Нинель Нуар
Грани морали

Глава 1

– Невеста не в себе! То есть… неважно себя чувствует. Еще минуточку!

Незнакомый женский голос доносился до меня как сквозь вату.

Невеста? Откуда ещё невеста? Я несколько лет на банкетах не выступала…

Веки отказывались подниматься. Чувство, что я то ли пила беспробудно сутки, причем не слишком качественное, то ли били меня примерно так же долго.

Или и то, и другое разом.

Кажется, я вчера переборщила с тренировкой. Возраст не тот уже, надо бы сбавить обороты.

На этой мудрой мысли глаза мои приоткрылись. Я растерянно заморгала, оглядывая тесную каморку, больше походящую на примерочную, чем на комнату. Тем не менее стены были украшены слишком богато для обычной кабинки в магазине, а под спиной ощущался камень.

Где я вообще?

Передо мной внезапно появилось встревоженное женское лицо. Совершенно незнакомое лицо средних лет, с намечающимися морщинками у глаз и встревоженным их выражением.

– Ты меня слышишь? Моргни, если да! – потребовала она свистящим шепотом.

Я попыталась открыть рот, чтобы спросить что происходит, но не сумела. Старательно давя в себе истерику в паре с клаустрофобией, медленно опустила и снова подняла ресницы.

– Держись, девочка. Худшее позади, – лихорадочно бормотала женщина, поправляя мне что-то на голове.

Обзор закрыла белесая пелена, я сначала испугалась, и лишь пару отчаянных биений сердца спустя до меня дошло, что это ткань.

Фата.

Так.

Кажется, меня собираются выдать замуж.

В голове пронесся десяток самых несуразных и диких сценариев, начиная с розыгрыша и заканчивая похищением с последующей перепродажей в гарем какого-нибудь шейха.

Дышалось с трудом. Я скосила глаза ниже и поняла сразу две вещи.

Во-первых, на мне исключительно тесный корсет, который чудом не передавил все внутренности. Еще бы я не задыхалась!

А во-вторых, это не моя грудь.

В свои сорок шесть я давно смирилась с законами гравитации и весьма скромными габаритами. Наследственность, интенсивные тренировки, гормональная терапия – все это оставило следы на моем теле, так что открытыми декольте я старалась не сверкать. Тут, впрочем, тоже все было крайне пристойно и затянуто шифоном, а сверху для надежности еще и кружевом, но даже так очевидно – сии яблочки не старше двадцати лет. А то и моложе.

Вот тут-то меня захлестнула самая настоящая паника. Я всхлипнула, силясь глотнуть драгоценного воздуха и не находя его…

Мне под нос сунули исключительно вонючую гадость.

Подействовало даже сквозь фату.

Дышать расхотелось.

– Главное – произнеси «Согласна», – продолжала наставлять меня незнакомка, снова поправляя тонкое облачко полупрозрачной органзы. – Синна Алессия тебя здесь не достанет, не беспокойся. И принц не так уж плох, насколько мне известно. Одно то, что тебя не запечатали сразу, уже внушает некую надежду, правда же?

Судя по интонации, она убеждала скорее себя, чем меня.

Я ничегошеньки не поняла.

То есть отдельные слова улавливала, о значении других догадывалась, но общая картинка упорно ускользала от сознания. Какая-то синна хочет меня достать? А принц? При чем здесь вообще принц? И какой, интересно, страны? В Англии оба женаты. Хотя младший вроде собирался разводиться… но не ради меня же!

Занятая мыслями, ставшими отчего-то тягучими, как патока (похоже, в отрезвительной вонючке было еще и успокоительное), я позволила поставить себя на ноги и покорно побрела вслед за женщиной, вцепившись в ее руку, как в спасательный круг во время бури.

После темной каморки яркий свет больно ударил по глазам. Прищурившись и смаргивая невольные слезы, я оглядывала огромный зал.

Церковь. Колонны, цветочные гирлянды, витражи.

Приторный аромат горящих свечей с терпкой ноткой сандала.

Толпа народу, разодетого по моде парувековой давности. Все смотрят на меня, отчего ноги заплетаются еще сильнее. Мужчины с интересом, женщины отчего-то со смесью презрения и зависти.

– Не запечатана! Надо же! – уловила я шепоток где-то в стороне. – Неужели его высочество действительно решил попрать заветы предков?!

– Иди, милая. Он ждет, – подсказала моя спутница и осторожно, но уверенно высвободила свою руку из моих ладоней.

Я сглотнула и наконец посмотрела вперед.

Там, в конце длинной красно-бежевой ковровой дорожки, меня действительно ждал мужчина.

Молодой, лет тридцати, в богато вышитом старомодном наряде (кажется, такое называется камзол?) и шикарном золотистом плаще с меховым подбоем.

Честно сказать, я ему посочувствовала.

Жара в храме стояла неимоверная, я в своем корсете упарилась, а ему, поди, еще хуже.

В голове до сих пор царил розоватый туман, реальность воспринималась урывками. Я при ходьбе пошатывалась, чем окончательно укрепила присутствующих в мысли, что невеста категорически не в себе.

Но дошла.

Понятия не имею, полагалось ли это по сценарию, но алтарь стал для меня настоящим спасением. И опорой.

Мужчина в рясе недовольно покосился на мои побелевшие пальцы, намертво впившиеся в резное дерево, но замечаний не высказал. Сосредоточился на деле.

Хор детских голосов в вышине затянул нечто заунывно-торжественное, с потолка посыпались бело-розовые лепестки.

Красиво.

Мысль сбежать, пока не поздно, пришла и растворилась.

До такой степени я еще соображала.

Ну куда я пойду?

Во-первых, в таком состоянии – недалеко.

Во-вторых, неминуем скандал. А судя по антуражу, замуж меня все равно выдадут так или иначе: в прежние времена мнение невест особо не спрашивали.

В-третьих, о пребывании в чужом теле, в ином времени (а то и в другом мире!) я старалась не задумываться. Хватит зрителям и полупьяной невесты, не хватало еще бьющуюся в припадке продемонстрировать.

Вероятность того, что все происходящее – масштабный розыгрыш, я отмела почти сразу. Нет у меня таких дурных друзей, тем более настолько богатых, чтобы все это организовать. И не того я уровня звезда, чтобы впихивать меня тайком в шоу-программу. К тому же, допустим, дурень нашелся, наскреб денег, собрал массовку, арендовал зал…

Только вот как объяснить пресловутые яблочки?

Тут одной подтяжкой не обойтись. После операции остались бы швы, синяки и прочее… я глянула на собственные руки, терзающие завитки на алтаре. Гладкая молочно-белая кожа, у меня такой отродясь не было. Спасибо маме-южанке, я и загорала всегда в момент, и зимой особо не бледнела. Новое же тело то ли солнца в жизни не видело, то ли от природы моль.

Покашливание священника вывело меня из размышлений.

– Согласны ли вы? – с нажимом повторил он.

– Согласна! – выпалила я, не задумываясь, следуя совету незнакомки. Получилось пискляво, но различимо.

Кажется, весь храм выдохнул с облегчением. Жених так точно.

Кольцо на моем пальце, невесть когда и как на нем оказавшееся, полыхнуло мягким теплым светом, окончательно убеждая меня в реальности происходящего и в том, что я таки попала.

– Можете поцеловать новобрачную, – сообщил священник.

С моего лица сняли фату, и мы оказались лицом к лицу с… мужем?

Непривычно даже. Нашелся смельчак, не побоявшийся заявить на меня права. За всю долгую жизнь мне встретился такой лишь единожды, и тот жаждал столичной прописки, а не моей руки и прочих органов. За что был послан лесом, не добравшись до загса.

При ближайшем рассмотрении принц оказался очень даже ничего. Крепкий подбородок, упрямая челюсть, красивые карие глаза под густыми бровями. Немного портили впечатление зализанные назад до хруста волосы, но, похоже, здесь это модно.

– Не бойся, – тихо произнес он, наклонившись ближе. – Я тебя не обижу.

С этими словами мужские губы едва ощутимо коснулись моих.

Я поймала себя на том, что тянусь за продолжением.

Стоп. Очнись, Лариса! Ты не в сказке, чтобы жить дальше долго и счастливо. Принцесса – это не платьица, прически и красивая жизнь, как представляется наивным девочкам. Это жесть, интриги и постоянная борьба за власть. В том числе с фаворитками.

Интересно, у принца есть фаворитка? И одна ли?

И вообще стоит ли за него бороться?

Не говоря уже об одной маленькой, но очень важной детали.

Кто я вообще такая? Аристократка? Принцесса? Теперь-то да, а до замужества?

Я ничегошеньки не помню и не знаю о местной жизни. Та дама, что приводила меня в чувство – надо бы с ней пообщаться. Она должна быть в курсе, что со мной произошло и с чего вдруг в молодое тело подселилась посторонняя душа.

Но торопиться с вопросами не стоит.

Я достаточно прочитала книг о попаданках, чтобы знать, что их не всегда приветствуют с распростертыми объятиями.

Иногда и на костер отправляют. А то и что похуже.

На костер мне не хотелось, потому я приняла самый счастливый вид, какой сумела – учитывая, что храм все еще вращался, а мраморный пол норовил коварно вильнуть в сторону – подхватила принца под локоть и последовала за ним безропотно и скромно, как полагается молодой супруге.

Заодно украдкой поглядывала по сторонам – не мелькнет ли знакомое лицо незнакомки. К сожалению, высмотреть ее не получилось. Зато новоиспеченный муж заметил, что я делаю, и понял все правильно.

– Не переживай, твоя тетушка отведет тебя в наши покои сегодня вечером, – вполголоса пояснил он, успевая белозубо улыбаться и приветственно махать восторженным подданным. – Еще поговорите. Продержись до ужина, сумеешь?

Я молча кивнула. После единственного произнесенного слова язык все еще покалывало миллионом иголочек, и голосу я не доверяла. Пищать как мышь мне не понравилось. Надеюсь, у этого тела не всегда такой тембр!

От дикости происходящего к горлу снова подкатил ком.

Чужое тело.

Другой мир.

Неизвестный мужчина, внезапно ставший моим мужем. С виду он вроде бы ничего, а вдруг маньяк какой? Или садист? И зачем я только послушала ту тетку!

Храм был ярко освещен, но солнце все равно резануло до слез. Проморгавшись и продолжая скалиться, изображая счастливую новобрачную, я огляделась. Толпа собравшихся перед крыльцом была одета в том же стиле, что и присутствовавшие на церемонии, некоторые гораздо скромнее, другие чуть ли не роскошнее. Женщины, как одна, затянуты в плотные платья, иногда еще и с накидками, невзирая на теплый денек. Открытыми оставались лишь декольте, и у многих дам я разглядела вздувшиеся, белесые от времени, но все еще уродливые рубцы под ключицами.

Здесь что, принято себя уродовать, как в диких племенах?

Я опасливо глянула на свои яблочки, потом на мужа.

Не вздумает ли он мне тоже что-то такое вырезать на коже? Вдруг это как раз в первую брачную ночь и происходит? Меня передернуло от омерзения. Какие только традиции не выдумают!

Уродовать себя не позволю, это точно. Тельце мне досталось тощее, хрупкое, но в умелых руках и канделябр – оружие. А судя по отсутствию лампочек и фонарей на улице – до электричества местный прогресс еще не добрался. Будет супружнику незабываемая брачная ночь, пусть только попробует тронуть!

От захлестнувшей меня ярости даже зрение немного прояснилось. Дурман отступил, позволяя рассмотреть проплывающие мимо здания – невысокие, этажа три-четыре, богато украшенные цветами и лентами в золотисто-бежевой гамме. Королевские цвета, наверное.

Открытый экипаж, в котором нас везли медленно и торжественно, то и дело засыпало веером мелкой светлой крупы, пребольно впивавшейся в открытые участки кожи. Изредка из окон сыпались лепестки – против них я ничего не имела. Подозреваю, что у меня как у принцессы будет служанка. Ей все это богатство потом из волос и вычёсывать. Зато хоть не больно.

Больше всего архитектура напоминала европейскую, двух-трехвековой давности. Дома лепились друг к другу, изредка открывая проходы в тесные улочки, вряд ли способные пропустить две машины. Да и один грузовик не протиснется!

Жители, выстроившиеся вдоль стен и выглядывающие из окон – кто посмелее, и на крышу залез, чтобы лучше рассмотреть кортеж – выглядели довольно опрятно, хоть и не слишком богато. Самые яркие и разряженные представители элиты остались позади, у храма. По дороге нас приветствовали горожане попроще, причем делали это вполне искренне и с энтузиазмом.

Ну, хотя бы не за деспота и тирана вышла. Уже радует.

Дворец вырастал впереди постепенно, словно позволяя налюбоваться собой вдоволь. Я это и делала – восхищалась и впечатлялась. Узкие башни устремлялись к облакам, массивные стены из светлого камня, казалось, светились сами по себе, отражая яркие солнечные лучи всей гладкой поверхностью. Воздушные арки и огромные окна верхних этажей давали понять, что эту крепость очень давно никто не осаждал.

Еще одна радость.

Карета подкатила к крыльцу, принц помог мне спуститься с трех узких ступенек, и я выдохнула. Как оказалось, рановато. К сожалению, на этом пытка церемониями не закончилась.

Мы вдвоем, все так же рука об руку, прошествовали по веренице коридоров в огромный зал. Кроме прислуги, чинно выстроившейся у входа и почти не дышащей, и многочисленной, вооруженной короткими мечами и кинжалами, охраны в помещении никого не было.

Наши шаги гулко отдавались в гнетущей тишине, от звонкого цокота моих каблучков начало стучать в висках.

– Еще торжественный ужин, и все. – Шепот мужа разнесся эхом, зловещим шелестом, заставляя меня поежиться.

Все – оно насколько все? Совсем?

Глава 2

Глядя в пустую тарелку, я старательно гнала от себя подсовываемые щедрым воображением жуткие образы. Среди них фигурировала как комната Синей бороды – интересно, принц вдовец или холостяк был до брака со мной? – так и комната игрищ из пресловутых оттенков серого.

Какими они будут, наши совместные покои?

И будут ли меня сегодня кормить?

Не знаю, какой из вопросов актуальнее.

Когда тошнота и слабость отступили, выяснилось, что я жутко голодна. Прямо-таки зверски. Но невесте, увы, пропитание не полагалось. То ли таким образом меня настраивали на будущую супружескую жизнь, полную лишений и выгоняний, то ли заботились чтобы я не опозорилась – ведь в корсет много не влезет, застрянет еще по дороге где, конфуз выйдет.

О том, чтобы переодеться или хоть ослабить шнуровку, речи не шло. Мы сидели на возвышении, на самом виду, а дорогие гости, в основном уже знакомые мне по храму, с аппетитом выпивали и закусывали.

Чтоб им пусто было, как издеваются!

Поначалу собравшиеся сидели тихо, лишь изредка то один, то другой мужчина поднимался и желал всяческих благ молодожену. Ну и мне заодно – чтоб вела себя достойно, слушалась мужа во всем, почитала его как святыню и родила наследника ровно через год. А то и не одного, про запас.

Принц так же витиевато благодарил, все опустошали бокалы, и постепенно градус веселья в зале нарастал. Послышались разговоры, совершенно к свадьбе не относящиеся, вроде обсуждения налоговых льгот и урожая ржи.

– Пойдем, милая. Нам пора, – раздался над ухом сочувственный женский голос.

Знакомый голос. Моя так называемая тетушка!

Тебя-то мне и надо.

Я послушно поднялась, делая вид что у меня совершенно не болит перетянутый и сдавленный живот, и засеменила следом за родственницей. За нами увязался длинный хвост дам. Во взглядах большинства я не видела ни сочувствия, ни симпатии. Голое любопытство, будто я редкая зверушка в зоопарке, а они посетители и пытаются понять, за что же заплатили круглую сумму на входе. Вроде с виду обычная, как все, ничего особенного… шрамов только нет.

Лишь одна из них смотрела прямо мне в лицо без неприязни и осуждения. Стройная шатенка чуть выше меня держалась поодаль, не пытаясь приблизиться или заговорить, но чувство было что она еле сдерживается, чтобы не начать беседу.

Впрочем, желания общаться я пока что не испытывала никакого. Мне было страшно, неудобно, местами больно, а еще голова болела так, будто пыталась отвалиться напрочь.

Однако даже в этом состоянии я заметила, что кроме меня и тетушки у всех сопровождающих дам на груди бугры рубцов имеются.

По спине пробежал липкими лапками холодок. Встретившись глазами с самой старшей из аристократок, я прочитала в ее взгляде презрение пополам с превосходством и больше в чужие декольте не пялилась, предпочитая внимательно смотреть себе под ноги.

Если она считает, что так оно красивее, кто я чтобы ее переубеждать.

Королевские покои располагались выше зала, на третьем этаже и в отдельном флигеле. Мудро – чтобы загулявшие гости под окнами не голосили. Нам пришлось поплутать по переходам, причем тетушка не слишком в них ориентировалась, так что хорошо, что с нами увязались местные. Стражи, шагавшие по обе стороны от меня, делали вид неприступный и грозный и тенями следовали за мной, куда бы я ни направлялась.

Подозреваю, вздумайся мне бродить по дворцу до утра, они так и ходили бы рядом, молча и величественно.

За высокими массивными дверями обнаружилась довольно банальная гостиная. Мягкие диванчики, кресла, камин, умиротворяюще светлый пейзаж в раме, выполненный крупными мазками в стиле импрессионистов.

Тут дамы, сопровождавшие нас, поотстали. Переглянулись, нестройным хором пожелали мне доброй ночи – с некоторой ехидцей, как мне показалось – и вышли, оставляя нас с тетушкой одних.

Стражники заняли позиции у дверей, предварительно обойдя все помещение и не обнаружив ничего подозрительного. Один из них еще и руками вокруг поводил, причем на кончиках пальцев что-то искрило.

Серьезно у них тут все.

– У нас мало времени! – торопливо заявила тётушка, утаскивая меня за руку дальше, в спальню.

Там тоже ничего пугающего не обнаружилось. Кровать огромная, свечи, цветы, полумрак. Романтика. Никаких цепей, ножей и прочего инструментария маньяка.

– Слушай внимательно, от этого зависит твоя жизнь!

– Слушаю, – кивнула я, не торопясь выяснять имена, пароли и явки. Успею еще. Пусть сначала расскажет, что считает жизненно важным.

– Тебя пытались отравить. Там, в церкви, – сообщила она, и уставилась мне прямо в лицо. – Белласинна. Редкий яд, сильнодействующий и быстрый.

Замечательно. Просто замечательно.

Дворцовая жизнь она такая, сплошные розовые пони и радуга.

– Кто? – лаконично уточнила я.

Тетушка нахмурилась.

– Откуда мне знать? – несколько раздраженно буркнула она. – Я тебя оставила в молельной, для исповеди, а нашла уже при смерти. Еле вытащила с того света. Надеюсь, ты помнишь, кто к тебе подходил в мое отсутствие? Опоздай я на минуту, и мы бы сейчас уже не разговаривали.

Мне стало окончательно ясно, каким ветром меня сюда занесло.

Ошибочным.

При вытаскивании с того света тетушка слегка промахнулась. К сожалению, с племянницей ей больше действительно не поговорить.

На ее месте теперь я.

Возникает немаловажный вопрос: сообщать ей об этом досадном промахе или нет?

И что будет со мной, если она узнает о подмене?

Не отправят ли меня обратно в небытие? Шансы вернуться в привычное тело… я не сильна в метафизике, но что-то подсказывает, что вероятность стремится к нулю.

Последнее, что я помню из прошлой жизни – резкую боль в груди и темноту. Наверное, у меня случился инфаркт. Живу я одна, откачивать и звонить в скорую некому.

Скорее всего, я умерла.

Так что плывем по течению, притворяемся и машем.

Что, если у меня обнаружится легкая амнезия? После путешествия на тот свет, мне кажется, вполне вероятная проблема. Тут помню, тут не помню. Классика!

– Прошедшие дни для меня все смутно, как в тумане, – демонстративно потирая виски, сообщила я. – Кто вообще может желать моей смерти? Зачем кому-то меня травить?

– Здесь – понятия не имею, – поморщилась тетушка. – Хотя… синна Алессия могла кого-то подкупить через подставных лиц, например тех же священнослужителей. Кто у тебя принимал исповедь?

– Не помню, – промямлила я.

Эту таинственную синну, отчего-то меня ненавидящую, поминали уже не первый раз, и очень интересно было бы узнать кто это, но задавать вопрос напрямую было бы глупо. Я сразу себя выдам. Судя по тону беседы, мы ее обе хорошо знаем.

Взгляд женщины стал острее, настороженнее.

– А что ты помнишь? Последнее? – уточнила она.

Я почувствовала, что ступаю на скользкий, тонкий лед недомолвок.

– Вы ушли, я села на скамью… потом провал, – пробормотала я, потирая виски. – Ох, голова!

– Как меня зовут? – неожиданно спросила моя собеседница.

Я поняла, что попалась.

– Тоже не помню, – пролепетала в тщетной надежде отсрочить неизбежное.

Женщина посерела, разом осунулась и кулем осела на длинный пуф в изножье кровати.

– Ты не Лоретта! – констатировала она дрожащим голосом. – Кто ты, дух, и зачем занял тело моей племянницы?

Я открыла рот и снова его закрыла, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться из щекотливой ситуации.

Недолго я продержалась, не выйдет из меня шпиона!

Не дожидаясь ответа, тетушка схватила меня за руку и принялась выводить пальцем на моем запястье какие-то символы. Самое странное, что они проявлялись и начинали светиться зеленовато-бежевым! Возможно, какая-то флюорисцентная краска? Я аж бояться разоблачения перестала, завороженная изысканными линиями неведомой каллиграфии.

Интересно, это просто рисунки или же буквы? В последнем случае засада – прочитать написанное у меня не вышло.

Завершив последний завиток, тетушка отскочила, как от гранаты с выдернутой чекой, и уставилась мне в лицо.

Я, в свою очередь, налюбовавшись на медленно меркнущие линии, уставилась на нее.

Так мы и буравили друг друга взглядами с минуту, не меньше.

Напряжение постепенно уходило из позы родственницы. Еще мгновение, и она выдохнула с облегчением.

– Лоретта, ты меня напугала, – уже совершенно другим, сочувственным тоном посетовала она, снова устраиваясь на пуфе. – Мне уж было показалось, что твое тело заняла чужая душа. Но почему ты ко мне так формально обращаешься, мы ведь всю жизнь как подружки?

Так вот что меня выдало! Неуместное «выкание». Ясно.

– Тетушка, я правда мало что помню, – выдавила я, присаживаясь рядом с ней и разглаживая искрящиеся складки на роскошно вышитом платье. Не стеклярус ведь, поди, камни какие-то мелкие и прозрачные, то ли аквамарины, то ли вообще бриллианты! – В голове туман, вместо мыслей – кисель.

Родственница понимающе кивнула.

– После отравления возможно временное помрачение рассудка. Главное, ты в себе и способна общаться. И жива.

– Да, это главное, – эхом отозвалась я.

В глубине души меня грызла совесть – нехорошо обманывать искренне заботящуюся о племяннице женщину, но эгоистичное желание выжить любой ценой перевесило.

Возможно, когда-нибудь я и признаюсь в подлоге. Но точно не сейчас.

Сейчас нужно выжить, приспособиться и освоиться в новой для меня реальности, где символы светятся сами по себе, принцесс травят прямо на свадьбе, а добрые тетушки возвращают племянниц с того света.

Я зябко повела плечами, отгоняя неприятные ассоциации. Умирать снова мне совершенно не хотелось, а значит, буду бдить. Неведомая синна Алессия зачем-то пытается меня уничтожить, причем издалека, но кто именно стал ее пособником здесь, во дворце, я не знаю.

Остерегаться придется всех, кроме, наверное, тетушки. Человеку, выдернувшему меня из небытия, можно и довериться. Главное, не сообщать ей, кто я…

– Я помогу тебе переодеться, – нарушила вязкую тишину родственница.

Она поднялась, расстегнула мне на спине платье – времени ушло немало, пуговички были мелкими и верткими и в пальцы не давались, – и наконец-то расшнуровала корсет.

Полегчало.

С наслаждением выдохнув, я потянула было и нижнюю рубашку через голову, чувствуя под ней еще слой белья, но была остановлена паническим возгласом:

– Нет-нет!

Я выронила подол, будто обжегшись.

– Твой муж, надеюсь, пощадит твою скромность и не потребует обнажиться полностью, – заявила тетушка, и развернула белоснежный стеганый халат, предлагая мне накинуть его сверху. – Ты же знаешь, что должна подчиниться всем его пожеланиям? Постарайся, прошу тебя! Знаю, это сложно, вы только сегодня познакомились, и тебе дурно… но супружеский долг превыше всего!

Пожалуй, будь я на самом деле невинной местной фиалкой, после такого вступления сбежала бы с брачного ложа куда глаза глядят. Напутствие не вдохновляло от слова совсем.

Тем временем родственница затянула на моей талии внушительный узел пояса и крепко ухватила меня за плечи, пронзительно заглядывая в глаза.

– Крепись, милая! – заявила она. – Надеюсь, он не станет тебя терзать каждую ночь. Главное, постарайся понести как можно скорее! Принцу Сандара очень нужен наследник, да и тебе тоже!

– Мне? – тупо переспросила я, заинтригованная донельзя. Мне-то наследник зачем?

– После рождения первенца ты утратишь все права на престол Хакона, – вспомнив, видимо, о моих проблемах с памятью, пояснила тетушка. – Тогда синне Алессии просто незачем будет тебя убивать!

Радость-то какая!

Получается, сейчас у меня есть права на какой-то престол? Жаль, очень жаль, что вместо борьбы за трон мое нынешнее тело трусливо вышло замуж. Ну что ж… постараемся родить как можно скорее, что делать!

Осознание ударило в мозг пенящимся шампанским.

У меня будут дети!

В этом теле, не тронутом гормональными изменениями, не измученном тренировками и пищевыми добавками, все органы на месте и здоровы!

Я смогу родить ребенка!

После всех перенесенных травм и приема сомнительных препаратов мне в свое время поставили неутешительный диагноз – бесплодие. Неужели судьба смилостивилась и подарила второй шанс?

– Если честно, сомневаюсь, что это была она, – тем временем продолжала рассуждать тетушка, задумчиво вытаскивая из моей прически шпильку за шпилькой. Невесть как башня на голове продолжала упорно держаться. – Им с твоим дядей совершенно не выгоден прямой конфликт с его высочеством. Но кто тогда?

Час от часу не легче. Было бы куда проще бояться некую определенную синну, чем всех подряд. Но, похоже, простые пути меня не ждут!

По моим плечам рассыпались густые локоны непривычного огненно-рыжего оттенка. Тетя удовлетворенно вздохнула и встряхнула кистями, как уставший от долгого труда за мольбертом художник.

– В любом случае, не покидай без меня флигель, – деловито посоветовала она. – Здесь отличная защита от ядов и прочих опасных веществ, я проверяла. Пока ты не придешь в себя, одна в сад ни шагу. А больше тебя, собственно, никуда и не выпустят, так что все в порядке. Спи, отдыхай, набирайся сил.

В порядке? То, что меня запрут в четырех стенах – это порядок?!

Прежде, чем я успела возмутиться, дверь в спальню распахнулась без стука.

На пороге стоял мой жених. То есть муж.

– Вы закончили? – он окинул нас обеих взглядами, задержался на стеганом халате и едва заметно поморщился.

Согласна, не самое подходящее одеяние для первой брачной ночи.

Я с усилием сглотнула, проталкивая в горло неожиданно образовавшийся ком.

Это ж мне сейчас тот самый пресловутый долг отдавать придется!