Николай Александрович Добролюбов
Очерк истории немецкой литературы… Составлен О. Шталем
Людвиг Бернс и 'Ейнрих 'Ейне (г. Шталь везде пишет значок вместо немецкого Н) – оба еврейского происхождения и уже по этому одному не могли – ни искренно уважать христианскую веру, ни, как всегда бывает у этого народа, питать истинной любви к отечеству… 'Ейне не без основания обвиняют в бесхарактерности и легкомыслии. Он не стыдился издеваться над самым святым; рисуясь пред светом своей мировой печалью, он на самом деле едва ли был способен чувствовать истинную печаль. Излив свою тоску, он чрез минуту подсмеивается над ней; почти все его произведения обнаруживают отсутствие твердых нравственных убеждений, и пр.
И ни одного факта в подтверждение этих голословных ругательств!..
Зато с такою же точно голословностью восхваляет г. Шталь Редвица, Эйхендорфа, Гейбеля,{8} которого называет даже «одним из первых лириков нашего времени». Какие средства имеет читатель, не знающий этих поэтов, сообразить, что в книжке г. Шталя восхваляется систематически все пресное, вялое, праздное и гнилое?
А что за хаос в общих понятиях автора! Мы уверены, что никакая человеческая логика не разберет изумительной путаницы, представляющейся, например, в следующем объяснении причин, от которых призошел упадок немецкой литературы в XIII веке. Мы приведем вполне эту страницу из книги г. Шталя, чтобы тут же кстати дать понятие о способе его изложения (стр. 52–53):
Чем более мы удаляемся от XIII столетия и теряем из вида это поэтическое время, тем безотраднее становится путь, тем мрачнее горизонт литературы. Мы вступаем в обширную пустыню, и лишь изредка путешественник может отдохнуть на зеленом оазисе у свежего источника; он слышит пение, и перед ним носятся воспоминания о былых красных днях златой поэзии(!!).
С пресечением дома 'О'онштауфенов Германия упала с своей политической высоты, и Рудольф Габсбургский, как заботливый домохозяин, был занят одними только внутренними, мелочными интересами государства; певцы, приходившие к его двору с большими надеждами, уходили ни с чем, унося свои песни в замки вельмож. Но каков господии, таков и слуга. Могущественные герои и князья обратили теперь свои мысли от дальней чужбины, где утихли шумные дни крестовых походов, к родине; их деятельность ограничивалась заботами о ближайшей пользе своих подданных, которым угрожали голод и язва, противодействием кулачному праву и хищничеству рыцарей, распространявшемуся все более вследствие ослабления папской власти, как церковной, так и политической. Христианская вера, этот богатый источник поэзии того времени, ослабела; мысли народа обратились исключительно к земным заботам, торговля расцветала, города возникали и усиливались, богатство росло под влиянием различных изобретений и открытий. Чем более возвышалось материальное развитие, тем ниже упадала нравственная и поэтическая жизнь народа.
Что это такое? Поэзия упала оттого, что государи стали заботиться о благе своих подданных! Поэзия упала оттого, что кулачное право и хищничество ослабели! И вместе с этим христианская вера тоже ослабела – оттого, что хищничество и резня стали преследоваться!.. Что же это такое? Не написал ли это какой-нибудь фанатик из последователей распопа Аввакума{9} или Никиты Пустосвята? Нет, – на книге стоит имя г. Шталя, по-видимому, немца… Но он зашел уже, кажется, слишком далеко в своем усердии, которым так славятся немцы, поселившиеся в России.
