Ника Тян
Последний билет

Все события и персонажи в книге – всего лишь плод фантазии автора, который заранее приносит извинения за случайные совпадения с реальностью.

Также автор считает своим долгом напомнить читателям, что жизнь бесценна, как ваша, так и людей, которые вас окружают, а убийство – это страшное преступление, которое только кажется выходом.

Приятного прочтения!

1. Джек

Слабый, едва слышный, но очень настойчивый звук пробился сквозь тяжелую завесу сна. Он снова и снова навязчиво требовал чего-то. Кристина страдальчески поморщилась и зарылась лицом в подушку, пытаясь спрятаться от назойливого шума. Только окунувшись в дурманящие волны сновидений, она тут же вынырнула обратно: чей-то бесцеремонный пинок выдернул ее в реальность. Кристина вздрогнула от испуга и, мигом проснувшись, откинула одеяло. Прямо перед ее лицом было что-то большое, оно дышало на нее влажным теплым воздухом с запахом псины. Промогравшись, Кристина разглядела морду Джека, ее пса. Тот, уже измучавшись от того, что на него не реагируют, добившись наконец результата, радостно ударил лапами по постели, подняв в воздух рой танцующий в лучах утреннего солнца пылинок.

Это было невозможно. Она же собственноручно похоронила свою собаку и помнила пустую лежанку и запылившуюся в углу миску. Но Джек был перед ней, живой и невредимый. Кристина смотрела на него, боясь пошевелиться, боясь даже моргнуть. Значит, это был только сон. Она передернула плечами, словно желая сбросить остатки кошмара, чтобы окончательно убедить себя, что ее пес никогда не лежал в багажнике машины с нелепо откинутой головой.

Джек внимательно смотрел на свою хозяйку, не понимая, почему та все еще сидит в постели, когда им давно пора идти на прогулку. Он громко залаял так, что в комнате зазвенело эхо. Кристина рассмеялась и обняла собаку. За многие годы, в течение которых Джек будил ее по утрам, вид его морды стал для нее привычным, но сегодня она была по-настоящему счастлива его видеть. Джек лизнул ее щеку. Он и без страшных снов каждое утро был безмерно рад видеть Кристину.

– Ну что? Пойдем гулять?!

От счастья Джек запрыгал по кровати и громко залаял, казалось, сотрясая всю комнату. Он быстро вилял своим маленьким хвостом, но тот был слишком короткий, а радость, переполняющая его, была так велика, что длины хвостика не хватало, чтобы ее выразить, и он стал вилять всем своим задом, даже не подозревая, как забавно выглядит виляющий из стороны в сторону зад тридцатикилограммовой собаки.

Кристина вскочила с кровати, схватила первую попавшуюся футболку, натянула ее не надевая бюстгальтер, запрыгнула в джинсы, не обратив ни малейшего внимания на свое отражение в зеркале. Правила стиля переставали действовать, когда Джек уже стоит возле двери, переминая лапами от нетерпения.

– Сейчас, сейчас… – повторяла она, пытаясь найти носки. Ей и самой хотелось поскорее выйти на утреннюю прогулку, поэтому она бросила поиски, обула ботинки на босую ногу, накинула пальто и сняла с вешалки ошейник с толстой цепью-поводком. Стоило только поднести ошейник к Джеку, как он радостно нырнул в него. Через несколько секунд они уже неслись вниз по лестнице. Джек обычно был послушной собакой, но только не тогда, когда они шли гулять. Тогда он просто терял над собой контроль. Кристина бежала за ним, перескакивая через ступеньки. Удержать собаку не представлялось возможным. Она всегда удивлялась, как не свернула себе шею с такими спусками. На пути этой парочке лучше было не попадаться. Не то чтобы, Кристина и Джек не были воспитанным, чтобы уступить дорогу и не сбивать встречных, просто кое-кто безумно любил гулять, а если этому кое-кому еще нужно было справить нужду, то у встречного не было ни малейшего шанса остаться невредимым. Однажды досталось и самой Кристине. Это случилось, когда ей было лет семь, а Джек был еще молодым и совершенно неуправляемым. Он быстро вырос и стал весить примерно столько, сколько и его маленькая худенькая хозяйка, команды которой он не хотел слушать. На одной из прогулок он что-то увидел, Кристина теперь уже не помнила что, и на всех парах рванул вперед. Она кричала ему остановиться, но он ее не слышал. Отпустить она его не могла, боясь, что он убежит и потеряется, и все что ей оставалось, это безвольно ехать за ним на коленях по земле. Когда Джек остановился наконец, Кристина уже не могла встать. Ее колени горели огнем. Когда она, глотая слезы, смогла подняться, то увидела, что ее любимые голубые лосины на коленях стерты до дыр вместе с кожей. Тогда она разозлилась на Джека, больше даже из-за лосин, но долго обиду на собаку не держала.

Кристина очень любила Джека, она полюбила его сразу, как только увидела, и полюбила навсегда. День, когда мама принесла его домой, стал одним из тех немногочисленных дней, который остался в памяти ярким пятном. Она, как и многие дети, мечтала, чтобы у нее была собака. Когда мама сказала, что купит щенка, Кристина не могла поверить в свое счастье. Наступил долгожданный день, когда мама поехала забирать пса. Она сказала, что это будет тигровый боксер, но Кристине это ни о чем не говорило, она не знала, как выглядят такие собаки, да и ей было абсолютно все равно, как будет выглядеть щенок, главное, что он будет ее щенком. Девочка дежурила у окна, казалось, уже целую вечность. Время тянулось бесконечно, то и дело появлялась мысль, что мама не привезет щенка. До отчаяния оставалось совсем немного. И вот наконец, когда уже не было сил ждать, возле подъезда остановилась незнакомая машина. Кристина почему-то подумала, что эта машина остановилась не просто так возле их подъезда. Открылась задняя дверь, и показалась мама. Но она была одна. Щенка не было. Кристина сквозь слезы смотрела на маму. И тут она заметила, что у той из-под куртки торчат две лапы. В тот день жизнь девочки изменилась навсегда.

Сердце Кристины бешено колотилось от радости. Мама присела на корточки, и из-под ее куртки вырвался щенок. Лопоухий с приплюснутой курносой мордочкой. Он был не таким уж маленьким, каким его представляла Кристина. Светло-коричневый, с похожими на тигриные, полосками на спинке, лапы внизу белые, словно в носочках, на груди белоснежный треугольник, будто белая рубашка, выглядывает из-под коричневого полосатого фрака. Все это дополнялось маленьким хвостиком, которым щенок радостно вилял. Не собака, а чудо какое-то! Таких она никогда не видела. А щенок был вовсе не из робкого десятка, он без стеснения подбежал и начал обнюхивать Кристину. Она уселась на пол рядом со своим новым другом и погладила его по голове. Его шерстка была такой мягкой, словно он был из плюша. Кристина была без ума от своего щенка, а он в доказательство, что симпатия взаимна, лизнул ее лицо мокрым теплым языком. Она звонко засмеялась и обняла собаку.

– Мама, а как мы его назовем?

– Назовем его Джек.

–Джек! – радостно повторила Кристина, щенок в ответ громко залаял, и они с мамой рассмеялись.

Пока Кристина играла с Джеком, мама достала старое одеяло и соорудила из него в коридоре лежанку. Она долго проверяла, нет ли там сквозняка, а когда убедилась, что место подходит, позвала собаку. Посадив его на лежанку, она строгим голосом сказала "место", затем погладила. Это была первая попытка дрессировки, которых потом еще было очень много, особенно когда щенка приучали к поводку. Кристина, опасаясь обидеть своего маленького друга, редко проявляла строгость, что было одной из причин множества безуспешных попыток дрессировки. Джек и теперь не стеснялся залазить к ней в постель и без труда заполучал ее бутерброды.

Бывший хозяин Джека предупредил, что несколько дней тот может скучать по своей маме, грустить и скулить, пока не привыкнет к новой семье. Кристина немного расстроилась, но уже на следующий день выяснилось, что Джеку все ни по чем и он прекрасно себя чувствует в новом доме. Каждое утро, когда Кристина просыпалась, щенок со всех ног в припрыжку несся к ней, с такой радостью, будто они не виделись целую вечность. И так было всегда. И к счастью, сегодняшний день не стал исключением.

Выйдя на привычную тропинку, Кристина отстегнула поводок, и Джек тут же рванул вперед, раскидывая брызги весенней грязи во все стороны. Кристина с досадой подумала о том, как будет дома отмывать его. Глядя, как Джек бежит вдоль дороги, она внезапно вспомнила, что сегодня в ее сне он также бежал, быстро отдаляясь от нее, но закончилось все это совсем не принятием ванны.

Во сне они с Джеком шли по этой же тропинке, когда впереди показался огромный питбуль. Он шел один, хозяина не было видно. Нарастающая тревога сжимала Кристину, как тиски. Она схватила Джека за ошейник, надеясь, что они успеют добежать до дома. Но Джек уже увидел угрозу и встал как вкопанный, не подчиняясь. Питбуль, заметив их, сорвался с места, и стал стремительно приближаться. От страха у Кристины подкосились ноги. Джек вырвался и бросился наперерез питбулю. В считанные секунды собаки сцепились в жестокой схватке. Кристина бежала изо всех сил, но нужно было еще быстрее. Ноги горели огнем. Когда она добежала до собак, Джек уже лежал на земле, он не мог выстоять в неравной схватке. Питбуль вцепился ему в горло.

– Отпусти!!! Отпусти его!!! – она видела, что ее собака умирает. Обезумев от отчаяния, она колотила кулаками по голове питбуля, она била, не жалея рук, не чувствуя боли, не понимая, что рискует своей жизнью. Но питбуль не разжимал зубы. Кто-то вроде бы схватил питбуля за задние лапы и оттащил. Джек лежал на земле, лоскут кожи свисал с его горла лилась кровь. Кристина стояла на коленях, пытаясь поднять собаку, но у нее не получалось.

– Вставай, пожалуйста, вставай! – умоляла она, но Джек не встал. Он больше не дышал.

Даже сейчас, зная, что это был только сон, Кристина не могла сдержать слезы. Она не спускала с Джека глаз и с тревогой смотрела на дорогу, боясь увидеть питбуля. Но никакого питбуля не было, а Джек бодро рыл лапами землю, в поисках видимо чего-то очень ценного.

В сегодняшнем сне было что-то еще. Воспоминания окутывали размытым облаком из тоски и ноющей от утраты боли. Но стоило только слегка коснуться их, как воспоминания тут же ускользали. Как Кристина ни старалась, удалось вспомнить лишь несколько фрагментов.

Одним из них была полка в ванной. Она была вся уставлена баночками с кремами, лосьонами и тому подобным. И самое удивительное – отражение в зеркале. В нем была Кристина, но не та, что сейчас, а ее взрослая копия лет тридцати пяти. Лицо женщины выражало недовольство и озабоченность. Ее пальцы ощупывали сеточку морщин возле глаз, а брови недовольно хмурились. Женщина взяла баночку с полки, густо нанесла на лицо бежевый крем, растерла его и снова стала придирчиво изучать свое лицо, которое, не смотря на толстый слой крема, осталось по-прежнему недовольным.

Еще вспомнился кричащий на нее мужчина. Странным было то, что она не имела понятия, кто он такой, это был незнакомый ей человек, но даже сейчас ее не покидало болезненное ощущение обиды, смешанной со злобой. После ее фразы “можешь катиться к чертовой матери”, мужчина ушел, а Кристина заплакала.

Еще одной деталью из сна была фотография Джека в серебряной рамочке, которую она поцеловала и, прижав к груди, легла спать. При этом кровать была заправленной, а сама она была в одежде. И так странно она легла, не так как обычно спит: на боку, свернувшись калачиком, – а на спину, ровно по центру кровати, прижимая обеими руками к груди рамку с фотографией. Почему-то от этого было больше всего жутко. Именно от этого идеально ровно лежащего покрывало на кровати, которая никогда вообще не заправлялась, и красиво расправленного платья.

Не будучи суеверной, Кристина все же не могла отделаться от мысли, не вещий ли это сон. Она не особо представляла, как должны выглядеть вещие сны, но если это был он, то это было очень недвусмысленное предостережение. Она пыталась понять, какие события могли произвести на нее на столько сильное впечатление, чтобы увидеть во сне такое, но не могла ничего такого припомнить.

Кристина, погрузившись в мысли, не заметила, как Джек исчез из вида. Она громко позвала его. За спиной зашуршали кусты и из них показался пес.

– Пойдем домом, малыш, – Джек послушно подошел, и они отправились домой.

Отмыв Джека, Кристина отправилась на кухню готовить завтрак. Пока она накладывала еду в миску Джека, он лежал в коридоре, притворяясь, что ему нет дела до то того, что делает его хозяйка. Но Кристина знала, что из коридора он внимательно наблюдает за ней. Он всегда за ней наблюдал, чтобы она ни делала, неустанно выполняя свой долг охранять и защищать. Даже если он спал, стоило ей только зашевелиться, он тут же открывал глаза, проверяя где источник звука, и, только убедившись, что все в порядке и Кристине ничего не угрожает, засыпал снова. Он охранял ее круглосуточно, без выходных.

С завтраком было покончено, и никаких дел больше не было. В голову снова стали лезть мысли о сегодняшнем сне. Кристине больше не хотелось вспоминать его, и она стала искать чем себя занять. Можно было заняться написанием дипломной работы, за которую она уже забыла, когда последний раз бралась. Это точно должно было отвлечь от дурных мыслей. Уже смирившись с судьбой, она села за стол и вдруг увидела белый конверт с диском. Повертев его в руках, Кристина убедилась, что не помнит, что это за диск и откуда он. Она включила ноутбук и вставила в него диск.

2. Маленькая девочка

Похоже, это была ранняя весна. Бледно-голубое небо отражалось в грязных лужах на асфальте. Небольшие кучки снега, что остались лежать среди грязи, давно перестали ослепительно блистать, их покрыла черная пористая корка. Они были особенно уродливы в лучах солнца, которое неуверенно выглядывало из-за облаков, словно боясь взглянуть на всю эту слякотную мерзость.

По грязному тротуару шел молодой мужчина. Он вел за руку маленькую девочку лет пяти. Хотя он скорее тащил ее, а не вел. Она старалась не отставать, но у нее никак не получалось идти своими маленькими ножками также быстро, как ее взрослый спутник. Мужчину это нисколько не беспокоило, он безжалостно тащил за собой ребенка. Девочка даже не пыталась обходить лужи, видимо потеряв надежду не намочить ноги. Если лужа попадалась ей на пути, она ступала прямо в нее своими грязными потрепанными сапожками.

– Если я еще раз приду за тобой в садик и у тебя будет грязное лицо, я заставлю тебя мыться в луже, – сухо сказал мужчина.

Девочка посмотрела вверх, вглядываясь в хмурое лицо, пытаясь понять шутят ли с ней. Лицо мужчины осталось серьезным. Не было и тени улыбки. Он даже не взглянул на девочку, только дернул ее за руку, чтобы та не замедляла шаг. Носик малышки покраснел, глаза заблестели. Но она не заплакала, только еще более внимательно стала разглядывать лужи под ногами.

Кристина нажала паузу и растеряно смотрела в монитор. Кадры, которые она увидела, были похожи на любительский фильм. Она не помнила, кто ей мог бы дать этот диск. Может быть, ей дали его по ошибке. Еще раз изучив конверт от диска, она не нашла на нем ни единой подсказки, конверт не был никак подписан.

Странная парочка остановилась возле небольшого здания, на котором висела табличка "Блинная".

– Стой здесь и жди, поняла меня? – сказал мужчина и повернулся, собираясь уходить.

– Дядя Костя, а я? – спросил тоненький растерянный голос.

– Стой здесь, я сказал.

Через мгновение мужчина скрылся в "Блинной". Оставшись одна, девочка испуганно озиралась по сторонам. По ее лицу, которое было бы очень симпатичным, если бы не болезненная худоба и темные круги под глазами, было видно, что она вот-вот заплачет, но она не плакала, только шмыгала покрасневшим носиком. Потоптавшись на месте, девочка подошла ближе к "Блинной", но зайти, видимо, побоялась. Найдя под ногами кучку снега, она принялась стучать по ней сапожком. Этого развлечения на долго не хватило. Скоро кучка снега надоела, и не найдя поблизости ничего интересного, она начала разглядывать взрослых, которые выходили из "Блинной". Они появлялись из открывающейся двери, разогретые и румяные, и спешили по своим делам. На малышку никто не обращал внимания. Она начинала ежиться от холода. Когда дверь открылась в очередной раз, она попыталась заглянуть в открывшийся проем, но обзор полностью перекрыло чье-то длинное пальто. Дверь быстро захлопнулась, оставив в секрете все, что происходило внутри. Девочка начала топтаться на месте от холода. Ее губы уже приобрели синий оттенок, а зубы неритмично застучали. Теперь девочка разглядывала выходящих не с интересом, а с надеждой. Но выходили и выходили незнакомые люди. Один лысый здоровенный мужик чуть не налетел на нее, когда та слишком близко подошла к двери. "Что ты путаешься под ногами!" – гаркнул он. Девочка испугалась и отбежала в сторону и больше не решалась подходить близко к двери. Так и стояла в стороне, уже не обращая внимания на тех, кто выходил, и смотрела себе под ноги, засунув руки поглубже в карманы своей фиолетовой курточки, втянув голову в плечи и слушая, как стучат зубы.

– Пойдем! – донесся сверху голос. Малышка не заметила, как к ней подошел тот, кого она давно устала ждать. Его лицо было раскрасневшееся и довольное, в руке был надкусанный стаканчик мороженого. Снова они шли по грязному тротуару. Девочка даже не смотрела на Костю, изредка только поглядывала на стаканчик мороженого, который очень быстро уменьшался в размерах.

– Мороженного хочешь?

Девочка молча смотрела себе под ноги. Костя еще два раза откусил и отдал девочке остаток мороженого. Девочка осторожно взяла то, что осталось от вафельного стаканчика. Она очень старалась не испачкаться, что было непросто, ведь ей приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отставать. На ее усталом лице читался страх. А на улице уже начинало темнеть, и маленькая девочка старалась не отставать еще с большим усердием.

Герои этого странного фильма подошли к автобусной остановке. Подъехал автобус, и они зашли в него. Костя уселся на свободное место, девочка села напротив. На улице уже совсем стемнело. Девочка смотрела в окно, где в черноте мелькали желтые уличные фонари. Вот она уже перестала дрожать и стучать зубами, губы покраснели, а на щеках появился еле заметный румянец. Автобус мягко покачивался и монотонно гудел. Малышка начала сонно моргать, а потом и вовсе уснула, свесив голову на плечо.

-–

Была глухая темная ночь. В черной многоэтажке горело только одно окно. В полной тишине спящего подъезда на пятом этаже возле одной из квартир было слышно, как кто-то еле слышно скулит, можно было подумать, что это воет щенок.

Но это был не щенок, это была маленькая девочка, которая мерзла возле “Блинной”. Не смотря на позднее время девочка и не думала спать. Она была очевидно одна дома, потому что ее никто не укладывал. По распухшему лицу было видно, что она плачет давно, так давно, что уже устала, и сил хватало только чтобы тихонько выть. Она сидела на диване, обхватив руками колени и положив на них голову, и немного покачивалась, словно пыталась сама себя убаюкать. На мгновение она притихла и подняла голову, прислушиваясь к звукам в коридоре.

– Кто-то идет? Может, мама? А вдруг бандит?! – прошептали дрожащие губы.

Красные, опухшие от слез глаза широко распахнулись от ужаса. Губы скривились, и плечики задергались от рыданий. Плакала она долго, но все-таки начала успокаиваться. Вытерев нос рукавом, она тихонько встала с дивана и все еще всхлипывая, крадучись, направилась в прихожую. На носочках, не отрывая широко распахнутых глаз от входной двери, она подошла к ней почти вплотную, помедлив секунду, она тихонько прижалась к ней ухом. Тихо. Никого. Девочка быстро развернулась и так же на носочках побежала к ванной комнате. Возле двери она подпрыгнула, пытаясь достать рукой до выключателя. Ладошка ударила по стене рядом. Подпрыгнула еще раз. Опять мимо. С третьего раза ладошка попала по цели.

В ванной на двери висел красный махровых халат. Девочка дернула за халат в надежде, что тот соскочит с крючка. Но его прочно держала петелька. Девочка зашла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Она осторожно поставила ногу на бортик ванны и попыталась встать на него, но нога в колготках заскользила. Девочка убрала ногу. Посмотрела на мамин халат. Брови нахмурились, и, решительно шмыгнув носом, она снова поставила ногу на бортик. Ухватившись рукой за дверной косяк, Она встала на бортик ванны. Ноги дрожали. Она оказалась спиной к халату. Нужно было повернуться. Девочка медленно отпустила дверной косяк и балансируя, словно над пропастью, повернулась, чудом не упав спиной в ванную. Теперь она снова крепко держалась за дверной косяк. Переведя дух, она потянулась рукой к петельке халата. Но пальцы не дотягивались. Лицо девочки исказила страдальческая гримаса. Нахмурив брови, она встала на носочки и снова потянулась к петельке, изо всех сил вцепившись другой рукой в дверной косяк и от напряжения закусив губу. Указательный палец уперся в петлю халата и начала толкать ее к верху крючка. Петля двигалась неохотно. Но вот она все-таки поддалась и подползла к концу крючка. Халат с шорохом скользнул вниз. Девочка с облегчением выдохнула. Можно было спускаться.

Она гордо вышла из ванной комнаты. Рукава халата на ней свисали до самого пола, а сам он тащился за ней, как шлейф. Малышка забралась на диван и, затянув халат за собой, укуталась в него, как в одеяло. Скоро, словно сжалившись над ребенком, спасительный сон унес ее в сладкий мир грез, где ей виделось, что-то хорошее, может быть, ее мама. Девочка улыбалась во сне.

-–

На полу в тускло освещенной комнате сидела уже знакомая девочка. Перед ней между раскинутых ног была разложена раскраска, рядом, сложенные в ряд, лежали немногочисленные фломастеры и пара карандашей, один из которых был сломан. Она старательно зарисовывала розовым цветом лепесток василька. Фломастер почти списался и оставлял очень бледный след. Девочка высунула язык и потыкала в него кончиком фломастера. След стал ярче, но ненадолго, через пару полосок он снова стал еле видным, а потом и вовсе исчез. Малышка горько вздохнула и взяла красный фломастер. Теперь василек становился ярко красным. Девочка очень старалась не заходить за края. Но все испортил кашель, который вырвался с хрипом из ее груди, рука дернулась, и фломастер зачеркнул лепесток жирной линией.

– Ты достала уже кашлять! – раздраженно рявкнул Костя. Он сидел за письменным столом в свете настольной лампы. Вокруг его табурета царил полный беспорядок. На полу возле босых ног валялись инструменты, обрывки проводов, какие-то детали и еще куча всякого непонятного хлама. На столе лежал разобранный черный кассетный магнитофон, над которым Костя трудился не разгибаясь. Один глаз он прищурил, видимо, из-за дыма, который струился от паяльника в его руке.

– Дядя Костя, а когда мама вернется? – осторожно спросила девочка.

– Откуда я знаю, когда твоя мама вернется, – не поднимая головы, раздраженно ответил тот, а потом злобно прошипел:

– Пусть лучше не возвращается, а то я ее быстро отправлю обратно!

Девочка испуганно посмотрела на Костю. На глазах выступили слезы. Малышка громко заплакала и снова закашлялась. Костя злобно сверкнул глазами.

– Закрой рот или я закрою тебе его, как твоей тупой мамке! – заорал он.

Девочка вздрогнула и тут же притихла. Костя снова склонился над магнитофоном. Девочка молчала, уставившись мокрыми от слез глазами на его босые ноги. Безразличие на ее лице сменилось любопытством, когда взгляд упал на маленький, словно игрушечный, молоточек. Он лежал, призывно поблескивая металлом, на полу за табуретом. Малышка тихонько подползла к молоточку и воровато оглянулась на Костю. Тот все также тыкал паяльником во внутренности магнитофона. Девочка, затаив дыхание, взяла молоточек. Босая нога была совсем рядом. Она осторожно подползла, а потом занесла руку вверх… – и что есть силы врезала по ноге. Металлическая головка молотка опустилась прямо на ноготь на большом волосатом пальце. Костя взвыл от боли. Он тут же вскочил, забыв про все, бросив паяльник на стол.

– Ах ты мелкая сука!!!

Девочка уже успела убежать и, выглядывая из коридора, слушала, как он весь багровый, брызгая слюной, орет.

– Я вырасту и убью тебя! – отчаянно запищала она.

Костя рванулся к ребенку. Девочка со всех ног бросилась бежать в ванную комнату. Буквально запрыгнув туда, она захлопнула за собой дверь. Свет она не успела включить и теперь осталась за дверью в темноте. Было слышно, как яростно стучат об пол пятки несущегося и что-то орущего Кости. Маленькая рука лихорадочно шарила по двери. Никак не получалось найти задвижку. Но вот задвижка щелкнула, и тут же ручка бешено задергалась. Потом на дверь обрушились удары. Девочка в ужасе отскочила назад.

– Сука!!! Мелкая сука!!! Я тебя все равно достану! – орал Костя за дверью. От злости он так ударил в дверь, что еще чуть-чуть и она бы вылетела. – Ты все равно выйдешь оттуда!

Удары прекратились, и крики слышались уже из комнаты.

– Ёб твою мать! Пропалил стол! Я тебе еще устрою, соплячка!!!

Девочка села на пол и, затаившись, слушала скрип пола и стук открывающихся и закрывающихся дверей шкафа. Костя, все еще будучи в ярости, носился по комнате и что-то искал.

В ванной, к счастью, было не полностью темно. Между дверью и полом была щель, через которую падала тонкая полоска света. Слабо выделялся прямоугольник двери и очертания ванной. Девочка обхватила колени руками и тихонько захныкала.

-–

Громко хлопнувшая рано утром дверь разбудила девочку, лежавшую в куче грязного белья на полу в ванной. Выбравшись из своей самодельной постели, она осторожно подошла к двери и приложила к ней ухо. Было тихо. Она нащупала задвижку и медленно открыла дверь. Малышка боязливо высунула голову и, убедившись, что никого нет, вышла. В квартире и правда никого не было. Девочка улыбнулась.

– Фууух! Ушел этот гадкий Костик! Вонючка… – сказала она пустой квартире.

Девочка отправилась на кухню. Там ее встретил кухонный стол, на котором, кроме крошек, ничего не было. На плите не стояло ни одной кастрюли. В хлебнице лежал только черный хлеб. Взяв его, девочка с надеждой открыла холодильник, и ее лицо расплылось в улыбке. На верхней полке красовалась литровая банка варенья, через стекло которой выглядывали аппетитные ягоды клубники. Варенье было поприветствовано восторженным возгласом.

С довольным видом, как именинник за праздничным столом, девочка смотрела на почти целую банку клубничного варенья, стоящую перед ней на грязном столе. Она вцепилась пальчиками в капроновую крышку. Немного усилий, и крышка соскочила. Набирая варенье полной ложкой, она отправляла его себе в рот, куда потом добавляла небольшой отломанный от буханки кусочек. Несколько раз варенье капнуло на стол и один раз на свитер. Но разве это может испортить такую великолепную трапезу? Варенье с кофты можно стереть пальцами. А пальцы можно запросто облизать, что и она и сделала. Ну, вот и порядок. И кофта чистая, и пальцы. А что касается капельки варенья на подбородке и небольшого пятнышка на щеке, никто из нас не идеален.

Похоже, утро без “гадкого Костика” складывалось как нельзя лучше и его радости не закончились на клубничном варенье. На экране телевизора появились Том и Джерри, и девочка радостно запрыгала. Но скоро сильный кашель заставил ее остановиться. Откашлявшись, с все еще багровым лицом, она как ни в чем ни было забралась на диван и стала смотреть мультики с беззаботностью, свойственной только маленьким детям, не знающим, что может сулить такой кашель.

Когда раздался звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, девочка мгновенно побелела. Она вскочила с дивана, рванулась к телевизору и, выключив его, бросилась бежать. Она вылетела из комнаты, но резко остановилась, словно перед ней закончился пол и она, боясь сорваться вниз, замерла на краю пропасти. “Гадкий Костик” стоял прямо перед ней и смотрел на нее глазами полными холодной ненависти. Пытаться добежать до своего укрытия в ванной уже было бесполезно. Девочка стояла как вкопанная. Эту немую сцену нарушил голос:

– Костя, куда можно повесить куртку? – голос принадлежал молодой женщине, она стояла в углу прихожей с красной курткой в руках.

Костик перевел взгляд на незнакомку, и его лицо расплылось в слащавой улыбке.

– Давай я повешу ее в шкаф, – ласково сказал Костик, протянув руку за курткой и попутно разглядывая грудь, едва прикрытую блузкой с большим декольте.

Женщина, отдав куртку, наклонилась расстегнуть молнию на сапогах с огромными каблуками. Ее лицо спряталось за длинными кудрявыми рыжими волосами. Девочка настороженно наблюдала за ней, взволнованно теребя рукав своей кофточки. Костя тоже наблюдал за женщиной, застыв возле открытого шкафа, не в силах оторвать взгляд от ее зада, обтянутого короткой юбкой так туго, что она чуть ли ни трещала по швам.

Закончив наконец разуваться, женщина разогнулась и увидела лохматую девочку, перепачканную вареньем, которая разглядывала ее, стоя в проходе.

– А кто это маленькая прелесть? Как тебя зовут? – спросила незнакомка. Девочка растерянно молчала. Женщина улыбнулась. Улыбка только слегка коснулась уголков обильно напомаженных ярко красных губ. Ее макияж был настолько основательным, что скорее походил на маску, которая вряд ли была способна на настоящую улыбку. Глаза ее смотрели из-под огромных ресниц мимо девочки, с любопытством разглядывая комнату.

Незнакомка, не дождавшись ответа, подошла к девочке и поднесла руку к ее голове, видимо, чтобы погладить. Но рука застыла на полпути. Женщина брезгливо сморщилась и убрала руку, сверкнув прямо перед лицом девочки хищным таким же ядовито красным, как ее помада, маникюром. Затем обошла ее и, виляя задом, прошла в комнату.

– Кто это?

– Не твое дело, – сухо ответил Костик на робкий вопрос. – Чтобы через пять минут тебя здесь не было, ты меня поняла? – наклонившись, прошипел он в лицо девочки.

После чего, слегка прихрамывая, он прошел вслед за своей гостьей в комнату.

– Его все-таки получилось отремонтировать! – радостно воскликнула дамочка, подойдя к письменному столу. На столе стоял кассетный магнитофон, который так отчаянно паял Костик, только теперь он был собранный.

– Ты мой герой! В мастерской его отказались брать, сказали, что не подлежит ремонту… Как я могу тебя отблагодарить? – сладко спросила женщина, подойдя к Костику, и положила ему руку на плечо.

– Что-нибудь придумаем… – томно ответил тот, после чего обернулся и увидел, что девочка все еще стоит в коридоре и смотрит на них.