Нэнси Тайер
Девочки лета

Она поспешила вниз по лестнице.

– Извини, что так долго.

– Без проблем, – Мак придержал перед ней дверь, и они вышли на улицу.

По узким дорогам они выехали к «Майлстоун Ротари», свернули налево и помчались по Сконсет-роуд. Они свернули в сторону «Вовинета» и вскоре оказались на станции рейнджеров, которая располагалась у дороги.

Маку пришлось выпустить воздух из шин на станции рейнджеров, чтобы они могли проехать по мягкому песку до Грэйт-Пойнт. За сорок пять минут они проехали около десяти километров, и дорога была такой ухабистой, что они не могли толком говорить. Но виды нетронутого пляжа со сверкающим океаном завораживали Лизу. Кулики-сороки, зуйки и чайки носились взад и вперед над песком, и когда они наконец приблизились к Грэйт-Пойнту, они увидели тюленей, плавающих или загорающих на пляже.

Грэйт-Пойнт представлял собой полосу земли, протянувшуюся между Нантакет-Саунд и Атлантическим океаном. Течения из двух водоемов встречались с бурной силой, которая привлекала тюленей, рыбу и людей. Маяк высотой в два метра сто шестьдесят четыре сантиметра из выкрашенного в белый цвет камня впервые был построен в 1784 году для предупреждения моряков об опасных мелях. В 1986-м он был перестроен с новыми линзами и панелями на солнечных батареях, чтобы питать фонарь.

– Ого, – сказала Лиза, когда Мак остановил машину на части мыса со стороны Саунда. – Давно я здесь не была. Я даже не знала, что здесь есть тюлени.

Некоторое время они сидели, глядя через лобовое стекло на десятки, если не сотни тюленей, валяющихся на песке. Попечители установили знак, который запрещал людям приближаться к месту, где обитали тюлени.

– Время обеда, – сказал Мак.

– Хорошая идея.

Они вышли из джипа Мака, взяли корзину, холодильник с напитками и плед и пошли по песчаному склону к берегу спокойных вод Нантакет-Саунд. Расстелили плед, наслаждаясь поздним майским солнцем, довольные тем, что не было ветра, который задувал бы им в еду песок. Они сидели на пледе с корзинкой между ними, жевали бутерброды и смотрели, как агрессивные серые тюлени то поднимались, то опускались в воде, явно пытаясь решить, достаточно ли хороши люди, чтобы их съесть.

Мак сказал ей:

– Не так давно тюленей считали вредителями и убивали. Их носы привозили в город, и охотник получал по пять долларов за нос. После они были признаны вымирающим видом, и их убийство было запрещено. Теперь круг замкнулся. У нас слишком много тюленей, из-за чего рыбаки не могут поймать достаточного количества рыбы.

– Я читала, что тюлени привлекают больших белых акул, – сказала Лиза, глядя на тянущуюся кучу существ, перекатывающихся друг через друга, хрюкающих и фыркающих.

– Это так. Они были замечены на мысе и вокруг острова. Забавно, как все меняется.

– Забавно, как время меняет всех нас.

В тот момент, когда она заговорила, Лизе хотелось проглотить свои слова. Она не хотела говорить о времени. Она была на десять лет старше Мака. Она была в пятом классе, когда он родился! Что она вообще здесь делала? Ее так привлекал этот мужчина, и все же ей нужно было защитить себя. Он был настроен только на дружбу.

– Ты знаешь, Тео и Бэт одного возраста. Мне исполнилось тридцать один, когда он родился. Я думаю, ты был намного моложе, не так ли?

– Мне было двадцать один, – сказал Мак. – И я был идиотом.

Лиза рассмеялась.

– Поверь мне, идиотом можно быть в любом возрасте.

– Верно. Я не имею в виду, что я был идиотом, когда женился на Марле. Я любил ее. И если бы я не женился на ней, в моей жизни не было бы Бэт.

– Расскажи мне о Марле. – Лиза смотрела в воду, давая ему возможность выговориться.

– Мне кажется, ты не была с ней знакома, – сказал Мак.

– Нет. Я тогда была в Вашингтоне. – И, как я уже сказала, я была на десять лет старше, хотела добавить Лиза.

– Так вот. Она была, ну, она была моей первой любовью. Она была хорошенькой, милой и, я полагаю, в некотором смысле, может быть, немного вела себя по-детски. Я не хочу ее критиковать. Но ей не нравилось смотреть правде в глаза.

– А остальные прямо любят смотреть правде в глаза, – пошутила Лиза.

Мак усмехнулся.

– Она все принимала близко к сердцу. Я имею в виду, например, счет за электричество. Если плата была большой, она могла расплакаться. Ей нравилось готовить, и она всегда старалась придумать что-нибудь необычное для нашего ужина, но, если что-то не получалось, она была несчастна. Даже зла – на запеканку или что-то еще.

– Похоже, она была перфекционисткой.

– Она была больше мечтательницей. Романтиком. Она была безумно счастлива, когда была беременна, хотя вся эта история с родами потрясла ее.

– Послушай, вся эта история с родами потрясает каждую женщину, – сказала Лиза.

Мак какое-то время молчал, размышляя.

– Она любила Бэт. Она была прекрасной матерью. Я не могу сказать, что наш брак был бы продолжительным. Мы были слишком молоды и, как оказалось, очень разными. Но она была прекрасной матерью. Бэт была всем ее миром.

– Ужасно, что она умерла, – тихо сказала Лиза.

– Да, – Мак откашлялся. – Но она была романтична даже в этом. Она верила, что достигла своего предназначения, дав жизнь Бэт. Она умерла дома. Через неделю она должна была отправиться в хоспис. Марла знала, что становится слабее. Она попросила меня переставить кроватку Бэт в нашу спальню, чтобы она могла быть с ней до последней минуты. Бэт сидела на краю кровати Марлы и читала ей сказки. Конечно, Бэт не умела читать, поэтому придумывала истории. Марла лежала и улыбалась, слушая сладкий голосок Бэт… – Мак вновь откашлялся. – Прости. Я давно не говорил об этом.

Лизе хотелось взять его за руку, прикоснуться к нему, чтобы утешить, но она оставалась неподвижной, не нарушая его печали.

– Но я думаю, что с Бэт все в порядке, – продолжил Мак. – Она была такой маленькой, и, я думаю, она выросла, думая, что мы были обычной семьей, мы вдвоем.

– Ты овдовел очень давно. Никогда не хотел жениться еще раз?

– Честно? Нет. Наверное, я никогда не встречал подходящую женщину. Кроме того, работать полный рабочий день и быть родителем-одиночкой нелегко.

– Я заметила.

– Точно. – Мак посмотрел на Лизу. – Ты была одна с двумя детьми. Как это произошло?

Лиза улыбнулась.

– Наверное, я тоже была идиоткой. Как и Эрих. Может быть, мы все были такими, когда нам было около двадцати. Мы познакомились в Миддлбери, поженились еще до выпуска и переехали в Вашингтон. Эрих и его отец работали в швейцарском банке, который помогал развивающимся странам. Они много путешествовали и говорили на нескольких языках.

– Звучит немного гламурно.

– Так и было, – Лиза взяла камень и лениво повертела его в руках. – Но не я. Я так и не стала тем, кем, по мнению Эриха, должна была стать.

Быстро, потому что она не хотела дойти до жалости к себе, она сказала:

– Но я провела несколько замечательных лет, путешествуя с ним по Европе во время нашего отпуска. Я увидела Париж, Амстердам, Рим и работала в Национальном музее женского искусства в Вашингтоне. И мне все очень нравилось. Потом у нас родились дети, и я перестала работать, и Эрих стал больше ездить по делам банка, а я скучала по Нантакету… как там говорят? Мы отдалились друг от друга. Мы развелись, и я совсем об этом не жалею.

– Он снова женился?

– Я так не думаю. Я гуглю его время от времени, – она засмеялась. – Но не подумай, я вовсе не сталкер.

– На сталкера ты не похожа. А вот Эрих похож на социопата, раз он не заботится о своих детях. Неудивительно, что ты не вышла замуж еще раз.

– У меня почти не было времени даже подумать об этом. Когда дети пошли в школу, я начала работать в «Вестментс», в итоге купила магазин и превратила его в «Парус». Мне нравится им заниматься, и он помог нам в финансовом плане… – Лиза прервала ход своих мыслей. – И у меня достаточно денег, чтобы отремонтировать дом.

– Это большой дом, – сказал Мак. – Особенно для одного человека.

– Да, и вправду. Но Джульетта приезжает домой на каникулы и на недельку-другую летом. Тео в Калифорнии, поэтому он не так часто бывает дома.

– Никто из них не женился?

– Нет. Они оба встречались с кем-то, конечно, но они уже достаточно взрослые, двадцать семь и двадцать пять, так что я думаю, что они еще просто не встретили своего человека.

– Думаешь, для каждого найдется подходящий человек?

Лиза подняла голову, глядя на Мака.

– Думаю, да.

– Я тоже, – сказал Мак и не сводил с нее глаз, пока они оба не покраснели.

Она должна развеять чары между ними, иначе он подумает, что она подумала, что он хотел поцеловать ее, и это было бы неправильно, особенно когда он смотрел на ее несовершенное, на десять лет старше выглядящее чем его, лицо, на которое падал солнечный свет.

– Хочешь винограда? – спросила она, протягивая виноградную кисть.

– Да, конечно, – сказал он.

Они ели виноград и смотрели на море. Через некоторое время они пошли по пустынному пляжу, подальше от тюленей и Грэйт-Пойнт. Они брели, увязая глубоко в песке, в сторону маяка, высокой каменной башни, которая отбрасывала стрелу тени на болотную траву и дикие розы. Они полускользили по песчаной дюне к океану и смотрели, как меняется свет над водой.

– Пора возвращаться, – сказала Лиза.

Когда они подняли и отнесли корзинку, плед и холодильник обратно в джип Мака, Лиза почти задыхалась от осознания мужественности Мака. Его сильные ноги. Его мускулистые руки. Его руки, намного больше и грубее, чем ее собственные. Его волосы, слегка каштановые, слегка светлые, были густыми и чуть лохматыми, что делало его еще моложе.

Ей нужно было сделать прическу. Ей нужен был маникюр – и педикюр, потому что приближалось лето. Ей нужно было сбросить пять килограммов.

Ей нужно было вернуться в реальность.

Они проехали по ухабистой дороге, где мягкий песок сменялся твердым, и, наконец, добрались до асфальта. Они не разговаривали, но это было вполне естественно. Трудно было вести беседу, натыкаясь на песчаные колеи. Лиза была рада молчанию. Она чувствовала, что они возвращаются к нормальной жизни, где они были просто друзьями.

Мак остановился у насосов, чтобы накачать шины до нужного давления.

Вернувшись в свой джип, он сказал:

– Я беспокоюсь о Бэт.

Лиза взглянула на него.

– Беспокоишься?

– Да. Ей двадцать пять, и она никогда не приводила домой парня познакомиться со мной.

– Может быть, она встречалась с парнями, которых не хотела с тобой знакомить, – с улыбкой предложила Лиза.

– Может быть. Но, боюсь, я своим примером не смог показать ей, какими должны быть отношения. Каким должен быть брак.

Лиза кивнула.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Я тоже из-за этого переживаю.

– Думаешь, это когда-нибудь пройдет? Беспокойство? – спросил Мак.

– Нет. Я не думаю, что это когда-нибудь пройдет, – ответила Лиза. – Это тяжелая работа, любить кого-то. Но это то, ради чего стоит жить.

Мак взглянул на Лизу с улыбкой.

– Верно. И иногда это может быть очень весело.

И вот снова этот жар между ними. Химия. Когда они подъехали к ее дому, он помог ей донести пляжную сумку, остатки печенья и пива к кухонной двери.

– Спасибо за прекрасный день, – сказала ему Лиза. – Я чувствую, что лето почти наступило. – И застенчиво добавила:

– Мне кажется, ты немного загорел.

– И ты. Вот здесь.

Он коснулся ее щеки, и Лиза чуть не потеряла сознание.

– Тебе идет, – сказал Мак. – Что же, эм, завтра на работу. Увидимся при первой возможности.

– Да, до завтра, – согласилась Лиза.

Глава 4

В понедельник утром Лиза была в своей спальне, пытаясь решить, что надеть. Что-то непринужденное и достойное, но сексуальное. Возможна ли была такая комбинация? Ей хотелось заползти обратно в постель, свернуться калачиком под одеяло и читать. Но она уже слышала, как Дэйв и Том топали вниз по лестнице, настраивая радио на рок-станцию.

В дверь ее спальни громко постучали.

Лиза обычно ложилась спать в длинной футболке, как и сейчас. На ней не было лифчика. Ни обуви, ни макияжа, и она даже не причесалась. Лиза потянулась за своим красным шелковым кимоно. Сойдет, чтоб прикрыться.

– Входите, – позвала она, завязывая пояс.

Мак просунул голову.

– Доброе утро, – на нем были плотницкие штаны и фланелевая рубашка.

– Доброе утро.

– Я принес кофе.

– О, спасибо.

Мак вошел в комнату.

– Мы можем минутку поговорить? – спросил он, протягивая ей чашку.

– Конечно. Эм, может, нам спуститься вниз? – когда он вот так стоял рядом с ней, Лиза не могла думать.

– Давай останемся здесь. Я не хочу, чтобы Дэйв или Том могли вмешаться. Я сяду в кресло, хорошо?

Лиза рассмеялась.

– Если сможешь найти место среди одежды. Просто сбрось ее на пол.

Мак сел на стул. Лиза присела на край кровати в ожидании.

– Послушай, Лиза, я точно не знаю, как это сказать, но я хочу прояснить ситуацию. О нас, я имею в виду.

О боже, подумала Лиза. Вот оно, доброе, но твердое выяснение отношений.

– Ты мне нравишься, Лиза. Сильно. Я не знаю, что между нами происходит, но не хочу, чтобы это было на один раз. Нам весело вместе. Вчера на пляже… Мне кажется, мы подходим друг другу. Мы оба были одиноки в течение долгого времени, и… Я не говорю, что хочу серьезных отношений. Слишком рано для этого. Но я хочу, чтобы ни у тебя, ни у меня больше никого не было.

Лиза чуть не пролила кофе.

– Да, – сказала она. Он был таким красивым. Эта линия подбородка, глаза и ресницы. И его губы. – Я тоже.

Мак улыбнулся.

– Я хочу, чтобы мы выходили в свет вместе. Я имею в виду, на ужин, в кино.

– Ты хочешь встречаться, – сказала Лиза, улыбаясь. Она чувствовала тепло, распространяющееся по всему телу.

– Ну, немного больше, чем просто встречаться, – сказал Мак.

– Да.

– Я слишком стар, чтобы ходить вокруг да около, – сказал Мак. – Я хочу заняться любовью с тобой. Но не хочу торопиться с этим.

– О господи! – воскликнула Лиза, теряя самообладание. Она поставила чашку на тумбочку и встала, положив руки на раскаленные щеки. Ее лицо, должно быть, пылало в цвет ее одежды. – Мак, ты действительно…

– Прямой? Честный? Искренний?

Лиза прошла через комнату к окну, нуждаясь в дистанции.

– Да, все эти вещи. И я рада. Я благодарна. И я хочу всего, о чем ты говоришь. Но, Мак… – Лиза остановилась и собрала все крупицы храбрости, которые были во всем ее существе. – Мне пятьдесят шесть лет.

Мак пожал плечами.

– И что с этого?

– А то, что тебе всего сорок шесть.

Мак рассмеялся.

– Я не думаю, что это имеет значение. А ты?

– Вообще, да, да, я думаю, это важно. Люди будут болтать…

– Люди будут болтать в любом случае. – Мак встал.

Лиза нахмурилась. Как он мог не понимать, насколько была значительна разница в их возрасте?

– Позволь мне пригласить тебя на ужин в пятницу вечером, – сказал Мак. – «Морской гриль» должен быть открыт. Мы можем не торопиться, выпить хорошего вина и узнать друг друга получше. Хорошо?

Лизе казалось, что она сияет.

– Хорошо.

– Я пойду вниз поговорить с парнями. О работе.

– Я скоро спущусь. Мне нужно одеться. Меня немного трясет, – призналась она.

– Пей свой кофе, – с ухмылкой сказал ей Мак.

Что произошло? – подумала Лиза после того, как Мак вышел из комнаты. Она хотела позвонить Рэйчел и похихикать, как маленькая девочка. Ей хотелось петь и кружиться по комнате, как Джули Эндрюс в «Звуках музыки».

Она взяла себя в руки, допила кофе и собралась, чтобы пойти открыть свой магазин.

В конце мая было открыто не так много ресторанов, но «Морской гриль» был хорошим заведением, и Лиза надеялась, что Маку и ей дадут кабинку вместо столика. Таким образом, возможно, они могли бы уединиться. Они приехали рано, потому что им обоим нужно было работать на следующий день.

Официантка, Салли Харди, знала их обоих. Она проводила их к кабинке, и на несколько мгновений, пока Лиза и Мак устраивались, рассматривали меню и пытались вести себя как обычно во время их первого настоящего романтического свидания, они были одни. Но вскоре, как только другие посетители начали входить в ресторан, друзья и знакомые останавливались, чтобы поздороваться. Их приветствия были короткими и небрежными – как дела, погода налаживается, – но Лиза знала, что некоторые женщины начнут писать своим друзьям, как только сядут за стол.

Ей казалось, что она хорошенькая, или настолько хорошенькая, насколько это вообще возможно. Прошло много времени с тех пор, как Лиза красилась в последний раз, и ей потребовалось больше часа, чтобы нанести тональный крем, консилер, румяна, подводку для глаз, тушь для ресниц и помаду. И еще пятнадцать минут, чтобы все это стереть. В итоге она нанесла легкие румяна и накрасила губы розовой помадой.

Лиза носила аккуратное каре до подбородка. Она не хотела отращивать длинные волосы – ей же было не двадцать.

В одежде Лиза тоже была скромна. У нее было несколько блузок и легких свитеров с низким вырезом спереди, из-под которого выглядывала кружевная майка. Сегодня она надела брюки цвета хаки – а не штаны для йоги, которые носила не только дома, но и когда уходила по делам, сегодня же вечером она не хотела создать впечатление молодящейся женщины, – и светло-голубой свитер с разноцветным шарфом на шее.

Вероятно, она выглядела так, будто собиралась на родительское собрание.

Мак хорошо подготовился. На нем была рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. Его руки были мускулистыми и покрыты тонкими светлыми волосами.

Они заказали напитки и изучили меню. Лиза заказала запеканку из морепродуктов, а Мак – стейк.

– Типично, да? – пошутил он, когда официантка ушла.

– Ты много работаешь физически, – сказала Лиза. – Тебе нужно красное мясо. – Все, что она говорила, казалось двусмысленным.

– Верно.

Какое-то время они смотрели друг на друга, поддавшись силе притяжения.

– Итак, – сказал Мак. – Как там это делается? Ты расскажешь мне о своей любимой книге, а я назову тебе свою любимую песню?

Лиза улыбнулась.

– Похоже, ты сидел в каких-то приложениях для знакомств.

Официантка принесла напитки. Мак подождал, пока она уйдет, чтобы ответить.

– Да, бывало. Хотя я никого не встречал. Я был так занят работой. Я рад, что Бэт получила ученую степень, но колледж стоит огромных денег.

– Я знаю. К счастью, при разводе мы заключили соглашение, что за обучение детей в колледже заплатит Эрих. И они оба работали летом, чтобы помочь с расходами.

– Теперь, – сказал Мак, устремив взгляд в свой стакан, – расскажи мне о том, как ты заполучила свой магазин.

Теплая волна удовольствия пронеслась внутри Лизы. Она прислонилась спиной к кабинке и улыбнулась.

– Моя мечта сбылась. Правда. Я как ребенок с коробкой, полной игрушек.

– Очень умный ребенок, – сказал Мак. – Впечатляет, как ты так долго управляешь магазином, умудряясь выплачивать огромную арендную плату на Мейл-стрит и при этом получать прибыль.

– В колледже я изучала бизнес-администрирование, – сказала ему Лиза. – Я работала на Весту Махоун и многому у нее научилась. Я выросла здесь. Я знаю цикл сезонов.

Слегка пожав плечами, она добавила:

– И мои дети уже несколько лет живут своей жизнью. Поэтому меня ничто не отвлекает от моего магазина.

Через мгновение Мак спросил:

– И ты не вышла замуж еще раз?

Лиза рассмеялась.

– Я даже больше никогда не ходила на свидания!

Подошла официантка с закусками. Они оба заказали по второму бокалу.

– Ты все это время была одна? – спросил Мак.

Лиза почувствовала, что краснеет.

– Я была так занята. Было тяжело растить двоих детей в одиночку. Кроме того, когда они оба учились в школе, я работала в «Вестментс» неполный рабочий день. А потом полный рабочий день. И затем у меня появился собственный магазин, и, казалось, я работала двадцать четыре часа в сутки, – она сделала паузу. – Я думаю, что мне не следовало работать полный рабочий день, особенно когда дети были подростками. Я должна была, могла бы, может, больше времени уделять Тео. Но они, казалось, нуждались во мне все меньше. Ну, видеть они точно хотели меня меньше. И нам нужны были дополнительные деньги. Подросткам требуется много денег. Хотя, надо отдать им должное, они оба работали летом с четырнадцати лет.

Мак спросил, нахмурившись:

– Серьезно, с тех пор ты никогда не ходила на свидания?

Лиза рассмеялась.

– Меня несколько раз приглашали на свидание. Иногда я ходила с разведенным отцом посмотреть на наших детей, играющих в спектакле, и после мы вчетвером отмечали это мороженым. Но нет, я никогда не ходила на свидания как таковые. Этот город… этот город такой маленький. Я знала, что у меня не может быть романтических отношений без того, чтобы все об этом знали, и я не хотела, чтобы детей дразнили в школе.

– Но дети выросли. Сейчас они живут за пределами острова.

– Это правда. Они живут за пределами острова уже много лет, – Лиза пожала плечами. – Наверное, я просто привыкла быть одна и мне это нравится. Я занята своими делами. Я люблю свою жизнь. Может быть, мне нравится мое одиночество. Может быть, мне нравится… не беспокоиться о присутствии мужчины в своей жизни.

– Это мы еще посмотрим, – сказал Мак.

Лиза почувствовала, как ее щеки загорелись и электрический ток пробежал по телу. Правда заключалась в том, что она прожила столько лет, не находясь под чьим-либо контролем – ни мужчины, ни женщины, кроме разве что ее семейного врача, – так что этот опыт сближения с Маком, знание того, что теперь он предлагает сблизиться – это пугало, немного. Может, и не пугало, но точно не было комфортным. И касалось не только физических вещей, таких как, например, образ ее обнаженной перед глазами мужчины младше ее. Нет, это касалось всего.

Быть осуждаемой. Недостаточно красивой, недостаточно интересной и, конечно же, недостаточно искусной в занятиях любовью. До сих пор, до этого свидания, она наслаждалась легким флиртом. Это было для нее чем-то важным, чем лестнымым и радостным, но когда она сидела за этим столиком на глазах у всех с Маком и его взгляд был прикован к ее лицу, которое непременно было ярко-красным, она задавалась вопросом: может ли она терпеть все это? Она могла бы пойти на попятную. Могла бы сказать ему просто и твердо, что ее не интересуют никакие интимные отношения. Ей необязательно было это делать. Что бы они ни собирались делать.

Но она хотела это сделать.

Еще одна мысль, которую она наконец произнесла вслух:

– Расскажи мне о себе.

Мак помолчал, собираясь с мыслями.

– Я родился здесь. Вырос здесь. Мой отец был плотником, и я учился у него. Мне нравятся здешние старые дома. Я ценю их. Как и ширину, и длину некоторых досок в старых домах, которым лет двести-триста. Это просто клад. Так много подрядчиков сносят старые дома и ломают эти доски, вывозят их на свалку и строят особняки, которые выглядят так, будто им место в Вегасе. Извини, я не хочу читать тебе лекции.

– Нет, мне нравится слушать.

Мак посмотрел Лизе в глаза, изучая ее.

– Думаю, ты не врешь.

Лиза почувствовала, как ее охватывает прилив желания. Ей пришлось отвести взгляд. Но она хотела знать… ей нужно было знать.

– А как насчет твоей личной жизни?

– Хм, – он уставился на столовые приборы, снова и снова переворачивая ложку. – Хорошо. Моя личная жизнь, ну, она сократилась до двух человек, меня и Бэт.

Покраснев, он сосредоточился на ложке, как завороженный, и сказал:

– Я никогда не ходил на свидания. Я никогда не приводил в дом другую женщину. Я никогда не знакомил Бэт с другой женщиной. Но… Я не остался без женской компании.

Легкий укол совершенно неуместной ревности кольнул сердце Лизы.

– Я никогда никому не лгал, – продолжил Мак. – Никогда не обещал длительных отношений. Я прямо говорил о своей ситуации. – Он опустил голову. – И иногда, я уверен, был немного кретином. Я не хотел ничего серьезного.

Лиза ждала.

Мак снова поднял на нее глаза.

– Но это другое. Мы с тобой разные. Может быть, настало время. Может быть, ты та самая.

От его слов у нее перехватило дыхание. В то же время она представляла себе тех других женщин, тех сексуальных женщин, их волосы до талии и молодые стройные тела, их изощренные манеры… Она не хотела даже представлять, каким ее собственное тело было по сравнению с ними.

Это было настоящим благословением, когда им наконец подали ужин. Их разговор возвращался к воспоминаниям о старых ресторанах и барах, затем о магазинах, домах, эксцентричных островитянах из их далекого детства.

Мак заплатил по счету, и они вышли в холодный весенний вечер. Пока они ехали в сторону ее дома, они не разговаривали. Когда он подошел, чтобы открыть для нее пассажирскую дверь своего джипа, она спустилась и подождала, пока он закроет дверь. Мак положил одну руку на дверную ручку, а другую на кузов машины, заключая Лизу в объятия. Она откинулась назад, глядя на него снизу вверх, и он удержался на расстоянии всего нескольких сантиметров, чтобы не коснуться ее своим телом.

– Пригласишь меня? – спросил он.

Голос Лизы дрожал.

– Да. Да, Мак, заходи, я сделаю тебе еще одну чашку кофе.