Олег Васильевич Еремин
Интеллектуальная мысль Рязани

Библия – это «книги, написанные Духом Божиим, через освященных от Бога людей, называемых пророками и апостолами». Приступать к изучению Библии мы должны с чистым намерением почерпнуть из нее все необходимое для укрепления в вере. Следует также помнить, что все написанное в Библии есть истина, необходимая для верующего.

Самым первым и самым необходимым условием для изучения Библейских повествований является вера в Бога. Как без веры нельзя угодить Богу, так нельзя и понять Священное Писание, потому что многие части его недоступны знанию человеческого разума. Вторым необходимым условием для изучения Библейских повествований является молитвенное настроение. Церковные песнопения, чтение кафизм, паремий, которые мы постоянно слышим в Церкви, послужат нам руководством к усвоению Библейских повествований.

Итак, уповая на Господа Бога, что Он, как в любом другом добром намерении, не откажет нам в Своей помощи, благоговея перед Библией, как перед Словом Божиим; руководствуясь изъяснениями Священного Писания Церкви Христовой и Святых Отцов, с открытой душой желая укрепиться в вере, мы можем понять и усвоить Библейские повествования.

В своих Евангелиях апостолы Матфей и Лука приводят родословную таблицу Иисуса Христа. Если у восточных писателей и был обычай при описании какого-либо знатного лица приводить его родословную, то у евангелистов были другие, более важные причины включить родословную таблицу в свои Евангелия. Апостолу Матфею, писавшему Евангелие для иудеев, необходимо было доказать, что Христос, учение Которого он проповедует, есть истинный Мессия, обещанный им Богом. Да иудеям и нельзя было доказать иначе, что Иисус есть ожидаемый ими Мессия, не показав по родословной таблице, что Он является потомком Давида и Авраама. Поэтому сразу же в первой главе своего Евангелия, ап. Матфей приводит родословную таблицу Иисуса Христа и ведет ее по нисходящей линии, начиная от отца верующих – Авраама – и кончая Иисусом Христом.

Апостол Лука писал Евангелие для язычников. Ему не нужно было доказывать, что Христос есть обетованный Мессия, но его цель была показать Иисуса Христа как Богочеловека, пришедшего на землю спасти всех людей, потому что все люди – Божии. Родословную таблицу ему не было необходимости помещать в самом начале Евангелия, потому он приводит ее уже как справку в третьей главе. В отличие от евангелиста Матфея, он ведет родословную по восходящей линии от Иисуса Христа и доводит до Адама и Бога.

Чтобы опровергнуть мнимую праведность иудеев, считавших себя уже за то праведными, что они потомки Авраама, евангелист Матфей вводит в родословную женщин: Фамарь, Рахав, Вирсавию и иноплеменницу Руфь, первые три из которых – блудницы. Этим он показывает, что все люди, и даже их праотцы виновны в грехах. От этих-то грехов по Своему милосердию к падшему роду человеческому и пришел избавить людей Христос.

Итак, Иисус Христос – Сын Девы Марии, Сын Давида, Потомок Авраама, Адама, Сын Самого Бога и есть истинный Мессия, пришедший на землю спасти падшее человечество, во исполнение Первоевангелия, данного прародителям. Именно это хотели показать Евангелисты, вводя родословные таблицы Иисуса Христа. Но строили их применительно к сознанию того народа, которому они писали Евангелие.

Пути Господни неисповедимы. Совершив дело спасения рода человеческого, воскресший Христос не уверяет членов синедриона в истине Своего воскресения, ибо они уже веровали и трепетали; не является всему Израилю, который, не понимая великой тайны Божией в деле Искупления, не поверил бы и явлениям. Но в течение сорока дней ясными доказательствами: давая себя осязать, вкушая пищу, совершая чудеса, изъясняя Писание, Господь приводит Своих учеников к вере в Него как Богочеловека «Распятого… И воскресшего в третий день по Писанием». И они, как действительные очевидцы и свидетели спасения человечества, понесли благовестие по вселенной. Кто их мог разубедить в воскресении Христовом? Никто. Не видевший не может разубедить очевидцев и не может доказать обратное, так как у свв. Апостолов были истинные доказательства. Эти-то истинные доказательства они и запечатлели в «Книге Жизни», дабы мы «уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его».

Призванные к просвещению язычников, свв. Апостолы Павел и Варнава предпринимают первое миссионерское путешествие и основывают Церкви в городах Малой Азии.

Если дому Израилеву уже было возвещено о спасении мира через искупительную смерть Господа нашего Иисуса Христа, если у язычников, живших на территории Малой Азии уже во многих городах были основаны Церкви, то на территорию Европы еще не ступала нога апостольская. Поэтому слова «помоги нам» апостолы приняли как просьбу о просвещении Европы, находящейся во тьме идолопоклонства, Светом Христовой Истины.

Как ни клеветали иудеи, как ни восставали язычники, но проповедь св. ап. Павла дала обильные плоды. За три месяца были основаны цветущие Церкви в крупных городах Филиппах, Фессалониках, Вери и Афинах. За полуторалетнее пребывание в Коринфе, центре торговли между западом и востоком Римской империи, была основана Коринфская Церковь, в которую вошло много людей образованных.

Связывая начало Христова благовестия на Руси с именем св. ап. Андрея, преп. Нестор, несомненно, не свой личный домысел вводил в историю Церкви, а записал то, что с древнейших времен бережно сохраняемое передавалось из рода в род.

Итак, древнейшие следы христианства на Руси восходят к первым векам нашей эры и в преданиях, проверенных лучшими исследователями, связываются с именем св. апостола Андрея. Первые семена христианства на Русской земле, таким образом, посеяны св. апостолом Андреем, первым учеником Христа Спасителя, и, следовательно, им положены на Руси первые начатки Православной Церкви. В это твердо верил и верит русский православный народ и по праву гордится. Церковные историки наших дней на основании новейших археологических данных оправдывают это убеждение народа, научно показывая как полную возможность проповеди св. апостола Андрея у нас на Руси, так и то, что христианство здесь делало несомненные успехи еще задолго до официального признания его господствующей религией.

Предназначение человека жить в общении с Богом. Духовная область обитания человека – Богоподобие. Если для рыбы, например, областью обитания определена вода, то в воде она чувствует себя, как дома. Но стоит только вытащить рыбку из воды, она сразу ощутит неуют, будет метаться, биться, мучиться и, наконец, погибнет. Вот так и человек. Стоит ему выйти по своей греховности из среды Богоподобия, лишиться общения с Богом, он тут же почувствует неуют, дисгармонию. Суетится, бьется, мучится, и что бы ни делал, ничего не получается. И говорят о таком человеке, что он бьется, как рыба об лед. Почему так получается? Да потому, что полнота и радость жизни заключается в благодатном союзе с Богом, в постоянном общении с Ним, удаление от Бога служит источником духовных бедствий.

Назначение Святой Церкви – вносить Божественное начало в жизнь мира: очищать, освящать и обновлять мир и прежде всего венец творения, человека.

Церковь Православная называется так потому, что она «право», то есть правильно славит Христа Спасителя.

Вся история Православной Церкви – это великая школа, это книга жизни, читая которую, мы учимся познавать Премудрость и Благодать Божию.

Православная Церковь воспитала в своих недрах сонмы святых, то есть людей, исполненных Духа Святого. Святые, как яркие звезды на Церковном небе, светят своей внутренней красотой всему человечеству, и мы прибегаем к ним за помощью, зная, что они яснее нас видели истину Божию и следовали ей.

Отрадно свидетельствовать, что Русская Держава почти всегда была верна Православию. За то и Бог был всегда с ней. Не случайно существует выражение – Русь Святая. Если человек русский, то значит он православный.

Русская Православная Церковь всегда была со своим народом, любовно окормляя его, обличая грехопадения, врачуя греховные язвы, разделяя с ним все невзгоды и испытания, которые выпадали на нелегкую долю его.

Ходи, христианин, в Православный храм Божий, и полюби его. Он создан для тебя, для твоего блага и спасения.

Если каждому человеку необходима благодать, и каждый человек должен нести нравственные подвиги для стяжания ее, то тем более она необходима для пастыря Церкви, кому Господь вручил паству для ведения ее по пути к Царству Небесному. Пастырь призван быть лучшим, совершеннейшим из всех христиан его паствы по силе веры, любви и благодати, причем настолько, насколько «он выше их достоинством».

Искренний, преданный Богу и пастырскому делу пастырь даже и не мыслится вне постоянной молитвы.

Постоянная связь с Богом через непрестанную внутреннюю молитву будет поддерживать и подогревать религиозное состояние пастыря, которое является основой его богобоязненной жизни.

Пастырь-молитвенник на всем своем жизненном пути должен нести подвиги. Такова в действительности и есть жизнь истинного священника. Постоянная борьба с плотью, с мирской суетой и диаволом, постоянное и неуклонное воспитание в себе навыков воздержания везде и во всем – вот что ожидает желающего посвятить себя на служение Богу и людям. И это не только потому, что ни к одному из смертных не предъявляются такие высокие требования, ни от кого не ждут люди такого образцового жития, как именно от пастыря, но, главным образом, чтобы уготовать в самом себе внутренний храм Духа Святаго, стяжать благодать и с ее помощью пробудить в себе сокровенные духовные силы, и совершать свое высокое служение.

Душа пастыря должна быть постоянно исполнена забот о спасении души каждого из вверенных его духовному попечению. Но, спасая других, священник должен спасаться сам.

Чистота сердечная – это необходимое условие звания священника: без нее пастырь не может исполнить своей службы как должно.

Для того чтобы устоять перед напором житейских нужд, с твердостью переносить все (часто незаслуженные) нравственные страдания, а также, вращаясь в мирском кругу, равнодушно относиться ко многим общественным удовольствиям, составляющим запретный плод для священника, нужно обладать поистине великой силой духа. Только истинное призвание к пастырству, твердая вера и упование на Божественную благодать воодушевляют человека встать на пастырский путь и взять на себя «иго Христово».

Крещение есть таинство, в котором человек-грешник, родившийся с первородным грехом и его следствиями, но уверовавший во Христа, при троекратном погружении в воду во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, очищается благодатию Божией от всех прежних грехов и возрождается в новую, святую и духовную жизнь.

Как к дереву может привиться подобная ему ветвь, так и ко Христу, этой плодоносной Лозе, может привиться только подобный Ему человек – очищенный и просвещенный, ставший «удобоведомым Владыке».

Крещение есть только начало спасения, и на крестившемся лежит задача сохранить, укрепить и развить семя новой жизни, заложенное в таинстве Крещения.

На новокрещенного, ставшего на истинный и единственный путь ко спасению, одевается крест для ограждения от врага нашего спасения – Диавола. Крест необходим еще для постоянного напоминания человеку, что отныне он – христианин, и потому должен творить дела, достойные этого звания, помня слова св. ап. Павла: «Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе».

Для достижения вечного блаженства человеку нужно познавать Бога, любить и прославлять Его. Именно с этим назначением Бог и сотворил человека, дав ему вместе со свободной волей внутренний нравственный закон – совесть, указывающий ему правильное отношение к Богу и к людям. Когда же внутренний закон был заглушен, вследствие грехопадения прародителей, и люди уже не слушались голоса совести, то Бог дал другой закон – внешний. В десяти заповедях Своего закона Он и от человека требует любви как к Себе, так и к ближним, потому что нельзя любить Бога, ненавидя своего брата.

Посещать храм святой и там возносить славу Господу – вот единое желание праведника, душа которого жаждет быть с Господом, как «желает елень на источники водныя».

Храм – это «дом Божий», и является наилучшим местом для молитвы. Здесь сила ее одухотворяется сознанием того, что вместе со всеми невидимо присутствует Сам Господь наш Иисус Христос, сказавший: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Христианское богослужение есть источник духовной жизни для верующих.

Посещение храмовых Богослужений имеет нравственное значение и в том отношении, что, присутствуя на общественной молитве, верующие наглядно убеждаются в мысли о равенстве всех перед Богом.

Только находясь в постоянном духовном общении с Церковью и нравственно совершенствуясь при помощи Божественной благодати, христианин может постепенно ослабить в себе силу всякой нравственной нечистоты.

Св. храм является лучшей школой благочестия, а храмовые Богослужения – лучшим учителем веры и нравственности.

Наоборот, при редком посещении храмовых Богослужений христианин лишает себя необходимого поучения и духовного руководства в деле спасения.

Однако нужно иметь в виду, что посещения Богослужений станут спасительным делом для христианина только в том случае, если он приходит в храм по чистому влечению сердца. И это естественно, потому что всякая добродетель, сделанная по какому-либо принуждению, не имеет нравственной цены.

Человеку, стоящему на пути развития нравственных сил, существенно необходим руководитель, содействующий возрождению ближних. Кто вздумает довольствоваться лишь собственными соображениями и думами при разрешении моральных вопросов и затруднений, тот рискует погубить даже истинный дар своей природы.

Причина эгоизма, готового омрачить чуть ли не все отношения людей друг к другу, коренится в отсутствии нравственной поддержки на самых первых шагах сознательной жизни человека.

Правдивость и сострадание – вот минимум условий, обеспечивающих успех возрождения.

Доказано, что совершителями великих дел являются лишь те люди, которые способны сильно чувствовать. Лишь согревающая энергия сердца способна соединять нас тонкими и в то же время неразрывными узами с нашими ближними, с природой и идеалом, притягивающим к себе всех.

Как самое острое зрение глаза человеческого бессильно, когда нет света – этого незаменимого условия для зрительных ощущений, – так и развитый ум соединенный с крупной энергией воли не могут сделать человека носителем силы влияния, если любовь не сопутствует и не проникает их собою.

Чувство любви – это первоначальная природа духа вообще, извращенная актом падения человека. Следовательно, любовь не из ничего вырастает, не искусственно прививается практикой, а является восстановлением природной силы, возвращением к жизни скрытого семени.

Чем отличается неоспоримо истинное направление любви от чувства, лишь по недоразумению носящих одно и то же название? Смирением и кротостью, без которых даже любовь не имеет настоящей притягательной силы. Насколько гордость неуместна и нежелательна в любви, настолько же необходимо и ценно в ней смирение.

Смирение вполне совместимо с твердой волей, с живой мыслью и кипучим сердцем, и при всем этом – постоянное признание своего несовершенства.

Смирение человека – неоценимое его достоинство, ибо оно избавляет его от самомнения, заносчивости и прочих недугов души, отталкивающих от себя и унижающих разумное существо.

Вырабатывается смирение в человеке путем непрестанного внимания к себе самому и своим душевным слабостям.

Если гордость, почти всегда связанная с неудовлетворенной озлобленностью, только портит и разрывает отношения, то смирение, наоборот, дышет добротой и самую злобу побеждает. Оно сближает и роднит людей, завоевывает невольное уважение к себе и укрепляет симпатию. Смиренная душа всегда светла, и через это и привлекательна для других.

Гармонию мыслей и чувств, приобретение навыков в различении добра и зла дает человеку Религия, его религиозная вера.

Христианская любовь и неразрывно соединенное с ней знание истины жизни является одновременно и самым сильным и самым разумным мотивом для человека выступать в качестве рассадника добра в среде своих собратий.

Если нравственное влияние христианина проявится хотя бы в том, например, что низкая, дурная мысль бежит из головы в его обществе и гнилое слово не сходит с языка, – то и за это слава Богу. Одно присутствие таких людей становится нашим возвышением и очищением.

Не слово только служит выражением действенности любви и не крупные поступки, а часто едва уловимые соприкосновения душ и не переводящиеся на язык точных понятий движения чуткой сердечности.

Самым удобным моментом для исправления человека признается година бед и страданий души, когда страдающий сам ищет участия и бывает более, чем когда-либо, склонен впустить в тайники своего сердца сторонний глаз, лишь бы только ослабить степень интенсивности своих внутренних мук.

При влекущем желании совершенства, при сознательной работе над собой, при стремлении достигнуть «почести высшего звания» раскрытие личности идет поступательно. Раскрытие личности или, говоря языком христианской аскетики, процесс ее обожения связан с нравственной деятельностью человека.

Понятие нравственности моралисты выводят из философского анализа этого слова. Оно происходит от глагола «нравиться», что указывает на приятный, привлекательный для человеческого сердца характер нравственного добра.

Гармоническое сочетание добродетели и счастья, сознание своего долга – это лишь идеал, к которому человек должен стремиться.

Много пишут и говорят об улучшении материального быта. Это необходимо и хорошо. Но вопрос об очеловечении, о нравственной деятельности, о духовной поддержке ищущих участия, тоже необходим, а он мало затрагивается.

Необходимость раскрытия человечности в человеке нельзя не признать за самую святую истину. Но без поддержки люди часто теряют всякую нравственную чуткость, тогда как по идее разумности она должна развиваться и крепнуть.

Обычная скрытность большинства людей, утративших духовную чистоту, представляет собой естественную преграду и трудность подхода к сердцу. Вот почему власть над внутренней жизнью общества и отдельных лиц, в большинстве случаев, принадлежала и принадлежит не выдающимся каким-нибудь общественным деятелям, не лицам, на которых массы посматривают с удивлением и завистью, а самым иногда незаметным для целого мира, по-видимому, слабым и немощным, но сильным на деле смирением поборникам добра. Потому-то и учит Христос, что они наследуют землю.

Смирение вполне совместимо с твердой волей, с живой мыслью и с кипучем сердцем, и при всем этом – постоянное признание своего несовершенства.

Смирение и кротость души – вот что украшает человека, делает его приятным и милым для всех окружающих, а если к этому добавляется горячее, любящее сердце, – то все это делает человека «солью земли», свечой, которую ставят на подсвечнике, чтобы светить всем в доме.

В условиях общей механизации для отдельной личности возникает угроза быть раздавленной окружающей средой, если не приложить усилий для ее, личности, охраны. Это тем более опасно, что массы людей не только не испытывают отвращения к подобному единообразию, но, напротив, всячески ему содействуют и приобретают к нему вкус. Какой же вред это может нанести отдельной личности? Это лишает личность способности мыслить, рассуждать, действовать по своему усмотрению. Решать, где добро, а где зло, устанавливать, что истинно, а что ложно.

Цивилизация – это применение знания, науки к жизни, она утилитарна. С развитием цивилизации жизнь становится более занимательной, более легкой, более поверхностной. Если раньше, до широкого развития цивилизации, люди искали смысл жизни, то теперь они ищут успехов и удобств, полагая в них если не смысл, то цель своего существования. Эти цели строят внешнюю, материальную жизнь, цивилизацию, а смысл создает духовные ценности – культуру. Цель направлена на временное, смысл – на вечное. Без целей жизнь стояла бы на месте, без смысла она была бы пуста.

Как принято считать, культура состоит из трех областей: религии, философии и искусства. Поэтому именно в этих «останках» мы изучаем прошлое человечества и оцениваем и познаем то «дело», которое совершил в своем земном пути тот или иной народ.

Культура в высоком, духовном смысле слова не разрушается аскетизмом, а, наоборот, требует его и всегда основывается на нем. Истинное величие гения всегда равно силе внутренней аскезы, проникающей все движения его духа.

Строя великолепные храмы, древнерусское государство было заинтересовано в том, чтобы Киев, например, стал не хуже Константинополя, чтобы собственные Софии, а впоследствии Успенские соборы, появились во всех крупных городах Руси, в том числе и в Рязани, чтобы великолепие и грандиозность храмов могли вызывать в русском человеке сознание величия своего народа и своего Отечества.

Русским мастерам и умельцам оказались близки нравственные проблемы христианства, тема материнства, рождения, оплакивания смерти близкого, любви к человечеству. Византийское искусство пленило их своим умением сочетать разные виды искусства – слово и живопись, архитектуру и живопись, живопись и музыку, философию и живопись. Мы можем видеть отзвуки его в русской иконе.

Христианство провозгласило идею абсолютной ценности отдельной личности. Личность – это все, душа человека дороже всего мира, – но здесь встречаемся с антиномией (противоречие между двумя взаимоисключающими положениями, каждое из которых доказуемо логическим путем – прим. О. Е.). Личность абсолютно ценной может быть в абсолютно ценном обществе. Духовная жизнь личности неотделима от ее общения с другими (также и самое общение непонятно без наличия жизни духовной, а не какой-нибудь другой).

Пока человек остается человеком, он ищет дружбы. Рано или поздно появляется внутренняя близость личностей, теснейшее сплетение двух миров. Любовь – свободное избрание одной из многих личностей.

Актом внутреннего самоопределения человек избирает себе Друга. К одному из многих устанавливает он отношение как к единственному, душевно прилепляется к нему. Его – обыкновенного – рассматривает уже как необыкновенного. Его – серого – как праздничного, будничного, – как торжество. Человек увидел в Друге то, что для других незаметно, – образ образа Божия.

Когда у друзей настанет откровение каждого в каждом, тогда вся личность с ее полнотой делается прозрачной, – до предведения того, что сокровенно. Но это взаимное проникновение личностей есть задача, а не изначальная данность в дружбе. Прозрачность личности «Я» достигается в жизненном взаимодействии любящих.

Идеал дружбы не врожден человеку, а познан опытом. Дружба не только этична и психологична, но, прежде всего, онтологична и мистична. Мистическое единство, открывающееся в сознании друзей, пронизывает собой все стороны их жизни, озолачивает их будничное, каждодневное.

Друг делается величиной большей по своей ценности даже в области просто товарищества. Друзья связаны теснейшим единством: «иной друг более привязан, чем брат».

Друг – опора и покров в жизни. Помощь Друга приобретает таинственный и любезный сердцу оттенок. Выгода от Друга делается Святыней.

Дружба ничем не может быть разрушена, кроме как тем, что направлена против самого единства друзей, что ударяет в сердце Друга как Друга – а именно: вероломством, издевательством над самой Дружбой, над Святыней ее.

Верность при дружбе есть и всегда считалось церковным сознанием за нечто необходимое не только ради сохранения дружбы, но и ради самой жизни друзей.

Другу должно принадлежать высшее доверие и высшее прощение.

Именно в дружбе начинается выявление личности, и поэтому тут начинается настоящая, глубинная святость, но в ней же может начаться и глубинный грех. Дружба дает высшую радость, но она же требует и строжайшего подвига.

Чтобы всегда побеждать свое самолюбие, чтобы тысячи раз сращивать соединительные нервы дружбы, неизбежно рвущиеся и от своей греховности, и от воздействия извне, – нужен таинственный ток энергии, непрестанно обновляющий первое, ослепительное время дружбы. Этот ток энергии для верующего человека в Боге. Отсюда и дружба – это созерцание себя через Друга в Боге. Дружба – это ведение себя глазами Друга, но перед Лицом Бога.

Жизнь – сплошной ряд диссонансов. Но через дружбу эти диссонансы разрешаются, и в дружбе общественная жизнь получает осмысленность и примиренность. Отсюда дружба – существенное условие жизни. Она дает человеку самопознание, открывает ему, где и как надо работать над собой.

И если брак есть «два в плоть едину», то дружба – два в душу едину, если брак – единоплотие, то дружба – единодушие.

Одиночество же, если оно не имеет своим привязчивым спутником постоянной мысли о друге, – не вредно и даже полезно в некоторых отношениях. Но представление в одиночестве дружбы действует вредно, особенно опустошение личности происходит тогда, когда человек вынужден толочься на людях. Не получая духовного удовлетворения, но вечно бегая за ним и около него, он дразнит себя мечтой воображения и на нее утекают все его духовные силы.

Половое воздержание, если оно не сопровождается возбужденным состоянием, не вредно физиологически, а в отношении мистическом – даже служит выработке новых способностей. Однако воздержание, связанное с возбужденностью, т.е. представлением выхождения из себя через пол, – вредно, и тем вреднее, чем ярче образы воображения. Душа тогда грязнится и гниет, равно как и тело гибнет.

Для христианина всякий человек – ближний, но не всякий – друг. И враг, и ненавистник, и клеветник – все же ближние, но даже и любящий – не всегда Друг, ибо отношения дружбы глубоко индивидуальны и исключительны.

Наличие братьев не устраняет еще необходимости Друга, и наоборот. Отсюда необходимость в обществе двух сторон жизни – братства и дружества. Брат есть братель жизненного бремени, это тот, кто берет на себя крест другого. Друг – другое «Я».

Любовь беспредельная, она не ограничивается ни местом, ни временем, она вселенска. И в то же время любовь не только вселенска, но и ограничена, не только беспредельна, но и замкнута.

С одной стороны, – «не осуждай», но с другой – считай псами и свиньями тех, которым не достоин открывать тайны сердца. Открывай их лишь некоторым, избранным, выделенным из толпы. Это – антиномия, которая приблизительно равносильна антиномии любовь – ревность.

Ревность по-старославянски то же, что рвение, ревнивый – то же, что и ревнитель, ревновать – то же, что рваться. Иметь ревность – противоположно вялости, бессилию, слабости. Так говорится: «ревную знаний», «ревную Небесного Царства», «ревнуйте же дарований больших».

Ревность – это необходимая сторона сильной любви. В ходячем, обывательском словоупотреблении ревность понимается как порок, как бесспорный нравственный недостаток. Обыкновенно, в основе ее усматривается и гордость, и тщеславие, и самолюбие, и подозрительность, и недоверие.

Где ревность понимается, как порок, там явное смешение понятий. Любовь смешивается с вожделением, а ревность – с ненавистью и завистью.

Ревность – это сама любовь, но в своем «инобытии». Ревность есть необходимое условие и непременная сторона любви, но обращенная к скорби. Так что желающий уничтожить ревность, уничтожил бы и любовь. Точно так же, где есть вожделение, там всегда есть ненависть с завистью.

Любимый – всегда избранник. И если таких любимых «ты» бывает много, и тогда все-таки к каждому отношение, как к единственному. Сознание единственности – необходимое условие любви.

Любовь имеет корнем своим Святыню души и возможна лишь постольку, поскольку жива эта Святыня. Оберегать жемчужину души – значит оберегать саму любовь. Не радеть о Святыне своей – значит не радеть о любви.

Рожденный прежде веков превыше небес рождается во времени на нашей земле, чтобы даровать людям новое рождение и миру обновление.

Тайна воплощения Сына Божия непостижима для ума человеческого, но воспринимается она сердцем.

Христос рождается на земле, чтобы примирить падшего человека с Богом.

В день пасхального ликования возрадуемся и мы о Христе Воскресшем, о вечном Архиерее грядущих благ, о торжестве Жизни над смертию; о победе Добра над злом и грехом.

Радость Воскресения Христова есть лучшее украшение жизни нашей земной и лучшее основание надежды для жизни будущей.

Вера в Воскресшего Господа – это наше величайшее счастье, это наше бесценное сокровище, данное нам на все времена. Верующий человек в день Светлого Христова Воскресения переживает особенную радость потому, что этот день есть образ Дня будущего Воскресения.

Многие из нас думают, что молитва сильная и действенная есть особый дар лишь некоторых избранников Божиих. Но эти-то избранники Божии, свв. Отцы и подвижники веры и благочестия, и говорят нам, что нет человека, молитва которого не могла бы сделаться сильной, если он того возжелает твердо и чистосердечно.

И поистине счастлив тот из нас, кто полюбил молитву, кто познал, что она необходима для жизни, как воздух, ибо такой человек, как бы тяжел ни был возложен на него жизненный Крест, в молитве всегда найдет себе радость и утешение.

Скажем еще: «Господи, Ты знаешь наши немощи, от Тебя не скрыты наши грехопадения, но прости нас и помоги нам нести Крест свой с терпением». Да в терпеливом несении своего жизненного креста познаем и мы Силу и Славу Твою.

Грех лишает душу мира, ум – света, тело – нетления, землю – благословения, все сотворенное – всякой доброты. Грех отдаляет человека от Бога, поставляет во враждебные отношения с другими людьми, разделяет самого человека с собою, т.е. привносит в душу раздвоение.

Мы знаем, что у христиан суббота не отменена, но заменена воскресением, поэтому заповедь о хранении субботнего, то есть воскресного дня, относится к нам, но к нам же обращен и вопрос Господа: «Можно ли работать в субботу?». Вероятно, каждый, не задумываясь, ответит, что можно. И, слава Богу, значит мы яснее, чем древние израильтяне, понимаем заповедь Божию.

Нравственный долг христианина в праздник быть в церкви, чтобы посвятить этот день Богу. Но если по долгу службы кто-то не может придти в храм, пусть совесть его будет спокойна. Верно то, что верующей душе трудно в праздник не побывать в церкви. Но эта же вера даст человеку познать сладость другого плода – плода послушания. Болен ли кто и не в силах пойти в храм – невозможного Господь не требует. Но вот если кто и не занят на работе, и не болен, и не пошел в храм Божий, – тому трудно найти извинение.