Оксана Абрамкина
Живые тучи

Кто-то топчется на месте, выдумывая себе несуществующие проблемы, перекладывая вину на других и ведя паразитирующий образ жизни. Удел сильных – продолжать двигаться вперед, чтобы не творилось вокруг, пускай даже весь мир ополчится против и небо обрушится на наши головы.

Часть первая. Сейчас

Я не могла точно сказать, сколько проспала. Пару часов? А может всего лишь сомкнула глаза минут на десять? Но явно недостаточно много. Я не чувствовала себя отдохнувшей. Хотя я уже давно себя такой не чувствовала. Слишком давно. Начинался рассвет, такой же серый, как и все прошлые дни. Куда запропастилось солнце, когда оно так нам нужно? Ну хоть бы на пару минут выглянуло и осветило эту серость вокруг своими теплыми лучами!

Из сна меня вывел громкий голос Дилана. Звучал он обеспокоено. Хотя нет. Парень был в панике. И это не могло ускользнуть от моего обостренного слуха. Ведь я уже привыкла к его присутствию рядом и научилась улавливать его настрой.

– Она приближается! Вставайте! Надо убираться отсюда! Немедленно!

Осознание происходящего окутало меня с ног до головы. Мне не нужно было повторять дважды и уточнять, кто приближается. Я понимала, что этого не избежать. Это было лишь вопросом времени. От живой тучи было не скрыться. Она рано или поздно найдет нас. Она находит всех. А мы и так укрылись на возможно последнем зеленом участке планеты. Разве можно это считать укрытием? Нигде небезопасно.

«Не убежать, не убежать, не убежать» – эта мысль не хотела покидать мою голову. Вот и пришел конец. Недолго же нам удавалось обманывать судьбу и укрываться от врага.

Я резко вскочила на ноги и мир передо мной завертелся на пару секунд. Я быстро отогнала это привычное ощущение от себя, хоть черные точки продолжали плясать перед глазами еще с минуту, а пульс явно перевалил за сотню ударов. Сердце того и гляди выпрыгнет из груди. Но некогда было предаваться слабостям.

Схватила с земли свой рюкзак и поспешно стала рыскать в нем. Консервные банки, ручки, мой наполовину исписанный блокнот. Точнее не совсем мой, но это уже было неважно. Теперь я являлась его полноправной хозяйкой. Пускай и ненадолго. Но успею ли я внести в него новые заметки и мысли? Да и есть ли в этом смысл, если все уже предначертано, решено за нас. Люди глубоко заблуждались, полагая, что могут хоть как-то влиять на свою судьбу.

Как назло, нужное оказалось на самом его потрепанном дне. Если удастся пережить это утро, нужно будет переложить все необходимое ближе. А этот предмет может пригодиться в любой момент.

Да и рюкзак пора было заменить на новый, иначе он того и гляди мог лопнуть от нагрузки. Вот только где найти ему замену? Теперь невозможно было просто зайти в магазин и приобрести все необходимое. В мире теперь царили другие порядки.

Я сжала в руке простую рукоятку ножа и кинулась к ближайшему дереву. Там начала поспешно резать веревки, которыми накануне мы так усердно привязывали Питера. Проще было их теперь перерезать, с узлами Дилана я буду возиться намного дольше. Я так и не поняла, как он умудрялся так мастерски их завязывать. В этом парне было скрыто много талантов, которые теперь пригождались нам в нашем нелегком пути.

Боковым зрением я следила за ситуацией. Слева от меня среди пока еще густых и зеленых ветвей деревьев уже можно было разглядеть жёлто-серое марево со знакомым перламутровым блеском. Справа от меня Дилан запихивал вещи в рюкзак Питера. Я заметила, что он выглядит не столь плачевно, как мой. Хотя это было странно, там лежал груз потяжелее, чем у меня. Все оставшиеся бутылки воды Дилан носил в рюкзаке брата. Да и ружье приходилось носить ему. Хотя мы сильно сомневались в его надобности.

Кристи с Майлзом уже стояли поодаль готовые бежать. Кристи вцепилась в руку парня, будто одного лишь этого было достаточно для того, чтобы спастись от приближающегося зла. Но он не мог быть для нее опорой и до конца света, что уж говорить о теперешней ситуации. Мы все были обречены. Я не знала выхода из сложившейся ситуации по одной простой причине – его не было. Ни для кого. Можно было лишь продолжать бежать. Но когда-нибудь мы выдохнемся, запасы закончатся…

Майлз не выдержал и рявкнул, обращаясь ко мне:

– Оставь его здесь! Некогда с ним нянькаться! Он будет для нас балластом!

Я стиснула зубы, чтобы не послать его куда подальше. Парень не уставал это повторять. И всегда вызывал во мне дикую ярость этими словами. Я лишь зыркнула на парня красноречивым взглядом и снова занялась своим делом. На Питера я старалась не смотреть. Как и думать о том, что Майлз был прав. Я не хотела этого признавать. Но мысль постоянно вертелась в моей голове: он обуза для нас всех. Настоящий балласт. Но бросил бы Питер меня в такой ситуации? Ни за что на свете!

Пускай в Питере сейчас сложно было узнать моего брата. Он был истощен, покрасневшие глаза ни на минуту не переставали бегать. Лицо в высохшей крови. Его крови. Пару дней назад мне пришлось соорудить из чужой футболки кляп для брата. Иначе было нельзя. Он до крови обкусал свои губы. Я боялась, что он попросту попытается откусить себе язык. Я видела, как люди делали с собой вещи и похуже. Так что это было вполне реально. Если не я – он сделает все, чтобы нанести себе сильные увечья.

Гул приближающейся тучи раздавался все сильнее и давил мне на голову. Казалось, что она уже позади меня. Готовится напасть, поглотить меня.

– Ори, – донёсся до меня осторожный окрик Дилана. Я знала, что он сейчас скажет. Поняла по одной лишь интонации. И я не собиралась слушать его. Но все равно его мягкий голос донёсся до меня: – Ты не успеешь. Надо спешить. Нам надо уходить отсюда.

Но я не останавливалась. Даже несмотря на то, что живая туча стала на пару метров ближе ко мне. Я уже отчетливо слышала доносящийся легкий гул из ее глубин. И я могла уже оценить насколько она огромная – ей ничего не стоит поглотить все пространство перед собой. После себя она ничего не оставит вокруг – лишь поблекшую землю и мертвые деревья. Вот и пришел конец этому зеленому островку земли, недолго оно служило нам убежищем.

Если я хочу выжить, я должна немедленно сорваться с места. Кристи и Майлз уже скрылись за деревьями. До меня лишь донеслись слова Майлза:

– Забейте на эту чокнутую!

Был бы у него родной брат… он бы так же отзывался о нем? Балласт. Я все сильнее ненавидела Майлза. Он думал только о себе, на остальных ему было плевать. И так было и до начала конца. Но плевать на него. Конец-то у каждого из нас будет одинаковым.

Я продолжала распутывать путы мычащего Питера. Я не могла оставить его тут. Пускай приходится кормить его насильно. Пускай он не узнает меня. Пускай пытается убить себя, а при возможности и нас всех. Я не могла. Я не хотела выживать в одиночку. Мне было страшно. У меня больше никого не осталось в этом мире. И возможно самому миру вскоре придет конец. Но я не отступлю. Не после того, как Питеру удалось выбраться из тучи живым. Я должна узнать, что он там видел…

Часть вторая. Тогда

1

Я вставила в уши наушники, лишь бы заглушить раздающиеся с первого этажа крики. Мать снова ругалась с Энтони. Да так, что их крики доносились и до моей спальни, которая находилась на втором этаже нашего небольшого, но уютного дома в Кливленде. Я врубила на своем смартфоне Powerwolf на полную мощность. Пускай у меня лучше заболят уши от музыки, чем от разборок матери с отчимом. Мне уже надоело каждый день слышать эти крики. Метал – вот сейчас мое спасение.

Я лежала на своей односпальной кровати и с тоской смотрела на висящий напротив двери календарь. Там я отмечала дни. Пожалуй, никогда еще я так сильно не ждала конца лета! Обычно это было мое любимое время года. Но теперь с концом лета придет и освобождение. Я наконец уеду из этого сумасшедшего дома учиться в университет. Я часто повторяла матери, что выбрала Бостонский университет не из-за того, что хотела оказаться от этого дома дальше на сто пятьдесят миль. Хотя это был не маловажный фактор. Да, около трех часов езды на автомобиле – не такое уж большое расстояние. Но все же лучше, чем продолжать жить здесь. И я очень надеялась на престижную стипендию университета, которая могла покрыть все траты на обучение. А на него пришлось потратить почти все деньги, которые оставил нам отец.

Мне уже не терпелось поселиться в общежитии, завести новые знакомства и может даже найти там себе парня. Мой последний опыт с Джереми закончился неудачно. Он оказался полным придурком, который за спиной у меня успевал клеиться к моей лучшей подруге. Хорошо, я быстро его раскусила. Ему еще хватило наглости пытаться дальше бегать за мной, но я разорвала все контакты. И хоть мне это далось довольно легко, новые отношения я не спешила заводить.

Я перевела взгляд вправо. Рядом с моим компьютерным столом стоял уже наполовину полный чемодан. Лето только началось, но я часто перебирала вещи и складывала все необходимое в чемодан, успокаивая себя тем, что еще чуть-чуть и я буду делать так же уже за пару дней перед отъездом. Но лето только недавно началось, впереди еще было почти три месяца томительного ожидания. Три месяца! Я же с ума сойду за это время.

Барабанные перепонки были готовы лопнуть, но, если бы было можно, я бы добавила громкости на телефоне. Увы – это был максимум. Начался припев одной из песен моей любимой группы: «We drink your blood. When the midnight sky is red! We drink your blood…». Я недобро хмыкнула, Энтони хоть и не был вурдалаком, то тоже пил кровь моей матери. Пускай и не в буквальном смысле этого слова.

В голове не укладывалось, что мама нашла в этом Энтони. Он был полной противоположностью нашему отцу. Он был грубым, необразованным, от него всегда пахло виски и табаком. Из-за этого его приближение можно было учуять заранее. Но мать будто не видела все его недостатки и всячески его защищала. Хотя я видела, что даже она его побаивается. Но после смерти отца ее будто подменили, она замкнулась в себе, потом стала часто общаться лишь с одним Энтони, который и воспользовался ситуацией. Сколько себя помню, он всегда жил неподалеку, но мы не общались, папе он не нравился. И не зря. Несмотря на пятый десяток лет, он никогда не был женат, своих детей у него тоже не было. Он мог лишь пить и смотреть американский футбол. И все. С работой у него тоже не ладилось. Энтони был очень ленивым, его максимум – месяц на одном месте, а потом увольнение со скандалом и несколько месяцев запоя. В итоге сейчас он сидел полностью на шее матери. После смерти отца маме пришлось вернуться на работу в больницу. У нас еще оставались деньги, которые оставил отец. Он был благоразумным человеком и когда узнал о своем заболевании, он не упал духом. Он протянул еще почти два года, полностью посвящая себя работе и нам. Он откладывал все деньги на наши будущее, чтобы и после смерти помогать своей семье в финансовом плане. И у него это получилось. Он стал моим примером для подражания.

Я часто видела мелькавшую грусть в глазах отца. Это было невыносимо – знать, что его дни сочтены и ничем не в силах ему помочь. Если бы можно было поделиться годами жизни! Я бы с радостью укоротила свою жизнь лет на десять, а то и двадцать. И не сомневалась, что Питер бы поступил бы так же. Мы оба сильно любили отца. Но мы с Питером и мамой могли лишь наблюдать. И в ужасе ждать…

Питер. Сердце отозвалось болью. Мне было неприятно оставлять мать с Энтони, но еще больше я не хотела оставлять здесь Питера одного. Моему младшему брату до окончания школы оставалось еще два года. А это значило, что ему придется томиться все это время в этих стенах. Он не жаловался, ни разу не попрекнул меня, что я его бросаю. Хоть это и выглядело как побег с моей стороны. Но я понимала, что он не хочет, чтобы я уезжала. Но я должна была начать новую жизнь. В этих стенах я не хотела больше задерживаться ни на минуту. И лишь сменив обстановку, я могла полностью переключиться на эту самую новую жизнь. Не здесь. Хоть мне и нравился наш город.

Тут до меня донесся грохот с первого этажа. Даже громкая музыка не смогла спасти меня от этого. Я поспешно выдернула наушники и прислушалась. Контраст между музыкой и тишиной в доме был слишком явным. Я будто оглохла. Крики оборвались, и я поспешила спуститься вниз по лестнице.

Мама была на кухне одна. Она сидела на корточках и собирала осколки разбитой вазы. Ее любимой. Она всегда держала в ней свежие фрукты на кухонном столе. Всегда ругалась, если мы с Питером брали оттуда фрукты и не клали взамен что-то другое из холодильника.

Я поспешила на помощь, доставая из-под раковины совок и щетку. Заметила, что мать с трудом сдерживает слезы.

– И сколько это будет продолжаться? – спросила я, опускаясь на корточки рядом с ней.

– Ори, не начинай, – тихо произнесла мама. Ее голос был подобен шелесту осенних листьев. Он стал каким-то тусклым и безжизненным. От былой жизнерадостности не осталось и следа. И так всегда после смерти папы. При нем она старалась держаться изо всех сил. Ведь она понимала, как он нуждался в нашей поддержке.

– Так не может дальше продолжаться, – покачала я головой. – Выгони его. Он не дает покоя ни тебе, ни нам. И сидит на твоей шее. И это постоянная вонь в доме…

– Он меня любит…

– Нет! – резко отдернула я ее. – Он любит только себя. А ты просто решила создать себе лишние проблемы, чтобы было легче пережить смерть папы. С этим ублюдком у тебя просто не остается время горевать. Вот и все. Но лучше бы ты убивалась горем по нему, чем портила себе жизнь рядом с этим монстром.

Мама закусила губу, но промолчала. Я была права, хоть мне и не нравилось отчитывать мать, как девочку. Это она должна была заниматься нашим воспитанием, не мы. После ухода папы мама всегда часто плакала, ничего не могла делать, не ела и буквально начала усыхать на глазах. Энтони вернул ее к жизни. Но какой ценой. Он просто добавил ей проблем, что в итоге у нее просто не было времени на горе. И видимо некогда было думать не только об отце, но и о своих детях. Этого мужика было слишком много в ее жизни.

– Что тут произошло? – раздался голос Питера, который вернулся с тренировки и зашел через кухонную дверь. Я многозначительно посмотрела на него, и он сразу все понял. Иногда складывалось впечатление, что мы могли понимать друг друга без слов. А многие даже полагали, что мы близнецы. Мы действительно были похожи. Оба с темными волосами, карими глазами, слегка вздернутыми носами и худощавым телосложением. Но Питер в отличие от меня с последним пунктом стал бороться. Он записался на курсы боевого искусства и теперь его тело выглядело намного лучше моего. Я бы тоже хотела иметь кубики на животе, вот только мне тяжело давались физические упражнения. Я страдала железодефицитной анемией, со всеми вытекающими из этого «бонусами»: быстрой утомляемостью, слабостью, сонливостью, шумом в ушах и головными болями. И это было весьма неприятно – порой чувствовать себя старухой в молодом теле.

Питер присоединился к нам, и мы быстро справились с поставленной задачей. После чего мать молча поднялась к себе в комнату. Она больше не произнесла ни слова. Ведь какой смысл спорить с нами, когда мы полностью правы на счет Энтони? И в глубине души она тоже это понимала.

– Когда-нибудь я убью его, – сухо произнес Питер. Он решил заниматься боевыми искусствами после того, как Энтони поднял на него руку. Поэтому я не думала, что Питер сейчас шутил. Он ненавидел нашего отчима так же сильно, как и я. Конечно, я не задумывалась о том, чтобы убить его. Но если бы он пьяным попал под автобус… горевать я бы точно не стала.

– Давай надеяться, что он просто сопьется, – произнесла я, понимая, что желать смерти другому человеку плохо. Он та еще тварь. Но разве мы вправе решать, жить ему или нет?

– Такие отребья живучие, – процедил сквозь зубы Питер, наливая себе в стакан молока из холодильника. Тут я не могла с ним поспорить. Я удивлялась несправедливости, которая царила на нашей планете. Почему хорошие люди умирают, а всякие твари живут по максимуму, отравляя жизнь всем вокруг? Меня это дико бесило, но я ничего не могла с этим поделать. Так был устроен этот мир. Я не верила в Бога, не верила в какое-то предназначение человечества. Это просто факт – жизнь несправедлива. Алкоголики ведут образ паразитов, отравляют жизнь другим и ни одна зараза к ним не пристает. А хорошие люди, такие как наш отец…

– Ладно, я к себе, – сказала я, направляясь к двери. Не хотелось снова начинать погружаться в эти нерадостные размышления. Я только недавно научилась справляться с накатывающими на меня слезами. – Мы с Кристи собирались созвониться.

– Передавай ей привет, – кивнул Питер и на его губах заиграла улыбка. С Кристи я дружила с первого класса, она часто оставалась у нас ночевать, и я давно заподозрила, что мой брат испытывает к ней теплые чувства. Только он сам боялся себе в этом признаться. Ведь он был младше нее на два года, да и у Кристи был парень. Хоть я и не одобряла ее выбор – Майлз был еще тем бунтарем! Он постоянно ходил на всякие вечеринки с выпивкой, разъезжал на машине отца в пьяном виде и уже пару раз попадал из-за этого в полицейский участок. Я боялась, как бы этот придурок не стал копией Энтони в будущем. А видимо к этому все и шло.

Но и влюбленность брата была временной – я это прекрасно понимала. Он просто с самого детства часто виделся с моей подругой, она оставалась у нас с ночевками. Вот парень и решил, что это любовь.

Я уеду и у него уже не будет столько поводов видеться с Кристи. Ох, поскорее бы уже покинуть этот город. Оставить все позади. Прокачаться и стать лучшей версией себя.

2

– Этот ублюдок разбил любимую вазу мамы, – пожаловалась я Кристи, сидя в своей комнате и болтая с подругой по видеосвязи. – Как же я хочу поскорее уехать в Бостон!

– А обо мне ты подумала? – вздохнула Кристи. Ее голос был всегда немного грубоватым, больше похожим на мальчишеский. Но в остальном подруга была хрупкой и любила женственный стиль. – Как я тут без тебя?

– Ну ты точно справишься, – улыбнулась я, зная, какая у меня боевая подруга. Только ее запал не действовал на Майлза – в его обществе она становилась другим человеком… и так напоминала мне нынешнюю ситуацию с мамой и Энтони.

Изначально мы планировали с ней поступить вместе в университет Кливленда изучать бизнес-направление. Но после смерти папы я поняла, что не хочу оставаться в этом городе. Он оставил на мою долю больше денег, чем я могла представить. И поэтому решение возникло почти сразу – я уеду. Уеду отсюда несмотря не на что. Другого такого шанса ведь может и не представиться. Я уже взрослая, могу решать за себя. И если хочу каких-то перемен в жизни, должна этого достигать сама.

– Ты видела последние новости? – сменила тему Кристи. Она хорошо умела чувствовать смену моего настроения. Это мне нравилось в нашем общении – оно всегда было легким и непринужденным.

– Какие именно? – я особо никогда не следила за новостями.

– Я сейчас перекину тебе фотки, – ответила Кристи, и ее светлая голова скрылась из поля моего зрения. Видимо она встала из-за компа в поисках своего смартфона. Я тоже пододвинула телефон поближе. Скоро Кристи вернулась и раздалось оповещение и приходе сообщения.

Я стала рассматривать присланные фотки. Минута у меня ушла на то, что я поняла, что не понимаю, что вижу перед собой. Я не преминула озвучить это вслух:

– И что это?

– Сейчас по всей земле люди запечатлевают такие необычные облака, – ответила Кристи с нотками энтузиазма в голосе. И я снова опустила взгляд на экран смартфона. Так вот что это! Облака. Подруга же с воодушевлением продолжила: – Ученые говорят, что это какая-то смесь из перламутровых и лентикулярных облаков. Смотрится круто, правда?

На фото были запечатлены и правда необычные облака. Они были линзовидной формы и странного цвета – некоего сочетания желтого и серого с перламутровым отливом. Они висели на фоне голубого неба и казались приделанными в фотошопе. Я действительно никогда не видела ничего подобного. Может действительно фотошоп? Сейчас и не такое можно увидеть на просторах интернета!

Кристи не дождалась от меня ответа и снова начала с запалом:

– Обычно перламутровые облака возникают перед восходом солнца или в сумерках, они же отражают солнечный свет. Так необычно видеть их где-то помимо полярных широт! А тут вдобавок у них такая необычная форма. Линзовидные облака типичны для горных местностей. И они просто зависают в небе, не движутся. Вообще – висят и все тут! Обычные облака плывут себе дальше спокойно, а эти – нет! Сейчас скину тебе видео.

Через пару секунд я уже запустила видео, снятое в незнакомом мне городе. Снимающий что-то в восхищении голосил на незнакомом мне языке. В кадр попало несколько пучков перламутрово-желтого цвета, просто висящих над головами прохожих в небе. Сквозь них проступало обычное небо – привычно голубое, с движущимися облачками.

– Представляешь, это снято в России! – воскликнула Кристи. – Там впервые вчера и засекли такое явление. Ученые даже еще не придумали ему название.

– Тебе бы на научный факультет поступать, – улыбнулась я, откладывая в сторону смартфон. Выглядели эти облака действительно занимательно, но меня они так как подругу не заинтересовали. Так что ее энтузиазм мне не передался.

– Такого человечество еще не видело! – воскликнула Кристи. – Какая ты скучная. На наших глазах творится история. Нам посчастливилось увидеть не просто редкое явление типа затмения, а что-то невообразимо новое. Никто до нас еще не видел такого!

– Завтра твое явление пропадет и про него все забудут, – рассмеялась я. Подруге не удастся заинтересовать меня какими-то явлениями на небе. Кристи с детства интересовалась небом и космосом. Я же была более приземленным человеком. Меня занимали мои проблемы, мой переезд и то, что я бросаю родных с этим деспотом.

– Ну ты что? – надулась Кристи. Хотя я понимала, что она это больше для проформы. Она никогда не обижалась на меня, а я на нее. – Такая красота! Такое необычное сочетание цветов.

Я уже продолжала слушать подругу в пол уха, я ее хорошо знала – если она чем-то заинтересовалась, то ей нужно выговориться об этом. И пускай на это уйдет час, а то и больше!

Мы еще немного поговорили с Кристи: про непонятные облака, зависшие в России, про погоду, планы на лето.

После этого я отправилась спать. Так быстрее наступит новый день – маленький шаг по направлению к переезду. Время всегда будто замедляло свой бег, когда наоборот хотелось бы чтобы оно ускорилось. Я не переставала с него удивляться. За временем невозможно было угнаться и тем не менее оно играло с нами такую шутку.

Порой хотелось заморозить себя во льдах, чтобы проснуться уже в нужный тебе день. И избежать всех этих проблем, ссор и мерзкой рожи отчима. Но увы – это невозможно. И мне придется лицезреть Энтони в своем доме все лето. Зато потом долгожданное вознаграждение – свобода.