Олег Белоус
Баллада об атлантах
– Отец, как это произошло? Что вообще здесь происходило пока я защищал страну Атлантов на далеком Востоке? Мне там, – он повернулся в сторону Посейдониса, – многое наплели, но я не верю этому и на муравьиное крылышко! (идиома, аналогичная русскому "и на йоту").
– Она погибла, страшно погибла, – атлант помрачнел и отвернулся, через несколько мгновений посмотрел в осунувшееся лицо сына, – Я любил ее.
– Я знаю отец. Но кто? Кто ее убил? Я должен знать, как зовут этого мерзавца! – крикнул Бомани звенящим от ярости голосом.
Еще мгновение тому назад скорбящее лицо Гратиона изменилось. Морщина на переносице разгладилась, губы отвердели. Взгляд уже не казался взглядом страдающего человека, что сетует на судьбу, – стал острым и цепким. Теперь перед Бомани не муж, скорбящий о погибшей возлюбленной, но управитель Посейдониса, атлант, почти равный любому из Совета царей.
Отец снял с головы обод, который Бомани вначале принял за украшение и, протянул сыну.
– Одень это!
Сын подчинился. Обод мягко сжался вокруг головы.
– Смотри, – внезапно воскликнул атлант.
Горы, да и сам мир в единый миг исчезли, словно повернули выключатель. Перед Бомани предстал Посейдонис. Обожженный, с зияющими пробоинами в жилых пирамидах и мостовых. Рушились стены, раздвигались в безмолвном крике рты раненых, корчились в пламени пожаров детские фигурки. Шипение разрядов громовых копий сливалось с яростными криками в ужасную какофонию. На пылающих улицах сражались оборванные, окровавленные люди, атланты, цахел.
На стены дворца Совета царей лезли тысячи обезумевших от ярости боя, скрещивались мечи, летели во все стороны разряды громовых копий, с глухим треском лопались головы, потоками хлестала кровь. Бой продолжался и в воздухе, десятки пушпаков нанизывали друг друга на электрические разряды и рушились на каменную мостовую. И всюду посреди обороняющихся были инопланетные звери, похожие на маленьких медведей, вывезенные атлантами с далекой планеты.
Изображение остановилось. Голос за кадром, сухой, механический, произнес:
– Это не звери. Это разумные существа и телепаты способные влиять на живые существа и покорять себе, они называют себя магоно эо. Их влиянию поддается девять из десяти атлантов, половина полукровок, каждый второй человек и каждый десятый цахел. Часть разумных, попавших под их власть, требуют от "хозяина" постоянного контроля, а часть становится "зомби". Несмотря на физиологические различия они причисляют себя к магоно эо. "Зомби" отличаются от людей и атлантов на генетическом уровне, имеют повышенный болевой порог и способны мгновенно перемещаться на расстояние до 2 м.
– Смотри, – услышал Бомани крик, откуда-то из неведомой дали.
Он увидел массивную фигуру отца, бегущего во главе бунтовщиков на штурм. Они влезли на стены и тут в спину им ударили свежие отряды, ведомые зомбированными атлантами. Это был разгром.
– Нас было мало, слишком мало, мы проиграли. Они думают, что победили и скоро завладеют этим миром, но это им не удастся, клянусь всеми богами!
– Смотри как магоно эо поступили с нами и нашими семьями!
Бомани очутился посреди похожего на сарай для цахел здания, десятки все еще живых, окровавленных людей, полуатлантов и цахел, висели, насаженные на ржавые крюки, прикрепленные толстой цепи, тянувшейся по потолку.
– Сынок, – услышал хриплый женский голос.
Это была мать, окровавленная, истерзанная, но все еще живая.
Бомани рванулся, помочь, спасти, но не смог сделать и шага.
А пока он безуспешно рвался, появились цахел с огромными топорами в руках и начали разделывать еще живые тела, словно на бойне.
– Смотри! Мы для них всего лишь пища, такая же как любое животное.
Видения прекратились, картинка распалась яркой вспышкой.
Бомани невольно зажмурился, рухнул на колени, словно от удара. Он открыл глаза, перед ним стоял отец и вокруг была реальность. Из-под ресниц атланта медленно выползли две большие слезы, пробороздили морщинистые щеки.
Страшная боль острой иглой пронзила сердце юноши. Как профессиональный воин, он знал, что с ним может случиться всякое, и в душе был готов принять даже самую лютую смерть, но смерть матери, которую, он любил больше всех в жизни, принять не мог. Он был не просто в отчаянии, а в бешенстве от невыносимого горя. Вдруг стало все равно: умрет ли он сейчас или проживет долгую и счастливую жизнь – мать мученически погибла, а он, ее сын и воин, не смог предотвратить это злодеяние.
– Сын мой, – произнес атлант новым, негромким и сочувственным голосом, поднимая Бомани с колен, – беда пришла откуда мы не ждали. Игрушки, забавные зверьки, вывезенной с проклятых звезд, завоевывают и уничтожают нас. А точнее уже завоевали: атланты им покорились, а те, кто восстал, истреблены. Страна Атлантов обречена. Так пусть выживут хотя бы люди и полуатланты.
– Что же делать, отец? – вскричал Бомани и с надеждой посмотрел на отца, – Научи, как мне отомстить за мать, за тебя, за всю страну Атлантов?
– Садись, – атлант присел на землю и хлопнул ладонью по каменной глыбе рядом, – Только признав, кто мы есть – получим, чего хотим. Слушай как мы поступим…
***
Сквозь смотровую щель в стене виднелся небольшой участок церемониального зала, отделанного драгоценным кедром, во дворце Совета царей и доносился едва различимый шум голосов. На черных, ярко в солнечных лучах тронах, у стен сидели девять царей, рядом, у столиков ожидали писцы. А посредине непонятно зачем здесь сооруженный металлический столб, непристойной формы. Вершину его украшали девять кругов из холодного пепельного цвета камня.
Гратион – ткнул мечом, метательное оружие он недолюбливал, больше надеясь на мощь рук и сноровку в ближнем бою, – влево. Потом указал на сына и показал направо. Бомани кивнул. Все понятно. Отец возьмет на себя тех, кто слева, а он тех, кто справа.
Открывшаяся в стене дверь стала для атлантов, их слуг и магоно эо полной неожиданностью и пока они очухались, отец и сын славно повеселились.
Гратион с размаху вонзил меч в грудь ближайшего атланта в красных одеждах царя, провернул, выдернул окровавленный клинок и воткнул в грудь другого.
Бомани выпустил все заряды громового копья с такой бешенной скоростью, что не успел и глазом моргнуть, как уже нащупывал сменную батарею. Не было времени даже проследить, куда летят разряды и попадают ли в цель. Едва воткнул новую батарею в копье и, подняв взгляд, увидел, как сверкая полированной сталью в свете искусно замаскированных в крыше окон, летит в лоб боевой топор.
Почти инстинктивно согнул ноги.
Топор пролетел так близко, что он услышал свист рассекаемого воздуха и увидел отчеканенный на стали знак страны Атлантов: трезубец. Убийственное лезвие пролетело на расстоянии ладони от макушки и вошло в кедровую стену почти на ладонь.
Через миг Бомани увидел бледное лицо полуатланта в хитоне секретаря, метнувшего топор и тут же толпа убегающих людей скрыла его.
Отец, словно безумный, с криком врубился в горстку кричащих жрецов и секретарей и расправился с тремя так быстро, что глаз едва успел уловить.
С диким визгом магоно эо прыгнул с пола, на манер дикого кота, в лицо. Отец встретил его ударом щита. Тело магоно эо перелетело зал, врезалось в стену, окровавленное, сломанное, тряпкой рухнуло на пол.
Зомбированные магоно эо люди и атланты жертвовали собой с ошеломительной отвагой. Двое юношей с еще не пробившейся бородой: полуатлант и истинный человек, разом рванули толстый ковер на полу. Подняв его как щит, бросились на Бомани.
Извилистые разряды громового копья поразили обоих. Они рухнули на окровавленный пол.
Отец вонзил меч в грудь очередного царя, когда один из телохранителей ударил кривым мечом ему по запястью, перерубив руку с мечом. Какой-то миг Гратион не понимал, что произошло.
На щит обрушился тяжелый удар меча, и отец упал на колени.
Разряд громового копья Бомани опоздал на какой-то миг. Меч телохранителя вонзился в грудь отца.
Рык, подобный вою раненого зверя, Бомани, слился с шипением громового копья и всхлипом очередного врага, рушащегося на пол.
Схватка длилась еще несколько мгновений и, внезапно, оказалось не в кого стрелять. На полу лежали окровавленные тела, недвижные и еще шевелящиеся.
– Отец, – Бомани бросился перед родителем на колени. На его груди вокруг вонзившегося в грудь металла расплывалось мокро-алое пятно. На мелового цвета лице страшно закатились глаза, – Отец, как я могу тебе помочь?
– Мне уже не поможешь, сын… – на губах пузырилась розовая пена, они хватали воздух, а легкие задыхались: воздух шел через рот и рану. Бомани с содроганием понял, это агония, – доделай дело, ты помнишь, я…
Он не договорил. По телу пробежала крупная, судорожная дрожь, лицо осунулось, огрубело; неподвижные глаза уставились в потолок.
Бомани минуту смотрел на заострившийся нос, ловил недвижный взгляд.
– Я выполню свой долг отец.
Судорожный вздох вырвался из груди.
Он поднялся и, круто повернувшись, двинулся неестественно прямо, не шевеля прижатыми к бедрам руками. Черты лица дрожали словно ему смертельно хотелось разрыдаться, только он забыл, как это делать. Плыли, сдерживая бушующую внутри бурю эмоций.
Спустя несколько минут все девять корон, украшавших при жизни головы царей, лежали на положенных местах в кругах на вершине столба в центре зала.
Несколько секунд ничего не происходило и сердце ледяной рукой схватила тревога. Неужели старинный механизм вышел из строя? Неужели смерть отца напрасна?
Он вдруг ощутил легкую дрожь. Дрожь мелкую, едва уловимую, возникшую где-то вдали, но от которой внезапно и остро заныли зубы. Бомани поднял взгляд на столб, но не успел ничего ни увидеть, ни оценить. Потому что внезапно он рухнул вниз.
Давно ушедшие из жизни первые переселенцы с планеты Эсмиель на Землю изготовили смертоносное изделие надежно. Оно пережило их и прождало века пока дальний потомок не привел его в действие.
Бомани подошел к отцу, снял с его головы проволочный обод, открывший глаза на происходившие в стране Атлантов события. Сгорбившись, словно на плечи давила невидимая гора, подошел к двери, из которой они с отцом проникли в церемониальный зал. Повернулся, взгляд устремился на окровавленное тело отца. Лицо отвердело, утвердилось в новой ипостаси. Он вышел в двери.
***
Громом грянул в задних рядах толпы, собравшийся вокруг Бомани, смех. Вскоре он стал всеобщим.
– Погоди!
– О-хо-ха-ха-ха!..
– Страна Атлантов провалится в море!.. Ой умора!
– Гы-гы-гы-ы-ы!..
– Чего стоишь, кобель лысый? Видишь не в себе он. Хватай мешок и пошли домой!
– Провалится! Гык-гык-гы-ы-ык!..
Бомани замер посреди улицы, бессильно опустив руки, хмурясь, перебегал глазами с одного на другого. А толпа, вокруг распадалась, разъедалась, словно сахар под напором воды,
Внезапно взгляд зацепился за огромные сухие глаза на бледном девичьем лице, показавшемся ему почему-то знакомым, которые не отрываясь смотрели на него. Заметив направленный на нее взгляд Бомани, девушка прошла через почти распавшуюся толпу к полуатланту и поклонилась.
– Господин, вы помните меня, я Зерин, господин как-то почтил меня своим вниманием, – девушка была из истинных людей. Прекрасное, обрамленное водопадом темных локонов лицо. Кожа слегка загорелая, ямочки на щеках, нежная стройная шея, пухлые губы и зеленые как трава глаза.
– Я не был в Стране Атлантов несколько лет, и ты меня все еще помнишь? – ему показалось, что он вспомнил ее, одну из десятков, гревших когда-то ему постель.
– Как можно забыть такого доброго и красивого господина, как вы, все эти годы вы были здесь! – девушка прикоснулась пальчиком к скрытой под бесформенной накидкой груди.
– Хоть ты, веришь мне? – с нескрываемой горечью произнес Бомани.
– Как может слабая и глупая женщина не верить вам? Я верю вам и, вверяю свою жизнь, – девушка протянула сложенные ладони юноше в ритуальном жесте подчинения.
Бомани схватил ее за руку и потащил вниз по улице, мимо дворца правителя Посейдониса, до боли знакомого со времен юности и детства, после налево, по длинной и узкой улочке, похожей на кишку, зажатой между жилыми пирамидами. И все вниз и вниз, к порту!
Свежий соленый ветер, пропитанный запахом гниющих водорослей, уже коснулся разгоряченных лиц беглецов, когда в затылок пахнуло жаром. Бомани повернулся. В лярах тридцати позади на мостовой стремительно проступило красное пятно. "Неужели не успел?" Обдало сухим жаром.
– Бежим, – отчаянно крикнул, и побежал, увлекая случайную подругу с собой.
Раскаленная порода пятна обвалилась, из ямы полетели раскаленные камни словно выброшенные адской катапультой. "Кажется это называется вулканические бомбы!" – совершенно некстати подумал мужчина, изо всех сил увлекая подругу вперед. "Не ошибся отец, а вот нам кажется конец!" Вокруг царил хаос: люди, с дикими криками, которые заглушал рев новорожденного вулкана, бежали куда глаза глядят; воздух, наполненный запахами серы и дыма, прорезали вулканические бомбы, некоторые размером с колесницу, в десятках мест разгорались пожары, а позади рос конус вулкана, подталкивая беглецов в спину сухим жаром.
