Николай Филиппов
Эфес из чёрной стали
© Николай Филиппов, 2020
ISBN 978-5-0051-1285-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Вися на пороге, опустится меч
В большую историю славного предка,
Где множество тех предугаданных встреч
И сила лихая с коварством нередка.
Когда неотступный военный союз
Под силою века приходит в упадок,
Лишь замок лелеет свой каменный груз,
Отдав берегам пару метких загадок.
А с дальних, беспечно стоящих, вершин,
Под светом, что гордо подарен луною,
Всё смотрят владыки, как кто-то один
Решает судьбу переменой стальною.
Часть первая. К облачной вершине
Эпизод первый
01
Весенний лес, деревьев строй,
Лугов зелёные пустоты,
И песнь под солнечные ноты
Лучами света под собой
Рисует стык зелёно-синий
Из непростых далёких линий,
Что, под себя вминая высь,
По горизонту разошлись.
Небес резная синева
Тот горизонт отожествляет,
Когда сиянием мерцает
Её прозрачность, и трава
На взбудоражившемся поле,
Забыв безвременно о воле
Своей природной и родной,
Неровно дышит синевой.
Ещё рассвет не позабыт
С негромким птичьим перестуком,
Когда трава легла со звуком
От конских рыцарских копыт.
Природа здешняя не рада
По появлению отряда
Совсем, как водится, была,
И потому вовсю спала.
И прям под Солнцем видел сон
Такой воистину горячий,
Здесь каждый лист осин незрячий
Европы северных сторон;
С неумирающих иголок
От тёплых месяцев недолог
Вечнозелёный тихий год
Пряморастущих вверх господ.
Всегда господствуют в лесу
Высоты эти древних сосен,
Их крепкий нрав порой несносен,
Храня бесследную красу.
Но, как враждебное наследство,
Темнит людское им соседство.
И нету в мире ничего;
Что б поубавило его.
Как и сейчас, и до сих пор
Большой зелёный лес невинный
Не забывает те картины,
Что приукрасили простор.
Пехоты марша громкий топот
Ещё лоснится, словно шёпот
В уставших тоненьких ушах,
На взбудораженных полях.
И марш взлохмаченных коней
Стальному всаднику в угоду
Для, вновь проснувшейся, природы
Ещё ужасней и страшней.
Везде, как будто не впервые,
Галопом кони боевые
Идут, не видя под собой
Травы весенней молодой.
Не чтут её и сапоги
Своим военным интересом,
Держася, кузнечным железом
Давно подкованной, ноги.
Не оставляя в почве кромок,
Неуважителен и громок
Был гордый рыцарский отряд,
Неся мечи на чей-то град…
02
Бойцов лихих широкий шаг
Размежевался на просторе,
И лёгким танцем будто вторил
Им развивающийся стяг.
Коней тяжёлые же танцы
Не поспешили развеваться
По полосе неотступной,
Чтоб не растягивался строй.
На зеленеющийся мир
Большого леса расписного
С седла пурпурного большого
Глядит отряда командир.
Доспех лоснится, как рубаха,
И ровным слоем красный бархат,
Свисая вниз с широких плеч,
Призакрывал собою меч.
Его узорчатый клинок
На вид довольно благородный
Поднимет жар и в непогодный,
Лучом не тронутый, денёк.
Там сталь хорошего подмеса,
А на клинке поверх эфеса
Рукою мастера вживлён,
Огнём пылающий, дракон.
Была талантлива рука
Его и сказочно затейна,
И этот чудный оружейник
Силён уж был, наверняка.
И потому тот меч роскошный
Не раз на битвах крик истошный
С груди вражины выбивал
И никогда не отступал…
Шаги, шаги со всех сторон
Его отряда боевого,
Как вдруг их сладившийся говор
Подвинул голос: «Максигон!».
Он потихоньку оглянулся,
Когда от ветра плащ раздулся,
И томно взглядом обкидал
Того, кто там его позвал.
А рядом, также кинув взор
Один из рыцарей очами,
С ним поравнявшийся конями,
Начать пытался разговор.
Спросил командующий сходу:
«Чего тебе неймётся, Бродо?!».
А тот в ответ: «Хочу спросить,
Когда отряд остановить?!
Мы понимаем, что одно
Зовёт нас всех большое дело,
Но в этих проклятых пределах
Шагаем мы уже давно.
Бойцы и рыцари устали
Смотреть вперёд на эти дали,
И Спикус тоже отдых ждёт
Среди своих стальных пехот…».
И Максигон опять взглянул
В его усталые глазища,
И конь его вдобавок, хлыща
По сторонам, хвостом вильнул.
Проговорил он: «Как стемнеет,
За тем пролеском, что левее
От той горы, где виден снег,
Раскинем лагерь на ночлег…».
03
Пейзаж заснеженной горы
Мелькнул в глазу, чуть душу леча,
И по чуть-чуть уставший вечер
Подкрался, будто из норы.
Пал мрак на фоне снежных фресок,
И их намеченный пролесок,
Попал под топот точно в срок,
Откинув с пояса клинок.
Поспешно слезли с лошадей
Стальные рыцари и сразу,
Убрав подшлемники от глазу,
Свалились меж густых ветвей.
И полумёртвая пехота
Нашла такую же заботу
С конями рядом для себя,
О битых шлемах не скорбя.
Лишь штук двенадцать часовых
Там на посту стоять остались,
Чтоб невзначай не подобрались
До них из зарослей лесных,
Перед лицом стоят что дыбом,
Врагов клинки какие-либо
И не застали всех врасплох,
Как шабутных наивных крох.
Сказал Солдатам Максигон,
Свой шлем же с бармицей кольчужной
Со стороны ветвей наружной
Поставив им в картинный тон:
«Идём мы ветрено и верно,
Ну, а сейчас всем непременно
Ложиться здесь и отдыхать,
Чтоб для похода сил набрать.
Но, как покажется рассвет
Своими первыми лучами,
Зашелестим опять ногами
По травке свежей. Больше нет
Ни у кого, друзья, вопросов?!».
Из-под пригорочных откосов
В ответ ему кивнула тишь,
Аж полевую слышно мышь.
На лес вовсю ложилась ночь,
Подав на чистом небе звёзды,
А на верхушках птичьи гнёзда
Их дальний свет вобрать не прочь.
В лесном весеннем мире этом
Любым знакомым силуэтом
Деревья видятся сполна,
Как продолжение их сна.
И каждый радуется сну
В такой походной скоротечке,
Как поле высохшее – речке
И как река – морскому дну.
Солдат недельное скитанье
Утихомирило мерцанье
Луны, раскинутой на всех
Об их начищенный доспех.
Сейчас царит недолгий мир
На том потрёпанном железе,
И даже с просьбами не лезет
К солдатам строгий командир.
И даже там, за очень много
Десятков тысяч, лёгших строго,
Ещё не пройденных шагов,
Закрылся град под тенью снов…
Эпизод второй
01
Уже немало долгих лет,
Пустого плача не приемля,
Большую северную землю
Лучами радует рассвет.
Он подступил и, как обычно,
Дошёл до каждой ветки лично
И, будто солнечный палач,
Приговорил росистый плач.
Приоживился дивный лес
С его таинственным приходом,
Когда он пред лесным народом
Лучистый вытащил завес
И распахнул перед глазами
Своими жёлтыми руками,
Прогнав тем самым мрак ночной
До стороны Земли другой.
Ведь свет дневной и ночи мрак
Всегда сменяют час друг другу,
И испокон веков по кругу
По миру было только так.
В дорогу надо собираться
И понемногу просыпаться
Солдаты стали на траве,
Внимая мысли в голове.
Хотя давно уже не спит
Их ненасытный полководец;
Он с середины ночи вроде,
На эти отблески глядит.
И все деревьев очертанья
Ему, как новые познанья
В глазищах зоркого орла,
Что жизнь походная дала.
Ведь Максигон во все года
Был до безумья осторожен,
И даже меч готов из ножен
Моментом вытащить всегда.
И потому для сна так мало
Ночного времени верстала
Такая жизнь среди войны,
Украсив краткостью все сны.
Уже и рыцарский отряд
Готов к дальнейшему движенью,
Когда же по обыкновенью
Не смотрит весело назад.
И для заспавшейся пехоты
Преобразились вновь заботы —
Не отставать от их коня,
Стальными латами гремя.
Вот, с новой силой боевой
Доспех под Солнцем заискрился,
И топот вновь возобновился
Над непривычной тишиной.
Опять под ним заглохли птицы,
Ведь, как соперник, не годится
Их песня против песни лат,
Что дирижирует солдат.
Одной красивой полосой
В подобье яростного змея
Шагает маршем, не робея,
Не разлучаемый их строй.
Все в примиреньи с тем простором,
Лишь Максигон скользящим взором
По всем скитается стволам,
Не дав спокойствия глазам…
02
Покуда лес стеной мелькал
С верхушек елей, как короной,
Неспешно Спикус Максигона
Тут на своём коне догнал:
«Чего-то ты, брат, не спокоен…
Скажи хотя бы, что такое
Тебе покоя не даёт?!»
И, покачав, ответил тот:
«Я в эту ночь почти не спал,
Благодаря проделкам леса;
Возможно, много интереса
Над нами кто-то отыскал.
Был еле слышным этот шорох
Среди густых лесных просторов,
Но чует сердце у меня,
Что где-то ждёт нас западня…».
Чуть улыбнулся друг его,
Проговорив: «Эх, брат сердечный!
Военный опыт бесконечный
Твой видит многого всего.
Расслабься, всё же! Хоть немного.
Невелика уже дорога
Осталась всем нам впереди
От беспокойного пути».
Но Максигон свой чёткий взор
Не унимал от того края,
И Спикус, сбрую поправляя,
Опять сказал слегка в укор:
«Уж, если б сильно захотели
На нас напасть, при этом деле
Отряд наш чтобы потрепать,
Не стали б утра дожидать…».
Вдруг командир их подскочил
И резко выкрикнул отряду:
«Поднять щиты!». И каждый к ряду
Себя в один момент прикрыл.
Он тихо Спикусу: «Порою
Наш враг у нас над головою,
Как лис, прозорлив и хитёр…».
И тот глаза свои протёр.
Спустя мгновенье, просвистел
Над каплевидными щитами,
Как над солдатскими ушами,
Хоть небольшой, но дождь из стрел.
Предупреждённые вначале,
Бойцы их опытно встречали,
Но, на защиту не смотря,
На землю пало два коня.
Своим же рыцарским щитом
Прикрывшись, он кричать продолжил:
«Враг далеко стрелять не сможет.
К нему поближе подойдём…
Пехота! Полностью закрыться!
И мелким шагом расходиться
По направлению к врагу!
Он сгруппирован в том кругу».
Рукой он к зарослям густым
Без промедления направил,
И кавалерии добавил:
«А мы движеньем круговым
К нему всей массою нагрянем…
Там, знать, обычные крестьяне,
Что самодельною стрелой
Издалека идут на бой…».
03
Неспешно двигался отряд
По командирскому приказу,
Закрыв всё туловище разом,
И Максигон, последний взгляд
Ещё в их сторону отбросив,
Уже, летя галопом, сносит,
Копытом встречные кусты,
Что спят в объятьях широты.
За ним и целый конный строй,
По кругу их опережая
С другого солнечного края,
Со всей взъерошенной лихвой
На эту вражескую чащу,
Взяв за поводья крепко, тащит
Всё устремлённей и быстрей
Своих разгневанных коней.
Тут от одной шальной стрелы,
Попавшей меж щитом и шлемом,
Упал один боец и немо
Лежать остался средь травы.
Троим другим попали в ноги
Их стрелы, к лесу на пороги
Тем самым их не подпустив,
А на пути остановив.
В конец же всадников отряд
Уже немного врассыпную
Влетел в ту заросль густую,
Где каждый выскочил подряд;
И, пролетев промеж врагами
Своими меткими мечами
Свалили вмиг полсотни штук,
Утихомирив пылкий лук.
«Как говорил я, от крестьян
Недалеко ушли ублюдки…» —
Их командир, подобно утки,
Проплыл конём их тесный стан.
«Из них солдаты никакие…
Видать, разбойники простые
Здесь охраняют свой рассвет» —
Один из рыцарей в ответ.
Они все сделались бодрей,
Когда их строй переметнули,
И тут же снова развернули
Своих к противнику коней.
И Максигон в момент приметил,
Как оставалось лишь две трети
Врагов, что сотню стрел лихих
Уже направили на них.
Но сильных рыцарей зато,
Примерно столько же которых
В лесном зауженном просторе,
Не останавливало то.
Они ещё раз разогнались,
Хоть и на этот раз являлись
Среди распущенных стволов.
Хорошей целью для врагов.
Четыре рыцаря с коней
От стрел под ветками упали,
Они покуда нагоняли
Их среди этих всех ветвей.
Среди врагов не без излишка
Длинноволосый был мальчишка,
Что вместо стрел в руке держал
Какой-то вычурный кинжал…
Эпизод третий
01
Летел галопом и смотрел
И Максигон и каждый рыцарь
На гордых лучников, как птицы,
Стоят что меж лежащих тел.
Лишь часть из них не для потехи
Одеты в плотные доспехи
Из сыромятной кожи той,
Что носят все они с собой.
И, как крестьяне на земле,
Все остальные большей частью
Стояли словно под напастью
В обычном паханом тряпье.
Их вид особо не был страшен,
Что даже куст казался краше
Под зеленелой густотой
Их одеяния под сосной.
Но, вот, для рыцарских мечей
Совсем не важным оказалось —
Спина, что кожею примялась,
Иль плечи тканевых затей.
Их не воинственные робы
Не так крепки и плотны, чтобы
Собой держать удар меча,
Чья сталь от ветра горяча.
И потому очередной
Нападок рыцарей, слетевших
На тех людишек обомлевших,
Заставил многих под собой
В два мига замертво попадать,
На землю, что была не рада
В объятья тёплые свои
Впитать кровавые ручьи.
Среди припущенных стволов
Опять обрезался излишек
Неподготовленных людишек
Для непредвиденных боёв.
Средь ужасающей картины
Крестьян чуть больше половины
Осталось смело там стоять,
Чтоб эту битву продолжать.
При этом рыцарей пять штук
От стрел, что выпустить успели
Они, у смерти на пределе
Взведя простой крестьянский лук,
С коней в движении упало,
И только двое снова встало;
Да, и вдобавок средь ветвей
Убито было шесть коней.
И потому верхом бойцы
Не стали больше отступаться
И здесь продолжили толкаться,
Рубя мечом во все концы.
В железном рыцарском изъяне
Так быстро таяли крестьяне
Отрядом лёгоньким своим
На радость всадникам лихим.
Лишь пара рыцарей с коней
В траву помятую лесную,
В поджарость двинувшись такую,
Ещё свалилась в ходе всей
Неравной битвы в этой гуще,
Когда под натиском растущим
Один крестьянин заорал:
«Бегите в лес!», и сам бежал…
02
Сраженье в зарослях лесных,
Уже рассеиваться стало;
Толпа крестьянская начала
Бежать со всех сапог своих.
Освободив простые руки,
И копья старые и луки
На землю брошены уже
В, листвой заросшейся, меже.
Сначала маленькая часть
Из всей толпы бежала сразу,
Другие ж метились по разу
Ещё на рыцарей напасть.
И посмотрел на положенье
Своё, что выдало сраженье,
Другой крестьянин, повторив:
«Спасайтесь все, кто ещё жив!».
И тут уже пустились все,
Сюда непрошеные, гости,
Всё окончательно отбросив,
Бегом по лесополосе.
В лесной дали ища спасенья
От неудачного сраженья
Все показали быстроту,
Не глядя уж на битву ту.
Один лишь злой седой старик
В широком кожаном доспехе,
В том отступающемся спехе
Главой на землю не поник.
Да, и бежать не собирался,
А до последнего сражался,
Не пожалев совсем себя,
У тела мальчика стоя.
Увидел тут же Максигон
Того лежащего мальчишку
С кинжалом тем же, словно шишку
Зажал в руке что крепко он.
А сам лежал без шевеленья,
Не пережив того сраженья
В лесной весенней густоте,
Хоть и в родимой широте.
«Ах! Ты привёл на бой детей…
Тебя безумней нет на свете,
Нет оправданья в годы эти
Ублюжьей глупости твоей!» —
Воскликнул злостно полководец
И при оставшемся народе
Взмахнул мечом со всей лихвой,
Но Спикус выкрикнул: «Постой!».
Подъехав же: «Не стоит, брат!
Они – лишь глупые крестьяне;
В таком безвыходном изъяне
У них любой малец – солдат,
Любой старик – военный лидер…
Бегущих тоже пощадите!
Обезоруженных крестьян
Нам не по чести бить об стан».
Их командир ещё разок
Взглянул на эдакого старца,
Что был готовым отбиваться,
И сделал с лошади соскок,
Проговорив уже спокойно:
«Ну, хорошо! Тогда достойно
Его, как пленника, возьмём.
Я чую, тайна есть при нём…».
03
К лесной зелёной полосе
Уже придвинулась пехота,
В щитах не чувствуя заботы,
И встали линиею все.
Когда скомандовал им Спикус
«Окончен бой! Спускайте пику!»,
Поправив шлемы же на лбу,
Все возвратились на тропу.
Крестьяне бросили свои
Простые луки и бежали
В густые северные дали
Лесной обыденной глуши.
Но много их лежать осталось
В траве, ковром что простиралась
Промеж запутанных кустов
На длинных несколько шагов.
С немалой конной высоты
Стояли всадники над ними,
Глядя под шлемами своими
На круг кровавой широты.
Средь них стоял старик тот смелый
Держа в руках обоих стрелы,
Из-под раскинутой листвы
Не наклоняя головы.
А Максигон же тот кинжал,
Что показался необычным,
Своим движением привычным
Из рук мальчишеских поднял.
И, помаячив перед взором
Его же простеньким узором
На основании клинка,
Что чья-то вывела рука.
Не сразу бросился в глаза
Узор крадущегося волка,
Как от картинного осколка;
А взгляд привлёк его эфес —
Он был отлит из чёрной стали,
Лучи на нём не так играли,
Как на самом его клинке
В кольчужной рыцарской руке.
В глазах как будто темнота
На пол мгновения предстала,
Когда под кроной заблистала
Ему в лицо картина та.
Такой красивой рукояти
За жизнь свою большую, кстати,
Ещё не видел Максигон.
Побыв со всех её сторон.
Ещё раз каждую деталь
Он оглядел под интересом
И, подышав остывшим лесом,
Поднял глаза в лесную даль,
Проговорив: «Похороните
Мальчишку здесь. Какие нити
Ведут сюда, не знаю я?!
Но пусть возьмёт его земля».
Солдатам Спикус повторил:
«Похоронить его достойно
Вон там, в земле под кроной хвойной».
А старика, что было сил
Поднял к себе: «Пойдём! Расскажешь
О том, что вы за персонажи,
И что хотели получить,
Пытаясь войско наше сбить…».
Эпизод четвёртый
01
Взошло светило над главой,
Чей по-весеннему заточен
Зелёный луч, когда окончен
Был перед ним неравный бой.
Достался лучик каждой ветке,
Что, будто солнечные детки,
К нему тянули сотни рук,
Обкинув каждый старый сук.
Налился бодростью сполна
Весь лес от этого светила,
И песня птичья перелила
Сонливость в землю от бревна.
Забыв рассвет тот красноватый,
На Солнце вылезли солдаты,
Что без прицела и клинка
Вели под мышки старика.
Приняв тот рыцарский конвой,
Он шёл вперёд непринуждённо
И незадачливо так, словно
Был в этот миг не сам собой.
Его лохмотья снизу вились
И неприступно волочились
По, вновь согревшейся, траве
Без всяких мыслей в голове.
Из леса всадники почти
Что все уже повылезали,
Срубая ветки, что мешали
Им продвигаться по пути.
Хотя пройти всего лишь малость,
В лесу их четверо осталось,
Чтоб сильной воинской рукой
Вскопать могилу под сосной.
Когда на маленький лужок
Уже бойцы глядели стоя,
Старик отринул от конвоя,
Присев на старенький пенёк.
Он молчаливой головою
Поник над свежею травою
И вновь глаза наверх поднял,
Когда всё войско увидал.
Совсем немаленький отряд
Стоял большой железной кучей,
И, как размявшийся под тучей,
Был происшествию не рад.
Ведь позади него остались
Те, до кого тогда добрались
Их наконечники от стрел,
Попав в негаданный прицел.
Потом, немного погодя,
Из леса вышли те четыре
Бойца, что мальца хоронили,
Немного мокрые, с дождя
Как будто или от росинок,
Что малость брызгали с травинок
Под плотной северной сосной,
Что прикрывала свет дневной.
Когда к отряду подошли,
То тоже рядышком привстали
Со стариком, сюда шагали
Они как будто издали.
Взглянув на здешнюю природу,
Спросил бойцов внезапно Бродо:
«А наших павших схоронить
Ведь тоже нужно не забыть…».
02
Средь длинных сосен и дубов
Пригляды мыслями летали,
В раздумьях воины стояли
И каждый был идти готов.
Но Максигон придвинул к старцу
И стал уж интересоваться
Происхожденьем и судьбой
Его неправильной такой:
«Ну, что же старый, отвечай!
Чем насолил тебе поход наш,
Что вы практически наотмашь
Напали здесь, не видя край
Такого странного безумства?!
Скажи-ка, друг, какие ж чувства
Тобой замётаны теперь?!
И не смотри, как дикий зверь!».
Старик окинул весь отряд
Своим же взором ненавистным
И произнёс: «Тем неказистым
Годком, что восемь лет назад
Пришёл огнём на земли наши,
Что были развитей и краше,
Соседних бедствующих стран,
Промчалась жизнь вся, как дурман.
И наше бренное село
Без назидания стояло,
Но под твоим лихим началом
К нам близко войско подошло.
Таких же рыцарей тут сотня
С простым лицом и беззаботно
Прошлась по нам своим мечом,
Разграбив каждый божий дом.
От ваших рыцарственных рук
Погибли все вокруг почти что…
Остался я и тот мальчишка —
Мой верный мужественный внук.
Погибли все в минуты эти —
И старики и даже дети,
Что не успели этот мир
Увидеть без военных дыр».
Старик немного помолчал
И вновь продолжил взглядом шире:
«Иль ты иль кто из командиров,
Видать, тот выронил кинжал,
Что во дворе лежать остался…
Тогда мальчишка тот поклялся
За смерть семейства отомстить
И тем клинком тебя убить…».
Схватил со злостью Максигон
Его за шиворот тряпичный
И прошипел: «Готов я лично
Поклясться с ветром в унисон.
Не раз мы брали эти дали,
Но на крестьян не нападали
И их дома с детьми не жгли
Ни я, ни воины мои.
Вини себя! Ошибся ты!».
Договорил он и откинул
Его на пень обратно, сдвинул
Что представленья широты,
Старик вовсю облокотился
И сам в себе опять забылся,
Понурив взгляд, на этот раз
Слезой украсившись из глаз.
03
Природы здешней светлый лик
По всей раскинулся округе,
На пне в стальном солдатском круге
Сидит в раздумии старик.
Сидит, своей лишённый силы,
Ведь заменил стрелою вилы,
В своих хозяйственных руках
Когда-то в тех нелёгких днях.
Бойцы уже возле него
Степенно стали расходиться,
И всадник начал шевелиться,
Коня готовя своего
Для продолжения похода,
Подав ему свежее воду,
Заблаговременно сходя
До близлежащего ручья.
И напоследок Максигон
Сказал ему уже чуть слышно:
«Ошибка стоящая вышла…
Ты шёл, старик, бы лучше вон!».
Ушёл готовиться к походу
Он тоже к рыцарям. Лишь Бродо
Промолвил с грустной головой:
«Ступай, старик, пока живой!».
Ещё раз строго посмотрел
Он на замкнувшегося старца
И тоже начал собираться,
Очистив щит от старых стрел.
Прошло лишь времени немного,
Когда в дальнейшую дорогу
Был весь отряд уже готов,
Избавив ум от лишних слов.
Под серой тяжестью стальной
Подняв растущие травины,
К подножью северной вершины
В дорогу двинулся весь строй.
Отряд блистательный и славный…
А Максигон кинжал тот странный,
Чуть повертев на пальцах всех,
Укромно спрятал за доспех.
Уже и Бродо впереди
Неспешно прыгает со всею
Железной конницей своею,
Глядя на горы по пути.
Его начищенные латы
Под этим Солнцем очень рады
Безукоризненно блестеть
И боевую песню петь.
Его помчались догонять
Скорей и Спикус с Максигоном,
Топча траву копытным стоном,
Чтоб от него не отставать.
И, без особой там заботы
Проехав длинный строй пехоты,
Военным статусом своим
Уж через миг сравнялись с ним.
«Эх, ты, старик! Мне жаль тебя…» —
Сказал один из пехотинцев,
У пня того, как по крупице,
Поспешно мимо проходя.
Отряд в дали уж растворялся,
А старец молча оставался
Среди рассеянных картин
С тугими мыслями один.
