Николай Леонов
Жизнь под обрез
– Свежак, – кивнул Лев Иванович на еще один окурок, который он еще не успел прибрать. – Им явно дня два-четыре, не больше. Накануне убийства, в пятницу, был дождичек. Окурки же не выглядят так, словно их сначала намочило, а потом они высохли. Значит, курили уже после дождя – то есть в субботу.
– Думаете, это убийца тут курил? – Чукин огляделся вокруг. – Что ж, дорога к главным воротам отсюда просматривается хорошо. Он бы точно увидел, если бы машина Игнатова подъехала к проходной.
– Или если бы Игнатов приехал и поставил машину вон там, – Гуров указал на небольшую площадку слева от гравийной дороги, ведущей к воротам завода. – Охранники и вахтер утверждают, что на территорию завода машина Игнатова в субботу вечером не проезжала. Значит, оставить он мог ее только вот на той площадке.
– Там темно вечером. Столб с освещением находится ближе к проходной, – заметил участковый.
– Угу, – покивал Лев Иванович. – Но отсюда площадка хорошо просматривается и в темноте. Это со стороны света машину можно не заметить на темной стороне, а из темноты, в сторону света, ее отлично было видно. Надо бы вокруг этот дом обойти. Сдается мне, что наш подозреваемый тоже мог приехать на машине. А чтобы остаться незамеченным, оставил ее где-нибудь чуть подальше, возле заброшенного дома.
Чукин и Лев Иванович стали не торопясь пробираться по бурьяну вдоль забора. Кое-где Гуров замечал, что высохшая трава была примята, а высокие стебли полыни сломлены, словно кто-то проходил тут ранее.
«Конечно же, – рассуждал Лев Иванович, – это могли быть и «несуны», и их помощники – перекупщики. Но какой смысл им тут топтаться, чего-то ждать и курить, если можно спокойно пройти прямо к лазу, принять товар и быстро унести его короткой дорогой, чтобы не попасть на глаза охране? Нет, наверняка тут стоял и ходил тот, кто следил с этого места за дорогой, идущей к проходной».
– Гляньте-ка сюда, – Чукин указал Льву Ивановичу на нечеткий след от шин, который отпечатался у самой калитки на тропинке, заросшей травкой и ведущей к дому. С двух сторон тропинку обрамляли густо разросшийся кустарник и деревья.
– Хорошее место, чтобы поставить машину, – Гуров огляделся и немного прошелся вперед-назад. – И с дороги, и из соседнего дома ее не будет видно. Ага, – обрадовался он. – А вот тут – след протектора четче. Надо бы его сфотографировать.
Он достал телефон и набрал Улямова.
– Тамир Васильевич, вы к нам не подойдете? Мы с Николаем Петровичем кое-что обнаружили, и нужно бы это зафиксировать. Куда идти? Хм. Знаете, я сейчас подойду к проходной. Там и встретимся. Надо бы еще одно интересное место осмотреть, на которое мы с тобой вчера внимания не обратили.
* * *
– И как тебе на ум пришло, что именно тут мог поставить машину Игнатов? – удивлялся Улямов.
Криминалист измерил и сфотографировал следы от шин на площадке, которую Гуров отметил как возможную временную парковку игнатовской машины. Специалист тут же подтвердил, что следы от протекторов вполне могут принадлежать «Мицубиши Паджеро Спорт».
– Позвоню Гоше, – обрадовался Улямов. – Он сейчас как раз должен ехать с Мартыновым осматривать машину Игнатова. Пусть вышлет нам и фото самой машины, и фото протекторов для сравнения.
– И скажи ему, пусть сфотографирует заодно и «Мазду» Игнатовой. И саму машину, и протекторы. А потом перезвонит и скажет, есть ли ключи в замке зажигания или где-нибудь еще в машине. Пусть внимательно там все осмотрят.
– Точно! Ключи от машины мы ведь так и не нашли ни у самого Игнатова, ни в его кабинете, – заметил Тамир Васильевич. – А я у его жены и не догадался сразу спросить, где они могут быть.
– Вот пусть и спросят, если вдруг в машине ключей не окажется, – заметил Гуров. – Так, если тут осмотр закончили, – обратился он к криминалисту, – пойдемте еще одно место посмотрим.
Улямов приостановился, чтобы позвонить Виноградову, а Гуров и остальные добрались до тропинки, на которой участковый нашел следы шин от еще одной машины, которые не были такими широкими, как след от внедорожника, и принадлежали, скорее всего, автомобилю класса «седан».
Эксперт засуетился вокруг, устанавливая метки и фотографируя, а Лев Иванович объяснил подошедшему к ним Улямову, как они эти следы нашли, а заодно протянул ему и пакет с окурками, которые оставлял на хранение участковому.
– Держи, пусть определят марку сигарет и снимут биоследы да сравнят их с теми, которые нашлись в кабинете и которые, возможно, обнаружат в машине убитого.
– Правильно Алаутдинов тебя, Лев Иванович, хвалил – сыщицкий нюх у тебя, как у гончей, вставшей на след, – покачал головой в восхищении Улямов.
– Погоди хвалить-то, – усмехнулся Гуров. – Все, что я нашел, вполне может к нашему делу не относиться, а быть случайным и даже между собой не связанным. Так что давай дождемся экспертизы. Марку машины уже можете определить? – спросил он у криминалиста.
– Скорее всего, «БМВ» из новеньких, или «семерка» из третьей серии, или «шестерка» – М5. Нужно уточнить.
– Да, эти красавицы совсем новье, – согласился участковый, который оказался большим любителем авто. Чукин, хотя сам машины и не имел, но постоянно читал обо всех новинках в интернете и вообще много чего знал об автомобилях. – Семнадцатого-восемнадцатого годов выпуска. Наверняка таких машин в городе на раз-два.
– Вот и отлично, искать будет проще, – обрадовался Улямов.
– Если только она не приехала из другого региона, – спустил его с небес на землю криминалист.
– Да, вполне может быть, – поддержал его Лев Иванович. – Если убийство заказное, то найти хозяина машины будет сложнее. А ежели машина и вовсе в угоне, то найти того, кто ее угнал, – тем более времени много понадобится.
– Задача… – почесал в затылке Улямов.
– Ничего, будем надеяться, что нам повезет, – с улыбкой похлопал по спине Тамира Васильевича Гуров. – Нам без удачи никак нельзя. С ней мы сила, а без нее будем месяцами топтаться на одном месте. Так что, чтобы нам не топтаться, пойдемте дальше на обход. Вдруг еще что-то заметим.
Участковый и Гуров не успели дойти до лаза, как навстречу им вынырнул из-за поворота кинолог с собакой, которая, хотя и не совсем уверенно и часто сбиваясь со следа, но вела своего хозяина в сторону заброшенного дома.
– Ага, вот вам и подтверждение того, что вы были правы, – указал на собаку Чукин. – Наверняка она ведет к тому месту, где мы нашли окурки.
И он оказался прав. Собака ткнулась носом именно в то самое место и уселась там, с умным видом глядя на хозяина и дожидаясь от него похвалы. Кинолог потрепал свою лохматую помощницу по загривку.
– Она привела вас сюда от лаза в стене? – на всякий случай уточнил Лев Иванович у вожатого собаки.
– Да. Именно оттуда, – подтвердил тот. – Марта подошла к вырытой яме в земле под забором, повертелась, пыталась пролезть в лаз, но я не дал ей этого сделать, и тогда она почти сразу потянула в эту сторону.
– Значит, все-таки он проник на территорию через лаз. Не стал рисковать и идти через проходную, – кивнул Улямов, который вернулся, как только увидел, что Гурову и участковому навстречу вышли специалист с собакой.
– Давайте и мы глянем, что там с этим лазом, – предложил Лев Иванович.
– Там дыра о-го-го с этой стороны. Не только Марта, но и я влезу, – заявил кинолог.
Яма и вправду была немаленькой. И если с обратной стороны стены она была заделана досками и присыпана листвой, то с этой стороны никто о конспирации не позаботился. Натоптано на месте было сильно, но большинство следов были, по всей видимости, старыми. Никто после убийства Игнатова не решался воспользоваться лазом и стырить пару ящиков под носом шныряющих по производственной зоне и вокруг сыщиков и губоповцев. Поэтому собака и смогла, хотя и не сразу, взять след трехдневной давности.
9
– Так, что мы делаем дальше? – потер руки и вопросительно посмотрел на Льва Ивановича Улямов, когда эксперт и кинолог уехали.
Тамир Васильевич был хорошим оперативником и нераскрытых дел в своей практике практически не имел. Да и какие могли быть серьезные и сложные дела в их небольшом городке? Так, в основном кражи да драки по пьяной лавочке. Убийства тоже случались, но раскрывались они Улямовым легко – за девятнадцать лет работы он знал на своем участке не то что каждого маргинала, но и собак по кличкам. Да и работа с агентами у него была налажена на отлично, что тоже имело большое значение при раскрытии преступлений. Но вот поди ж ты, и Тамир Улямов попал под сыщицкий авторитет и манеру работать Льва Ивановича. Он с интересом наблюдал, с каким спокойствием и внимательностью Гуров вел расследование, видел, как от взгляда полковника не ускользала ни одна мелочь, на которую сам Тамир Васильевич никогда и не обратил бы внимания. И главное – какие результаты давали эти гуровские неторопливость и основательность. И эта манера Льва Ивановича на все обращать внимание, учитывать каждую, даже пусть и предполагаемую, улику, нравилась оперативнику. Он с удовольствием, даже как-то легко, отдал себя в распоряжение московского опера и стал играть при нем роль, которая обычно принадлежала Станиславу Крячко – роль помощника и друга.
Лев Иванович не сразу ответил на вопрос Улямова. Он стоял, глядя затуманенным взглядом куда-то за спину Тамира Васильевича, и, по всей видимости, что-то обдумывал.
– Николай Петрович, – обратился он к топтавшемуся и курившему неподалеку участковому. – А что, если вы с Тамиром Васильевичем обойдете сейчас своих подопечных и узнаете подробнее об этой любовнице Игнатова? Не всех, конечно, а тех, кто побойчее на язык.
– Можно и обойти, – коротко кивнув, ответил Чукин и бросил на землю окурок, придавив его каблуком.
– Тамир Васильевич, узнай, что люди говорят о похождениях управляющего, а я пойду в контору и поговорю с секретаршей и с заместителем Игнатова. Сдается мне, что нам нужно обязательно встретиться с этой красавицей и поговорить с ней. А поэтому надо установить, кто она и что собой представляет.
– Понял, сделаем, – заверил Льва Ивановича Улямов, и они с участковым направились в сторону частного сектора.
Гуров немного постоял в раздумье, а потом решительным шагом направился к проходной.
– Здравствуйте, – поздоровался он с вахтером и одним из охранников, которые сидели в будке и о чем-то негромко вели разговор.
Вахтер и охранник прервали беседу и посмотрели на Гурова в ожидании. На их лицах так и читался вопрос – станет он их расспрашивать или просто пройдет мимо?
Лев Иванович не стал проходить мимо, а задал вопрос, обращаясь одновременно и к вахтеру, и к охраннику:
– Скажите, не вы ли работали в субботу?
– Ага, мы, – подтвердил охранник и переглянулся с вахтером.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Лев Иванович и облокотился на стойку. – Значит, вы наверняка сможете мне ответить на пару вопросов.
– Так мы все, что знали, уже рассказали, – на этот раз ответил вахтер, и они с охранником снова переглянулись.
– Ну ведь вы не на мои вопросы отвечали, – добродушно отозвался Лев Иванович. – Меня интересует вот что. В субботу вечером, в период с половины десятого или чуть позже, никто из работников через проходную с территории не выходил?
Гуров посмотрел сначала на вахтера, потом на охранника. Те снова переглянулись.
– Нет, никто.
– А вы не могли этого не заметить? Ну, может, отвлеклись на что-то, вышли по своим, так сказать, делам, или… Вот, у вас и телевизор, смотрю, есть, – указал он на маленький портативный телевизор. – Как вас, простите, зовут? – поинтересовался он у вахтера.
– Тельминов я, Егор Константинович, – прокашлявшись, смущенно назвался вахтер.
– Так что, Егор Константинович, вы совсем ни на минуту в тот вечер не отходили с вахты? Вот как перед мамой родной откройтесь мне.
Вахтер еще больше смутился, покраснел, а потом признался:
– Отходил, по нужде. Туалет у нас вон там. – Он махнул рукой в сторону.
Гуров, проследив за направлением, заметил то самое строение, которое вахтер имел в виду.
– Ага, – с пониманием кивнул Лев Иванович.
– Так ведь охрана у себя, должно быть, следила по камере-то за проходной, – перевел он стрелки и посмотрел на охранника.
Тот в свою очередь сделал непроницаемое и серьезное лицо и заявил:
– Напарник мой тогда вечером за монитором был. Я ничего не знаю. Обход делал как раз в то время.
– Ага, – снова многозначительно произнес Лев Иванович. – А сейчас напарник где? Снова за монитором сидит?
Вахтер и охранник снова переглянулись – в который уже раз. Охранник потер нос и ответил:
– На больничный он со вчерашнего дня ушел. Приболел, значит.
– Ага, – в третий раз произнес Гуров. – А телефончик вы мне его не дадите?
Охранник нахмурился, потом вздохнул, нехотя вынул телефон и продиктовал оперативнику номер напарника.
– Верховцев его фамилия. Зовут Игнатом, – добавил он.
– Вот и спасибо, – ответил Лев Иванович, пряча записную книжку в карман и направляясь к выходу, но остановился и, повернувшись к охраннику, спросил: – А заболел он, значит, в воскресенье?
– В субботу еще жаловался, – вдруг выпалил охранник и, словно поняв свою ошибку, виновато глянул на вахтера, который посмотрел на него, как показалось Гурову, не то с досадой, не то с укором.
Лев Иванович ничего в ответ не сказал, а вышел и отправился по направлению к конторе.
«М-да, – размышлял он на ходу, – один охранник заболел… Только вот чем? Не выпивши ли был? А второй с вахтером – чем занимались? Явно что-то оба скрывают. Поди проверь, правду ли говорят – никто не скажет ведь, что на рабочем месте в отсутствие начальства черт-те чем занимались».
В приемной конторы Гуров застал скучающую смазливую и сильно накрашенную секретаршу лет двадцати пяти, которая уныло жевала резинку и наманикюренным пальчиком что-то не торопясь печатала на компьютере. Когда вошел Гуров, она оживилась и стала печатать уже двумя пальцами, делая вид, что ужасно занята.
– Здравствуйте, – поздоровался Лев Иванович и, не представляясь, спросил, придав голосу деловые нотки: – Я могу поговорить с заместителем управляющего? Полынин на месте?
– Дмитрия Сергеевича нет на месте, он вышел. С этим… – секретарша закатила накрашенные глазки, словно вспоминая что-то, но так и не вспомнила и, вздохнув, словно проделала большую и тяжелую работу, закончила фразу: – С майором, что ли. Из ФСБ который.
– Тогда можно я пока его подожду вот тут? – не спросил, а сказал Гуров и сел на стул для посетителей.
Секретарша не ответила, только кивнула и, украдкой вынув жвачку, выкинула ее в мусорную корзину.
– Давно вы работаете секретарем на «Дионисе»? – немного помолчав, небрежно, словно бы для поддержания разговора, спросил Лев Иванович.
– Года два уже. – Секретарша перестала делать вид, что занята, подперла щечки ладошками и с интересом посмотрела на Льва Ивановича. Ей явно хотелось продолжения беседы. – А до этого я работала в магазине. Вернее, в модном бутике, – добавила она и вздохнула.
– Позвольте, угадаю – вам мало платили, что вы ушли в секретарши? – улыбнулся Лев Иванович, подбадривая и давая понять, что тоже не прочь побеседовать.
– Поменьше, чем тут, – оживилась девушка. – Но там работа поспокойней была и забот поменьше, – заметила она с явным сожалением в голосе.
– Так отчего ушли тогда, раз там спокойней? – снова подбодрил ее улыбкой Лев Иванович.
– Хотите кофе? – Девушка встала и, подойдя к двери приемной, выглянула в коридор, а потом прикрыла дверь.
– Не откажусь, – Лев Иванович поерзал на стуле.
– Садитесь вот сюда, на диванчик для переговоров, – секретарша указала на небольшой диван, рядом с которым стоял кофейный столик. – Кофе у нас хороший, – добавила она и засуетилась у кофемашины.
Через три минуты она уже ставила перед Гуровым чашку с ароматным черным кофе и, присев рядом с ним, наконец-то ответила на его вопрос:
– Меня Владимир Владимирович переманил к себе. Сказал, что я буду гармоничнее смотреться у него в приемной, чем на кассе, – хихикнула она, но тут же прижала к губам ладошку.
– Вы ему явно приглянулись, – Гуров сделал вид, что оценивает и фигурку секретарши, и ее ножки.
От его взгляда девица ничуть не смутилась, и тогда Лев Иванович понял, что он движется в правильном направлении и секретаршей девушка стала у Игнатова именно за красивые глазки и длинные ножки.
Девушка кокетливо махнула рукой и ответила:
– Между нами говоря, Владимир Владимирович и не скрывал ко мне своего интереса. Вы видели его жену? Будь я мужчиной, то ни за что не обратила бы на такую… – секретарша безнадежно махнула рукой, – внимания.
«Интересно, за кого она меня принимает? – подумал, с улыбкой глядя на то, как красуется перед ним девица, Гуров. – Наверное, решила, что я приехал насчет товара договариваться. Ну и пусть себе думает. Не стану ее разуверять».
– Что и говорить, – заметил он, – вы и моложе, и симпатичней. Как не обратить внимания! Как вас, простите, зовут?
– Анжела, – блеснула глазками секретарша и выпрямилась. Материя на облегающей кофточке натянулась, выставляя Гурову напоказ объемный бюст.
– Анжела, – повторил Лев Иванович. – Красивое имя. Я слышал, что ваш бывший шеф был большим любителем слабого пола…
– Да, Владимир Владимирович такой был… – Анжела закатила глазки. – Такой мужчина шикарный. За ним многие дамочки гонялись. Я-то нет, – поспешила она добавить. – А вот с моей бывшей хозяйкой у него был даже роман, – заговорщицким тоном поведала она Гурову.
– Отличный кофе! – похвалил Лев Иванович, отпивая пару глотков обжигающего напитка. – Прекрасно сварен. Вы просто волшебница, Анжела.
– Ой, ну что вы, – смутилась секретарша.
– Так вы сказали, что был роман… – напомнил ей Гуров.
– Да, с хозяйкой моей, Линой Савельевной. – Глазки Анжелы загорелись. Она явно относилась к любительницам посплетничать. – Она женщина видная, ухоженная. Если бы не я, то они бы и не познакомились. Знаете, ведь Владимир Владимирович сначала меня заметил. Мы с ним полгода встречались, а потом он меня к себе позвал в помощницы. Вот когда я увольнялась, они и познакомились. Правда, насколько я знаю, роман был недолгим, месяцев пять всего.
– А отчего так? – Лев Иванович сделал удивленное лицо. – Он – мужчина шикарный, она – женщина видная и ухоженная…
– Ах, Владимир Владимирович, он был такой… – Анжела задумалась, подыскивая подходящее слово.
– Дон Жуан, – подсказал Гуров.
– Да, вот именно, – радостно согласилась секретарша. – Лина Савельевна познакомила его со своей подругой. Вот к ней он от моей бывшей хозяйки и ушел, – с ехидством в голосе пояснила девушка. – Та прямо вся взбесилась, помню. Пришла к нему прямо сюда разборки наводить. Что тут было! – радостно сообщила Анжела.
– Интересно, интересно, – Лев Иванович подался вперед и весело посмотрел на секретаршу.
– Такой тарарам был! Даже охрану пришлось вызывать, чтобы Лину из кабинета выдворять, – с удовольствием и восхищением вспоминала скандал Анжела. – Она тогда ему еще угрожала. Говорила, что убьет и его, и эту… В общем, его новую любовницу.
– Вот даже как?! – насторожился Лев Иванович. – И когда же это было? Я имею в виду скандал.
– Давно уже, – махнула рукой Анжела. – Года полтора назад. Или меньше? – задумалась она.
– И как же звали эту коварную разлучницу? – усмехнувшись, как бы между прочим спросил Гуров.
– Полина, – поморщилась девушка и хотела добавить что-то еще, но в приемную вошел незнакомый Гурову мужчина, и она, быстро вскочив с дивана, доложила: – Дмитрий Сергеевич, к вам пришли.
Мужчина хмуро посмотрел на Льва Ивановича, но ничего не сказал, ждал, по всей видимости, когда ему представятся и выскажут повод, по которому хотят его видеть.
– Полковник Гуров, из Главного управления МВД России, – представился Лев Иванович и краем глаза уловил, как изменилась в лице Анжела, как глаза ее сделались большими, а личико побледнело.
– Пойдемте в кабинет, – обреченно вздохнул Полынин и первый шагнул в свой кабинет, который находился напротив кабинета Игнатова.
Гуров, входя следом за ним, резко остановился в дверях и, обернувшись, весело подмигнул все еще испуганно смотревшей на него секретарше. Та слабо улыбнулась в ответ.
– Я не задержу вас надолго, Дмитрий Сергеевич. Задам несколько вопросов, и все. Я ведь понимаю, у вас сейчас и без меня дел и проблем невпроворот, – сказал Лев Иванович, садясь напротив Полынина.
Тот недоверчиво и настороженно посмотрел на Гурова, сцепил пальцы в замок и, вздохнув, ответил:
– Спрашивайте, что поделать? Работа у вас такая – спрашивать.
– Скажите, вы хорошо знали своего начальника?
Лев Иванович встретил недоуменный взгляд Полынина и уточнил:
– Я имел в виду не по работе и не как начальника и руководителя, а как человека. Вы общались с ним неформально? Вне предприятия?
– Вы спрашиваете, не были ли мы близкими друзьями? Нет. Скорее просто приятелями. Семьями не дружили, но часто встречались и обедали в ресторане компанией. Я с женой, Владимир Владимирович один или… – Полынин замялся.
– С любовницей, вы хотели сказать? – помог ему Лев Иванович.
– Да, с женщиной, – нехотя признался тот. – Часто к нам присоединялся Липатов или Дюмин с женой. Это главный бухгалтер и один из наших постоянных клиентов, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд Гурова.
– А помимо приятелей и коллег по работе, у Игнатова были близкие друзья?
– Не думаю, – немного помолчав, в раздумье ответил Полынин. – Владимир не был компанейским человеком. Он… предпочитал проводить свободное от работы время с женщинами. М-да…
– И много у него было женщин?
– Когда как. Иногда он… э-э-э… общался, скажем так, сразу с двумя. Ну как сразу? – улыбнулся Полынин. – Не в том смысле, что в одно время, а просто – с одной, например, по четвергам, а с другой – по другим дням.
– Ага, понятно. То есть он был большим любителем женщин. Так?
– Вот-вот, – кивнул в свою очередь Полынин и добавил: – Но это – раньше. Потом, года полтора как, у него появилась постоянная женщина.
– Вы ее знали?
– Я? Нет, не знал. Он с ней на наши, скажем так, обеды никогда не приходил. Дюмин тогда еще смеялся над ним, говорил, что Владимир прячет ее от нас. Мол, боится, что мы ее похитим.
– И что на это отвечал Игнатов?
– Говорил, что она замужем, и ей негоже себя светить адюльтером. Муж у нее ревнивый очень.
– Так вы не знали, как ее зовут и кто она?
– Игнатов как-то обмолвился, что ее зовут Полиной и она хозяйка не то ломбарда, не то ювелирного магазина… Не помню уже. Он не хотел о ней говорить. Но, по слухам, она весьма и весьма красивая женщина.
– По слухам… – задумчиво проговорил Лев Иванович.
– Да. Я еще слышал, что он якобы увел ее у одного олигарха. Только вот фамилию его не припомню. Но этот ее старый любовник якобы сейчас переехал в столицу, а в нашем городе бывает только наездами. Вот Володя и воспользовался случаем.
– Значит, фамилию вы ее не знаете? – решил еще раз уточнить Гуров.
– Нет, не знаю.
– Что ж, тогда у меня пока что все, – Лев Иванович встал. – Так что с заводом-то будет, уже решили? – спросил он.
– Будем закрываться, – нехотя отозвался Полынин.
– Жалко, столько людей рабочих мест лишится, – покачал головой Гуров.
Полынин не ответил. У него были свои соображения по этому поводу.
10
На планерку к Алаутдинову сыщики прибыли с пятиминутным опозданием. В кабинете уже сидели Вересков и Гейнц. Они устало и уныло вычитывали какие-то документы, которые лежали перед ними на столе.
– Вы уж нас извините, – развел руками Улямов, который еле переставлял ноги. – Пришлось в аптеку заезжать за обезболивающим лекарством. Ноги совсем расклеились – не ходят.
– Ничего, Тамир Васильевич, проходите, садитесь, – отозвался Алаутдинов. – Анны Ильиничны сегодня не будет, у нее вечером слушание в суде назначено. Гоша приедет? – спросил он у Улямова.
– Нет, я его домой отпустил. У них сегодня с женой дата какая-то семейная. Но я все за него доложу.
– Ну а есть хоть что докладывать-то?
– Есть, Егор Арсенович, – улыбнулся Улямов.
– Тогда давайте послушаем, что скажут нам для начала ФСБ и ГУБОП.
Ничего нового и полезного для следствия, которое вели Гуров и Улямов, ни Вересков, ни Гейнц не рассказали. Губоповцы больше работали над раскрытием преступных замыслов управленческой верхушки завода, а ФСБ занималась тем же самым, но только беседуя с работниками предприятия. О том, что делал управляющий в субботу вечером в своем кабинете, и конкретно об убийстве никто из опрашиваемых толком не знал. Все только пожимали плечами. Единственное, что удалось узнать, так это только то, что, по слухам, у Игнатова была любовница. О чем Лев Иванович уже и так знал.
– Шикарная женщина, красивая и жадная до денег, – передал слова работников предприятия майор Гейнц. – Говорят, что она прямо-таки сводила с ума не только Игнатова, но и крутила с неким богатым предпринимателем Кузьминковым, и с замом мэра города.
Гуров записал себе в книжечку все, что узнал от майора, и сказал:
– Да, я тоже много слышал о любовнице Игнатова. Судя по всему, дама не только красивая, но и с претензией на содержантство. Выбирала в любовники людей не просто состоятельных, а которые вкладывались в нее по полной. Надо бы нам эту даму найти да хорошо порасспросить.
– Думаете, что Игнатова могли убить из ревности? – посмотрел на Льва Ивановича Вересков.
– На основании тех сведений, которые мы с Тамиром Васильевичем сегодня собрали, у меня возникли два предположения, которые нуждаются в проверке, – неторопливо стал рассказывать Гуров. – Первое предположение, как вы, Макар Иванович заметили, – ревность. Игнатов, как оказалось, уже много лет изменяет своей жене. И она все это время закрывала на это глаза. Но вполне вероятным будет предположить, что, узнав, что у мужа появилась новая пассия, на которую он тратит много денег – причем денег, которые мог бы вполне вкладывать в семью… Так вот, она вполне могла осерчать на супруга и заказать его.
– Тем более что машина Игнатова, на которой он предположительно приехал в субботу вечером на завод, оказалась потом в гараже, и ключики от машины, как мы выяснили сегодня, лежали в бардачке авто, – добавил Улямов.
– Кстати, Ангелина Олеговна сама и подсказала мне вариант того, как машина ее супруга оказалась в гараже. По ее предположению, туда ее поставил сам убийца, чтобы замести следы, – заметил Лев Иванович.
– Интересно, а зачем она это вам сказала? – удивленно приподнял бровь Гейнц. – Если бы она заказала мужа, ей было бы выгодней молчать об этом. Разве не так?
– Не обязательно, – пожал плечами Лев Иванович. – Если преступник был профи и не оставил никаких следов в машине, то ей, наоборот, было бы выгодно делать вид, что она сотрудничает со следствием. И если это действительно она заказала супруга, то уже наверняка знает, что никаких важных улик в машине мы не найдем. Поэтому так уверенно себя и держит.
– Ага, чтобы отвести от себя подозрение, – кивнул понимающе Алаутдинов. – Ну а какова вторая версия?
– Вторая версия – еще более шаткая и пока что вообще ни на чем не основана. Кроме, скажем так, самой идеи, которую нужно еще развивать и как-то доказывать, у меня никаких улик или других для подтверждения этой версии нет. Но суть версии, опять же, – ревность. Любовница Игнатова была замужем и, как я понял из слов свидетеля, свои интрижки от мужа скрывала. Так что нужно проверять еще и мужа – кто он да что он…
– Твое, конечно, дело, Лев Иванович, – не стал настаивать Алаутдинов. – Так какие все-таки карты мы имеем сейчас на руках? От чего будем отталкиваться?
– Давайте я начну, а Тамир Васильевич продолжит, – предложил Гуров.
Все согласно кивнули, и Лев Иванович доложил:
– Я так думаю, что отталкиваться нам стоит от информации о любовнице Игнатова, потому как другие версии у нас пока что в тупике. Алиби есть у всех, кого можно было бы подозревать в убийстве.
– Кхм, – кашлянул Улямов. – Лев Иванович, извини, что перебиваю. У нас осталось не установлено алиби у грузчика Дмитриенко, который накануне приходил к управляющему с угрозами.
– А что с ним? Какие-то проблемы? – заинтересовался Алаутдинов.
– Не можем его нигде найти, – пожал плечами Тамир Васильевич. – Жил он вдвоем с матерью в своем доме. В частном секторе, значит. Мать, как говорят соседи, месяц назад уехала к дочке, а самого Дмитриенко уже несколько дней никто из соседей не видел. Мы, кстати, узнали, что он состоял на учете в психдиспансере, так что вполне возможно, что и он мог убить Игнатова. Ищем…
– Где? – искоса глянул на Улямова начальник.
– Буду завтра обзванивать морги и больницы. Если там его нет, то, значит, он в бегах, – предположил Улямов.
– Мне кажется, что Дмитриенко не причастен к убийству, – высказал свое мнение Лев Иванович, и все посмотрели на него. – Сами посудите, – ответил Гуров на взгляды. – Дмитриенко – человек психически неуравновешенный, а потому – как он смог спланировать убийство? Причем весьма умно спланировать.
– Ну психи – они разные, знаешь ли, бывают, – возразил ему Алаутдинов.
– Согласен, – не стал возражать Гуров. – Но если он – хитрый и умный псих, то для чего ему было приходить накануне убийства и устраивать скандал с угрозами у всех на виду?
– Может, он специально… – хотел было сказать Улямов, но замолчал, поняв, что Лев Иванович прав и Дмитриенко ни при чем. Крутой машины, отпечатки шин которой они нашли неподалеку от завода, у психически больного грузчика в принципе быть не могло.
– А искать Дмитриенко, я так думаю, следует в психушке. Наверняка обострение у человека началось, – кивнул Гейнц, не поднимая глаз от своих ладоней.
– Правильно говоришь, Арнольд Францевич, – согласился с ним Алаутдинов и посмотрел на Улямова. Тот смутился и промолчал. – Что там у нас дальше? Какие еще улики нашли? Рассказывай, Тамир Васильевич, что там с машиной Игнатова за странные перестановки?
Улямов подробно рассказал, как Гуровым были найдены следы от протекторов авто Игнатова и еще от одной неизвестной машины.
– Были Львом Ивановичем также найдены окурки возле заброшенного здания – недалеко от места, где стояла машина Игнатова. Это говорит о том, что за управляющим кто-то следил…
– Погоди, Тамир Васильевич, не торопись с выводами, – остановил его Гуров. – Вот будет готова экспертиза, тогда и выводы будем делать. Ты лучше расскажи вот что. Вы с участковым ничего нового о любовнице Игнатова не узнали?
– Кое-что узнали. Она в последнее время на деньги Игнатова открыла еще два ювелирных магазина. Один у нее уже был, теперь – еще два добавила. И еще – у нее есть ломбард.
– А фамилия-то у нее как? – не вытерпел Алаутдинов.
– Не знает никто, – пожал плечами Улямов. – Название магазинов, правда, известно – «Золотой телец».
– Хм, чудненькое название, – усмехнулся Вересков. – Знаковое.
