Олег Красин
Дети Метро

– Давай выпьем! – предложил в это время Никита, поскольку официант уже разлил в их бокалы красное вино, название которого ничего ей не говорило.

Глава 9

В один из вечеров, выдавшийся более или менее свободным, Максим решил поговорить со Стасом о его «левом» бизнесе. Он пригласил приятеля в украинскую корчму, которая была неподалеку от места их работы, без всякой задней мысли о возможной встрече с Катей.

Узкое длинное помещение ресторана с многочисленными ответвлениями в виде небольших комнат, рассчитанных на десяток человек, было заполнено народом. Здесь сидели молодые пары с детьми – для удобства, детей отправляли в игровую комнату. Здесь сидели компании по шесть-семь человек, отмечая свои внутренние события и праздники, известные только им: дни рождения коллег, юбилейные даты компаний, просто встречи по случаю. С той стороны, где находился зал для курящих, немного тянуло дымом.

Трио молодых бандуристов в широких белых шароварах, красных рубахах и соломенных широкополых шляпах – брилях, разместилось неподалеку от входа, возле гардеробной. Они негромко, создавая соответствующий стилю заведения звуковой фон, наигрывали украинские песни. Звучали известные мелодии: «Распрягайте хлопцы коней», «Ой при лужку при лужку», придававшие корчме дополнительный колорит. Для полноты впечатления, не хватало, чтобы персонал заговорил по-хохляцки, но это, наверное, был бы перебор – не все жители столицы понимали украинскую мову.

Под живую музыку хорошо шла водка.

– Нажрусь в хлам, – немного возбужденно говорил Стас. – Помнишь, как в «Мальчишнике», Фил и его приятели набухались без памяти и жениха утеряли?

– Это где Брэдли Купер играл? Помню. Но мне больше нравиться другой «Мальчишник», с молодым Томом Хэнксом. А ты чего сегодня такой взбаламученный, как будто не в адеквате?

– Я сегодня, как попа Карлы, – продолжил горячо говорить Стас, его рыжие брови взлетали вверх, глаза учащенно хлопали. – Меня все имели. Прикинь, клиенты в Люберцах, в нашем салоне, подняли кипиш по цене «Цивика».

– А что, сильно задрали?

Стас поморщился:

– Менагеры замутить хотели на допах, впарить клиентам что ни попадя: резиновые коврики, зимнюю резину, сигнализацию. И все за большие бабки. Они впаривали, а мне пришлось разруливать. Потом хозяева наехали…

– Хозяева? Давно их не видел, – Максим с удивлением посмотрел на приятеля, а затем у него появилась мысль, что встреча Гусарова с владельцами автосалона могла быть совсем неслучайна. Неужели им уже стуканули о тайном бизнесе Стаса? Тогда он опоздал со своим разговором.

– Что им было нужно? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Максим.

– Планы не выполняем, доходы падают, а я виноват. Вот они и поимели меня в задницу.

– Ну, не ты один виноват!

Максим сказал это, чтобы успокоить Гусарова и показать, что меж ними существует некая солидарность – солидарность руководителей салона «Автолюкс», совместно отвечающих за бизнес. На самом деле это было не так.

Каждый имел свои обязанности, как говориться, хлебал из своей тарелки. Брать вину за другого благородно, но не функционально, а главное, убыточно. Можно, конечно, поддержать коллегу на словах – любому приятно, что он не один. Но слова лишь вербальная форма выражения мыслей, они не всегда отражают истинное «я». А иногда, совсем не отражают, скрывая подлинные замыслы.

Налив водки из почти опустошенной бутылки, Максим сделал знак официанту принести вторую. Они выпили. Щеки Стаса порозовели, он с аппетитом принялся за жаркое, принесенное в небольшом, но вместительном горшочке. От жаркого шел парок, лицо Стаса покрылось легкой испариной. Он потянулся за перечницей и густо поперчил еду красным перцем.

– Люблю острое, – пояснил Стас, заметив удивленный взгляд Максима, и принялся энергично жевать.

Стас ел мясо, запивал соком, говорил без остановки, почти без пауз, отчего речь его местами походила на невнятное бормотание.

– Еще Сашок подкатил со своей бухгалтерией – продолжил он свой рассказ, – что-то у него цифры не бились по нескольким салонам. Начал совать бумажки под нос, будто мне заняться больше нечем. Я ему говорю, что все услышал, что это не мой вопрос, чтобы обратился к учредителям, но товарищ не понимает!

– А ты вообще тут причем?

– Да ни причем, но сам знаешь, какой он приставучий. Как банный лист! Все мозги мне вынес: тут сумма не та, там бабок не хватает, какие—то безумные ведомости, отчеты. Нет, что ни говори, бухгалтерия не мое! Я бы там усох. Мое дело драйв, напор, мобильность…

– А также коммуникации, в том числе общение с девушками, деловое и личное, – Максим с усмешкой продолжил характеристику своего коллеги, – подходящий набор для резюме. Никак свалить собираешься?

Вопрос был задан невинным тоном, невзначай, чтобы притупить бдительность. Но Стас был, видимо, настороже. Рыжие брови его комично взлетели вверх, глаза раскрылись, будто от удивления.

– Ты чего Максим, на хрена мне сваливать? И здесь в кайф! Бабки платят хорошие, да и так срубить бабла можно. Такие сладкие места еще поискать надо.

Гусаров подлил водки в опустевшие рюмки и, не дожидаясь Максима, выпил. Затем Стас вновь принялся за еду с таким невинным видом, словно целиком был увлечен жарким. В свою очередь Максим лениво поковырялся вилкой в отрезанном куске котлеты по-киевски, но есть не стал, только отпил минеральной воды из стакана. Он с тайным любопытством посматривал на Гусарова. Лицо приятеля было невозмутимым, спокойным. Стас тщательно пережевывал пищу, двигая развитой челюстью, и весело поблескивал карими глазами, отчего Максиму показалось, что еда, общение, доставляли ему настоящее удовольствие.

Но ведь это было не так!

«Вот, блин, притворщик!» – подумал Максим с раздражением. После разговора с Вадимом в Крылатском, тот должен был немедленно позвонить Стасу и рассказать, что раскололся, что Максиму все известно. Поэтому хитрый Стас, безусловно, знал об осведомленности своего приятеля, но первым не заводил разговор. А Максим соображал: «Выжидает. Хочет узнать, что мне известно. Помучить его или начать разговор? А если уйти, ничего не сказав? Стас будет потом всю дорогу дергаться, решит, что я его солью хозяевам. Может тогда будет сговорчивей?»

Однако он не успел сделать выбор, поскольку Стас прервал его размышления неожиданным вопросом:

– Как насчет подзаработать?

– О чем ты?

– Да, так, к слову пришлось.

– Нет уж, договаривай! – настойчиво попросил Максим.

Стас откинулся назад на стул, взял зубочистку и сунул ее в рот. Он принялся перекатывать ее на губах, словно потухшую сигарету.

– Ты хороший чувак, Макс, но не всегда рулишь в теме.

– То есть?

– Понимаешь, наши хозяева армяне народ богатый, бизнес у них разносторонний, дифференцированный. Есть автосалоны, есть ювелирка, есть продбазы и так, по мелочам. Еще сдача в аренду складов в Подмосковье, они тоже этим занимаются.

– Я не считаю деньги в чужих карманах. Свои будут целей! – Максим жестко глянул на своего коллегу.

– Я к тому, что с них не убудет, – Стас наклонился над столом, подавшись чуть вперед, и понизил голос, потому что за соседними столиками народ вел себя достаточно шумно, играла музыка, и они начали говорить громче, чем обычно. Однако сейчас, разговор требовал конфиденциальности.

– Мне звонил Вадим. Рассказал о вашем разговоре. Прикольный базар! Хочешь меня запалить, сдать хозяевам? Учти, что я им убытков не принес.

– Maybe, maybe³. Хотя, как на это взглянуть. Я сомневаюсь, что они разрешат тебе дальше использовать их площади бесплатно. Плати, как арендатор или субарендатор и все будет окей.

– Слушай Макс, – язык Стаса начал заплетаться после второй, наполовину выпитой бутылки водки, – я не сильно их напрягаю. Хрен с ними, уйду! Хотя нет, стоп! Ты же меня не сдашь, брат? Мы же друзья! Зачем тогда уходить?

Растрепанная голова Гусарова с торчащими в стороны рыжими волосами, пьяно покачивалась – он пытался себя контролировать, говорить трезво, но глаза его выдавали. Взгляд карих глаз сделался неуловимым, текучим, беспокойным. Такой взгляд обычно бывает у крепко выпивших людей, которые ошибочно считают, что контролируют себя полностью, что окружающие не замечают их опьянения. Максим, как и Гусаров, тоже почувствовал, что его разбирает хмель.

Стас вновь заговорил горячо и громко.

– Я тебя прямо спрошу, Макс: тебе нужна доля, небольшой процент, потому как в деле подвязано много людей, или кэшем сразу?

– А о чем речь? За сколько хочешь соскочить?

Гусаров скорчил недовольную гримасу, с обидой поглядывая на приятеля.

– Я что у тебя на крючке? Ты чего такой жесткий? Мягче, Макс, мягче!

– Это я так болтанул, без обид, – попробовал отыграть назад Максим, Стаса он злить не хотел.

– Окей! Я думаю… – пьяные глаза Гусарова пошарили по столу, он хотел, как в американских фильмах взять бумажку и написать на ней компромиссную сумму, но кроме мелких салфеток на столе ничего не было. – Хрен с ним, – сказал он, – три лимона тебя устроит?

– Три? – Максим закашлялся, потом сказал осипшим голосом: – Стасик, по моим прикидам ты за это время наварил около пятнадцати.

– Побойся бога, Макс! Мне надо делиться, платить людям, разные расходы.

– Эту цифру я тебе назвал со всеми твоими расходами, все уже подсчитано, чувак! – Максима начала разбирать злость.

Пожалуй, зря он сейчас согласился на этот разговор, если бы позднее, как он и хотел, они столковались бы без глупых идиотских споров, а теперь вот надо сидеть и слушать несерьезный лепет Стаса. Но тот неожиданно начал сдавать.

– Значит, не любишь считать бабки в чужих карманах? – спросил он раздраженно. – Три с половиной!

– Five⁴! И торг здесь неуместен, как говорил Остап Бендер.

– Это сколько? Блин, завязывай со своим английским, когда я бухой мне не в кайф сидеть и напрягаться с переводом!

– Хорошо, пять лимонов.

– Ты че, Макс, краев не видишь? Не борзей! Максимум четыре и все, больше не могу, даже если бы и захотел. Это дедлайн или дедпойнт, тьфу, запутался уже.

– Можешь, Стас, можешь! Я по твоим глазам вижу, что можешь. Четыре с половиной и будем в расчете – продолжал давить Максим, чувствуя, что Гусаров поддается. Пьяные люди обычно не стойкие, а Стас хорошо выпил.

– Короче, Максим, четыре с половиной. Окей, согласен! – сказал он, выплевывая зубочистку. Та отлетела далеко и упала на коврик.

За соседним столиком пожилая дама с недовольным лицом укоризненно покачала головой, однако Стас даже не посмотрел на нее. Что же, дальше давить на приятеля не имело смысла – тот, действительно, вряд ли мог дать что-то сверх той суммы, о которой они договорились. Поэтому Максим немного дольше, чем нужно посмотрел на развалившегося на стуле Стаса, словно контрразведчик, пытающийся выведать тайны заброшенного агента, а потом довольно улыбнулся.

– Заметано!

– Тебе как удобнее, безналом или кэшем? – деловито поинтересовался Стас, поскольку, видимо, смирился с неизбежностью дележки. Он вновь обрел самоконтроль, словно прозвучавшая сумма его отрезвила.

Максим подумал, что с наличкой могут возникнуть сложности – она вызывала повышенный интерес и у полиции, и у бандитов, и потому ответил так, словно был искушенным в получении откатов чиновником, неоднократно бравшим взятки и знавшим как минимизировать риски:

– Давай безналом, чтобы не спалили.

– Слушай, а зачем тебе столько? Что-то хочешь взять? Погоди, угадаю, – Стас немного помедлил, пытаясь сообразить, куда его коллега может направить финансовый поток, но мыслительный процесс сейчас, в таком состоянии, был чертовски труден и тогда он выпалил: – «Бентли» или «Ламборджини»?

– На «Бентли» и «Ламборджини» бабок не хватит, «Хаммер» возьму подержанный, – усмехнулся Максим. – Поеду до офиса, как в танке – все по сторонам будут шарахаться!

– Слушай, эта овца пялится на тебя уже полчаса, – вдруг сказал Стас и подбородком указал за спину Максима. – Сама с каким-то чуваком, а с тебя глаз не спускает.

Тогда Максим и увидел Катю.

Он обернулся назад с мыслью, что в ресторан пришла одна из его многочисленных знакомых, но это оказалась его спутница по метро. Он встретился с ней случайно глазами и отчего-то смутился.

– Знаешь ее? – тут же с любопытством спросил Гусаров, заметивший это переглядывание.

– Да так, ездим в метро вместе, – неохотно ответил Максим.

Он подумал о Кате. Девушка пришла в ресторан с молодым человеком. Почему бы и нет, если не замужем? Он ведь и сам недавно спал с Леркой, не испытывал угрызений совести. Отчего ж ему стало неприятно, точно в нем проснулась ревность?

Может потому, что ему нравилась эта девушка, и в глубине души он хотел бы с ней встречаться? Однако признаваться в этом, не ей, а в первую очередь себе, он не желал. Сейчас он свободен и волен решать, где и как ему жить, ведь время подчиняется только ему. Однако если появится другой человек, та самая, которая будет требовать внимания, большую его часть, разве сможет он принадлежать самому себе? Готов ли он на такие жертвы?

И все же рассудочные, рациональные мысли не могли заставить его не думать о Кате. На самом деле, при всех его внутренних страхах и сомнениях, доминирующих мыслях о мужской независимости и гордости, он все-таки хотел познакомиться с ней, думал о возможных отношениях.

Однако этот молодой человек, с которым она сидит, кто он? Насколько он близок с Катей? Они вроде увлечены друг другом, по крайней мере, так это выглядит со стороны. Улыбаются, что-то говорят, пьют вино…

Посмотрев на жующего Стаса, Максим тоже взял полную рюмку водки, выпил. Ему не хотелось, чтобы Стас что-то заметил – Гусаров болтлив. Завтра же будет обсуждать со всеми знакомыми и, в первую очередь с Сашкой Белорыбовым, его новое увлечение.

Он вновь перевел взгляд на Катю, словно его глаза неудержимо тянуло к ней магнитом. Не будет ли теперь выглядеть смешным желание его, Максима, познакомиться с этой девушкой? Никто не хочет показаться смешным, потому что это унизительно и заставляет чувствовать себя идиотом, каким бы крутым ты не был. Как в сериале по роману Джейн Остин «Гордость и предубеждение», который так нравился его матери, и который Максим невольно смотрел несколько раз. Там смешным не хотелось выглядеть гордому и высокомерному мистеру Дарси, хотя тот, будучи по положению выше других, мог бы игнорировать мнение окружающих.

Максим представил, как Катя снисходительно улыбнется и сообщит, что она занята, что ей, конечно, приятно его внимание, но у нее уже есть бойфренд. Тогда он будет чувствовать себя опоздавшим к финишу бегуном, который прозевал старт – все убежали, а он остался. Его просто пошлют в мягкой форме, без оскорблений и обид, поскольку Катя, видимо, воспитанный человек. Только от этого не легче – пошлют ли тебя уважительно или по матушке.

Максим посмотрел на почти опустошенную бутылку водки, но пить больше не хотелось.

– Стас, пойдем на воздух? – предложил он. – Пора по домам!

– Окей!

Они расплатились и вышли на улицу, где уже опустилась теплая августовская темнота, но на московских, подсвеченных ярким светом фонарей улицах, было совсем светло. Пьяный Гусаров приобнял Максима за плечи, и они побрели к автобусной остановке, вокруг которой, словно пчелы вокруг улья, роились таксисты нерусского вида.

Глава 10

Через несколько дней на счет Максима в «Райффайзен банке» была переведена сумма в четыре с половиной миллиона рублей. Этот счет Гусаров попросил открыть Максима в другом банке, так как у них был зарплатный проект со Сбером и всегда можно отследить доход, получаемый каждым сотрудником сети салонов «Автолюкс». Тут могли возникнуть вопросы – от кого получил, за что такая щедрость. Никому рисковать не хотелось, поэтому Максим посчитал правильными меры предосторожности, предложенные приятелем.

Он думал, куда употребить полученные деньги: то ли купить дорогую машину, продав свой «Фольксваген Пассат», то ли положить на депозит в банке. Однако, совет пьяного Стаса, который тот озвучил, когда они ехали вместе в такси, показался Максиму вполне разумным. Гусаров предложил Максиму взять ипотеку и купить квартиру. А что? Это была хорошая идея. Ему, Максиму, пора было бросать якорь, обзавестись своей недвижимостью в столице. Не все же время скитаться по съемным углам!

У самого Максима уже было около двух миллионов и он, в принципе, мог даже не залезать в ипотеку – вполне хватало на однушку. Причем купить ее можно было не в Подмосковье, а в самой Москве, ближе к окраине. Хотя бы в районе того же Речного Вокзала, где он и снимал квартиру. Тот район ему нравился.

После поступления денег на счет Максим располагал достаточной суммой для осуществления своих желаний. Оставалось решить технические вопросы. Ему не хотелось самому приступать к поиску квартиры – такие дела обычно занимали много времени и не всегда увенчивались успехом. К примеру, существовал риск нарваться на мошенников, «черных риэлторов», убивающих клиентов. Вместе с тем, самому трудно проверить чистоту сделки: все ли жильцы выписаны, нет ли наследников. Не зря ему говорили об этих и других подводных камнях, которые надо обойти, чтобы успешно пришвартоваться в купленной квартире.

Проще всего, оказалось, отдаться в руки официально работающих на этом рынке компаний. Ему было известно несколько крупных агентств: «Миэль», «Миан», «Инком», но в крупных брали большую комиссию, и следовало присмотреться к средним. Так среди иных прочих он увидел название «Траян». Посмотрел отзывы в интернете, они оказались благоприятными.

Как человек, не привыкший откладывать дела в долгий ящик, он снял трубку и набрал номер, указанный на сайте. Ему ответил молодой мужской голос, человек представился Василием. Максим начал подробно объяснять, что бы его устроило: район, количество комнат, этажность, близость к метро.

Новостройку не хотелось. К тому же, насколько было известно из информации в интернете, в районе Речного вокзала новостроек было мало, а однокомнатных квартир в них еще меньше. Эти квартиры шли нарасхват, как пирожки, они были самыми ходовыми. Поэтому, свое внимание Максим обратил на вторичку.

Своими мыслями он поделился с неизвестным ему Василием и тот воспринял пожелания клиента очень внимательно, чувствовалось, что он все записывает в блокнот или заносит в компьютер – электронные органайзеры стали популярны в последнее время.

– Я все понял, простите, как вас зовут? – переспросил Василий.

– Максим.

– Максим, я все понял, записал. Но вам нужно приехать к нам и официально оформить договор. Окей? Надо будет оговорить сроки поиска, процент комиссионного вознаграждения.

– Знаете, со временем у меня туго. А нельзя сделать так, чтобы мы встретились на первой квартире, которую вы найдете? Там бы я и подписал.

На другом конце провода немного помялись, и Василий сказал:

– В принципе можно.

– Вот и славно! – обрадовался Максим, которому, действительно, было некогда разъезжать по чужим офисам.

Он дал свой номер сотового телефона, так как звонил с корпоративного.

– Я с вами свяжусь, когда появятся варианты, – бодро произнес Василий, и по тону его голоса чувствовалось, что он доволен заказом от нового клиента.

Едва Максим закончил свои переговоры с риэлтором, как на его мобильник позвонили. Звонила мать, которая вместе с отцом проживала в другом городе, за сотни километров от Москвы.

Родной город Максима – Заволжск, поначалу образовался на западном берегу великой русской реки Волги, а затем постепенно разросся и занял оба берега, соединяясь длинными железнодорожными и автомобильными мостами, словно два гимнаста под куполом цирка, удерживали друг друга крепкими руками.

– Мам, что случилось? – удивленно спросил Максим. – Что-то с отцом?

– Нет, слава богу, с ним все в порядке. Работает. Я хотела узнать, как у тебя дела. Ты давно не звонил.

– У меня без изменений. Наверное, скоро квартиру куплю.

– Правда? Вот это хорошо, а то все мыкаешься по чужим углам. Да и жениться пора уже.

Женитьба являлась старой и больной темой для разговоров с близкими. Максиму исполнилось тридцать один и, с точки зрения матери, он сильно опаздывал с созданием семьи. Пора было становиться респектабельным мужчиной, имеющим все атрибуты состоявшегося человека: семью с детьми, престижную работу, хороший дом, машину. Но Максим все тянул и тянул, боясь расставания с привычной свободой.

– К нам не собираешься? Давно уже не был, – заметила мать, и в голосе ее прозвучало недовольство тем, что Максим не прислушивается к советам старших. – Пора уже повидаться. Отец часто прибаливает, жалуется на спину. Да и у меня здоровье не ахти!

– Да, давно не был, – согласился с матерью Максим. – Надо слетать.

– Я тут подумала, у нас с отцом намечается юбилей, как-никак тридцать лет совместной жизни, может, приедешь? Поздравишь нас.

– А когда вы хотите отметить?

– Да вот, скоро, на следующей неделе.

– Ого! Ты ставишь меня в трудное положение, надо приготовиться, подобрать подарок…

– Ничего не надо, – вполголоса сказала мать, – сам приезжай!

В принципе, ничего не мешало подскочить Максиму домой к родителям. Он подумал, что квартиру ему подберут не скоро, в любом случае, не раньше следующей недели. На работе пока все в норме, и, если что, Стас с Сашей прикроют. Да и вообще, он давно не брал отпуск, еще с зимы.

Надо было отдохнуть – неделя без него не станет катастрофической для компании. Конечно, чем вояжировать по родным весям, он с удовольствием пригласил бы какую-нибудь девушку, хотя бы ту же Катю, съездить в поездку по Европе. Ему давно хотелось побывать в норвежских фьордах, тем более что есть прекрасные, интересные туры. По весне, Белорыбов плавал по маршруту почтового корабля в Норвегии с юга на север. По словам Сашки, было очень красиво, романтично: голубое с серым отливом море, высокие туманные горы, аккуратные разноцветные деревни.

Правда, Саша плавал не с девушкой, а с родителями – захотел порадовать старичков новыми впечатлениями. Они у него не были избалованными, всю жизнь проработали на «ЗИЛе». Вероятно, от этого, романтика поездки для Сашки несколько смазалась, но в целом он остался доволен.

Через несколько дней после разговора с матерью, который все время вертелся у него в голове, Максим с невольным сожалением решил, что как бы ни манили заморские страны, а придется ехать в Заволжск. Он позвонил из своего офиса сначала Стасу, объезжавшему салоны, а затем подошел к Белорыбову и предупредил их, что хочет взять отпуск на неделю.

– Ты чего туда попрешься? – в своей обычной грубоватой манере спросил Стас. После разговора с Максимом в украинской корчме он был зол, но злился не на приятеля, а на того неизвестного человека, кто его слил. В ближайшее время он хотел это выяснить. – Чего тебе там надо? – повторил он свой вопрос.

– У родителей юбилей совместной жизни, – неохотно ответил Максим, не любивший распространяться о городе, где вырос и вообще, о своей жизни до Москвы. – Надо слетать, поздравить, сам понимаешь!

– Лады, я не против! Слушай, а чего тебе туда гонять порожняком? Там как с рынком?

– В каком плане?

– Может, есть смысл потолковать с хозяевами и открыть салон? Тогда оформишь себе командировку, сгоняешь за счет фирмы.

Максим немного заколебался, но потом подумал, что возиться с салоном ему не охота. Надо было подбирать помещение, персонал – все это требовало времени, и в недельный срок можно не уложиться. Хотя сама по себе тема с салоном была интересной.

– Нет, Стас, не смогу этим заниматься, – ответил он с некоторым сожалением. – У родителей юбилей, будет не до того.

– Как знаешь! – Гусаров потерял интерес к разговору, и они его быстро свернули.

У Белорыбова никаких вопросов не возникло, он только сказал, что сообщит хозяевам, главному из них – Камо, о желании Максима взять отпуск.

Вылет из Домодедово был запланирован на два часа ночи. Теплый летний сумрак окутал аэропорт, который, как чутко спящий зверь, изредка издавал ворчание и глухой отдаленный рык во время посадки и взлета рейсовых лайнеров. Бортовые огни самолетов расчерчивали небо в ожидании встречи с землей, а в полете превращались в маленькие, плавно перемещающиеся звездочки. Словно звездное небо пришло в движение.

Здание аэропорта в это время казалось почти пустым – редкие пассажиры дремали на зеленых пластиковых креслах в зале ожидания. Сонную тишину иногда прерывал миловидный голос девушки—диктора, делавший очередное объявление: «Пассажира Карпова просят пройти к стойке регистрации номер десять» или «Сотруднику полиции просьба зайти в служебное помещение». Девушка произносила слова разборчиво, неторопливо, но от этого казалось, что они текут вяло, точно погруженные в сон.

Максим сразу представил дикторшу, дремлющую в промежутках между объявлениями, и невольно посочувствовал ей – у него будет возможность откинуться в кресле и подремать во время полета, а ей работать до утра.

Он прошелся по первому этажу, вдоль стоек для регистрации. Возле одной толпились пассажиры рейса, улетающего в Иркутск, другие пустовали, напоминая остановленные конвейерные линии, работники которых ушли на забастовку.

Потом он поднялся на второй этаж, прошел к круглосуточно работающему бару. В баре почти никого не было. За столиком, перед наполовину пустым бокалом то ли виски, то ли конька, сидел, наклонив голову молодой человек. Он показался смутно знакомым Максиму. Возле него сидела уже с пустым бокалом, чашкой кофе и наполовину откушенным пирожным какая—то девица. Ее лицо выглядело усталым, измятым, каким бывают лица даже у молодых людей после бессонной ночи. Полуприкрытыми глазами она лениво, без интереса, смотрела на парня, сидящего рядом. Видимо, какое-то время тот угощал ее, надеясь на взаимность.

Присмотревшись внимательнее, в молодом человеке Максим узнал своего школьного товарища Пашу Сказкина. Их пути давно разошлись и после того, как Максим уехал в Москву, он не имел о Павле никаких известий. Одно время Максим пытался найти сведения об одноклассниках в социальных сетях. Но его попытки не всегда были удачны – кого-то удалось найти, кого-то нет. Сказкина он не нашел ни «В контакте», ни в «Одноклассниках».

Но вообще-то он предполагал, что встретит знакомых в аэропорту. Хотя его родной город и не был таким уж маленьким – проживало около шестисот тысяч жителей, – Максим заметил, что стоит отправиться домой, как обязательно на пути попадутся знакомые лица. Так было и на этот раз. Словно это особая примета, подобно тому, как у водителей, моющих машины, существует некая причинно-следственная связь с обязательно идущим после мытья дождем.

Максим подошел к Паше.

– Привет! – сказал он, присаживаясь за столик. – Что отмечаем?

Сказкин поднял голову, с трудом всматриваясь в подсевшего к нему парня. Максим понял, что тот был в изрядном подпитии.

– Ты кто? – спросил Паша, щуря глаза, будто от яркого света.

– Не узнаешь? – Максим засмеялся, обратив внимание на то, что лицо сидящей рядом девушки ожило, она улыбнулась и переключила внимание на него. – Не узнаешь, Паша, старых друзей по школе? Нехорошо!

– Не, не узнаю. Постой, ты Макс что ли? Завьялов?

– Он самый. Чего празднуешь? – Максим кивнул на бокал, стоящий перед Пашей.

– Сейчас, погоди!

Сказкин поднялся, подошел к бару и что-то сказал молодой усталой барменше. Та налила полный бокал виски и Паша, с трудом доставая деньги из внутреннего кармана, расплатился пятисоткой. Он был невысокого роста, маленький, лопоухий. В школе его многие обижали, вернее, пытались и Максим, сидевший рядом с ним за партой до восьмого класса, периодически вступался за своего невзрачного соседа. Поэтому Паша сохранил к нему добрые чувства до самого выпуска.

Сказкин подошел к столику, неосторожно толкнул Максиму бокал, едва не расплескав виски.

– Пей! – он пьяно уставился на Завьялова в полной уверенности, что тот выполнит его приказ.

– По какому поводу?

– Нет, ты пей, потом скажу!

– Паша, – твердо произнес Максим, отодвигая бокал в сторону, – я так не пью. Выпью, а потом скажешь, что за чей-нибудь упокой. Будет стремно! Говори, за что пьем или не буду.

Паша стоял и пьяно покачивался на ногах, молчал.

– Может вы, девушка, знаете, за что тут пьют? – обратился Максим к девушке.

– А мне пофигу! – сказала та и пожала плечами.

– Макс, – сказал, падая на стул Паша, – я сегодня провернул одну сделку, удачную. Знаешь, где работаю?

– Нет, – ответил Максим, улыбаясь и подыгрывая однокашнику, желавшему чем-то похвастаться. – Скажи!

– Я коммерческий директор завода «Вектор» … – начал Паша.

– Помню, который машины для тушения пожара делает.

– Да. Сегодня толкнул четырнадцать машин в Таджикистан, – у нас в кармане международный контракт. Сечешь фишку? Позвонил директору и тот на радостях разрешил спустить все оставшееся на командировку бабло.

– Тогда понятно, за что пьешь. Присоединяюсь!

Завьялов взял бокал с виски, приподнял его, будто чокаясь, и сделал глоток.

А Паша, между тем, продолжал говорить, пьяно растягивая слова:

– Во, отрываюсь! Бухаю здесь целый день.

Он показал рукой на почти пустой столик и отдельно на девицу, словно та входила в обязательный набор для полного отрыва. В ответ Максим, чтобы подначить бывшего школьного приятеля, сказал с иронией:

– Что-то не густо у тебя, поляну накрывать не умеешь?

– Ща все будет, ты меня знаешь!

Сказкин хотел рвануть к барменше, но Максим попытался его удержать за пиджак.

– Куда ты, Пашка, я пошутил, сейчас регистрацию объявят.

– Не-а, пусти, я пойду!

В это время, действительно, сонная девушка-диктор начала объявлять посадку на их рейс: «Объявляется посадка на рейс Москва-Заволжск, стойка регистрации номер двадцать».

– Ну, пора, пойдем! Брось ты все! – Максим потащил Пашу вниз со второго этажа, тот слегка упирался, но все же, влекомый сильной рукой Максима, пошел вместе с ним. Апатичная девица проводила их ленивым взглядом и вновь потеряла интерес к окружающему миру.

Вскоре Боинг-737 натужно гудя турбинами, взмыл вверх, в московское небо и, совершив крутой разворот, понес их к берегам Волги.

Паша, казалось только этого и ждавший, откинувшись в кресле, вставил в уши наушники плеера и включил музыку. Максим разобрал, что пела Леди Гага, но Паша уже не слушал ее, он мгновенно заснул.

Во сне исполнительный директор завода «Вектор» свернулся клубком как маленький котенок, сполз немного вниз и оказался на правом плече Максима. Тот посмотрел на сонное лицо спящего, однако трогать его не стал, поскольку Сказкин не мешал Завьялову. За прошедшее после выпуска из школы время, его школьный товарищ немного изменился: жестче стали углы рта, на лбу появились небольшие морщинки.

«Ничего не поделаешь, – философски подумал Максим, – мы меняемся не в лучшую сторону».