Николай Петрович Клецов
Адам и Ева
День
Время приближалось к полудню, когда Софрон решил набрать свежей воды из родника. Он взял горшок и плошку и начал спускаться к подножию холма, где среди кустарника и камней, покрытых тёмно-зелёным мхом бил холодный ключ. На южном склоне уже поспела земляника. Нарвав по пути горсть душистых ягод, он отправил их в рот. Нежный вкус сразу вернул его в то время, когда они всей большой семьей ходили по ягоды, а потом мать доставала узелок с едой, и они, с трудом сдерживая смех, обедали под суровыми взглядами отца.
Софрон встал на колени, набрал полные ладони воды и с наслаждением умылся, сгоняя подступающую дрёму. Затем, наполнив ледяной водой кувшин из красной глины, не торопясь напился, и отряхнув колени, встал. Голова слегка закружилась, но тут же прошла, и он, не спеша, пошёл в башню….
Солнце было уже высоко, и летний зной, казалось, парализовал всё живое, цикады и те утихли, и лишь высоко-высоко в небе кружили стервятники, поджидая очередную жертву.
Софрон, зайдя в башню, припал ухом к прохладному глиняному полу. Было только слышно, как где-то скребётся землеройка или мышь, и топ-топ – гулкие шаги пасущегося коня. Невыносимо хотелось спать. Утренняя бодрость уже ушла, и бороться с обволакивающим, вязким сном становилось всё труднее. Выйдя на верхнюю площадку и окинув взором пустынную степь, он решил спуститься и немного полежать, совсем чуть-чуть, так как впереди ещё была бессонная ночь, наиболее опасное время суток, и надо было быть начеку. Спустившись вниз и кинув на полати немного свежей травы под голову, он прилёг. Некоторое время лежал в полудрёме, прислушиваясь, а затем незаметно провалился в глубокий сон….
Вечер
Уже который день на их пути не встречалось ни одного поселенья. Они были передовым отрядом разведки войска половцев и потому пленных не брали. Семь дней назад они сожгли небольшую деревушку. Подойдя ночью тихо, как воры, к селению, они просто зашли в открытые дома и вырезали всех, кто там находился, а даже если кто-то и пытался убежать в ближайший лес, его быстро догнала тяжёлая стрела половецкого лука. Здесь они впервые за долгое время наелись досыта свежего мяса и крепко проспали несколько часов. Они почти всю жизнь провели в седле, и были такие же жилистые, крепкие и выносливые, как и их лошади. Они даже пахли одинаково. В походе они сходили на землю только для отправления естественных надобностей и для короткого сна, в остальное время это было единое целое с конём.
Солнце клонилось к закату, когда они увидели вершину башни. Они тут же развернулись и, спешившись, спрятались в ближайшем овраге. Странно, что их не заметили раньше, видимо никого нет, хотя звериная интуиция подсказывала, что что-то тут не так и надо быть настороже. Связав коней уздечками друг к другу, они разбились на две группы и начали ползком подбираться к башне, окружая её. И когда они были уже почти рядом, случилось непредвиденное. До коня, который пасся за башней и до этого не замечавшего ничего вокруг, порыв ветра донёс острый запах половецких кобыл и он, подняв голову и прижав уши, призывно и громко заржал. Они вскочили и, уже не скрываясь, побежали к башне.
…Софрон мгновенно слетел с лавки и, посмотрев в открытую дверь, увидел бегущих к нему кривоногих существ с почти чёрными лицами и раскосыми, жёлтыми как у рыси глазами. Это было настолько нереально, что больше походило на сон. Он захлопнул дверь и, вставив тяжёлый деревянный брус в петли, метнулся наверх. Сердце бешено колотилось, и когда он начал выбивать искру на трут, руки не слушались, ударяя всё время не туда и не так…
Скорее! Скорее! Ужас происходящего начал давить на него, парализуя волю и ум.
– О, Перун, помоги мне! О, Перун, помоги! – вырвалось у него.
Но вот первая, а затем вторая искра упала на трут, и тот задымился. Ещё и ещё… Софрон осторожно подул, и вот вспыхнул первый, ещё неуверенный язычок пламени…
Внизу суетились, громко вопя, половцы, которые, оставив попытки сходу выбить дверь, разделились. Одни принялись деловито бегать вокруг в поисках тяжёлого камня, чтобы разбить или высадить дверь, а двое-трое уже рубили дверь своими кривыми саблями.
Софрон подул сильнее, подкладывая тонкие веточки, и вот огонёк затрещал, разгораясь сильнее и сильнее. Так…, только надо ещё чуть-чуть выждать, чтобы разгорелись дрова и костёр набрал силу....
