Николай Югов
Избранное. Стихи, поэмы, баллады

Амулет

Мой амулет, меня храни

От зол и бед в лихие дни,

Не искушая, не браня,

Сквозь холод льдов и жар огня

Счастливый укажи мне путь

На нем, одном, когда-нибудь

Презрев мирскую суету,

Я встречу давнюю мечту

И улыбнусь, а коль во мгле,

Однажды, где-то на Земле,

Меня судьбы настигнет рок,

И я на пыль чужих дорог

Паду, то пять его камней,

Пришельцев родины моей,

Свидетелей былых боев,

Уйдут со мной в небытиё.

S. O. S.

Разыгрался в море сильный шторм.

Облака неслись над мачтой низко.

Сухогруз с проломанным бортом

Сохранил лишь одного радиста.

Где-то в бездне скрылись якоря.

С гребней волн, шумя, исчезла пена,

И уже закатная заря

Покидала небо постепенно.

И бежала с палубы вода.

Ей, воде, до этого нет дела.

Мало ль у кого теперь беда

Достигает крайнего предела

И молчала в сумерках Земля.

Там заботы, видимо, иные,

И тогда, прощаясь, с корабля,

Полетели к миру позывные.

Нет! Моряк о помощи не звал.

Не тревожил S. O. S. морские души.

Просто человек передавал

Имя той девчонки, что на суше.

Наигравшись, стих под утро шторм.

Плачут чайки, – значит, есть причина.

Сухогруз с проломанным бортом

Поглотила водная пучина.

Кораблик

Еловые ветки касаются рук.

В праздничном платье ты ходишь вокруг.

Смотришь игрушки, смеешься, но вот,

В лапках зеленых кораблик плывет.

Ватой присыпанный, он как в снегу,

Рвется вперед, сквозь метель и пургу.

И, кажется, слышно, как мачты скрипят,

И, кажется, видишь в тельняшках ребят,

Но что же случилось с тобою, скажи?

Ты в теплой квартире от стужи дрожишь.

Глаза твои вдруг заблестели от слез.

Кто глупую эту игрушку принес!?

Вокруг есть другие: фонарик, медведь.

На них веселей в этот вечер смотреть!

Забудь тот кораблик, забудь звездный свет

Но ты головой лишь качаешь в ответ.

Окончен у елки большой хоровод.

В историю канул промчавшийся год,

Но долго и с грустью смотрела она,

Как мчится корабль по зеленым волнам.

Пирс

Вобрав в отсеки теплоту земли,

Приняв запас продуктов и ракет,

От берегов уходят корабли,

Оставив за кормою пенный след.

Забывшая о радужной волне,

Окрашенная, словно на парад,

Неслышно на предельной глубине

Ушла подлодка в заданный квадрат.

Пирс опустел. На кнехтах синий лед.

Полярной ночью долго он не спит.

С тоскою затаенною, все ждет,

Когда она вернется из глубин.

И, кажется, походу нет конца.

Здесь вместо солнца матовый плафон,

Но верные матросские сердца

С турбиной вместе бьются в унисон.

Тревожные проходят эти дни.

Мы силы отдаем свои сполна

Всё для того, что б мирные огни

Не погасила новая война.

На родине, у наших диких скал,

Где небо часто серое как сталь,

Упрямо пирс подлодку эту ждал,

Ушедшую в неведомую даль,

Но вот волна ударила легко,

Пирс замер, шум знакомый, слыша в ней.

Шла лодка. Правда, очень далеко,

Но все же шла, к нему, по глубине.

А к вечеру, когда уже закат

Окрасил небо в красноватый цвет,

Из глубины, взметнув воды каскад,

Поднялся её черный силуэт.

Она, как прежде, к пирсу подошла,

Взяв на себя холодную волну,

Его загородила, как могла,

И пирс спокойно, в первый раз, заснул.

Опустился вечер в синеву залива

Опустился вечер в глубину залива,

Потемнели сопки за моей спиной,

Лишь бродяга-ветер треплет шаловливо

Старые причалы синею волной.

В вышине Венера звезды созывает,

Что живут в безмолвном мраке тишины,

А потом ребятам тихо навевает

Не совсем понятные, ласковые, сны.

Про весну, про лето, когда сердце бьется,

Если повстречаешь серые глаза.

Вся в потоках света, вот она, смеется,

Та, которой столько писем написал.

Вся каюта странно как-то побелела,

От луны на койке маленькая тень.

И на всё на это звездочка смотрела,

Предвещая новый, необычный, день.

Не пиши мне писем в Новый год

Не пиши мне писем в Новый год.

Понапрасну сердца не тревожь.

На подлодку почта не идет,

А дельфина в море не пошлешь.

Не возьмешь его за плавники,

Не укажешь курса в океан.

До меня дороги не легки.

Глубина коварна, как обман.

Окунись в лесной, зеленый шелк.

Обо мне на картах не гадай.

Любопытным скажешь, я ушел

Новый год встречать за календарь.

Не пиши мне писем в Новый год.

Понапрасну сердца не тревожь.

На подлодку почта не идет,

А дельфина в море не пошлешь.

Бригантины

За горизонт уплыли бригантины,

Навстречу солнцу открывая двери.

Остался глаз твоих лучистый иней.

Глаза, которым с детства я поверил.

Я не забыл их, ласковых, больших,

Встревоженных случившейся судьбою,

Казалось, что перрон на миг затих,

В тот час, когда прощались мы с тобою.

Тоскливо крикнув, дернулся состав

И в сердце закралась неслышно грусть.

Сквозь стиснутые зубы я шептал:

«Не плачь, родная! Я к тебе вернусь!»

Ушли вагоны в дальние края

И вот, под монотонный стук колес,

Туда, где с морем встретилась земля,

Твою улыбку я с собой увез.

Нас встретил Север холодом и льдом.

Большой волной и резким криком чаек,

Лишь где-то в небе, чистом и ночном

Звезда, которую так часто мы встречали.

Вновь надо мной Полярная звезда,

Искрясь, горит над самой головою,

В родную даль уходят поезда

И мы не скоро встретимся с тобою.

Промчатся годы, прежде чем опять

Прольют дожди, ударят где-то грозы

И будет солнце весело сиять

И зашумят опять листвой березы.

К своей любимой снова я вернусь.

Вновь будет смех и слезы без причины.

Уйдет навечно сумрачная грусть

И к нам опять вернутся бригантины.

Старый город

Я уехал, старый город загрустил,

Пожалел, что слишком рано отпустил.

Ночью выкрасил он клены под сурьму,

Очень скучно ему стало одному.

В одночасье весь согнулся, постарел.

Долго вслед мне, с труб продымленных смотрел,

Но напрасно. Не вернулись поезда.

Их взяла к себе Полярная звезда.

Обманула, увела за горизонт,

Окунула шпалы рельс в тяжелый сон.

Под колеса улеглась чужая ночь,

Старый город! Ты не можешь мне помочь

Не зови меня, напрасно не ищи,

На ладони запорошенных лощин

Свои рельсы, словно руки не тяни.

До рассвета погаси свои огни.

Позабудься до утра спокойным сном,

Лишь оставь одно заветное окно,

Чтоб его не заволок разлуки дым,

Чтобы смог я как-то выйти из беды.

Дивный свет звезды лукавой обмануть,

Поезда твои замерзшие вернуть,

Но сквозь времени негласный перезвон

Мне не видно и не слышно ничего.

Письмо

Здравствуй, любимая, снова пишу,

Буквы упрямо чёркаю.

Время идет, – я бумагой шуршу

За синею переборкою.

В отсеке жар, как полуденный зной

Выжженных солнцем пустынь.

Матовый шар висит надо мной,

А в памяти вечера синь.

Видно, забыть не смогу никогда,

За гранями волн и лет,

В эфир выходящие города

И теплый, летний рассвет

Туманные дали моей мечты

Оттаяли ото сна.

Наверно грустишь вечерами ты

А за окном весна.

Ну вот, любимая, снова тревога.

Прости, допишу потом.

Шершавыми льдинами наша дорога

Отмечена за бортом.

Спокойно усни и тебе приснится

Смешных торос синеватый лед

И наша подводная колесница

Очень похожая на звездолет.

Призрак

За туманом, за сиреневой волной,

Тихим призраком ходила ты за мной

И когда, вздыхали штормами моря,

Ты за ленточки бралась, за якоря.

И шептала: «Осторожней! Подожди!

Будет лето, будут теплые дожди.

Я тогда тебя негромко позову

И не призраком приду, а наяву!»

Только лето не успело к нам дойти,

Видно, дел ему хватило на пути.

Заплутало где-то, в сопки забрело,

Или просто стороною обошло.

Затерялось в мокрых скалах «Подожди!»

Здесь метели, а не теплые дожди.

Не дождался наш корвет и, сбросив лед,

На три месяца отправился в поход.

Нет ни неба, ни земли, – лишь пустота

От торпедных аппаратов до винта.

Ты в отсеке притаилась, словно тень,

И оттуда не выходишь целый день.

Только ночью, когда в кубрике все спят,

Не тревожа приутихнувших ребят,

Ты не каешься, не плачешь, не кричишь

Лишь стоишь у изголовья и молчишь.

Маяки

Ждут маяки кораблей.

Ждут много дней в году.

Словно бы им теплей,

Когда те стоят в порту.

Забыв про сон и покой,

В холодной, ночной дали

Ищут и ищут с тоской

Ребят, что давно ушли.

И радуются они,

Когда разбивая лед,

Из долгого плаванья к ним

Подлодка опять придет.

В холодных, пустых морях

Ночь станет светлее дня,

Когда большеглазый маяк

Встретит опять меня.

Воспоминание

К вечеру задремлют корабли,

С горизонта снимется луна.

На краю заснеженной земли

Снова ты останешься одна

Подытожишь пробежавший день,

Вспомнишь, что уж скоро Новый год,

Тысячу невыполненных дел,

Сотню необдуманных забот.

Под густым покровом темноты

Разведешь нахмуренную бровь

С грустною улыбкой вспомнишь ты

Первую, ушедшую, любовь

Ту, давно забытую уже,

Что жила в тебе недолгий срок,

Сброшенную там, на вираже

Взбалмошных жизненных дорог

Отнятую небом и людьми

Ты её сегодня не тревожь,

И с тех пор бегут куда-то дни,

А куда, – сама не разберешь.

Написал, что у него семья,

А на самом деле всё один,

Только фотокарточка твоя

Амулетом бьется на груди.

Там тебе всего семнадцать лет,

На глазах ни пятнышка тоски,

А ему обиды горький след

Сединой улёгся на виски.

Ничего теперь уж не вернешь.

Ночь осталась тоже позади.

Скоро успокоишься, уснешь,

На работу мужа проводив.

Обида

Не пишу я писем горьких

И любви не проклинаю.

Кто их шлет в далекий город,

Я о том совсем не знаю.

Может старая дорога,

Вся изъеденная тенью,

Вспоминает недотрогу

В зыбком мареве осеннем.

Иль пером, упавшим с неба,

Завладел и чертит ветер,

Перепутав быль и небыль,

Всё, что видел на рассвете.

А быть может, это просто

За чернильным, синим следом,

Ходит старая обида,

То мирясь, то ссорясь с летом

И грустит о деве гордой,

Что-то с болью вспоминая.

Не пишу я писем горьких,

Я о них совсем не знаю.

Вот и мы кончаем кругосветку

Вот и мы кончаем кругосветку,

Торопясь сквозь наледи, пургу,

Только поздно. Девичьи конверты

Никого не ждут на берегу.

Видно, виноваты в этом годы,

Да соленый ветер штормовой,

Если позабыла ты восходы

И мерцание звезд над головой.

Ты нашла другого, тот, кто ближе.

Кто не видел бурную волну.

Море, как котенок, лодку лижет

И она уходит в глубину.

Прошумит винтами, ну а вскоре,

Над водой оставив пустоту,

Унесет мальчишеское горе

На своём, окрашенном борту.

Твоя ласка в голубых конвертах,

Как же ты была ему нужна,

А теперь, играя с теплым ветром,

Треплет их зеленая волна.

Не грустишь, не помнишь и не пишешь.

Сны о бригантинах гонишь прочь.

Видно, никогда ты не услышишь,

Про подлодку, спрятанную в ночь.

Если скажут: «Некрасива!»

Иль обидят Вас,

Пусть придут на край залива

В предзакатный час.

Там пески сыры и зыбки

В тишине грустят.

Там уже такой ошибки

Волны не простят.