полная версия

Майя Кладова
Чужое отражение

Глава 23

Я думала, что посплю пару часов, но сон завладел мною надолго. Во сне я говорила себе, что пора уже проснуться, но чувствовала такую слабость, что никак не могла открыть глаза. Видимо, сказалась нечеловеческая усталость и все пережитое за последние дни. Да еще свежий воздух и мягкая кровать делали свое дело.

Разбудил меня дед. Он сидел на кровати и тихонько хлопал меня по плечу.

Я проснулась, огляделась и постепенно вспомнила, что я делаю в этом месте. Кровать Ирины Марковны была пуста и аккуратно застелена.

– Ребята уже выехали на место, – сказал дед. – Тут телефон деда зазвонил. Он ответил на вызов и вышел из номера.

Я вылезла из плена мягкого одеяла, натянула на себя платье и прислонилась ухом к двери.

– Да. Хорошо. Какие приметы? – говорил дед в коридоре.

Я старалась из разговора понять то, что меня волновало последние дни.

Дед закончил разговор, я побежала обратно на кровать. Он зашел, посмотрел на меня и покачал головой.

– Ее там нет, – тихо сказал он, а по моим щекам потекли слезы.

Дед вышел, видимо, поняв, что мне нужно побыть одной. А я плакала и не могла остановиться. Все напряжение последних дней выливалось из меня с этими слезами.

Через час мы были дома. Бабушка удивилась, что я приехала сама.

– Майя, мы же договаривались, что я за тобой приеду в город. Что-то случилось? Я так измучилась за эти дни. Что мне эти смс? Как мне верить, когда мы пишешь, что все хорошо, если я не слышу твой голос?

Бабушка говорила, и я понимала, как она переживала. Знала бы она, кто ей отправлял сообщения…

– А что за платье на тебе? – расспрашивала бабушка, оглядывая меня.

– Это так сейчас модно. Винтаж.

– Похудела-то как. Все, больше не отпущу тебя в город. Так и передай Марине. Пусть тебя увольняет, мы тебя прокормим.

Я вяло согласилась и легла на диван на веранде, обняв подушку, а бабушка, видимо, не ожидала такой покорности и стала подозрительно меня оглядывать.

– А что у тебя с коленями? Откуда синяки и царапины? Майя, ты чего-то не договариваешь?

– Бабушка, да все хорошо, успокойся, – отвечала я, беря на руки пришедшего в предвкушении ласк Зевса. – Я очень соскучилась и сама не хочу больше в город. А синяки и царапины – это я с велосипеда упала, но не сильно. Димка на балконе нашел велосипеды. Мы сначала с ним катались, потом с тетей Мариной по вечерам…

Сказав о тете Марине, я вспомнила, что рассказал дед. Сейчас она была на пути в Москву. Ее мужа, Верхова, задержали в международном аэропорту. Этой ночью он перевел деньги со счетов фирмы на счет какого-го банка за границей. Хотел бежать… не успел. Сына тетя Марина заберет из частной школы и привезет сюда. Хотя бы за нее я могу порадоваться. Да и Сашка, ее сын, наверняка соскучился по маме…

После обеда дед вдруг позвал меня прогуляться. Бабушка хотела было пойти с нами, но дед попросил ее приготовить на ужин его любимые котлеты. Мы пошли вдвоем.

Мы дошли до озера, сели на берегу. Солнце уже начинало опускаться в объятия высоких сосен. Где-то недалеко слышались удаляющиеся голоса детей. Дед сорвал травинку, пожевал ее.

– Там нашли женщину в горах, – вдруг сказал он.

Я повернулась к нему и посмотрела в глаза.

– Живую, – поспешил добавить дед. – Она говорит, что сбежала от них. Я пока не могу получить ее фото. По приметам подходит. Говорит, что у нее в Петербурге дети.

Я вспомнила рассказ Ирины Марковны о том, что на Алтай везли только одиноких людей, и у меня вновь появилась надежда.

Телефон деда завибрировал. Он достал, посмотрел на экран и протянул телефон мне. На экране было фото… моей мамы. Сильно похудевшая… и полностью седая. Но это была она.

– Она в полицейском участке. Нужно потерпеть.

– Она в безопасности? Там кто-то ее охраняет?! – воскликнула я.

– Да, теперь все в порядке, не переживай. Там подключена прокуратура. Теперь это дело нескольких месяцев, пока будут идти следствие и суды. Но я постараюсь сделать так, чтобы она приехала в ближайшее время.

– Дед, спасибо тебе, – я его крепко обняла.

– Давай только не будем пока говорить бабушке. Я как-нибудь найду время и сделаю это максимально аккуратно.

Я согласилась.

Меня была дрожь, и я стала теребить в кармане деревянного зайца, чтобы успокоиться.

– Кстати, твоя Лера вернулась от родственников, – сказал дед.

Это было очень кстати. Я понимала, что если сейчас вернусь к бабушке, вряд ли смогу держать себя в руках.

– Тогда я пойду к ней пойду, ладно? – спросила я деда.

Он кивнул.

Я шла по дороге и пыталась унять дрожь. Перед глазами стояло фото мамы.

«Совсем седая… что с ней там делали?», – на глаза навернулись слезы. – Зато жива… жива! Больше мы никуда ее не отпустим…»

Показался любимый утес. Недолго думая, я снова свернула к озеру, стянула с себя сарафан и вошла в воду.

Я плыла, и мне казалось, что мои руки разводят в стороны все плохое, что случилось со мной в последние дни. Вода искрилась на заходящем солнце, вдали качались пушистые ветви сосен, и мне казалось, что теперь со мной может произойти только что-то хорошее. Только очень хорошее.

Еще не остывший песок согрел меня на берегу. Глаза смотрели на небо, где разливалась в узорах нежная облачная дымка.

Лежала я так, наверное, около получаса, пока не услышала радостный крик.

– Майка! – ко мне бежала моя лучшая подруга, – вот ты где! А я уже у твоих была, везде тебя ищу!

Мы обнялись.

– Майка, там такие звезды по ночам! – щебетала Лерка, передавая свои впечатления от поездки в Волгоградскую область, – Я таких нигде никогда не видела! И небо яркое-яркое! Волга теплая и ласковая. Я тебя обязательно возьму следующим летом туда!

– Хорошо, я согласна, – улыбалась я.

– А как Леха, не знаешь?

Я покачала головой. Стыдно было признаться, но о Лехе я не вспомнила ни разу за эти дни.

Болтовня Лерки немного отвлекала от моих мыслей о маме. Я стала ее расспрашивать в подробностях о поездке, смотреть фото на телефоне.

Домой я вернулась поздно вечером и сразу увидела брата.

– Я все знаю, – тихо сказал мне Димка, проходя мимо. И приложил палец к губам, кивнув на бабушку. Я улыбнулась.

Потом мы с братом сидели в саду и молча смотрели на качающиеся ветви деревьев. Мне казалось таким странным, что две недели назад я могла уехать отсюда из-за каких-то мифических сокровищ, которых наверняка и нет давно. А может, и не было.

Но, с другой стороны, если бы я не поехала зарабатывать на путешествие в Севастополь, я бы могла никогда не узнать, что случилось с моими родителями. И никогда не найти маму. Никогда не познакомиться с Деном. Снова кукла Лиза сделала свое дело, снова вмешались старые тайны прошлых лет…

«Ден… что с ним? – думала я, засыпая, – увижу ли его еще когда-нибудь? Обязательно расскажу о нем маме».

С этими мыслями я, улыбаясь, заснула.

Глава 24

В аэропорту было шумно. Но все звуки вмиг будто выключились для меня, как только я увидела маму.

Она подошла, молча обняла меня, и мы так стояли несколько минут. Потом прибежал Димка и присоединился к нашим объятиям. Сцена была обычной для аэропорта, здесь все время люди друг друга встречали или провожали. Необычным было то, что у мамы совсем не было багажа, даже маленькой сумки. И вид у нее был, конечно, непривычный: длинная юбка до пола, бежевая рубашка в каком-то старорусском стиле, седые волосы были заплетены в косу.

– Нас ждет такси, – сказа Димка, – пойдемте.

Мы шли вчетвером: я, мама, Дима и Лера. Я держала маму за руку.

Когда-то, когда я была совсем маленькая, я любила ходить с мамой за руку. Так мне было надежнее и спокойнее в большом неизведанном мире. Потом, лет в девять, я стала этого стесняться: выдергивала свою руку, когда мама ее брала в свою. Ведь я уже была большая. Сейчас это было какое-то новое чувство. Я понимала, что это не она меня ведет, а я ее. Когда кто-то из прохожих оборачивался на странный мамин облик, я сжимала ее руку еще крепче, стремясь защитить ее от этого ненадежного мира.

Дома нас ждала бабушка с кастрюлей борща и блинами. Я знала, что бабушке готовка далась нелегко: последнюю неделю она жила практически на лекарствах. Ей снова пришлось окунуться в события годовой давности, когда пропал ее сын. Наверное, у нее снова появилась надежда: а вдруг и он жив?..

Я тоже иногда об этом думала, и тут же одергивала себя. Зная методы Верхова, я понимала, что ЭТО дело он довел до конца.

За обедом мы с братом энергично ели, стараясь показать положительный пример маме и бабушке, которые к еде даже не прикоснулись. Потом Димка позвал меня с собой в магазин, чтобы купить продуктов. Я поняла, что маме и бабушке нужно остаться вдвоем, чтобы поговорить о папе.

После продуктового магазина мы зашли в сетевой магазин одежды, и я подобрала маме платье на два размера меньше, чем тот, который она носила раньше.

Бабушке нужно было ехать обратно в поселок, и Димка, у которого уже были каникулы, поехал с ней. Мы понимали, что наша поддержка сейчас нужна и маме, и бабушке с дедом.

Из Москвы вернулась тетя Марина вместе с сыном Сашкой, и она тоже старалась поддержать свою подругу. Вечерами она заходила к нам со своими детскими фотоальбомами и старалась вызвать в маме воспоминания об их общем детстве, проделках и шалостях во дворе. Постепенно мама даже начала улыбаться.

Я ни разу сама не принималась расспрашивать маму о том, что произошло. Понимала, что ей нужно время.

Вскоре мама засобиралась на работу. Все время находиться в квартире, где они жили с папой несколько лет, ей было тяжело. Мама нашла свою трудовую книжку и устроилась врачом в районную больницу. Свои волосы она обрезала и покрасила.

Накануне своего первого рабочего дня она устроила для нас с Димкой, приехавшим на пару дней в город, семейный ужин. Мы ели наши любимые драники, макая их сметану. Мама задумчиво смотрела на нас, а потом вздохнула и начала рассказывать.

– Когда мы прилетели, в аэропорту папа взял машину напрокат. Мы ехали по горной дороге к санаторию, где планировали остановиться. Перед одним из поворотов на дорогу выбежал мужчина и стал махать руками. Мы остановились. Мужчина сказал, что за поворотом у него заглохла машина, попросил папу помочь ее толкать. Сказал, что там за рулем его жена. Папа согласился. Я осталась ждать в машине. Когда он скрылся за поворотом, дверь машины открылась, и мое лицо зажали тряпкой с эфиром.

Очнулась я в незнакомой комнате. Несколько дней меня оттуда не выпускали. Приносили еду, воду. Я спрашивала, где мой муж. Мне не отвечали. Однажды ночью пришла женщина. Она рассказала, что ее муж – глава секты, в которой я нахожусь. Что она мечтает сбежать и знает, как это сделать. И что может взять меня с собой, если я ей помогу.

– Поможешь ее больному ребенку? – спросила я.

Мама кивнула.

– Она рассказала, что у ее пятилетней дочери случился приступ эпилепсии. Ей помог другой жилец их поселения. Но потом он умер. Вроде даже по естественной причине, ему было много лет. А через какое-то время приступ у дочки повторился. Женщину зовут Ольга. Ее дочку – Стеша, Стефания. Я посмотрела девочку, дала рекомендации. Помогла, когда случился следующий приступ. И спросила Ольгу о планах побега. Она ответила, что ее муж через месяц планирует уехать на несколько дней, и тогда мы сбежим.

Я подождала месяц, и мы попытались бежать, но нас нашла охрана и вернула. Потом таких попыток было девять. Зимой мы не пытались бежать, понимали: замерзнем в горах. Каждый раз нас возвращали. Сейчас мне кажется, что Ольга знала, что убежать оттуда нереально. Но ей нужно было, чтобы я верила, что это возможно. Чтобы я была рядом с ее дочкой. И не наложила на себя руки от безысходности.

Я испуганно посмотрела на маму, потом на брата.

Мама продолжала:

– Когда прошел год с того дня, как меня привезли в это поселение, я решилась бежать одна. Однажды ночью я это и осуществила. Несколько дней я провела в горах, пытаясь найти дорогу. Один раз я ее нашла, и вышла на место, откуда бежала. Несколько раз я замечала людей из поселения, и сидела по несколько часов в укрытиях. А однажды увидела вертолет, выбежала на ровную поверхность и стала махать руками. Вертолет приземлился. Дальше вы знаете.

– Неужели никто не захотел помочь тебе в этом поселении? – спросила я, – там же обычные люди.

– Мне нельзя было никому говорить, почему я там нахожусь. Там запрещено врачебное вмешательство. Ну а люди, живущие там – это отдельная тема. С людьми работал психолог, а может и психиатр. Эти связи у Верхова налажены хорошо, если вспомнить, что он делал с Мариной. Людей убеждали, что возвращаться в Петербург нет никакого смысла. Они работали на огороде, гордились выращенными овощами. Сами пекли хлеб и получали от этого удовольствие. В Петербурге у них не было родных. А там их уверили, что теперь у них есть семья. Еще… наверное, все-таки им что-то добавляли в пищу. Потому что Ольга просила меня ничего не есть, что бы мне ни предлагали. Она сама приносила мне еду. Ей была нужна ясность моего ума. Ведь от меня зависела жизнь ее дочери.

Мы с Димой сидели и молчали. Нужно было как-то жизнь дальше и как-то верить людям после всего случившегося. А это было сложно.

Глава 25

На следующий день я поехала в поселок. Теперь я должна была быть с бабушкой и дедом, а Дима – с мамой.

Я с удовольствием окунулась в дела. Мы собирали яблоки, резали их и сушили. Еще бабушка варила варенье. Я снимала пенку и ела ее с булкой.

С Леркой мы встречались каждый день, ходили на озеро. Я долго не могла решить, переезжать ли мне в город, менять ли школу. Мама, наверняка, с головой окунется в работу. Она считала неправильным, что дедушка работает и говорила, что сама теперь будет зарабатывать. То есть маму я наверняка буду видеть редко.

В итоге мы договорились, что в городе с мамой будет жить Дима. К тому времени ему разрешили ночевать дома, а не в казарме. Я же решила остаться на новый учебный год с бабушкой и дедом, а на выходных меняться с братом.

Постепенно я рассказала подруге о том, что со мной случилось в городе. Лерка слушала, открыв рот. Потом несколько минут сидела молча.

– Ну, Майя, ты прямо притягиваешь к себе неприятности.

– Но ведь в итоге все это было не просто так. Моя мама нашлась, – возразила я.

– Это да. Получается, что именно благодаря тебе она и нашлась. Тебе надо начинать писать автобиографию. В пятнадцать лет уже такая насыщенная жизнь… а того парня ты больше не видела?

– Дена? Нет, не видела. Врач в больнице обещал, что с ним все будет хорошо. У него было сотрясение мозга, ушибы и несколько неглубоких ран.

– Скучаешь по нему? – спросила Лерка.

– Наверное, да… хотелось бы его хотя бы увидеть и убедиться, что у него все в порядке…

Мы еще немного посидели на берегу и разошлись по домам.

Вечером позвонила Лерка и сообщила мне, что завтра мы едем на рыбалку.

– Но я вообще не умею рыбачить, – попыталась я откреститься от такого не вполне интересного для меня времяпровождения.

– А что ты скажешь в сентябре мальчишкам в классе, которые тебе на день рождения подарили удочку?

Я вздохнула.

– Ладно, – согласилась я. – Во сколько едем?

– Выезжаем в девять утра, – строго сказала подруга. – Поставь будильник. Мы будем ждать тебя в машине за воротами.

Я неохотно поставила будильник на телефоне.

Утром я позавтракала, надела джинсы, топик, а сверху – свитер, положила в рюкзак шорты, взяла удочку и пошла к воротам.

За воротами уже ждала машина Лериного папы.

Ехали мы по шоссе около двадцати минут, потом по лесной дороге еще минут пять. Затем машина остановилась.

– Дальше – ножками, – сказал Лерин папа.

Я взяла вещи, вышла из машины и пошла по лесной тропинке.

Вдруг я увидела низкий бревенчатый домик. На меня нахлынули воспоминания.

«Приют рыбака», – сказала я про себя. Именно сюда привела меня Лера, когда спасла от похитителя. Это было в апреле, прошло всего три месяца, а кажется, что это было в прошлой жизни.

– Узнаешь? – спросила Лерка.

– Конечно, – отозвалась я.

– Не бойся, – сказала подруга.

– Я не боюсь. Даже какая-то ностальгия. Здесь мы с тобой познакомились поближе.

– Девчонки, это самое лучшее место для рыбалки на всем побережье, – услышала я голос Лериного папы.

– Мы уже несколько лет сюда приезжаем с папой рыбачить. И природа здесь очень красивая. Потом будешь сюда проситься постоянно, – прокомментировала подруга.

– Видишь, какой здесь есть домик, снова вступил Лерин папа. – Можно прятаться от дождя. Или поспать. Но вообще сегодня обещали хорошую погоду.

Мы почти дошли до домика, и я увидела, что за ним поднимается к небу дым.

– Кто-то разжег костер? – удивилась я и посмотрела на Лерку.

Подруга молчала и улыбалась.

«Кто это может быть?.. Лешка?.. он что, прошел сюда пешком двадцать километров после недавней операции?.. или здесь ночевал?.. у него же есть дом…».

Возле берега я увидела фигуру.

«Вроде не Лешка».

Я пригляделась. Человек шел, держа в руке ведро, и его голова задевала еловые ветки с двух сторон: он был очень высоким.

– Ден… – прошептала я. – Ден!

Я побежала к нему и повисла на его шее.

– Майя, – ты здесь откуда? – удивленно спросил Ден, радостно улыбаясь.

– Это ты мне скажи, откуда ты здесь, – парировала я.

– Так ты мне сама оставила координаты Евгения Петровича. Куда мне было идти после больницы? Кстати, спасибо тебе.

– Это тебе спасибо за все, – тоже улыбнулась я, не сводя с него глаз.

– Как тут мой помощник? – к нам подошел Лерин папа.

– Все хорошо, Евгений Петрович. Колонны беседки я почти доделал, – Ден указал в сторону дома, где у стены стояли разные заготовки.

Лерин папа подошел, осмотрел.

– Молодец, способный ученик, – одобрил он. – Майя, ты где такого нашла-то?

– Это он меня нашел, – засмеялась я.

Когда Лерка с папой рыбачили, я спросила Дена:

– Из больницы сбежал?

Ден кивнул.

– Я так и думала, – укоризненно посмотрела я на него.

– Ну, я не сразу сбежал, побыл там два дня. Мне сделали УЗИ, рентген, прописали таблетки. Сказал, что имя свое и возраст я не помню. Потом я эти таблетки купил в аптеке и честно пил две недели, так что ты не думай…

– Молодец, хотя бы так, – ответила я со вздохом.

– Я нашел твою бумажку и понял, куда мне надо ехать. Деньги ты мне тоже оставила. Кстати, зря. Как минимум половина денег – твоя.

– Я купила у тебя зайца.

– Какого зайца?.. а… вот куда он делся, – засмеялся Ден. – Но он столько не стоит.

– Он меня защищал от напастей, пока ты отсутствовал.

– Ты нашла свою маму?

– Да, – кивнула я. – Если бы не ты, этого бы не случилось.

– Да брось, ты сама по себе очень способная девушка. Но я не спорю, что мы с тобой отличная команда, – приобнял меня за плечи Ден, а я растаяла, – и за сестру я теперь могу быть спокоен пару лет, Артур подался в бега после того, как арестовали его подельника по делам с недвижимостью.

– Да, Верхова арестовали прямо в аэропорту, – сказала я, ощущая, что мне хочется говорить совсем о другом.

– Так, хватит обниматься, давайте уху варить, – услышала я голос Лериного папы. – Смотрите, какой у нас улов. А ты, Ден, сходи в машину, я тебе привез теплое одеяло, тушенку, картошку, ну и еще там что-то в пакетах.

– Зачем, Евгений Петрович, я и так живу здесь, как на курорте, – смущенно ответил Ден.

Через час мы сидели у костра и ели наваристую горячую уху.

– Все-таки осенью перебирайся в поселок, – говорил Лерин папа Дену. – Здесь долго не протянешь в холода. В поселке можно снять комнату. Зарплаты тебе хватит, работаешь ты хорошо. А сделаешь беседку до конца августа – премию тебе выплачу. Так бы я тебя к себе в дом пустил, но я там ремонт затеял. Нам скоро вторая детская понадобится.

Я удивленно посмотрела на Лерку, а она мне подмигнула.

– Спасибо, – ответил Ден и снова смутился. – Но я осенью в армию пойду.

Аппетит у меня сразу пропал. А Леркин папа, наоборот, воодушевился:

– Вот это молодец. Вот это надо. Какой сознательный парень. Ну, тогда просто знай, что на будущее работой ты обеспечен.

Мы пробыли на берегу до самого вечера. Рыбалка меня так и не увлекла, что было не удивительно. Я хотела все время находиться рядом с Деном: даже просто сидеть и смотреть, как он работает. С ним было спокойно и надежно.

Уезжала я неохотно.

«Кто бы мог подумать, что первая любовь настигнет меня в таких экстремальных условиях, – думала я, смотря в окно автомобиля, – или это у меня судьба такая: находить подруг и друзей после похищений, а любовь – после погони и преследований?»

Лерка всю дорогу деликатно молчала.

На выходные я поехала к маме в город, а Димка приехал к бабушке.

Мы с мамой гуляли по центру, ели мороженое, любуясь видами города. Однажды проходили мимо площади, где работали мы с Деном. Новых Петра и Екатерины я не увидела, зато заметила живую статую. Стало интересно, пользуется ли спросом эта новая услуга, но подходить ближе я почему-то не захотела.

«Это останется только нашим с Деном секретом», – подумала я с удовольствием.

Своим близким я не рассказала ни о Дене, ни о том, как я ночевала на судне: им и так было о чем переживать. Отделалась общими фразами о том, что работала в офисе, нашла ноутбук, стала выяснять информацию.

В воскресенье вечером мы с братом снова поменялись местами жительства, а я приехала в поселок с покупками: новыми джинсами и стильным худи. Также я забрала из городской квартиры свою косметику.

Естественно, все это было не просто так. В тот же вечер я забежала к Лерке и попросила ее папу взять меня с собой, если он снова поедет к Дену.

Через день утром меня снова за воротами ждала «Газель» Лериного папы.

– Не ожидала, что ты так полюбишь рыбалку, – говорила бабушка, заворачивая мне с собой пирог с курицей и грибами.

– Я и сама не ожидала, – с улыбкой отвечала я, кладя в рюкзак еще и собственноручно испеченные ватрушки.

У ворот я вспомнила, что не взяла главный атрибут рыбалки – удочку – сбегала за ней и поспешила за ворота под удивленным взглядом бабушки.

К Дену мы ездили каждые два дня. Лерин папа осматривал его работы, говорил, что исправить и доделать. То, что его полностью устраивало, они грузили в кузов машины, чтобы дальше везти на производство.

Ден каждый раз смущался, когда я вручала ему угощения.

– Ну что ты, Майя, мне Евгений Петрович привозит продукты, да и я сам иногда хожу в ближайшую деревню, это всего шесть километров. Я не голодаю, занимаюсь любимым делом и вообще живу лучше всех.

– Вот и хорошо, а теперь будешь жить еще лучше, чем лучше всех, – отвечала я, смеясь, – и вручала ему выпечку.

Когда Лерка и ее папа шли рыбачить, я сидела на пеньке и любовалась тем, как Ден вырезает по дереву.

В общем-то, это было все. После самого первого визита Ден больше ни разу меня не обнял, хотя мне этого очень хотелось. Но эти две недели были самыми счастливыми. В выходные – прогулки со вновь обретенной мамой, в будни – Ден. В перерывах этих встреч я летала по дому, весело помогала бабушке по хозяйству и воодушевленно ждала следующего дня.

Однажды Лерка забежала ко мне, размахивая своим смартфоном:

– Майя, мы едем на море!

Я улыбнулась и обрадовалась за подругу.

– Хорошо, – ответила я, – отдохнешь, еще покупаешься.

– Почему это «отдохнешь»? Мы едем вместе! Ты обозначена как соавтор моего видео на конкурс ко Дню Победы. За победу в конкурсе мне вручили путевку на троих в лагерь на Черном море! Так что в августе едем в Севастополь!

– На троих? – не поняла я.

– Ну да, я же указала вас с Лешкой как соавторов в подготовке видео. Ты же достала для меня квадракоптер! Без тебя ничего бы не получилось!

Я удивленно смотрела на подругу. Вот это новости. Было радостно и в то же время грустно. Я только что вновь обрела маму. Зачем мне куда-то ехать?.. а Ден?..

– Это просто необходимо, без тебя я не поеду, – говорила подруга. – Ты хочешь лишить меня отдыха на море? Я, между прочим, там никогда не была!

– Я… не знаю…

– Даже не сомневайся, начинай собирать вещи!

На следующий день я рассказала Дену о том, что собираюсь на море и что сомневаюсь, ехать ли мне. Мне очень хотелось, чтобы он расстроился, что не увидит меня целых две с половиной недели.

Этот день выдался пасмурным, время от времени накрапывал мелкий дождь. Я сидела на пороге домика под навесом, а Ден упорно шлифовал какие-то завитки на будущем деревянном шедевре, не замечая непогоды.

– Ух ты, это же круто! – воскликнул Ден и улыбнулся, услышав мое сообщение о поездке.

У меня заныло сердце.

– Ты совсем не будешь скучать? – спросила я, пряча глаза.

– Буду, – поспешил заверить Ден. – Но я буду знать, что у тебя все хорошо, а это для меня самое главное. Я ведь по Ксюхе, моей сестре, тоже скучаю, но знаю, что она живет в хорошем детском доме. Через год вернусь – смогу ее законно навещать, оформлю опеку, будем жить с ней вместе. Недавно ездил туда, передал ей вещи, фрукты, витамины. У меня же теперь большая зарплата благодаря тебе, – Ден похлопал меня по плечу, проходя мимо к очередной заготовке.

«Он относится ко мне, как к сестре. Да и вообще, нет мне никакого места в его жизни», – поняла я, и на глаза навернулись слезы.

Вернувшись домой, я отнесла удочку в сарай и задвинула ее поглубже в угол, чтобы не попадалась мне глаза и не бередила рану.

Потом я прошла в сад, легла в любимый гамак брата на спину и стала смотреть на солнце, бегающее в ветвях яблонь в такт моим раскачиваниям.

Телефон провибрировал. Я достала его из кармана и посмотрела на экран: Лерка прислала мне ссылку на лагерь, куда мы планировали отправиться.

На первой странице красовалось фото счастливых детей в брызгах и пене. И мне вдруг тоже захотелось так же беззаботно плескаться. Не думать о том, как я выгляжу, и как подобает себя вести. Не гадать, нравлюсь я кому-то или нет. Захотелось дурачиться, бегать по песку, забыть о пережитых страхах и волнениях. Представить, что я – обычный ребенок с обычным детством: летом езжу в лагерь, а дома меня ждут бабушка, дед, брат, мама… мама! Впереди у меня – взрослая серьезная жизнь, я еще успею найти много поводов для переживаний. А сейчас – почему бы и нет?..

В оформлении обложки использована фотография автора Alice Alinari (underwater tenderness) c https://unsplash.com.