Одек Акчаевич Одеков
Летаю до сих пор во сне

Где мои двадцать лет

"Где мои двадцать прожитых годов? -

я в шутку раньше говорил всегда.

За ширмой шутки пряча равнодушье.

Не думал и не ведал я тогда,

что в шутке этой только доля шутки

и что не за холмом такое время,

когда произнесу уже всерьез:

"Где мои двадцать прожитых годов?"

Где двадцать прожитых?

Нет, пережитых лет!

В семь лет – война, в одиннадцать – победа,

а в промежутке – молох, голод, горе.

В четырнадцать – страшнейшая стихия,

которой не было и нет примера.

Затем – сиротская, безрадостная. доля.

И первая любовь, и разочарованья.

Где мои двадцать пережитых лет?

Я знаю, как один их все наперечет.

Возврата нет: нельзя их повторить!

А надо ли?

Когда уверен ты-

не изменить их, не перевернуть?

Ах, мои двадцать пережитых лет!

В вас годы горькие

и сладкие мгновенья.

Остались в памяти

и в сердце вы моем.

15 августа 1990 г.

Не пришла пора

Нет, не пришла пора нам

жизнь итожить,

но и не след нам

в жизни почивать.

Что сталось с нами,

что нас ждет в грядущем?

Знать надо бы,

не зря, чтоб дальше жить.

Мы знаем

Давно известно нам без слов

(бледны пред чувствами слова),

что мы любовной жаждою томимы.

Тебе уже не обмануть себя

и мне, сгорая от любовной страсти.

Не спрятаться от самого себя.

В век суетной и непонятный

Знай – нам не выжить без любви.

Скажи, тогда кому в угоду

Скрывать нам чувства друг от друга,

Молчать, бросая вызов чувствам,

иль отводить глаза куда- то,

Играть, кокетничать при встречах,

томиться и искать друг друга?

В век суетной, тревожный, странный

Знай – нам не выжить без любви.

Нечасто признаются нам в высоких чувствах

все реже сами признаемся в них –

любовь в словах, глазах, слезах,

в прикосновенья рук и губ любимых.

Коль любишь, и сама любима,

то это счастье, высший дар.

В век суетной, рациональный

Знай – нам не выжить без любви.

14 сентября 1990 г.

Ты сетуешь

Мае

Ты сетуешь, что пробежали годы,

и жизнь как будто близится к черте,

серебряный январь уж канул в Лету,

не за горами золотой уже.

Нам в жизни выпало немало испытаний

(как славою сочтемся ими мы)

– утрат безвременных, разлук нежданных,

ведь ЖИЗНЬ прожить – не поле перейти.

И все ж, итожа прожитые годы,

признаемся, что жизнь нам удалась,

что время, нам отпущенное жизнью,

по совести, по правде жили мы.

И не понять, конечно, нас таким,

кто жил неправедно иль в суете суетной,

иль тем, которым жизнь – не жизнь, а мука,

и каждый божий день, как целый год.

Кто жизнь живет по правде, честь имея,

жалеть и сетовать не должен ни о чем.

24 ноября 1990 г.

Мне говорят…

Мне говорят: тебе пора в столицу,

в своих краях ты перерос себя.

Ты именит, удачлив и талантлив

и все ж не стал пророком у себя.

В глазах толпы не раз ты был унижен. Завистников и недругов не счесть.

Наград не получил, а почестей-тем паче.

Ужель не понял: ты не понят здесь.

Слов нет, во всем правы мои друзья:

я много раз молвой был оклеветан,

меня не убивали, не сажали,

но мне не раз плевала в душу мразь.

Но должен Вам признаться я, друзья,

советы Ваши не могу принять я.

Любовь и боль – мой отчий край Туркмения,

мне без нее не в радость жизнь моя.

Мне нет покоя

Мне не дает покоя в жизни

мой долг, недремлющая совесть:

хочу в бескрайних недрах мирозданья

к иным мирам найти короткий путь

и за свои пределы заглянуть.

Открыть людских конфликтов суть

и, буйный нрав земных стихий познав,

их обуздать во благо всех живых

и в память всех безвременно погибших.

Хочу понять, познать и осветить

пятна белые истории народа

и до потомков, хоть в штрихах,

их донести в трудах по правде;

служить в делах и после жизни людям,

как я служил при жизни им и правде.

Я знаю и без слов: в том нет секрета

(что ясно – не нуждается в словах) –

мне нет покоя от моих пристрастий

и нет хвальбы в моих простых стихах.

30 сентября 1990 г.

Моим недругам

Мои враги, завистники и недруги,

вы – ангелы мои, но не хранители.

Без вас мне жизнь – не жизнь:

преснятина без соли.

Я знаю вас, но многих и не знаю

(не знаю, да и знать я не хочу)

особенно вас – шавки, моськи, бобики,

которые лютей своих хозяев.

Я к вам привык,

а вы никак не свыклись

с тем, что живу, творю и не сломался.

Я как дракон для вас -

чем больше зла и пакостей от вас,

тем больше я цвету назло всем вам.

И я, вслед за любимым мной поэтом,

вам говорю: "Меня браните, и хулите,

(не ведая того, что вы меня граните).

Всегда смотрю на вас я "положительно",

но только в смысле слова -положить".

3 октября 1990 г.

6 октября 1948 г.

Памяти погибших

во время землетрясений

Ну, почему, моя больная память,

не отпускаешь ни на миг меня,

не властно над тобою даже Время,

что лечит всех, но только не меня?

С той ночи сорок три минуло года,

когда всевластная стихия всем нам смертным жизнь расколола на две разных меты,

которым "До" и "После" ныне имя.

Что суждено, что ждет меня – не знаю,

лишь знаю я наверняка одно:

что с той поры набатом сердце бьется,

тот колокольный звон – погибших стон.

Счет дней рожденья как вести, не знаю,

с той ночи роковой, скорей всего?!

6 февраля 1991 г.

Мне нагадали

Мне нагадали, что я одинок

(увы, я знаю это без гаданья).

Нет ангелов – хранителей моих,

покинут ими я в ночь возрожденья.

Еще мне ворожея нагадала,

считая день рожденья, годы жизни,

что я живу свою уж третью жизнь,

а где две прежних жизни – не сказала.

Ах, ворожея, не лукавь со мной,

слова твои – продуманный обман,

мне кажется, познал я жизнь свою,

ужель ты знаешь больше, чем я знаю?!

Превратностям своей судьбы открыт

и не продать, не изменить мне фатум.

4 апреля 1991 г.

”Давайте с Вами просто познакомимся…”

Давайте с Вами просто познакомимся,

отбросив прочь условностей багаж.

Давайте с Вами просто пообщаемся,

быть может мы откроем что-то в нас.

Поверьте в неслучайность этой встречи,

случайно, что не встретились давно.

Давайте мы в глаза друг другу глянем,

как в зеркало глядимся по утрам,

в родстве души признаемся нежданно,

в общенье раскрываясь каждый раз.

Поверьте в неслучайность этой встречи,

случайно, что не встретились давно.

Давайте станем мы друзьями с Вами,

отыщем, может, общих нам друзей,

я, правда, не люблю друзей делить с другими: интимна дружба также, как любовь.

Поверьте в неслучайность этой встречи,

случайно, что не встретились давно.

5 июня 1991 г.

”Я праздник не люблю…”

Я праздник не люблю:

в нем горький привкус будней,

в нем есть искусственность

и некий произвол.

Что было праздником

в былые времена

вдруг выясняется,

что это лишь обман.

Я праздник не люблю.

Нет, видно я лукавлю:

без праздников, без песен

мир наш тесен,

без праздников, без красок –

жизнь пресна.

17 сентября 1991 г.

“Нет, я живу не зря…”

Нет, я живу не зря:

мои слова, идущие из недр души, от сердца, находят отклик в людях, знаю я,

и я живу поэтому не зря.

Да, я живу не зря:

в лихие дни и годы

есть люди,

для которых мысль моя

гораздо больше значит,

чем слова

тех, кто во власти,

иль в чести у власти.

Мне лишь бы не озлобиться с годами

и размышлять без гнева и хулы,

жить без насилья, как я жил доныне,

не гнуться, не сломаться, не юлить

и каяться в своих грехах, коль грешен

(грехов за мной каких-то смертных нет),

да оградит от них меня Всевышний

ни разума, ни чести не лишив.

Открыв себя, точнее, открывая,

Познав себя, вернее, познавая,

с годами стать бы мне еще добрее.

Иных же не хочу наград себе я.

Октябрь 1991 г.

Летаю до сих пор во сне

Летаю до сих пор во сне

и сердце замирает в вышине,

а жизнь моя, нет,

не приснилась мне,

и все в ней наяву,

а не во сне.

Я в этой жизни

полной жизнью жил,

любим, любил, в любови ревновал

и недругов в деяниях нажил,

и чашу горькую сполна испил,

не сломлен я, хоть оклеветан был.

Но до сих пор летаю я во сне,

и сердце, замирает в вышине,

и открываю я себя себе,

не наяву летая, а во сне,

расту и возношусь я над собой

и над гордынею людскою злой.

23-25 ноября 1991 г.

Опять мне снится

Опять мне снится тот же сон;

как будто в городе чужом,

блуждая в поисках жилья,

найти дорогу не могу я.

И понял я, что это – я,

еще верней, душа моя

По свету белому блуждала.

Да, это жизнь моя

в той, прежней жизни – третьей,

когда смятенная душа моя

искала нынешнюю плоть,

чтобы в нее вселиться

в ночь гибельной стихии.

И просыпаюсь я в ночи,

и открываю для себя,

что пробужденье, как рожденье,

а жизнь моя – долг пред людьми

А в этой жизни

в снах своих летаю я

и возношусь в глубины Млечного пути,

и открываю тайны недр Земли я,

и познаю законы мирозданья.

11-14 декабря 1991 г.

Много можно о себе услышать

"Мы с ней в романе"

(И. Северянин)

Как много можно о себе услышать

со стороны, от недругов своих,

и многое узнать, о чем не ведал,

и многое открыть в себе от них.

Узнать о том, что я давно в романе

с той женщиной, которой и не знал,

что я уже в разряде Донжуанов,

и длинный ряд романов я познал.

Откуда знать им – недругам моим,

что жизнь моя – роман один, сплошной:

с загадочными тайнами Вселенной,

с историей Земли моей родной,

теперь с капризной Музою Эратой –

из девяти богинь одной,

в которых я всерьез влюблён навеки.

А сколько будет у меня романов

мне неизвестно это самому,

но лишь одно известно; несомненно,

что у меня роман длиною в жизнь,

роман, как сага у Роже Мартена,

пусть дольше века длится он, как жизнь.

Мне безразлично то, что скажет недруг

(важнее, что подумает мой друг).

Наветы ж недругов о всех романах,

то не мои романы – драмы их.

Ночь, 17 января 1992 г.

В судный день

«В судный день сосед придет на помощь», -

у меня в народе говорят.

И для дома, выбирая место,

прежде узнают:

соседом будет кто?

Сосед иль брат: кто лучше и кто хуже.

На вопрос такой ответ один:

брат всего мне лучше,

коль к тому же

он еще и добрый мой сосед.

Потому, тем следуя заветам,

я очаг воздвиг на месте том,

рядом, где стоял -

И пусть стоит вовеки

моего родного брата дом.