Нина Дианина
Возвращение в неизвестное
Они, как могли, очистили проём от земли, часть её вытащили наружу из норы, Паша зацепил крюк и начал спускаться. Свет фонаря медленно поплыл вниз.
Нора была небольшой, рядом с Глебом у края шахты стоял Коршень, Глеб и один из парней. Эля затаив дыхание, стояла сзади.
– Всё, приехали, – раздался снизу голос Павла. – Глубина около десяти метров. Шахта закончилась. Сейчас посвечу… Ничего пока не вижу… Отойду на пару метров… Ого!
– Что там? – не выдержав, проорал в шахту Глеб.
– Глеб, спускайся, тебе нужно это видеть самому, – раздался снизу гулкий ответ.
– Сначала Коршень.
Глеб не знал, что заставило его пустить вперёд Коршеня. То ли ему не хотелось оставлять Элю со всей командой наёмников, то ли хотелось выказать ему доверие.
Коршень, не удивившись, без возражений стал готовиться к спуску.
Несколько минут, и он скрылся в провале шахты.
Тишина, а потом голос Павла:
– Теперь ждём тебя.
Маг внимательно оглядел столпившихся рядом молодых мужчин. Разные эмоции обуревали их, но всё большей частью любопытство, никакой агрессии. Элю можно было оставлять без опаски.
Глеб спустился в руки Павла, который вручил ему второй фонарь.
– Смотри сам.
Глеб сделал пару шагов и вздрогнул: в паре метров от шахты неопрятной кучкой лежал полностью сгнивший скелет человека. Кожи не осталось, только потемневшие кости и клочки волос.
Коршень вопросительно посмотрел на него и, видимо, уловив в его взгляде разрешение действовать, длинным кинжалом разгреб кости, которые под его лезвием посыпались серой пылью. В этой эпохе он со смертью соприкасался куда чаще, чем его спутники, видеть и собирать вещи с мертвецов ему было не внове, а даже наоборот в порядке вещей.
Отсутствие брезгливости было вознаграждено. Концом кинжала он неожиданно зацепил какую-то тонкую верёвочку и на острие поднёс ближе к фонарю.
Глеб пригляделся: цепочка из бурого потемневшего металла, а на конце болтался маленький крестик из того же материала. Для этого времени слишком тонкая работа, и, видимо, золото.
Коршень ждал его решения, признавая лидерство.
Глеб снял цепочку с острия кинжала и засунул в карман.
Они сделали насколько шагов по узкому коридору и оказались в большом зале, дальняя стена которого терялась в темноте, её не пробивал свет фонаря. Этот зал, видимо, был раньше что-то вроде складского помещения. Но сейчас он весь порос бурыми сталактитами, словно карамельными сосульками, кое-где виднелись остатки полусгнивших и полностью проржавевших конструкций. За этими каменными наростами просматривались три широких коридора, похожих на туннели, которые уходили в темноту в разные стороны.
Глеб мысленно выругался. Ясности не наступило, а наоборот всё запуталось и усложнилось. Еды было мало, воды мало, зато надежд много.
Зато Павел явно был доволен увиденным.
– Это точно туннель. Вон, смотри, это явно остатки дрезины, сквозь них сталагмит растёт. Значит, там были рельсы и дрезина по ним куда-то ездила. Дрезина, это повозка такая безлошадная, – пояснил он, поворачиваясь к Коршеню, который внимательно осматривал всё кругом. – Ну, что решим?
Глеб вздохнул. Выбора особо и не было: раз нашли туннели, нужно хотя бы посмотреть куда ведут. Вдруг действительно удастся путь сократить. Главное, правильно выбрать направление, чтобы первый же проход провёл их под горами и вывел на той стороне.
Павел медленно подошёл к дрезине, и подсвечивая фонарём осмотрел её рассыпающийся от прикосновений остов.
– Да, точно, дрезина и … ну, в общем, что-то осталось от рельсов.
Глеб решился.
– Давайте перетаскивать сюда наши мешки, посадим сюда Элю с кем-нибудь, и пойдём осматривать, что тут нам Бог послал.
Около часа ушло на решение организационных вопросов. После долгих раздумий, Павел вытащил из своего рюкзака автомат и повесил его на шею под меховую накидку, которая совершенно не стесняла движений. Глеб не возражал, в этом вопросе полностью положившись на решения своего «боевого мага».
С какого коридора начинать осмотр, было выбрано единогласно: центральный. Он, судя по его направлению, должен был пройти гору насквозь. Другие два имели направление вдоль и непонятно куда вели.
В результате Сич с напарником вызвались дежурить наверху, Эля вместе с Глебом и одним из молодых наёмников остались сидеть на мешках в зале у разведённого костра, с заготовленными на всякий случай факелами, а Павел, полный исследовательского энтузиазма, вместе с Коршенем и вторым молодым наёмником по имени Гор, ушли на разведку.
Срок им дали до ночи. К ночи разведчики должны были вернуться с отчётом и оттого, что за новости они принесут, зависело всё остальное.
Эля сидела недалеко от костра на мешках. Глеб устроился неподалёку.
Очень хотелось осмотреться в этом зале, но темнота пугала. Оба фонаря забрал себе ушедший Павел. Глеб уже рассказал ей о цепочке и даже показал её, перед этим промыв в бутылочке со спиртом.
Не то, чтобы Эля жаждала найти ещё горы золота или ещё какие полуразвалившиеся сундуки с драгоценностями, на которых даже замки разбивать не нужно, потому что они от старости превратились в ржавую труху, но было любопытно, а что тут, собственно, было раньше? Может, можно было бы догадаться по косвенным признакам?
Видимо, Глеба мучил такой же исследовательский зуд. Через пару часов ожидания, он поднялся, решительно взял один из заготовленных факелов и скомандовал:
– Осмотримся.
Они осторожно пошли вдоль стен, немного заглянули в каждый, из уходящих в темноту туннелей и в одном из углов обнаружили обвалившуюся стенку, которая раньше явно отделяла какое-то помещение от зала, а сейчас медленно превращалась в опору для сталагмитовых наплывов.
– Хм, кабинет начальника? – сделала предположение Эля. – Тогда должно быть что-то вроде сейфа. И скорее всего в стене.
Действительно, медленно проведя факелом около стены, они заметили небольшой квадрат, отличающийся по цвету. Глеб ткнул в него палкой и легко пробил его, словно он сделан из бумаги. Материал, из которого был сделан сейф, за тысячи лет проржавел, накопил дефектов и поменял свойства. Маг осторожно, подсвечивая себе факелом, заглянул внутрь.
Труха… ещё ржавая пыль, по форме похоже, что лежал пистолет…
– А вот это интересно! – воскликнул Глеб мысленно, с трудом удержавшись от удивлённого возгласа вслух, однако вовремя взял себя в руки и промолчал.
– Ничего нет, труха одна. – равнодушно сказал он и понёс факел дальше, изучая стену.
В одном из боковых коридоров парень услышал тихий плеск воды, и они решились пройти несколько шагов внутрь непроглядной темноты туннеля. И действительно, через несколько метров увидели текущую по стене воду.
– Ну, хоть от жажды не должны помереть, – вздохнул Глеб, понюхав воду. Вода была прозрачной, ничем не пахла и, похоже, была вполне пригодна для питья.
Они вернулись к оставленному ими в центре зала костру.
Где-то через час, чтобы наёмник не связал этот разговор с их осмотром зала, уже сидя у костра, Глеб произнёс равнодушным голосом и по-русски:
– Эля, хочу тебе кое-что сказать. Эмоции спрячь, тогда парень точно не поймет о чём речь, если ты своим волнением не выдашь. Готова?
– Да.
– В том сейфе лежал слиток золота. Говорю на всякий случай, чтобы ты знала. Потом заберём. Я промолчал, потому что для мальчика этого большой соблазн покончить с нами тут же и обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. Сам-то он вряд ли догадается, что это за брусок, да и вряд ли видел золото в таком виде и в таких количествах, однако по нашему поведению сообразить может. А это дополнительная опасность. Мы и так от порядочности наёмников слишком зависим, не стоит пробовать её на прочность.
* * *
День прошёл в томительном ожидании, хотя сидение в тёмной сырой пещере и днём как-то трудно было называть. Хоть Глеб и подтолкнул магически парня к разговорам, и теперь он развлекал их рассказами из своей насыщенной боевыми событиями жизни, минуты ползли медленно.
Эля пыталась отвлечься, но получалось плохо. Она с трудом сдерживала себя, чтобы поминутно не спрашивать, сколько времени. У неё самой часов не было.
– Темнеет, – крикнули сверху.
Значит, ещё немного и ночь. А если эти трое не вернутся из разведки, тогда что? Тревога уже грызла, но надежда ещё грела.
Глеб посмотрел на неё. Эля обняла колени и съёжилась, почти спрятавшись под своей меховой накидкой.
– Не паникуй раньше времени. Они могут задержаться даже просто потому, что неточно рассчитали время возвращения, не по освещённой улице же прогуливаются, а в темноте идут, каждый шаг проверяют. Опять же, ты же Пашу знаешь, мог и увлечься слегка.
– Ночевать здесь будем?
– Да.
Но устраиваться на ночь они не спешили, сидели и ждали.
Эля усилием воли загнала себя в полумедитативное состояние. Видимо, это обострённое состояние и позволило почувствовать ей приближение кого-то намного раньше, чем её спутникам, сидящим у костра. А точнее, она не слышала, и не чувствовала, а просто знала, что кто-то приближается именно к ним, к их костру. Они, сидящие у костра, были целью этого неизвестного.
– Глеб, кто-то идёт. Я чувствую.
Мужчины напряглись. Молодой наёмник вытащил и взвёл арбалет.
– С какой стороны?
– Не понимаю.
Ещё несколько минут ожидания, напряжение нарастало. Эля покрылась холодным потом.
А потом послышался гулкий голос из центрального коридора.
– Не стреляйте, это мы, – и из темноты шагнула вся троица, которую с таким нетерпением ждали здесь у костра.
Усталые, но какие-то радостные, похоже, принесли какие-то хорошие новости.
– Ну! Не томи, Павел! Выход нашли?
– Нашли.
– На этой стороне гор или на этой?
Паша, улыбаясь, оглядел лица, которые смотрели на него с надеждой, помолчал, театрально затянул паузу и, дотянув молчание до пика напряжения, выдохнул:
– На той.
Эля подскочила и в порыве восторга обняла мужчину, обхватив его могучий торс, потянулась и радостно поцеловала его в колючую щёку. И, как и привыкла в своём времени обнимать всех героев и победителей, подскочила к Коршеню, радостно обняла его, хотела поцеловать и только по его бессознательному движению отшатнуться поняла, что в своих эмоциях перешагнула черту местных приличий.
Она попыталась отстраниться, но Коршень быстрее неё пришёл в себя и по примеру Павла крепко её обнял и шепнул на ушко:
– А меня что же целовать остановились, матушка Элина?
От мужчин пахло потом, землёй, дымом, какой-то пещерной затхлостью и ещё чем-то неопределимым, но это был запах живых людей, запах путешественников, которые нашли путь и которых очень ждали обратно. Они могли себе позволить пахнуть, чем угодно.
Вечер был суматошным, с рассказами и обсуждением планов.
Оказалось, что идти по туннелю действительно чуть больше десяти километров. Выход не очень удобен, там склон, заросший кустарником, вероятно, поэтому ход со стороны Алатая и не обнаружили раньше. А, может, и обнаружили, но пользы от пустого тупикового хода не нашли. Сам Алатай, его крыши, видно от входа, до него по прикидкам Павла километров пятнадцать, можно сказать совсем рядом, хотя без повозки тащить вещи на себе будет достаточно утомительно.
Ничего опасного собственно в туннеле разведчики не встретили, никаких размывов,завалов, подземных непреодолимых речек, хотя кое-где и вода по стенам бежит, на осмотр боковых ответвлений не отвлекались.
Глеб решил подстраховаться и всё-таки оставить пару наёмников в пещере с фургоном и лошадьми ещё на четыре дня на всякий случай, если радужные планы скорого прохода через туннель развалятся от какого-нибудь неучтенного фактора или внезапного обвала.
Если за четыре дня они не вернутся обратно в пещеру по туннелю – парни могут возвращаться обратно в Коксу и в уплату за сопровождение им пойдут лошади и фургон.
Глава 7
Они уже три часа шли в тёмном мокром туннеле, освещённом лишь светом двух фонарей.
– И ведь они вчера тут уже шли, да ещё и были всё время настороже, ожидали опасности на каждом шагу. Правда, они и сейчас не расслабляются, – думала Эля, устало переставляя ноги.
Она шла вслед за Глебом в середине их небольшой колонны и давно уже мечтала об отдыхе. Рюкзак ей существенно облегчили, но даже эти несколько килограммов теперь тянули плечи.
По уверениям Паши осталось идти всего лишь около получаса, женщина с трудом передвигала ноги, надеясь, что продержится эти полчаса без просьбы об отдыхе, однако очень хотелось сесть прямо на мокрый пол и сказать « я больше не могу». Они как раз проходили весьма влажный участок туннеля, по стене струилась вода, под ногами хлюпало.
В этот момент всё и случилось.
Элю подвели усталые ноги. Она споткнулась и её сильно качнуло в сторону. Эля вытянула руку, чтобы опереться и не удариться о земляную стенку туннеля, но под сильным толчком её растопыренной ладони земля стены поддалась и женщина сначала провалилась в неё на всю длину протянутой руки, а потом уже всем своим телом проломила большую дыру и полетела куда-то вниз в темноту.
Однажды в детстве она решилась прыгнуть с пятиметровой вышки в бассейне. После тех пяти метров ощущения долгого полёта в бездонную пропасть Эля больше никогда не решалась на такие подвиги. Сейчас же ей показалось, что летела целую вечность, которая закончилась сильным ударом, громким всплеском и обжигающим холодом ледяной воды.
Эля в ужасе судорожно забила руками и ногами, пытаясь выплыть на поверхность. По крайней мере её облегчённый рюкзак, в котором вещи были уложены в герметичный мешок, в котором был воздух, не тащил её в глубину.
Она вынырнула, смогла отстегнуть рюкзак и скинуть лямки. Холод перехватил дыхание. Инстинкты кричали, что ещё пять минут в этой ледяной воде и тело откажется шевелиться от переохлаждения.
Удивительно, но абсолютной темноты, как в туннеле, здесь не было, а был плотный полумрак, который позволил женщине понять, что она находится в воде озера, расположенного в большой пещере, и до берега этого подземного озера с ледяной водой, в котором она оказалась, расстояние всего метров в двадцать.
Всего лишь. Но их надо было проплыть и взобраться на мокрый и, наверное, скользкий каменный берег.
– И постараться не упустить рюкзак, – пришла к ней первая трезвая мысль после падения.
Она сосредоточилась на тёмной полоске и поплыла. Сзади за ней сверху посыпались куски земли, и женщина порадовалась, что уже отплыла в сторону от места своего падения.
Ботинки мешали плыть, ноги ныли от удара о воду, платье норовило обмотаться вокруг ног да так, что она пару раз погрузилась с головой, пришлось остановиться и подоткнуть подол за пояс. Рюкзак , спасибо, что не тонул, однако замедлял движение, Эля упорно тянула его за собой, стараясь не думать, что от холода уже онемели руки.
Берег действительно оказался скользким от мокрого мха, которым обросли прибрежные камни. Она не сразу смогла взобраться на берег, но по крайней мере, уже можно было встать на ноги и не плыть.
Она брела вдоль берега на подгибающихся от холода и усталости ногах, спотыкаясь о лежащие в воде булыжники уже мало что соображая. В её голове осталась только одна мысль: нужно выйти из воды. Пологий подъём обнаружился метров через десять. За это время женщина пару раз успела поскользнуться и упасть на круглых скользких прибрежных камнях, разбив о них коленку.
Эля вышла из воды, вытащила на берег рюкзак, сделала ещё несколько шагов подальше от озера, упала на влажные камни и только через пару минут пришла в себя настолько, что смогла слышать звуки и услышала, наконец, крик Павла, в котором явно слышалась паника.
– Э-э-э-э-ля! Ты жива? Э-э-э-эля! Ответь!
* * *
В темноте туннеля сначала никто не понял, куда делась Эля.
Глеб обернулся на звук, но недостаточно быстро, её уже не было, только доносился быстро удаляющийся крик. Секунда – другая на осмысление ситуации, послышался далёкий всплеск, и наступила тишина.
Гор, шедший вслед за женщиной, увидел только движение её силуэта в сторону, но дыры в стене, оставленной её телом, без фонаря сразу не заметил.
– Павел, фонарь сюда! Эля пропала! – крикнул Глеб.
Коршень, шедший замыкающим, прыжком оказался рядом с Глебом. У него тоже был фонарь.
– Не провалитесь сами! – голос Павла заставил их двигаться осторожнее.
Фонари осветили дыру и величину проблемы. Оказалось, что провалиться вообще можно было бы в любой момент.
Мужчины застыли.
– Стоим вроде на камне, – Павел ткнул палкой пол. – И если не провалились сразу и все, кто скопился на этом пятачке, то, скорее всего, стоим на камне и уже не провалимся. Значит, у нас только стена ненадёжная.
Руками, палками, сапёрной лопаткой они быстро расчистили дыру в стене до камня.
Оказалось, что основание туннеля шло по надёжному каменному карнизу как по полке наверху гигантской пещеры, на дне которой в свете фонарей отсвечивало подземное озеро, куда волей случая Эля и упала, когда с силой опёрлась на земляную истончившуюся стену правой стороны туннеля.
Павел лег на живот и заглянул в расширенную совместными усилиями дыру.
Коршень встал на колени и заглядывал из-за его головы. Глеб тоже тянул шею, устроившись рядом.
– Э-э-э-ля!
Гигантское пространство пещеры гулко разнесло этот крик.
– Паша, от твоих воплей там ничего не обрушится? Может быть, мы тут вообще первые люди за сотню тысяч лет. Пещера-то явно природная, вон видишь, сталактиты в блестящих кристаллах висят. Такие за десятки тысяч лет образуются. Как бы обрушения не было, – заметил Глеб с тревогой в голосе.
– Э-э-э-ля! – слегка сбавил громкость Павел.
Ничего.
Он кричал и слушал, и снова кричал. Ответом было глухое молчание, хотя снизу и доносились какие-то шлёпающие звуки. Павлу показалось внизу какое-то движение, потом всё стихло.
Он кричал и в его голосе уже слышались нотки паники. Минуты бежали, Эля не откликалась.
– Э-э-э-э-ля! Ты жива? Э-э-э-эля! Ответь!
И замер, прислушиваясь.
– Я -а-а-а… ту-у-у-ут, – наконец, донеслось до них. И после длинной паузы ещё тише: – Жи-и-ива.
Мужчины облегчённо хором вздохнули и радостно загомонили.
Эля крикнула как могла громче, чтобы успокоить друзей. Но крик вышел слабым, голос срывался, сил не было, а тело била крупная дрожь. Голос сверху внушал ей надежду.
Павел попытался рассмотреть, что там внизу и поводил фонарём.
Вода чуть-чуть светилась, немного рассеивая мрак и очерчивая тёмные границы подземного озера. От фонаря вспыхивали и перемигивались яркими искрами обросшие прозрачными кристаллами сталактиты, как колючие сосульки кое-где свисающие с потолка пещеры.
Элин силуэт нашелся на камнях, чуть дальше к другой стороне пещеры. Похоже, она лежала на плоской поверхности большого валуна, чуть выступающего из мелких камней.
– Повезло! – подумал Павел. – В воду упала. Был бы берег под дырой, то разбилась бы наверняка. Верная смерть. Сейчас же мы её вытащим даже со сломанной ногой.
Даже думать о том, что женщина могла сильно разбиться при падении на воду, он не стал.
– Ну, что будем делать? – оглядел мужчин Павел.
– Какая там высота до воды? – спросил Глеб.
– Метров тридцать или чуть меньше. У нас верёвка на двадцать.
– Значит, надо бежать за верёвкой. До Алатая недалеко.
– Ну не всем же бежать. Кто-то бежит, кто-то остаётся здесь.
– Она что, там одна останется до тех пор пока мы верёвку не принесём? – глухо спросил Коршень, переводя взгляд с Глеба на Павла и обратно.
Они не ответили, только переглянулись.
Глеб быстро прикидывал, как им разделиться. Однозначно выходило – ему идти с кем-то в Алатай, добывать лебёдку и верёвку нужной длины. Он точно добудет и точно вернётся.
– Надо взять с собой кого-нибудь из молодых наёмников, – подумал он. – И тягловая сила и защита в случае чего.
– Глеб, – пробасил Павел, словно подслушав его мысли, – по всему выходит, идти в Алатай тебе. Ты добудешь лебёдку даже без денег. Возьмёшь молодого, с которым мы в разведку ходили, Гора, и через полчаса под солнышком будете с горки Алатай наблюдать. Вещи тут оставляйте, налегке пойдёте. Мы тут втроём останемся.
Коршень согласно кивнул и в упор посмотрел на Павла.
– Кто к ней вниз пойдёт? Ты или я?
– А что сам думаешь?
– Я пойду.
– Хорошо. Спустим тебя по верёвке как можно ниже. Прыгнешь аккуратно ножками вниз. Она вон с самого верха свалилась. Мы вдвоём с молодым здесь с вещами останемся.
Он повернулся и проорал в дыру:
– Э-э-э-эля, скоро помощь придёт. Держи-и-ись.
И снизу на грани слышимости долетело слабое:
– Да-а-а.
* * *
Все детали обговорили быстро. Глеб с Гором собрались за несколько минут.
– Еды не забудьте принести, жрать охота, последнего кролика сегодня утром оприходовали. – бросил им вслед Павел, упаковывая тёплые вещи Коршеня в очередную магическую вещь под названием полиэтиленовый мешок, который должен был служить и поплавком, и сохранить вещи от намокания.
– Так, кинжал на поясе, арбалет на груди, мешок с одеждой и сапогами за спиной. Зелье обезболивающее я в мешок положил.
Всё, готов. Я закрепил верёвку. Спускайся. Помни, мы с Сичем тут недалеко, через день Глеб вернётся с лебёдкой, будем вас вытаскивать. Надеюсь, она не покалечилась там. Извини, фонарь со мной останется. Продержитесь денёк, – Павел осмотрел на наёмника, помолчал и добавил: – Хороший ты мужик. Ты ей нравишься.
И хлопнул его по плечу.
Коршень вылез через дыру в огромное тёмное пространство пещеры и начал спускаться по верёвке. Он был готов к тому, что вода окажется холодной, но всё равно, когда отпустил от верёвки руки и упал в озеро, у него перехватило дыхание от холода. Мужчина вынырнул, сориентировался и поплыл к берегу.
– Там выход… из воды есть… пра…вее метров десять, – раздался дрожащий Элин голос, когда он приблизился к берегу достаточно, чтобы встать на ноги.
Коршень осторожно выбрался на мокрый валун и в полумраке пещеры сначала не увидел её, однако потом всё-таки различил тёмную фигуру, лежащую на широком плоском камне.
– Как вы тут… матушка Элина?
Эле, которую в этот момент била крупная дрожь, одновременно стало и смешно, и грустно. Одной фразой невольно он напомнил о том, какая пропасть лежит между ними.
– Я нор..мально, – не поднимая головы и от слабости делая паузы в середине слов, тихо проговорила она, стуча зубами. – Почти. Только ударилась… сильно, испуга…лась, замёрзла и ко..коленку разбила о камни. Надо пере…одеться да сил… нет.
Коршень сделал шаг вперёд, окинул лежащую перед ним в полумраке женщину, поднял голову и прокричал:
– Павел, я добрался! У нас всё хорошо!
– Понятно! Мы будем тут! – долетело в ответ сверху.
– Ну, а мы будем сушиться и переодеваться, – уже нормальным голосом объявил Коршень.
– Су…хое в рюкзаке… И пенка… Это ков…рик такой длин…ный. На нём сидеть… теплее.
Коршень вытащил из её рюкзака пенку и разложил на камне, стянул с безвольного тела Эли мокрое платье, вытер её, заодно осторожно проверив, не сломано ли у неё что-нибудь, встряхнул от воды её меховую накидки и укрыл ею. Накидка была немного влажная, но от холода защищала.
Затем мужчина достал свои сухие вещи из мешка, укрыл как одеялом голые ноги женщины своей сухой меховой накидкой, вытерся, оделся в сухое, сел рядом с ней на коврик и почувствовал как даже под мехом её всё ещё колотит от холода и слабости. Пережитой ужас давал себя знать.
После некоторого колебания он лёг рядом, обвил её руками и ногами и тесно прижал к себе, ожидая взрыва возмущения, и уже был готов оправдываться. Однако женщина молчала и не сопротивлялась.
Постепенно её дрожь стихла, зубы перестали стучать, да и сам Коршень согрелся после ледяного купания.
Сколько так прошло времени в полумраке, было непонятно. Наверное, они задремали, грея друг друга. Он очнулся как от толчка и ощутил в своих руках тёплое, но неподвижное женское тело и испугался этой его расслабленности и неподвижности.
– Матушка?
– Зови меня просто Элина и лучше просто на ты, – услышал он тихий ответ из кольца своих рук, и в её голосе он почувствовал улыбку.
Да уж, их поза не располагала к вежливым расшаркиваниям.
– Спасибо, что согрел. Мне действительно было очень нехорошо, – и после паузы вопрос:
– Что решили-то?
Коршень обрадовался. Он почувствовал большое облегчение от звука её спокойного голоса и этого простого вопроса. Спрашивает, значит, пришла в себя.
– Я побуду с ва… с тобой, они найдут длинную верёвку и нас вытащат. Только это уже будет завтра, потому что верёвку добыть можно самое близкое только в Алатае.
– Спасибо, за то, что прыгнул ко мне,– помолчав, добавила она. – Я знаю, что если бы ты не захотел, тебя бы никто не заставил.
– Я сам захотел.
Это прозвучало очень многозначительно, тем более, что при этих словах мужчина теснее прижал её к груди.
– Чёрт, – прошипела она про себя, мысленно дав себе оплеуху, – надо следить за словами, не время отношения выяснять и так всё запуталось.
– Да и я тут почти голая с ним лежу! – ахнула женщина, внезапно осознав в каком виде и где находится.
Она заёрзала.
– Я оденусь, у меня сухая одежда есть. Не смотри, пожалуйста, – обмоталась в свою накидку и подтянула рюкзак.
Мужчина послушно закрыл глаза, хотя полумрак и так не давал ничего толком рассмотреть.
– Готово, – послышался её голос, он почувствовал как она села рядом и открыл глаза.
Эля уже одетая, сидела на коврике и, приподняв платье, заклеивала коленку каким-то белым кусочком материи.
– Вода светится, – помолчав, сказала она. – От неё светлее, не так темно. Здесь красиво, но холодно и очень сыро. И страшно. Но с тобой уже не так сильно.
– Если вода светится, – сказал он, приподнимаясь и надевая свою накидку, – значит, где-то недалеко на неё падает свет. Может, здесь есть выход? Поищем? Делать всё равно нечего.
– И есть нечего, – добавила Эля. – Будем отвлекаться.
– С той стороны светлее, пойдём посмотрим? Только не поскользните.. не поскользнись. Влажные камни очень коварны.
– А ты не боишься? Может, тут в пещере живёт кто-то большой и опасный, который может нами с удовольствием закусить?
– Арбалет возьмём. Но там, где нечего есть, никто и не живёт. Особенно большой и прожорливый. А рыба ни нам, ни этому большому и страшному на прокорм здесь явно не водится.
Коршень крикнул наверх Павлу, чтобы не волновался, потому что они пошли искать выход, чем пресёк на корню его недовольство тем, что подопечные куда-то уходят с этого места.
Новоиспечённые исследователи оставили вещи на большом валуне, где недавно грели друг друга, и медленно, постоянно поскальзываясь на влажных камнях, обросших чем-то скользким на ощупь, пошли по направлению к свету.
Пещера была огромна. Дальний её край терялся в темноте. Линия берега у озера была чётко видна из-за слегка светящейся воды. Верх пещеры тоже практически не просматривался, но там, очень высоко, угадывались свисающие сосульки сталактитов.
Через час осторожного перемещения по берегу, они подошли к большой промоине в стене, которая напоминала низкую длинную как бы приплюснутую арку с полукруглым куполом, лишь на метр поднимающуюся над водой подземного озера. Берег проходил под ней узкой каменистой полоской.
А за этой аркой явно было светлее.
Коршень подошёл к её краю, наклонился, заглянул, присел, сделал шаг и исчез на той стороне.
– Элина, иди сюда, не бойся. Тебе понравится.
Она наклонилась, прошла в другой зал, едва опять не наступив в ледяную воду, подняла голову и ахнула.
Это тоже была природная пещера, но она была меньше и гораздо светлее предыдущей. В этом свете, идущем от воды, был виден обросший сверкающими кристаллами потолок, а дальняя часть пещеры была покрыта сросшимися каменными наростами, будто застывшим водопадом. Это было завораживающее зрелище.
Хрустальная прозрачность воды позволяла рассмотреть дно озера, усыпанное круглыми разноцветными камнями, похожими на драгоценности. Камешки будто звали, чтобы кто-то зашёл в воду, поднял на поверхность и покатал в ладони, чтобы ощутить их гладкость и оценить красоту.
Тишину нарушал шум падающей воды.
– О! – воскликнул Коршень, который с большим любопытством рассматривал всё кругом, – я кажется понимаю, где мы находимся. Видимо, это озеро, из которого берёт начало Алатаевский водопад. Слышишь шум? Это он и есть.
– Так здесь можно выйти?
– Не думаю. Алатаевский водопад немаленький, метров двадцать высотой и падает по камням. Даже если бы мы нашли проход и вышли в месте выхода воды на поверхность, спуститься вряд ли смогли бы. Он слишком высокий, а внизу камни, о которые разбивается падающая вода. Да и выхода я тут не вижу. Видимо, тут есть сток и подземный ручей течёт ещё дальше уже под землёй и только потом падает со скалы.
Они долго оставались в этой пещере среди тихого плеска озера, отблеска кристаллов с потолка, разговаривая и обмениваясь впечатлениями. Наверное, из-за света казалось что тут теплее.
Потихоньку освещение пещеры изменилось. Видимо, снаружи наступал вечер.
– Пошли-ка обратно, сказал Коршень. – Скоро стемнеет и до нашего камня в темноте будет тяжело добираться.
Они пошли обратно, и, действительно, добрались до камня, на котором лежали их вещи, уже почти на ощупь, когда света от воды было уже совсем мало.
Эля пробиралась по скользким от мха булыжникам и думала, как именно они будут спать. Решение она оставила Коршеню, но ей очень хотелось, чтобы он сам решил спать на пенке вместе с ней для тепла, перешагнув через приличия, и было любопытно, каким образом он это скажет.
Коршень шёл впереди и задавал себе приблизительно тот же самый вопрос, но в сугубо мужском ракурсе. Волей случая он остался ночью наедине с женщиной, которая ему нравилась, и не знал, как ему себя вести.
Она казалось ему странной, непонятной, иной, поэтому с ней Коршень не мог чувствовать себя свободно. Эта её инаковость сквозила во всём: в поведении, поступках, в манере разговора, в выводах, какие делала. У неё была другая логика и другие предпочтения, и он не понимал, чего она ждёт от их возможной любовной связи и как вообще с ней обращаться в момент близости, чтобы потом на её лице не прочитать чувство презрения и отвращения.
За его долгую жизнь у него было много женщин. Наёмники не чурались домов для развлечений и любвеобильных горожанок. Да и жена у него была, хотя так давно, что та его женатая жизнь воспринималась сейчас в смутных воспоминаниях как бы со стороны. Но со всеми местными женщинами было всё ясно, весь набор ухаживаний и призывных сигналов давно был изучен, а Элина смешала всё. То она пыталась его поцеловать, то вела себя с ним как с незнакомцем, то казалось зрелой, умудрённой жизнью женщиной, то казалась совсем юной и задавала вопросы не соответствующие своему возрасту. И ко всему прочему была колдуньей.
– Вот между ней и отцом Павлом у них полное взаимопонимание. Почему он её замуж не возьмёт? Вроде он вдовец. А, может, и возьмёт, если я её доброе имя не опорочу. Хотя тогда зачем он мне сказал, что я ей нравлюсь?
