Николай Александрович Добролюбов
Уголовное дело. Бедный чиновник. Соч. К.С. Дьяконова
Да, мы прочитали «Уголовное дело» и «Бедного чиновника». Мы прочитали их, заинтересованные в их пользу великолепною критическою статьею, выпискою из которой начали мы свою рецензию. Мы всегда причисляли себя к числу истинных патриотов и потому полагали, что слезы умиления непременно появятся в глазах наших при чтении сих комедий, одушевленных идеями истинно благородными. Но, к несчастию, наши ожидания не сбылись. С такою мрачною, глухою, непроницаемою бездарностью, какою пресыщены обе комедии, мы не желаем вам встречаться, читатель, никогда в вашей жизни. Если б на нас не лежала в некотором роде священная обязанность «вам сказать, чего не надобно читать»[3], то, уверяем вас – пусть бы сама философия, сама мудрость, сама добродетель воплотилась в героев «Уголовного дела» или «Бедного чиновника», заговорила их языком и приняла их ужимки, мы бы бежали, бежали, позорно бежали и от мудрости и от добродетели. Бог с ними! Лучше весь век прожить без мудрости и добродетели, не зная ни «Дела», ни «Чиновника», нежели преисполниться добродетелью и мудростью из этих комедий. Не будь у нас знакомства с мудростью, добродетелью и «Бедным чиновником» и услышь мы рассказ о выгнанном из службы 40-летнем титулярном советнике, которому предлагают жениться на прелестной девушке, с условием получить за ней 30 тысяч и потом оставить ее в покое, – выслушав этот рассказ, мы нисколько не удивились бы, не пришли в бешеное волнение, а просто сказали бы: «Не по чину, брат, берешь…» Тем бы дело и кончилось. Но мы прочитали «Бедного чиновника», которого все содержание именно в таком казусе и состоит, мы пропитались правилами мудрости и добродетели и должны выслушать от г. Синицына, бедного чиновника, титулярного советника, несколько тирад, подобных, например, следующей:
