Норина Герц
Парадокс одиночества. Глобальное исследование нарастающей разобщенности человечества и ее последствий
Польза общества для здоровья
Харедим – не исключение в данном вопросе. Польза сообщества для здоровья была впервые выявлена еще в 1950-х годах в маленьком городке Розето, штат Пенсильвания, когда местные врачи заметили, что у жителей гораздо более низкий уровень сердечных заболеваний, чем у жителей аналогичного соседнего города. При дальнейшем расследовании они обнаружили, что мужчины в Розето старше 65 лет умирали вдвое реже, чем в среднем по стране, даже несмотря на то, что они работали изнурительно на близлежащих каменоломнях, курили сигареты без фильтра, ели пропитанные салом фрикадельки и ежедневно пили вино. Почему? Исследователи пришли к выводу, что
именно крепкие семейные узы и общественная поддержка преимущественно итало-американских розетанцев приносили превосходные плоды для здоровья.
Последующее исследование, проведенное в 1992 году, в ходе которого были изучены медицинские и социальные записи жителей Розето за полные пятьдесят лет, обнаружило еще больше доказательств данного тезиса. К тому времени уровень смертности в Розето снова поднялся до среднего уровня из-за «разрушения традиционно сплоченных семейных и общественных отношений» с конца 1960-х годов и позже. Поскольку самые богатые из них начали демонстрировать свое богатство все более показными способами, так как местные магазинчики закрылись из-за появления более крупных мегамаркетов за городом, а дома на одну семью с огороженными дворами пришли на смену жилым комплексам для нескольких поколений, так и защитные преимущества для здоровья их сообщества рассеялись. Другими примерами сплоченных сообществ, защищающих здоровье своих членов, являются постоянные жители Сардинии и японского острова Окинава, а также адвентисты седьмого дня в Лома-Линда, Калифорния. Их география известна как «голубые зоны»: места, где не только рацион питания объясняет особенно долгую продолжительность жизни, но и тот факт, что социальные связи сильны и стабильны. Такие места, как Бней-Брак или Розето в 1950-х годах, где, как сказал Дэн Бюттнер, научный сотрудник National Geographic, придумавший этот термин, «вы не можете выйти за пределы своей входной двери, не наткнувшись на кого-то из знакомых».
Важно не слишком романтизировать общество. Сообщества по определению эксклюзивны и поэтому могут быть как чрезмерно изолированными, так и враждебными по отношению к чужакам. Часто они не допускают различия или несоответствия, будь то разные интересы, нетрадиционные семейные структуры или альтернативные убеждения или образ жизни. Например, в случае харедим и адвентистов седьмого дня те, кто не придерживается норм сообщества, могут обнаружить, что отлучение от церкви может быть как жестоким, так и нещадно быстрым.
Тем не менее, тем, кто находится в этой замкнутой группе, сообщество явно приносит пользу для здоровья. Это проистекает не только из практической поддержки, которую оказывает сообщество, или из уверенности, которую дает знание того, что кто-то прикрывает вашу спину, но и из чего-то более фундаментального, что берет свое начало в нашем глубоком эволюционном прошлом: тот факт, что мы запрограммированы не быть одинокими.
Существа сплоченности
Как и все другие приматы, люди являются социальными животными. Мы полагаемся на сложные, сплоченные группы, чтобы функционировать, от первобытных химических связей между матерью и младенцем до более крупной семейной единицы и современных огромных национальных государств. Действительно, во многих отношениях восхождение людей на вершину планетарной пищевой цепи Земли можно проследить благодаря нашей завзятой сплоченности, от разработки сложных групповых методов охоты и собирательства в поисках пищи до наших коллективных стратегий обороны для защиты. До недавнего времени в истории нашего вида одинокий человек буквально подвергался риску смерти – он был уязвим в мире, где группа позволяла выжить.
Быть связанным с другими – это наше естественное и фактически желаемое состояние, независимо от того, сознательное это желание или нет.
Вот почему отсутствие связи друг с другом оказывает такое глубокое негативное влияние на наше здоровье. Так как для того, чтобы лишить нас возможности оставаться в состоянии, в корне противоречащем нашему выживанию, эволюция снабдила наше тело биологической реакцией на одиночество, которая повышает нашу бдительность и настолько физиологически и психологически неприятна, что мы мотивированы как можно скорее покончить с ней.
В некотором смысле
наша способность чувствовать себя одинокими, наша боль и волнение, когда мы чувствуем себя далекими от других людей, являются блестящей эволюционной особенностью.
«Вы никогда не захотите отключить триггер одиночества», – сказал профессор Чикагского университета Джон Качиоппо, один из пионеров исследования одиночества. «Это было бы похоже на полное отключение голода. Вам бы не хватало сигналов, чтобы поесть».
Тем не менее в современном мире, столь отличном по условиям, в котором наши предки развили этот триггер, он может показаться скорее ошибкой, чем положительной особенностью строения. Как объяснил мне профессор Антон Эммануэль из больницы университетского колледжа в Лондоне, реакция на стресс, вызванная одиночеством, подобна включению первой передачи автомобиля: это самый эффективный способ ускориться, и он заставляет вас двигаться. Но когда вы остаетесь на первой передаче на протяжении всей поездки или, что еще хуже, нескольких поездок, двигатель будет работать на пределе, будет перегружен и поврежден.
Автомобиль не предназначен для того, чтобы оставаться на первой передаче, точно так же, как наши тела не предназначены для постоянного одиночества.
Стоит ли удивляться тому, что тела, подвергающиеся такому стрессу снова и снова, начинают проявлять признаки физического повреждения?
Выдающийся шотландский врач восемнадцатого века Уильям Каллен был одним из первых врачей, связавших одиночество с болезнью. Одна из его пациенток, «миссис Рэй», страдала загадочным недугом, от которого он прописывал какао, верховую езду, пигмент Марс и, что наиболее важно для наших целей, компанию. «Как бы она ни была против, она должна видеть своих друзей как дома, так и снаружи, – посоветовал он, – Следует избегать тишины и одиночества».
К настоящему времени польза хороших отношений для здоровья была установлена в ряде исследовательских проектов. В знаменитом Гарвардском исследовании развития личности взрослого человека исследователи наблюдали за 238 второкурсниками Гарварда в течение более восьмидесяти лет, начиная с 1938 года. Они измеряли количество упражнений, которые они делали, как развивались их браки и карьера и, в конечном счете, продолжительность их жизни. (В число первых новобранцев входили будущий президент США Джон Ф. Кеннеди и редактор газеты The Washington Post Бен Брэдли, которого позже увековечил Том Хэнкс в фильме «Секретное досье».) Оказалось, что самыми здоровыми в 80 лет были те, кто был больше всего доволен своими отношениями тридцатью годами ранее. Это преимущество не ограничивалось теми, кто имел честь посещать Гарвард в 1930-х годах. Это отразилось и на более разнообразной группе жителей Бостона, за которыми так же долго наблюдали. Как отметил Роберт Уолдингер, нынешний руководитель исследования, «забота о своем теле важна, но забота о своих отношениях – это тоже форма заботы о себе. Это, я думаю, и есть открытие».
Конечно, мы можем провести различие между плохими отношениями и одиночеством; и, как было подчеркнуто ранее, одиночество является не только отражением того, насколько мы чувствуем себя связанными с другими людьми, но и тем, насколько мы чувствуем себя связанными с группами людей, институтами и обществом в целом. Тем не менее, из сотен медицинских исследований следует, что, хотя общность и связь приносят пользу для здоровья, одиночество, даже если его определить в самом узком смысле, может привести к опасным последствиям.
Таким образом, возникает вопрос: является ли одиночество просто одним из многих источников стресса в нашей жизни, каждый из которых способствует ухудшению нашего физического здоровья, или есть что-то особенное в стрессе, вызванном одиночеством, который порождает серьезные долгосрочные проблемы со здоровьем? Ответ, кажется, лежит где-то посередине.
С одной стороны, одинокий организм – это организм в стрессе: организм, который легко истощается и чрезмерно воспаляется. Не то чтобы воспаление по своей природе было плохим. В обычных объемах оно на самом деле полезно, так как является частью защитного механизма организма от инфекции и травм, предназначенного для локализации любого повреждения и помощи телу в заживлении. Действительно, без воспаления, обычно характеризующегося отеком и покраснением, само заживление было бы невозможным. Проблема заключается в том, что в норме воспаление стихает, когда болезнетворная угроза смягчена или травма зажила. Но
при одиночестве, особенно при хроническом одиночестве, нет «выключателя», чтобы напомнить телу успокоиться.
Таким образом, воспаление, вызванное одиночеством, может стать хроническим, то есть новой нормой. А хроническое воспаление связано с целым рядом недугов, включая закупорку артерий, сердечные заболевания, инсульт, депрессию, артрит, болезнь Альцгеймера и рак. Действительно, обзор медицинской литературы по этому вопросу в 2012 году показал, что хроническое воспаление, долгое время ассоциировавшееся с инфекционными заболеваниями, теперь также «тесно связано с широким спектром неинфекционных заболеваний», тревожно добавив, что «возможно, даже со всеми из них».
С другой стороны, одиночество – это тип стресса, который может значительно усилить воздействие других стрессов. Возьмем, к примеру, иммунную систему. Здоровый организм использует различные механизмы для борьбы со вредоносными силами, будь то патогены – бактерии и вирусы – или раковые клетки. Доказано, что одиночество снижает эффективность борьбы организма с обоими типами угроз: оно делает нас слабее и более восприимчивыми к болезням, особенно к вирусам.
Более того, одиночество повреждает нашу иммунную систему не только потому, что мы постоянно находимся в состоянии «высокой тревоги» – эквиваленте автомобиля, который ехал восемь часов на первой передаче. Оно влияет на нас также на клеточном и гормональном уровне. Одно влиятельное исследование показало, что
одиночество ухудшает работу нескольких желез внутренней секреции, которые выделяют гормоны по всему телу и связаны с нашим иммунным ответом.
Тем временем Стив Коул из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, профессор медицины и психиатрии, обнаружил, что в крови одиноких людей значительно выше уровень гормона норадреналина, который в угрожающей жизни ситуации начинает отключать вирусную защиту. Такое ослабление иммунитета влияет и на рак, от которого организм обычно частично защищается с помощью «естественных киллеров» (NK-клеток), которые разрушают опухоли и инфицированные вирусом клетки. Исследование студентов-медиков первого курса показало, что активность NK-клеток намного ниже среди более одиноких членов группы людей.
Точно так же, как одиночество, по-видимому, способствует возникновению различных состояний, если вы уже нездоровы, одиночество также может помешать и вашему выздоровлению. Как сказал мне профессор Эммануэль: «Я на сто процентов уверен, что оно влияет на здоровье и выздоровление. Если одинокий пациент и не одинокий пациент получают одинаковое лечение, не одинокий пациент будет восстанавливаться лучше. Точно так же, как курильщику, лечащемуся от болезни Крона, будет лечиться тяжелее, чем некурящему, так и одинокому пациенту будет тяжелее, чем тому, кто не одинок».
Данные подтверждают это. Например, у социально изолированных пациентов артериальному давлению (а у мужчин – уровню холестерина) требуется больше времени, чтобы вернуться в норму после стрессового инцидента, в то время как снижение способности одинокого человека «сбросить» уровень воспаления в организме после таких событий, как инсульты, сердечные приступы и операция, считается ведущим фактором того, почему
изолированные пожилые люди имеют более низкую продолжительность жизни в среднем, чем те, кто имеет регулярные социальные контакты.
Как сказала Хелен Стоукс-Лэмпард, председатель Королевского колледжа врачей общей практики, на ежегодной конференции группы в 2017 году: «Социальная изоляция и одиночество сродни хроническому длительному состоянию с точки зрения воздействия, которое они оказывают на здоровье наших пациентов и благополучие».
Один, один, совсем, совсем один
Конечно, одиночество губит не только наш организм. «Моя душа в агонии, – сказал древний моряк Кольриджа о том, каково это было быть в одичночестве, – один, один, совсем, совсем один, / Один в широком, широком море!» Одиночество также может вызывать серьезные душевные страдания и боль.
Действительно, литература полна одиноких людей, которые также находятся в депрессии или психически больны – от неназванного главного героя рассказа Шарлотты Перкинс Гилман 1892 года «Желтые обои», у которого в результате того, что его заперли в одной комнате из-за «легкой истерической тенденции» (теперь само по себе развенчанное «состояние») медленно развивается галлюцинаторный бред, как у Элеоноры Олифант из одноименного романа Гейл Ханиман, удостоенного премии Коста в 2017 году, чье одиночество усугубляет само себя и мешает ее выздоровлению от травматического прошлого.
Удивительно, однако, что только в последнее десятилетие или около того одиночество стало широко изучаться в рамках психиатрической медицины как отдельное психологическое переживание. Таким образом, несмотря на то что оно не классифицируется как самостоятельная проблема психического здоровья, в настоящее время оно является признанным коррелятом множества психических заболеваний, включая тревогу и депрессию. Отношения работают в обоих направлениях. Исследование, проведенное в 2012 году среди более чем 7000 взрослых в Англии, показало, что люди с депрессией более чем в десять раз чаще чувствуют себя одинокими, чем те, у кого нет депрессии. Между тем важное исследование, проведенное в США, в котором в течение пяти лет наблюдали за участниками, показало, что пациенты, которые первоначально сообщали об одиночестве, через пять лет с большей вероятностью впадали в депрессию, чем те, кто был не одинок.
Отношения между одиночеством и психическим заболеванием сложны, и мы только начинаем их понимать. Тем не менее, похоже, дело в том, что
одиночество и изоляция могут ускорить генетические или косвенные депрессивные наклонности отчасти из-за их физиологического воздействия
– например, мы меньше спим, когда одиноки, а недостаток сна может вызвать депрессивные симптомы. Точно так же симптомы депрессии сами по себе могут подпитывать одиночество, затрудняя общение человека в депрессии. Это как курица и яйцо.
То же самое относится и к тревоге, для которой изоляция может быть как симптомом, так и причиной. «Социальная тревога сделала мой мир намного меньше, – говорит Алекс, подросток из Великобритании, страдающий социальным тревожным расстройством, – по мере того, как становилось хуже, я становился более замкнутым. Чем интенсивнее становилась тревога, тем больше я начинал чувствовать себя очень одиноким и изолированным… Я избегал ходить в магазины или садиться на автобус в час пик, потому что там было слишком много людей… Чем дольше это продолжалось, тем больше это начинало сказываться на работе, близких отношениях и дружбе… так что моя социальная жизнь… ну, на самом деле у меня ее нет».
Даже короткие периоды изоляции, которые мы все вместе пережили во время пандемии коронавируса, могут оказать заметное влияние на психическое здоровье. Иногда эффект становится очевиден спустя годы. Исследователи обнаружили, что медицинские работники в Пекине, которые были помещены в карантин во время вспышки атипичной пневмонии в 2003 году, чаще страдали от серьезной депрессии три года спустя, чем те, кто не был изолирован, хотя периоды карантина связанные с атипичной пневмонией обычно длились менее месяца, а часто и менее двух недель. Отдельные исследования, в том числе среди сотрудников больниц в Пекине, показали, что через три года после вспышки атипичной пневмонии среди тех, кто находился на карантине, алкоголизм был выше, чем среди тех, кто не был на карантине, при этом значительное число людей все еще страдало от посттравматического стрессового растройства, симптомы которого включали гипербдительность, ночные кошмары и флешбэки.
К таким выводам следует относиться очень серьезно, поскольку мы выходим из пандемии COVID-19. И мы, как отдельные лица, так и правительства, должны помнить о возможных долгосрочных последствиях нашей недавней вынужденной изоляции для психического здоровья, а политики должны выделять достаточные ресурсы для устранения последствий.
В крайнем случае одиночество может привести к самоубийству.
Фрэнси Харт Брогхаммер – главный ординатор психиатрии Медицинского центра Калифорнийского университета в Ирвине, США. В недавней статье она трогательно написала о двух своих пациентах, для которых одиночество сделало жизнь бессмысленной. Одной из них была молодая женщина, которую она лечила незадолго до этого, «которая намеренно перерезала себе дыхательные пути и позвоночник двадцатисантиметровым кухонным ножом, пытаясь покончить с собой». В разговоре она назвала «изоляцию, связанную с уходом за больной бабушкой, и нехватку людей, с которыми она могла бы осмысленно обсудить такие проблемы» причиной отчаяния.
Другим был «мистер Уайт», 38-летний мужчина с суицидальными мыслями, чьи родители недавно умерли. У мистера Уайта были проблемы с работой и финансами, от него отказались его братья и сестры, у него не было близких друзей, и теперь он был бездомным. Потеря собаки – его единственного оставшегося компаньона – казалось, подтолкнула его к краю пропасти.
О своем питомце мистер Уайт сказал: «Она была единственным существом в этом мире, которое считало меня достойным любви. Я сплю в парке, и все, кто проходит мимо, думают, что я хуже бродяги; я недочеловек. Никто не заботится о тебе, когда ты в такой ситуации, как моя. Кроме нее… она заботилась обо мне, и цель всей моей жизни состояла в том, чтобы заботиться о ней в ответ. Теперь ее нет, и у меня ничего не осталось в этом мире».
К сожалению, доктор Брогхаммер слишком часто занимается лечением подобных пациентов. Ее собственное понимание связи между одиночеством и самоубийством подтверждается исследованием.
Более 130 исследований выявили связь между одиночеством и самоубийством, суицидальными мыслями или селфхармом.
Эта связь актуальна для всех возрастных групп, включая молодежь. Опрос более 5000 учащихся средних школ США показал, что подростки, заявившие о высокой степени одиночества, в два раза чаще, чем те, кто такого не утверждал, имели суицидальные мысли. Такие результаты подтверждаются исследованиями не только в Великобритании, но и среди молодых людей в таких отдаленных местах, как Кения, Кирибати, Соломоновы острова и Вануату, что напоминает о том, что одиночество – это явление, проявляющееся не только в странах с более высоким уровнем дохода. Кроме того, эти эффекты могут снова проявиться много лет спустя: одно исследование показало, что суицидальные мысли у 15-летних были тесно связаны с их заявлениями об одиночестве восемью годами ранее, то есть в возрасте семи лет. Учитывая высокий уровень одиночества среди детей и подростков, это вызывает особую тревогу.
Здесь важно понять, что одиночество, которое вызывает такую глубину отчаяния, может быть вызвано широким спектром обстоятельств, от чувства социальной изоляции, которое испытывает ребенок, которого подвергают остракизму на игровой площадке или в социальных сетях, от чувства физической изоляции пожилого человека, у которого не было посетителей в течение месяца, до чувства изоляции, которое, вероятно, будет испытывать взрослый человек, чье сообщество распалось, а система поддержки разрушена. Такой человек, как мистер Уайт.
Фактически в Соединенных Штатах (и, в меньшей степени, в Великобритании) в тех местах, где в последние годы наблюдается всплеск так называемой «смерти от отчаяния» – смертей в результате передозировки наркотиков, алкоголизма или самоубийства преимущественно среди мужчин среднего возраста рабочего класса – это, как правило, те, у кого рухнули традиционные структуры социальной поддержки. Такие мужчины чаще всего в разводе, редко посещают церковь и чаще лишены членства в профсоюзе или рабочего места, потому что они стали безработными или выполняют ненадежную, не связанную с профсоюзами и временную работу.
Вот почему, несмотря на стремление большой фармацевтической компании разработать таблетку от одиночества (действительно, таблетка, которая направлена на уменьшение воспринимаемого одиночества, в настоящее время проходит испытания, как и различные соединения, направленные на противодействие некоторым физиологическим воздействиям одиночества), мы должны сделать больше, чем просто попробовать лечить его симптомы или, что еще хуже, пытаться просто притупить их. Необходимо устранить коренные причины одиночества, осознавая, что решения должны быть политическими, экономическими и, конечно же, социальными, а не просто фармацевтическими.
И мы должны черпать надежду и ободрение в том факте, что решения возможны. Хотя разрушенные сообщества ведут к одинокой и потенциально нездоровой жизни, как мы видели, верно и обратное.
Как говорит Эдгар в «Короле Лире»: «Многое страдание ускользает от разума, / Когда у печали есть товарищи и дружба». Даже мимолетные положительные знакомства с другими людьми оказывают значительное влияние на здоровье: само присутствие друга в стрессовой ситуации связано с более спокойными физиологическими реакциями, такими как снижение артериального давления и уровня кортизола. Держась за руки с любимым человеком, можно получить анальгетический эффект, сравнимый с приемом обезболивающего. В то время как недавнее исследование старения показало, что даже поддержание относительно слабых связей с другими людьми в пожилом возрасте – игра в обычном клубе по бриджу, обмен праздничными открытками, общение с почтальоном – может обеспечить значительную защиту от потери памяти и деменции.
Наше здоровье, кажется, формируется не только сообществом и чувством связи с другими, но и добротой.
Добротой друзей и семьи, коллег, работодателей и соседей, а также добротой незнакомцев. Когда мы восстанавливаем наш мир после COVID-19, мы должны помнить об этом. А также то, как при неолиберальном капитализме доброта стала валютой, которую мы коллективно обесценили.