Оксана Заугольная
Чужая кровь

Под яблоней прогуливались немногочисленные магики и магессы. Они останавливались и говорили о чем-то, то и дело указывая на дворец. Да, похоже, в городе разговоров о короле хватит еще надолго. Радка отогнала от себя мысль, что теперь говорить будут и о ней тоже. Еще полгода, год назад она была бы счастлива от одной мысли об этом, но теперь… теперь она хотела только увидеть живую и невредимую Янку. И быть с Фабусем. Мужчины, магики или простые яблочники вроде Хенрыка – она не хотела ничего не знать ни об одном из них. Даже о короле. Хватит с неё!

Дверь скрипнула, и Рада поспешно обернулась. Она снова по привычке схватилась за кисть, но браслета по-прежнему не было.

Стиснув зубы почти до скрипа, она прищурилась, пытаясь разглядеть силуэт у двери. На мгновение она успела подумать, что это Мейнгрим, но тут же одернула себя. Что её мужу делать во дворце посреди ночи? Да и вряд ли Ламберт позволит кому-то так просто добраться до того, кого он сам признал наследником.

Так оно и было. Когда человек шагнул в комнату, она поняла, что это совсем незнакомый мужчина. В коридоре было светлее, чем у окна, и Рада разглядела его одеяние из странного скользкого на вид материала глубокого серого цвета.

– Могли и постучать, – прошипела она, не желая разбудить сына. – Вы входите в комнату женщины, в конце концов!

Она ожидала, что смутит гостя или же, напротив, он скажет ей, что имеет права входить куда угодно, но она ошиблась.

Гость махнул перчаткой, накладывая сонный полог над спящим Фабусем, а вторым взмахом включая светильники.

И лишь после этого он низко склонился, почти до пола.

– Прошу прощения, госпожа Радослава, – прошелестел он еле слышно. Его выражение лица резко контрастировало со словами. Рада очень хорошо видела, что ему вовсе не жаль.

– Король приставил безымянного меня к наследнику и его няне. Осмелюсь заметить, что ваши покои дальше по коридору.

Радка нахмурилась. Уж на что она у Мейнгрима была надоедливой приживалкой, а и то из комнаты сына никому не приходило в голову её выгнать.

Видимо, из-за выражения ее лица, безымянный поспешил продолжить:

– Конечно, вы можете оставаться с наследником Фабиушем сколько вам хочется, но Ирена переволновалась за воспитанника и наверняка хочет спать. В коридоре же неуютно и холодно.

Радка негромко выругалась, когда поняла, о чем речь. В огромном дворце няньке не было другого места кроме как на кушетке, где до сих пор спала она. Рядом с её сыном.

– Ты покажешь мне мои покои? – спросила она с раздражением. – Чтобы я могла пустить сюда Ирену.

– Они прямо дальше по коридору. Вы увидите, госпожа Радослава, – безымянный не разгибался, но почему-то в его словах снова послышалась насмешка.

Не желая больше разговаривать с гнусным шпионом – Рада наконец вспомнила, что значит именно такой серебристо-серый цвет одежд этих безымянных, она подошла к кровати сына и погладила защищающий ее сына купол. Как же ей хотелось прямо сейчас схватить мальчика, прижать к себе и бежать. Бежать как можно дальше, как она бежала едва ли сутки назад.

Но она сдержалась.

Высоко подняла подбородок и вышла. Только крепко, до боли стиснула руку Ирене, без слов передавая свои боль, страх и тревогу. Ирена пожала руку в ответ. Поняла.

В коридоре Рада сообразила, почему безымянный усмехался. Пройти мимо своих покоев она не смогла бы при всем желании. Рядом с красивой резной дверью стояли двое – безымянный в серебристо-сером, ничуть не похожем на серый найденных, который наряду с бурым оставался цветом тех, кто не вошел в чей-то род, и стройный черноволосый гвардеец с оранжевой лентой на новеньком мундире. Гвардеец был совсем юн, не старше Ирены, а вот возраст безымянного определить было сложнее.

– Мы – ваши личные сопровождающие, госпожа Радослава, – так же низко, как и первый склонился безымянный. – Ринкольф выполнит любое поручение, а я – всё остальное.

Радка открыла рот, чтобы спросить, что за чушь несет безымянный, а потом сообразила.

– Речь идет об убийствах неугодных и всяком таком, да? – бесхитростно спросила она.

Безусый Ринкольф закашлялся. Кудряшки его испуганно подпрыгнули на высоком ровном лбе. Совсем ребенок.

– Госпоже не стоит говорить об этом настолько прямолинейно, – снова склонился безымянный. – Мое дело предугадывать ваши пожелания, а не слушать их.

– Э, не, так не пойдет, – Радка разозлилась. – Знаю я вас. Вам не скажешь, потом не расхлебаешь! Лучше сразу запомните, убивать никого не надо. Моего мужа, бывшего любовника, его жену… – никого убивать не надо, я ясно выразилась?

Она быстро обернулась, почувствовав чей-то взгляд. Но в коридоре никого больше не было. Почудилось. Ей и в доме Мейнгрима часто чудилась Ева и к месту, и нет. Вот и сейчас.

Радка даже не вспомнила, что официально у неё с Манфредом ничего не было, и об их отношениях, приведших к рождению солнышка Фабиуша, знают только синие и их дракон. Король Ламберт.

Судя по позеленевшему лицу Ринкольфа – она выразилась очень даже ясно.

– Я вообще сомневаюсь, что вы мне пригодитесь, – продолжила она, ничуть не жалея юного гвардейца. Её же не жалели, вот и она не собиралась. – Разве что ходить со мной за покупками, носить пакеты…

Она снова взглянула на Ринкольфа, который уже справился с первым смущением. Хорошенький мальчик, точно куколка. Но совсем еще ребенок, куда ему в гвардейцы. Разве что в такие вот игрушечные, наблюдать за неудобной принцессой. А если война? Нет, рядом с ней ему удобнее.

– Ринкольф может согреть вашу постель, госпожа, – доверительно шепнул безымянный, от которого не укрылся её взгляд. – Ночи такие холодные.

До этого момента Рада думала, что никогда по-настоящему не свыкнется с ролью принцессы. Как тесная чужая одежда этот титул совсем не подходил ей. Похоже, за последние годы она позабыла, сколько чужой одежды и лиц переносила она. Одна Цветка в её исполнении чего стоила! И ведь Манфред почти влюбился, насколько вообще мог кого-то любить этот золоченный болван! А роль сильной магессы, которую она против своей воли разыграла для цветочных? Нет, Радка легко могла почувствовать себя принцессой. Достаточно было её как следует разозлить.

– Это что же ты, серая крыса безымянная, будешь решать, с кем спать принцессе? – прошипела она прямо в лицо опешившему магику. А что для этого пришлось присесть на корточки – разгибаться же дурацкий соглядатель не собирался, так это и вовсе ерунда. – У меня есть муж! Кидать заклинания гниения со спины вы наверняка мастаки. А как насчет того, чтобы один на один сойтись с синим в бою?

Судя по лицу магика, он хотел оказаться как можно дальше от разъяренной принцессы, а Радка подумала, что это редкостное удовольствие – растаптывать тех, кто с удовольствием растоптал бы тебя, если бы мог себе это позволить.

– А если бы я решила изменить мужу, то выбрала бы любовника сама. Или двух. Да хоть трех! – Радка ухватила магика за узкий подбородок и потянула вверх. Она сама устала сидеть на корточках, и разговаривать с затылком не собиралась.

– Я не это имел ввиду! – проблеял безымянный. – Грелка. Если вдруг станет холодно, греться о магика лучше, чем просто заворачиваться в одеяло. Вы ведь не используете магию, госпожа Радослава…

Он захрипел, потому что Радка перехватила руку, и теперь держала её не на подбородке, а на тощей шее серого. Конечно, у нее не хватило бы сил или решимости свернуть ему шею, но ощущение от передавленной гортани тоже могло быть весьма неприятным. Она-то знала.

– Я не использую магию, потому что я очень многое могу и без нее, – негромко произнесла она, глядя в темные глаза только что обретенного врага. – Чего не скажешь о вас.

Она отпустила руку, с откровенной брезгливостью вытерла ладонь о платье и наконец вошла в комнату.

– Без стука ко мне можно входить только Фабусю и его няне! – крикнула она в коридор и захлопнула дверь. Сделала пару слабых шагов и рухнула в первое попавшееся кресло. Ноги не держали. Так долго быть «принцессой» – это было слишком даже для её злости.

И откуда только этот шпион знает о том, что у неё нет магии? Они же так тщательно это скрывали. Она скривилась. Вот именно, шпион. Это его работа – знать неудобные вещи обо всех и каждом.

Радка перевела дух и наконец огляделась. Свет зажегся во всех светильниках, едва она ступила за порог. Это было удобно.

А вот огромная комната, обитая дорогими тканями, а за ней виднелась другая, множество дверей… Кажется, теперь она понимала, что значит «покои».

Напряжение от разговора с соглядателем было настолько велико, что Радка даже не вздрогнула, когда прямо от стены отделилась фигура, превращаясь в Берхта в таком же зеленом полосатом костюме, как обивка стен.

– Я слышал ваше требование, принцесса, но меня оправдывает то, что я не вошел, а уже был тут, – подняв руки в успокоительном жесте, произнес он. Легкая улыбка, приятное лицо… Рада с трудом вспомнила, что этот человек уже не молод и является в некотором роде хозяином всего этого дворца. Ссориться еще и с ним сил совсем не было.

– Но я здесь не за тем, чтобы поучать, – продолжил Берхт миролюбиво. – Я должен познакомит вас с вашими покоями, принцесса.

– Давайте, – согласилась Радка и умоляюще сложила руки. – А можно я при этом не буду вставать с кресла?

– Разумеется, – легко согласился Берхт и свел перчатку в горсть. Кресло плавно поднялось в воздух и поплыло. Радка зажмурилась от удовольствия. Еще больше она обрадовалась, когда обнаружила, что на столике её ждет браслет.

– Портал, защита, светильники по всему замку, усыпляющее, королевский глаз, легкие шаги – перечислил Берхт. – Если будет нужно что-то еще, то вам достаточно передать просьбу мне или сестре.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Радка и поспешила надеть браслет. Без него она и впрямь была словно голой.

Берхт только кивнул.

Кресло плыло по комнатам, а Берхт пояснял назначение комнат. Нет, со спальней и гостиной не было никаких проблем. Как и ванной. Не такая уж Радка глупая. Может, раньше была, но не сейчас. А комната ярости? А комната для встреч? А совсем отдельная комната для встреч с королем?

Больше всего Раду вдохновила потайная дверь в покои сына. К тому же Берхт поклялся, что о ней никто не знает.

– Конечно, в большинстве дворцов у матерей были такие двери в детские, но где она и есть ли вообще, не знает никто кроме нас троих, – любезно просветил он.

И Радка поверила.

– А что мне делать с этими? – кивнула она на дверь.

– Пускать их в свою постель точно не стоит, – с совершенно серьезным лицом ответил Берхт. – Я неплохо знаю синих… Они ничего не забывают. Не стоит их злить.

И почему-то Радка подумала, что он сейчас говорит вовсе не о Мейнгриме.

7 глава

Манфред вернулся из дворца полным надежд. Король благосклонно принял его предложение проверять порталы и притормаживать те, что идут на берег или прямо в цветочное королевство. За это ему была обещана встреча с Фабиушем. Только до неё нужно было разобраться с делами.

Как Манфред не храбрился и не выставлял себя единственным в своем роде пространственником, удерживать в голове все порталы разом не под силу было ни одному живому человеку. Нужно было что-то еще. И проще всего было ограничить для перемещения точки, в которые обычно велись проколы пространства. Он же не дурак, делать все амулеты разными. Нет, точки выходов для стандартных порталов совпадали, достаточно было ограничить их, и половина дела сделана.

– Ева, мне нужно в твой коттедж на побережье, – заявил Манфред, заходя в спальню. Кажется, супруга совсем не ожидала его увидеть, потому как её роскошные длинные волосы волной лежали на обнаженных плечах. Как хотелось их коснуться… не плеч, волос. Но он не смел.

– Что такое, решил отдохнуть в одиночестве или уже добился принцессы и хочешь свозить её в приличное место? – усмехнулась Ева, но в голосе её слышалась горечь.

– Я не видел Радославу, – Манфред всё-таки подошел ближе и провел ладонью по глади волос. Ева ничего не сказала, и он осмелел: погладил почти от того места, где прятался под чарами амулет и до кончиков. И пусть волосы накрывали собой не только плечи, но и спину, грудь, он хотел касаться только их.

– А волос тоже никто не может коснуться, кроме нас с Гримом? – хрипло спросил он, понимая, что уже некоторое время водит ладонями по небольшой упругой груди Евы, по-прежнему скрытой стекающей волной локонов.

– Понятия не имею, – голос Евы тоже казался охрипшим, она смотрела на него потемневшими глазами, но не отодвигалась, позволяя ласкать то ли себя, то ли волосы. – А что?

Манфред не ответил. Новая идея захватила его целиком, и он наклонился ниже, прижимаясь к скрытому волосами соску. Целовать так было сложнее, чем через ткань, но возможно.

Он поднялся, чувствуя себя обманутым.

– Если я прав, то тебя могли… проклясть, коснувшись волос, – наконец произнес он и отвернулся, не желая видеть, как в потемневших глазах его супруги разгорается злость. Она только что выглядела такой жаждущей, такой жаркой, что Манфреду стоило особых усилий, чтобы отодвинуться. Но он не верил в это, не сейчас, когда он старался отдалиться от своего прошлого, к которому относил и Еву.

– Вряд ли, я почти всегда держу волосы уложенными, – Ева справилась с голосом и села прямо. Манфред поборол возникшее вдруг желание толкнуть её обратно в постель и напомнить ей, что он всё еще её муж. Просто он боялся напомнить об этом и себе тоже.

Вместо этого он снова произнес:

– Так что насчет твоего дома? Мне нужно на побережье, там удобнее всего и ближе к нужным мне точкам.

– Я с тобой, – ответила Ева. – Думаю, стоит защитить дом от всяких вторженцев. Я ведь тебе не помешаю?

И уставилась так, словно он и впрямь мог дойти до того, чтобы приволочь любовницу в личный дом жены. Даже обидно.

Пришлось показать ей, что он совершенно честен. И, пока Ева магичила над домом, укрывая его целой системой сложных заклинаний, окутывающих все пространство словно коконом, он прошелся по всем точкам выхода и зацепил их крючками. Теперь покинуть гостеприимное яблоневое королевство наглым захватчикам будет сложнее. И кто будет знать всю информацию о таких попытках? Разумеется, он.

Хорошее настроение испортила Ева.

– Весь прямо светишься, – заметила она. – Когда думаешь погулять с Матиасом?

Не скривиться было сложнее, чем он рассчитывал. Он любил сына, но гулять или играть с ним?.. Что за чушь. К тому же Ева подала ему хорошую идею. Стоило увидеться с Фабиушем. Мальчик еще совсем ребенок и должен рано или поздно поддаться его уверениям и назвать наконец папой. А к отцу наследника и подход будет другой, даже Берхт ничего не сумеет возразить. Решено. Действовать стоит через самое слабое звено. Через мальчишку.

– Обязательно, – невпопад ответил он ожидающей Еве и, раньше, чем она успела ответить, построил портал прямо ко дворцу.

Берхт уже ждал его, словно почувствовал, как пробивается рядом пространство. Манфреду стало не по себе от этой мысли. Всё-таки приятно думать, что его талант особенный.

– Манфред? – Берхт чуть склонил голову, но в одном только коротком слове вполне прозвучало «что тебе снова нужно, доставучий магик». Манфред не дрогнул.

– Я хотел бы видеть сы… Фабиуша, наследника трона, – в последний момент поправился он.

– По какому праву? – Берхт был вежлив, но по его глазам Манфред отлично видел, что он знает. Знает про них с Радославой, про Фабиуша. А значит, это было очередное издевательство.

– По праву родной крови и магии, – Манфред решил пока не лезть на рожон. Ему всегда было достаточно зацепиться лишь кончиком пальца, чтоб втиснуться целиком. И этот случай не станет исключением.

Берхт пожевал губу. Да, оспорить то, что у мальчика был схожий дар, никто не мог. Что до крови – он был не только самым вероятным отцом, он был племянником первого законного мужа Радославы и зятем её нынешнего супруга. Еще недавно это казалось глупой насмешкой, но сейчас стало отличной лазейкой.

– Проходи, – наконец произнес Берхт. – Наушник проводит.

– А к Радославе… – Манфред попытался закрепить результат, но напрасно.

– Принцесса не принимает никого из мужчин, таково повеление короля, – донеслось вдогонку. Что же, Берхт сказал куда больше, чем Манфред надеялся. Синий также останется ни у дел, и это решение никого не принимать принадлежит не самой Раде. А значит, у него всё еще есть шанс.

Настроение его слегка увяло, когда он обнаружил, что в комнатах Фабиуш не один. Нет, он догадывался, что с пятилетним мальчиком кто-то будет, но надеялся, что это будет сама Радослава или какая-то безликая служанка из дворца, которую нужно будет просто увлечь. Но там была Ирена, которую он игнорировал большую часть времени в доме Мейнгрима и – помяни синего, он и появится, сам Мейнгрим. Синий магик терпеливо пояснял его сыну, как держать оружие в зависимости от вида. Похоже, он догадался использовать сильные стороны Фабиуша, потому как у мальчика в руке само по себе появлялось разное оружие, которое он перехватывал своими маленькими пальчиками.

Манфред замер у двери, жадно следя за нитями пространства. Ему самому требовалось больше концентрации для такого фокуса. Такой одаренный, такой похожий на него и такой чужой.

– Манфред, какими судьбами, – Грим даже не повернулся, но, разумеется, заметил его. Боевой магик, об этом не стоило забывать. А вот подразнить его можно.

– Я пришел увидеться с сыном, – усмехнулся он.

Фабиуш огляделся.

– Я не вижу Матиаса, – доверительно сообщил он держащему его руку в своей железной перчатке Гриму. – А ты, папа Грим? Ты ведь даже спиной видишь!

– Малыш, сколько тебе говорить, твой папа не он, а я, – Манфред вздохнул и обратился к Мейнгриму. – Может, вам стоит сделать перерыв в учебе, ты сходишь к супруге, девушка тоже передохнет, а я побуду пока с Фабиушем?

Что он совершил большую ошибку, он понял почти сразу. Да, хотелось немного подразнить Грима, который тоже не мог попасть к принцессе, но говорить о няньке наследника так, словно её не было рядом, не стоило. Забыл, что она тоже магесса, пусть и послабее, чем та же Ева, но она пусть и не из древних семей, а всё же не обычный человек.

– Я воспитанника не оставлю, господин, – таким ровным голосом произнесла магесса, что хорошо знающий женщин Манфред сразу понял – она в бешенстве. И присмотрелся повнимательнее, а что это вообще за магесса рядом с его сыном?

– И я тоже никуда не собираюсь, Манфред, – Грим прищурился. – Фабиуш – мой ученик, и оставлять его с разными неблагонадежными личностями не в моих интересах.

– Как ты заговорил, а? – прошипел Манфред. – А как же родственные чувства, Мейнгрим? Или Радослава, став принцессой, сразу оказалась достойной твоего внимания? Как будто я не знаю, как ты бегал от бедной девочки, будучи уже женатым на ней!

Срываться при сыне Манфред не хотел, но на войне как на войне, и внести хоть искорку раздора между братом и сестрой было бы очень кстати. Судя по тому, как потемнел лицом Мейнгрим, удар пришелся в цель.

– Мои отношения с моей супругой тебя не касаются, Манфред, займись своей женой, – отрывисто ответил Грим и подхватил на руки подбежавшего Фабиуша. – Пойдем, Фабусь, я покажу тебе несколько приемов в тренировочном зале. Ирена.

Он поклонился няньке и вышел. Манфред был готов поклясться, что сидящий на руках синего мальчишка украдкой показал ему язык. Раздражение это не вызвало, скорее, умиление. Он и сам был таким упрямым врединой в детстве.

– Ирена, – прокатил во рту Манфред и в упор уставился на магессу, заставляя её залиться краской. Женщина! – Мы же взрослые люди. Давайте уточним размер и особенности вознаграждения за то, что вы поможете мне восстановить справедливость. Вы же достаточно умны, чтобы понимать, чей Фабиуш сын. Я всё равно добьюсь своего, и вопрос лишь в том, будете ли вы со мной или нет.

– Не мучайтесь лишними вопросами, – Ирена едва заметно улыбнулась, и Манфред отзеркалил улыбку, мысленно решая, какие артефакты предложить магессе, чтобы снизить стоимость услуги в золоте, когда она добавила:

– Я совершенно точно не буду помогать вам, господин.

И посмотрела при этом так, что Манфред решил временно отложить уговоры. Она расслабится, потеряет бдительность.

– Мы не закончили, – только и позволил он себе произнести и оглядел Ирену так, чтобы у неё мысли сбились, что именно не закончили. И вышел.

Дворец подавлял. Куда идти и что делать – всё вылетело из головы, едва Манфред оказался в коридоре. Конечно, можно было снова попытаться попасть к Радославе, благо двери её покоев были совсем рядом. Манфред узнал их по маячившим перед дверями серым шпионом и кудрявым гвардейцем, тоже шпионом, но уже его собственным. Да, действовать пришлось очень быстро, но удалось протолкнуть сына своего должника на хлебное местечко. Только требовать от него отдачи долга было еще рано.

Он думал было заболтать охрану и проскользнуть мимо, хоть на пару слов успеть, но в этот момент словно из стены вышли два рослых незнакомца в светло-оливковых цветах, и, подхватив под руки безымянного, снова ушли в стену. Кажется, они что-то сказали Ринкольфу, потому как должна была причина его неестественной бледности.

Нет, пройти мимо тоже было лучше не пытаться. По крайней мере, сейчас.

По всему выходило, что лучше было просто пока сделать пару шагов назад и затаиться, но как же Манфред это не любил, знала, пожалуй, только Ева.

Он всё-таки соорудил небольшой портал около двери комнат Фабиуша, надеясь, что сумеет им воспользоваться в более удачное время и поговорить с мальчиком наедине, и побрел к выходу. Избавиться от Евы, отвлечь Мейнгрима и заинтересовать Фабиуша. И тогда Радослава достанется ему, а в будущем и трон королевства. Ламберт Белый еще не стар, но, как знать, может он захочет повелевать Цветочным королевством, когда их армия под предводительством Мейнгрима разобьет цветочников. Сам синий может даже героически погибнуть, почему бы нет?

План потихоньку вырисовывался. Манфред уже бодрее зашагал по коридору, но не на выход, а в сторону зала советов. Ему нужно было поговорить с королем.

8 глава

Той ночью Радка уснула с трудом. Она переживала за Фабуся, переживала из-за нажитых врагов, ей было душно в огромной постели с грудой одеял и подушек. А утром оказалось, что многие из этих проблем не стоили и яблочного огрызка.

Самой первой и самой большой радостью стал Фабусь. Радка еще спала, когда он вихрем влетел в комнату и запрыгнул на кровать.

– Я пыталась его остановить, Рада, ой, то есть, принцесса Радослава, простите, – бормотала Ирена, прыгая вокруг кровати и пытаясь подцепить хохочущего мальчишку и снять со слабо ойкающей от его особо высоких прыжков матери.

– Ничего страшного, Ирена, – Радка наконец извернулась и сама прижала сына к кровати. – И зови меня как прежде. Для нас ничего не изменилось.

– Но… – начала Ирена, только договорить не успела – Фабусь магией швырнул в неё подушкой с такой силой, что ей пришлось замолчать и начать отбиваться.

Через полчаса они все трое хохотали так, что не сразу услышали стук в дверь. Это принесли завтрак. Для Фабиуша с его няней завтрак был накрыт в их покоях, и Раде пришлось позволить им уйти.

Впрочем, ей ничего не должно было помешать встретиться с ними после обеда. После завтрака у мальчика должны были быть занятия, о чем напомнила Ирена, но после обеда он был волен заниматься чем угодно.

А до этого времени Радослава была предоставлена сама себе. Она ожидала, что вчерашние надсмотрщики у дверей будут следить за тем, куда она пойдет, но у дверей оказался только юный кудрявый гвардеец, да и тот перепуганный и дрожащий как лист.

– А где этот, безымянный? – вместо приветствия поинтересовалась Радослава.

Вместо ответа безусый воин рухнул на пол и на коленях подполз к ней и уткнулся в ноги.

– Будем считать, что ты не знаешь, – Рада была озадачена такой реакцией. Нет, дурочкой она не была и догадывалась, куда мог пропасть серый шпион. Уже когда Берхт дал понять, что слышал их разговор, она подумывала, не попросить ли не трогать этих дуралеев. Но так и не собралась. Сейчас она пыталась отыскать в глубине себя чувство вины или хотя бы жалость, но тщетно. Она ощущала только досаду.

– Проводи меня к королю, Ринкольф, – попросила она, с трудом вспомнив имя мальчишки. – И встань прямо, ты же королевский гвардеец, яблоня тебе свидетель!

– Я готовился к другому, – похоже, насмешка в голосе Рады заставила Ринкольфа подсобрать мужества. – Не только вы, госпожа, забыли, из какого вы рода. Мы тоже жили совсем другим. И война… Я единственный сын своих родителей.

Радка похлопала его по плечу, пусть ей и пришлось приподняться на цыпочки. Пожалуй, на коленях он был поудобнее, теперь ей приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. А ведь она сама была совсем не низкой.

– Держи язык за зубами и не мешайся под ногами, и война… обойдет тебя, если не придет сама в наш дом. И не кривись, мальчик. Если другие воины короля похожи на тебя, то мы мало что можем противопоставить цветочным и их драконам.

Ринкольф прислушался лишь к первой части совета и молча двинулся по коридору, делая такие большие шаги, что Радка едва поспевала за ним. Они прошли столько поворотов, что, казалось, должны были пройти по узкому дворцу не меньше пяти кругов, а Ринкольф никак не останавливался, хоть и тяжело дышал. Словно страх гнал его вперед.

Радослава снова не удержалась.

– А на пегасе ты катался, Ринкольф? – спросила она и остановилась, разглядывая старый гобелен. Своих предков, играющих со временем, она легко определяла по светлым, словно выбеленным волосам. Вот и тут король плел какое-то заклинание. А был это Ламберт или другой – кто его знает.

– Нет, – буркнул проводник. – Они ужасно злобные и запросто могут откусить руку. Я ездил только на драконах.

И он снова замолчал, всем своим трагичным видом показывая, как опечален новыми порядками, по которым драконы остались лишь у тех, кто успел на них улететь встречать короля.

Наконец, он остановился, и Радослава с облегчением выдохнула. С гвардейцем было ужасно скучно, и не сцепиться языками как с Мейнгримом, все подначки пугали мальчишку до немоты.

– Король Ламберт в зале слухов, – Ринкольф почтительно склонился. – Дождаться вас, госпожа?

Видя такое мучение на лице бедолаги, Радка очень хотела его отпустить, но не могла – найти обратную дорогу самостоятельно ей не помогла бы сейчас даже магия.

– Да, подожди, – попросила она и толкнула дверь.

Зал слухов оказался довольно странным местом. В центре на возвышении стоял трон, на котором восседал король. Кажется, он читал что-то, а паривший рядом на пуфике незнакомый магик шептал что-то на ухо. Что именно, слышно не было, хоть Рада и постаралась прислушаться. Кругом на таких же пуфах сидели другие просители. Кто-то дремал сидя, другие судорожно дописывали что-то в свитки. Были и несколько человек, лицо и верхняя часть тела с опознавательными лентами были скрыты словно тучей или облаком – эти явно хотели остаться неузнанными соседями.

Но вот Ламберт отложил свиток и кивнул. Пуф с его гостем соскользнул ниже и повез магика к выходу. А на его место уже направлялся новый.

Радка оглядела зал и скривилась. Чтобы поговорить с королем, ей придется дожидаться вечера. Под коленки мягко ударил пуф, и она смирилась. Плюхнулась на него, готовясь к долгому ожиданию. Однако дружелюбная мебель мигом отрастила спинку и подлокотники и ринулась вперед, встревая между королем и его просителем.

Ламберт оживился.

– Радослава. Как тебе спалось на новом месте?

– Прекрасно, – Радка растерялась. Она собиралась сразу спросить про безымянного, возмутиться задержками с поисками Янки, узнать про своего мужа… Но весь этот зал, эти люди – она просто не могла говорить о своем, пусть даже её никто больше и не услышит.

– А почему я без очереди?

– Ты принцесса, моя дорогая, – король поднялся на ноги и пошел к выходу из зала. Креслице с Радой потянулось за ней. – Тебе вовсе не обязательно появляться в зале слухов, чтобы поговорить со мной. Сюда приходят те, кому нечем заинтересовать меня. Но они пытаются. Они граждане моего королевства, и я слушаю их. А если бы…

– Ты убил его? – перебила Радка короля, сообразив, что он может говорить долго.

Светло-голубые глаза пристально смотрели в такие же. Гляделки с черноглазыми – непростое испытание? Да, только если не пробовал переглядеть такие вот рыбьи глаза!

– Всё зависит от того, кого ты имеешь ввиду, дорогая, – невозмутимо ответил король, так и не отводя взгляда. – Знаешь, в ту войну я никого старался не убивать. Даже короля цветочных, хотя видит яблоня, его стоило убить первым! Я только немного поиграл с временем. И только. Но сейчас я стану более безжалостным к врагам семьи. Никаких вторых шансов.

– Я про безымянного, – уточнила Радка. – Ты сам приставил его ко мне и сам убил. Где логика?

– Он угрожал тебе, – король пожал плечами. – Не стоит принцессе заводить врагов… вот так сразу. К тому же среди безымянных. Их и без того развелось слишком много, пока я вынуждено отсутствовал. Так что, если ты планировала остерегаться каждого шороха, трусливо прислушиваться с шагам за дверью и бояться за себя и сына, прости, что разочаровал тебя.

– Не так уж я и разочарована, – буркнула Рада и поспешила перевести тему. – Что там с поиском Розы? Ведь мы можем найти Янку только вместе с ней, я правильно понимаю?

– Роза, Роза, – пробормотал король, окончательно теряя интерес к разговору. Радка заметила, что они снова по кругу поднялись выше и оказались у другого зала. Этот зал охранялся гвардейцами, а дверь так фонила магией, что впечатлила даже довольно нечувствительную к этому Раду. – Мы найдем её, обязательно.

Король остановился у дверей и посмотрел на Раду так, что она тотчас поняла – в этом зале её не ждут.

– Я пойду к Фабусю, – наконец произнесла Рада и прямо почувствовала, как её окатило облегчением короля.

– Иди, конечно. А мы со всем разберемся сами. Отдыхай, занимайся сыном. Ты вернула стране короля, теперь можешь пожинать плоды.

Радка медленно пошла обратно, недоумевая, почему это у неё стойкое ощущение, что пожинаемые ею плоды будут не слаще яблок из колодца. Всё ведь хорошо, разве нет?

Она спускалась по кругу до тех пор, пока не дошла до входа в предыдущий зал. У входа всё также стоял Ринкольф.

Любопытства ради Радка снова заглянула внутрь. Пуфы всё также лежали вокруг трона, и люди продолжали сидеть. Ждать. Да, магик времени ценил время. Но только свое.

И Рада побрела обратно в свои покои, уже ничуточки не опасаясь заблудиться. Ринкольф шел рядом, но чуть позади, стараясь не мозолить глаза.

К счастью, Фабусь с Иреной только-только вернулись с прогулки. Мальчик еще не успел устать или проголодаться, и был рад увидеть мать.