с поздравлениями, распродажами и еще от широких улыбок на лицах прохожих. Таких искренних, радостных…

Кажется, в такие моменты все волей-неволей должны начать ощущать счастье. Разве не так? Но чего-то ей все-таки не хватало. Что-то скреблось там, на донышке души Кристины и ныло от пустоты, спрашивая, не обманула ли она себя, променяв прежнюю жизнь с семьей на этот пыльный магазинчик книг…

– …который тетя Кайла даже не потрудилась нарядить к Рождеству.

– Что? Ты что-то сказала?

Застуканная врасплох, Кристина обернулась. Кажется, она сказала это вслух.

– Я? Нет. Тебе показалось.

– Значит, показалось? Кристи-ина-а…

Светловолосая девушка уперлась локтями в стол прямо напротив нее и скорчила рожицу. Подперев кулачками щеки, она стала похожа на забавного маленького зверька.

Ее звали Лавли. Беззаботная студентка и завсегдатая пыльного магазинчика, она очень быстро сдружилась с тихой, неразговорчивой Кристиной. Почему так? Кто же знает… возможно, у них просто оказалось много общего – обе были слишком молоды для чего-то серьезного, но тем не менее каждая сейчас начинала новую жизнь. Одна – в новом городе, другая – в отдельном от родителей доме.

В конце концов, легкая на подъем Лавли стала для Кристины настоящим маяком в этом чужом, неспокойном городе. Другом, который необходим даже самому убежденному интроверту. И очень вовремя, ведь на носу было Рождество, а проводить самый светлый праздник в компании вечно летающей в своих мыслях тетушки кошатницы или, что почти равнозначно, в одиночестве, Кристине не очень-то и хотелось.

В первую же неделю знакомства Лавли любезно предложила Кристине провести сочельник вместе. Вот только кто же знал, что она настолько серьезно отнесется к празднику, что начнет готовиться к нему в то же мгновение, как та согласится? И с тех пор, едва ли не каждый день в ожидании Рождества, Кристина отправлялась с Лавли за покупками, или поглазеть на открывшиеся в городе праздничные развлечения, или еще за чем-то срочным и совершенно… совершенно! необходимым.

– Крис-Крис-Крис…

Лавли попыталась привлечь ее внимание, подзывая, словно кошку.

Девушка смерила ее недовольным взглядом, но улыбку сдержать все равно не смогла.

– Издеваешься над рабочим человеком? И не стыдно?

Лавли капризно надула пухлые губки.

– Пойдем уже отсюда. Тут скучно.

– Это книжная лавка, а не цирк. Я еще не закончила смену.

Кристина бросила взгляд на часы над старым кассовым аппаратом. Стрелки замерли на полшестого.

– Еще полчаса.

– Подумаешь, всего каких-то тридцать минут. – Проворчала подруга, – Можно было бы и прогулять… О! Смотри, уже двадцать девять. Целых, чтоб их, двадцать девять!

Кристина многозначительно посмотрела на нее, как бы говоря, “успокойся, что ты как маленькая”, и продолжила раскладывать книги на главной витрине магазина.

В книжной лавке действительно было мрачновато. Чего не скажешь о магазине сладостей через дорогу. Он буквально кричал всеми своими огнями и вывесками о том, что близится Рождество и каждому прохожему просто необходимо закупиться в нем подарками, и угощением к чаю.

– Крис, я умру, если еще целых двадцать восемь минут буду тухнуть в этой обители мрака и уныния.

– Это – книжный магазин. – Упрямо напомнила девушка. – А твой каток за полчаса не растает. Или что ты там на сегодня придумала…

– И что? Сейчас же Рождество! Ну, неужели он должен выглядеть, как кладовка мрачной пожилой ведь… колдуньи?

Кристина на секунду задумалась, вспоминая образ тети. Высокая, седоволосая дама под пятьдесят, словно законсервированная. Не только внешне. Застрявшая в прошлом со своими манерами и представлениями о жизни, а также со всеми этими нарядами, а-ля Мэри Поппинс. Да, пожалуй, это было наиболее точное описание характера приютившей ее родственницы.

Мрачная, пожилая…

– Тетя Кайла не празднует Рождество. – Проворчала Кристина.

– Но почему-у? Она у тебя какая-нибудь воинствующая атеистка? Что ей сделали омелы и гирлянды?

Девушка устало вздохнула, обернувшись к подруге.

Нет, Лавли на самом деле была чудесной. И Кристине как раз нужен был именно такой друг рядом. Способный растормошить ее, сонную тетерю, которой бы только под плед с новым романом забиться, но…

Как же с ней иногда было тяжело. Ведь вела себя Лавли, порой, как наивный ребенок.

– О! Смотри, всего двадцать пять минут подождать, и пойдем! – воскликнула Кристина, подражая заводному тону подруги.

Лавли проследила взглядом за ее пальцем, указывавшем на часы на стене, и лужицей растеклась по стойке с кассовым аппаратом, жалобно простонав:

– Целых двадцать пять… Я умира-аю от обыденности… моя молодость проходит зря!

Кристина постояла мгновение, глядя на не очень бездыханное тело подруги, и проворчала:

– Ладно. Давай хоть вот эту стопку разложу и пойдем. Вернусь завтра утром.

– Ура!

– Ох, тише ты… Скажи хоть куда мы идем? В кафе?

– Нет времени, кофе захватим по дороге в ларьке у Джо. А то опоздаем!

Воскликнула Лавли в своей манере, и, так и не дождавшись пока Кристина расставит оставшиеся книги, схватила с вешалки ее куртку и шапку. А затем, натянув их на подругу как придется, вытолкала ее прочь из магазинчика. Словно бешеный электропоезд – презрев всякое сопротивление.

– Ой… да стой ты… Куда ты меня тащишь, сумасшедшая?

– Как куда? – возмутилась девушка, – Ты же обещала помочь мне с оформлением. На елочный базар, конечно! Какое же Рождество без самой красивой в мире ели?

Глава

2

Сочные краски и огни, запах пряностей, мандаринов и свежей выпечки… Да, пожалуй, именно это и нужно было Кристине.

Лавли петляла между прилавков, заваленных всякой снедью и праздничными безделушками, то и дело утягивая ее вслед за собой.

– Ооо… Ты только глянь, какие пряничные человечки! Наверно о-очень вкусные… Нет, ты посмотри. Это же щелкунчики! Мне срочно нужен хотя бы один. Помню, как с родителями ходили на балет какого-то там русского театра. Скукота. А ты когда-нибудь была на балете? – и тут же, не дождавшись ответа, – нет, ну ты погляди какие бусы! И вот эти рОжки я тоже возьму.

Спустя час блужданий по рождественской ярмарке, девушки наконец вышли к елочному базару.

Кристина так ничего и не купила, зато Лавли успела нахвататься всякого под завязку. С пряничным человечком на палочке, блестящими алыми бусами на шее и вязанными оленьими рожками на голове, она и сама теперь была похожа на рождественскую елку.

– Еще чуть-чуть и ель можно будет не покупать.

Проворчала Кристина наигранно, за что была совершенно бесцеремонно заткнута пряником. В общем-то, весьма и весьма вкусным.

– Ууу! Бука. Ну, что ты как твоя тетя?

Лавли глубоко и шумно втянула носом морозный воздух, помогая себе при этом руками, словно какой-нибудь гуру йоги.

– Диши-и… просто диши-и… И дух Рождества сам наполнит тебя. Ты же хотела праздновать со мной? Так чего ворчишь? Мы уже начали!

Кристина устало вздохнула.

– Еще только двадцать первое декабря. И тут холодновато для прогулок.

Девушка поежилась, оглянувшись вокруг. То там, то тут в небольших зеленых закутках из елей, покупателей наперебой зазывали торговцы.

На самом деле Кристина была рада насладиться предновогодней суетой, просто не ожидала, что попадет в настолько людное место.

Выросшая в небольшом городке, где все друг друга знали, она немного побаивалась незнакомцев. Да и не так давно переехала в этот мегаполис, чтобы избавиться от своего страха. Ей было стыдно признаться Лавли в том, что она на самом деле не очень любила людные места, и только поэтому не могла в полной мере разделить радость подруги от Рождественского шоппинга.

Ну, и еще в том, что денег у нее, скажем так, было впритык.

– Сама виновата. Надо было одеваться теплее!

– Да ты даже шанса мне не дала подготовиться. Я же не знала, что ель обязательно нужно покупать вместе. Ты вообще-то сказала, что всю организацию возьмешь на себя, а с меня только утка с яблоками и напитки, вот я и…

– Ты о чем вообще? Конечно же обязательно! – воскликнула Лавли.

Схватив подругу за руку, она потянула ее прямо в самую гущу толпы из покупателей и продавцов рождественских деревьев.

– Ель-красавица, всей семье понравится!

– Леди! Леди, смотрите какой ассортимент. Давайте подберем деревце вам по росту или под самый потолок вашего чудесного дома, всем соседям на зависть!

Явно наслаждаясь таким вниманием, Лавли обернулась к подруге с широкой улыбкой на губах, но тут же нахмурилась, не увидев такой же в ответ.

– Ну, ты чего? Неужели тебе совсем-совсем не нравится?

– Да, нет… просто я… хмм… не очень люблю людные места.

– Ха! А как же вы с семьей тогда выбираете ель на Рождество?

Кристина смутилась. Одно дело сказать, что этот шумный и яркий праздник не отмечает твоя немного сумасшедшая тетка, и совсем другое – честно признаться, что ни разу в жизни не праздновала Рождество. Хоть в тайне и всегда мечтала.

– Мои родители… эмм… никогда не ставили ель. – Решила она начать издалека.

– Что-о?! Но почему?!

– Ну… мои мама и папа родом из небольшой австрийской деревушки и там, как бы сказать… ель считают деревом мертвых. – Кристина глубоко вздохнула, прогоняя напряжение, – в общем, мои предки думают, что хвойное дерево в доме – это плохая примета.

– Боже. В жизни не слышала большей глупости! Ты только понюхай, как она пахнет. Это же чудо! Самый настоящий аромат жизни. Терпкий, свежий…

– А не желаете ли не только принести в дом чудо, но и сделать доброе дело, девушки?

Подруги обернулись и увидели перед собой скромно одетую женщину в монашеском платке. Она тепло улыбнулась им и, чуть наклонив термос, который держала в одной руке, протянула Кристине бумажный стаканчик с чем-то, вкусно пахнущим травами и корицей.

– Чашечка рождественского чая поможет принять верное решение и немного согреться!

Кристина с интересом посмотрела на протянутый ей стаканчик, но взять его так и не решилась, хотя волшебный аромат манил попробовать.

– Спасибо. Но я, пожалуй, откажусь.

– Ой, ну что за бука тебя сегодня покусала? – прошептала Лавли, – А я вот, знаете, с удовольствием угощусь.

Женщина с радостью протянула ей напиток, и та аж замурлыкала от удовольствия, сделав первый глоток.

– Ммм… как же вкусно! На вкус… Прямо как Рождество. Что там?

Женщина с термосом улыбнулась.

– О, ничего особенного в самом деле. Только шиповник, цедра мандарина, чуть-чуть корицы и немного меда с нашей пасики.

– Боже! Крис, это волшебно. На, попробуй.

Но девушка отмахнулась от предложенного напитка, на что Лавли тут же показала ей язык.

– Вы говорили о каком-то добром деле? – попыталась сменить тему Кристина.

– Да.

Женщина махнула рукой себе за спину, в сторону дальних еловых рядов.

– Я из благотворительной христианской миссии. Мы с сестрами собираем пожертвования на помощь нуждающимся. Ведь у всех в этот светлый праздник должен быть свой повод для радости. Для кого-то им может стать даже тарелка горячего супа и маленький пряник.

Лавли согласно кивнула.

– Ох, да-да! Вот об этом я и говорю все время своей подруге. Дух Рождества появляется, только если начинаешь делиться своей радостью от праздника с окружающими. Что надо делать? Мы готовы.

– Ой… а что это у вас?

Женщина встревоженно уставилась на Лавли и Кристина тоже увидела, как из носа ее подруги двумя темными каплями потекла кровь.

Девушка слишком поздно спохватилась и вот, те капли упали, оставив разводы на ее светлой куртке и несколько темных точек в свежем белом снегу под ее ногами.

– А, не волнуйтесь… со мной такое бывает. – Засуетилась Лавли, виновато улыбаясь, – сосуды слабые. – Добавила она гнусаво, зажав нос пальцами и откинула голову.

Женщина из миссии поспешила протянуть ей пару бумажных салфеток.

– Простите, это наверно я виновата со своим горячим чаем… Ох, а ведь сестра Верения сказала мне каждого обязательно предупреждать, что он горячий и в нем есть мед. Точно… он же расширяет сосуды.

– Да. И еще на него бывает аллергия.

Назидательно добавила Кристина, смерив подругу скептическим взглядом. Мол, ну я же говорила.

– Нет, нет. Все правда в порядке. Вот, смотрите, уже и прошло.

Лавли весело улыбнулась, быстро избавляясь от темных разводов под носом.

– Так что вы там говорили о благотворительности? Мы с этой ворчуньей конечно же хотим поучаствовать.

Монахиня, услышав такие слова, разулыбалась от явного облегчения, и тут же пустилась в объяснения, увлекая подруг следом за собой.

– Вы можете выбрать любую понравившуюся ель, а заплатить за нее столько, сколько будет не жалко. Все эти деньги пойдут на благотворительность – помощь нуждающимся в тепле в этот светлый праздник…

Глава

3

Монахини – две милых женщины – Верения и Селестина, угощавшая девушек чаем, были очень любезны. Они с искренней радостью помогли им выбрать рождественское деревце.

С интересом наблюдая за тем, как те суетятся, демонстрируя Лавли свой товар, Кристина подумала, что дела у христианской миссии не очень-то и спорились. Потому что елей в их закутке было много, а вот желающих их приобрести по свободной цене – почему-то не очень. Хотя, казалось бы, странно. Ведь конечно же должны были найтись какие-нибудь ушлые ребята, которые в желании сэкономить, не постеснялись бы выбрать у монахинь лучшее деревце, а заплатить за него, как за трухлявый пень.

Вряд ли бы те стали сопротивляться. Ведь сами в конце концов зазывали народ, обещая, что заплатить за ель можно будет столько, сколько не жалко.

Лавли вот заплатила почти в сто раз больше того, сколько могло бы стоить деревце, которое она выбрала. Пусть эта ель и была, возможно, самой красивой и пушистой из всех ими встреченных в этот день.

Добродушная девушка просто выгребла из кошелька всю наличность, которую взяла с собой, и Кристине осталось лишь порадоваться тому, что она не предложила скинуться пополам. Ведь после покупки всего для приготовления утки и глинтвейна на праздники, а также скромного, но милого подарка для подруги, у девушки едва ли осталось денег, чтобы дожить до следующей зарплаты.

А ведь растянуть ту тщедушную сумму нужно было аж до конца января!

– Лавли, а ты не думаешь, что… как бы это… слегка переплатила?

Осторожно спросила Кристина, прижимая к себе деревце, тщательно завернутое в упаковочную бумагу.

Они с подругой стояли на пешеходном переходе, ожидая, пока иссякнет поток машин, казавшийся бесконечным из-за всеобщей праздничной суеты.

Дерево было решено донести в квартиру Лавли без чьей-либо помощи, потому что денег на доставку ожидаемо не осталось.

– Кристина, но это же доброе дело. – Уверенно ответила девушка, – представь, сколько тарелок супа и пряников они раздадут людям на эту сумму. Сколько улыбок получит мир! А ведь я всего-то и сделала, что избавилась от нескольких скучных бумажек.

– Я очень рада, что деньги для тебя просто бумажки.

Искренне улыбнулась Кристина, но, подумав, добавила.

– И все же… ты уверена, что они пойдут именно на благое дело? Просто, знаешь… тебе не показалось, что с этими монахинями будто что-то не так?

Лавли добродушно рассмеялась.

– Крис, это с тобой явно что-то не так! Ну, вот скажи? С чего ты такая мрачная?

Подруга игриво ущипнула ее за бок через толстое пальто, а та, фыркнула уворачиваясь, в мгновение растеряв всю свою серьезность.

– Знаешь, я просто обязана докопаться до сути твоей проблемы. Я же будущий психолог, в конце-то концов. Вот, нарядим ель, и ты мне все-все расскажешь о своей семье. Я просто обязана узнать почему ты у меня такая бука и что твоей родне сделало мое любимое Рождество.

– Детский психолог.

Буркнула Кристина себе под нос, подумав о том, что Лавли не из тех, от чьих расспросов можно отшутиться. Ведь девушка при всей своей внешней легкости и непосредственности была еще тем питбулем – вцепится, не отпустит, пока своего не добьется.

Так что рано или поздно настанет день, когда Кристине придется рассказать ей все о себе, как на духу.

– Ну, и что, что я детский психолог. – С притворной обидой проворчала Лавли. – Знаешь, Крис, все взрослые – это на самом деле те же дети. Просто менее беззаботные… и все чаще чем-то больные.

Девушка посмотрела на нее украдкой, почувствовав, что подруга говорит о чем-то своем. О чем-то очень личном и важном именно для нее. Но от того ее слова не стали менее верными.

– Поэтому все и любят Рождество. Это тот самый миг, когда мы можем хоть на минуту вернуться в настоящее детство. Понимаешь? Поверить в чудо, порадоваться подаркам. Да хоть бы и засунуть бесящему тебя соседскому мальчишке снежок за шиворот, и от души посмеяться над этим вместе с ним же!

– Эх, наверно… но все же не все любят Рождество.

Лавли серьёзно посмотрела на Кристину и тут же рассмеялась, приобняв ее и крепко-крепко к себе прижав.

– На самом деле все. А те, кто думает по-другому, еще просто не разобрались что к чему!

***

– Ты просто сумасшедшая…

С восторгом прошептала Кристина, рассматривая просторную квартиру-студию, в которой жила Лавли.

Все здесь, буквально каждый сантиметр площади, был украшен к Рождеству. Фонарики, гирлянды, тематические фигурки, пледы, подушки и даже посуда в прозрачных шкафчиках на кухне была оформлена под Рождественскую тематику.

– Я же сказала тебе, что просто обожаю Рождество? Так вот. Я не шутила!

– Нет, ну это ж надо… Я сейчас словно стою в магазине “все для праздника”. Скажи еще что у тебя трусы с Санта-Клаусом.

Лавли игриво фыркнула и медленно-медленно потянула вверх край своей плиссированной юбочки. Кристина же рассмеялась и смущенно спрятала лицо в ладонях.

– Ох, ну конечно же! Эй, перестань, слышишь?

– О, подружка, ты еще так многого обо мне не знаешь…

Повесив последнюю коробку шаров на ветки деревца, Лавли торжественно включила гирлянду и обе девушки устало плюхнулись на мягкий диван напротив ели.

– Красота… – Выдохнула Кристина, оглядывая комнату.

Несмотря на обилие ярких красок и огоньков, здесь и правда было очень уютно. Пожалуй, Рождество она представляла себе именно таким. Домашним, немного выматывающим в приятном смысле, и конечно же ярким. Теплый вечер в кругу друзей после бурного дня и плотного вкусного ужина – вот, каким оно ощущалось теперь, когда девушка буквально могла коснуться его руками.

– Что, все? – спросила Лавли, – Начинаем праздновать?

– Я за! – Искренне радостно воскликнула девушка.

– Ну вот. Наконец и ты улыбаешься. Значит все не зря.

Гордо, словно о собственной безоговорочной победе, сообщила подруга.

Да наверно это и была она. Ее победа. Ведь Кристина на самом деле очень давно не чувствовала себя так радостно и легко, как в этот самый момент.

– Расскажешь мне?

Девушка грустно улыбнулась подруге, почувствовав, что наверно впервые в жизни не хочет ничего скрывать. Ну, разве что самое-самое странное. То, что Лавли, даже если постарается, все равно не в силах будет понять до конца.

И Кристина открылась ей…

– Так. Стоп.

Спустя минут десять пространных и неловких объяснений Кристины, Лавли почесала голову и сильно сдавила переносицу пальцами, пытаясь привести свои мысли в порядок.

– Значит твоя семья… что-то вроде язычников?

– Ну… – девушка задумчиво отвела взгляд, пытаясь подобрать слова, – смотря что считать язычеством. В общем смысле, мои родители как все. Папа дантист, мама домохозяйка. Просто они верят в вещи, в которые верили очень и очень давно. Это, как если бы христианство почти забыли. Их… хм… религия, была такой же популярной когда-то.

– Ну, то есть они язычники?

Кристина сдалась, закатив глаза.

– Ох, ладно. Да. Мои предки – язычники.

– А ты? – спросила Лавли с живым интересом, придвинувшись к подруге.

– Ну, я… скажем так, соблюдаю некоторые традиции, но скорее по привычке. Это знаешь, как если бы ты всю жизнь прожила у суеверной бабушки и все равно считала себя атеисткой. И тут тебе дорогу перебегает черная кошка. Ты можешь сколько угодно убеждать себя, что согласно теории вероятности, она должна была перебежать тебе дорогу хоть раз за всю твою жизнь, и что вообще все это произошло совершенно случайно… но все равно три раза плюнешь себе через плечо, и пойдешь другой дорогой.

Лавли призадумалась.

– Значит ли это, что тебе нельзя отмечать Рождество?

– Хм… наверно. Мои родители бы этого не одобрили, но ты же им не скажешь? – улыбнулась Кристина, снова перестав быть серьезной. – В конце концов я уже большая девочка и сама могу решать, что мне делать, а что нет. Кроме того, они живут на другом конце страны. Как бы они смогли мне запретить?

– Ага! Так вот в чем был твой хитрый план? Ну, признайся. Ты же сбежала от родителей, чтобы отпраздновать со мной Рождество, да?

– Ой, все. Раскусила. Да, да, все именно так и было!

Подруги расхохотались и крепко обнялись, едва не расплескивая кофе из кружек.

– Ах, иди уже сюда, рождественская сестра. Я же знала! Я всегда знала, что ты на самом деле так же сильно влюблена в Рождество, как и я!

Девушки торжественно чокнулись праздничными кружками с кофе и замолчали, разглядывая огоньки на ели. Каждая, погрузившись в свои мысли.

– Знаешь, на самом деле можно сказать, что мы все же отмечаем этот праздник. Ты же наверняка слышала о том, что само торжество имеет языческие корни, и Иисус Христос мог родиться вовсе не в декабре?

Лавли отрицательно промычала, отпивая из кружки.

– Нет. Расскажи?

– Я в общем-то плохо знаю подробности, но вроде император Константин, который узаконил христианство в Римской Империи, повелел отмечать Рождество Христово в день декабрьских ид, языческого праздника рождения нового года. Специально. Чтобы изжить старую традицию и привить новую.

– Хм… умно! – фыркнула Лавли и высоко подняла кружку.

– Тогда за императора Константина. Именно ему мы все благодарны за имбирных пряничных человечков и маршмеллоу с коричной посыпкой в нашем латте! Чи-ирс!

– Чи-ирс!

Со смехом поддалась Кристина общей минутке легкого пафосного безумия.

– Кхм… значит вы отмечаете э… старую версию Рождества?

– Ага. Мы называем этот праздник Йолем.

– Как интересно! – искренне удивилась Лавли и подперла рукой скулу, изображая самого внимательного слушателя.

– Его празднуют тринадцать дней подряд, начиная с двадцать первого декабря.

– Так это же сегодня! – с восторгом воскликнула девушка.

– Угу. Сегодня Карачун. День зимнего солнцестояния. Считается, что в этот день дитя—солнце, родившееся от великой Матери, умирает, чтобы возродиться вновь и так до следующего йольского рождества. Этот день нужно провести в хлопотах. За уборкой и украшением жилища к празднику. Наготовить много еды и посидеть в теплом кругу друзей или семьи. Иначе могущественный Йольский кот придет, проверит и будет весьма суров с лентяями… – Понизила голос Кристина, нагнетая обстановку.

– Ахахах! Йольский кот?

– Да, да, суровый такой котяра. Размером с тигра, не меньше. Серый, полосатый и пушистый. И еще во-от с такими когтищами!

С этими словами она показала себе по локоть, а Лавли рассмеялась.

– Значит вы всей семьей верите в кота?

– Эй, не только. Знаешь, у нас, у язычников, божеств вообще-то целый пантеон! – Подыграла ей Кристина.

Все же Лавли и не нуждалась в том, чтобы рассказывать ей всю правду, как она есть. Можно было и приукрасить. Да и атмосфера вокруг девушек совсем не располагала к серьезным вдумчивым беседам о традициях, религии и прочей эзотерике.

– Так вот, в этот день также принято зажигать черные свечи, в знак траура по погибшему солнцу и гадать, вопрошая о будущем. Потому что именно в ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря как никогда истончается граница между мирами. И духам легче шептать нам на ухо пре… ты куда?

Лавли с каким-то сумасшедшим блеском в глазах вскочила с места и бросилась к комоду у входной двери.

– Я сейчас… да где же это?

После продолжительного разбрасывания вещей в ящиках, она торжественно воздела к потолку руки, в которых сжимала две черные свечи и колоду карт. Кристине даже отсюда было видно, что не простых игральных.

Девушка невольно поежилась. По ее спине в этот момент каскадом покатились колючие мурашки.

– Что это? Зачем…

– Будем гадать! – возбужденно воскликнула Лавли. – Хочу отмечать Йоль!

– Что? Слушай, я не уверена, что это хорошая идея…

– Ой, глупости! Ты отмечаешь мой праздник, а я буду очень плохой подругой, если не отмечу с тобой твой.

От ее слов сердце еще сильнее сжалось в груди Кристины. Ведь надо же такому случиться, что то, от чего она так долго пыталась сбежать, догнало ее здесь. В мире, в котором, казалось, просто не было места для магии.