Ника Фэвэриш
Глизе 666
А ведь в его словах был какой-то толк. Некоторые мужчины обидчивее большинства женщин и капризнее многих детей. Я понимал, что оба мы с Жданом вели себя подобно тем детям и женщинам вместе взятым, но ничего с собой поделать не мог. Мы оба надулись и отвернулись друг от друга.
– И?
– ???!!!
– Долго мне еще ждать?!
И нам пришлось-таки скрепить временное перемирие рукопожатием.
– Наконец-то. Теперь поехали.
Половину пути мы проделали в полнейшей тишине. Но я все же решил ее нарушить:
– Ждан, можешь мне ответить?
– Что ты хочешь?
– Все это время ты просто притворялся моим другом?
– Как ты уже достал! Постоянно ноешь, зудишь, гундосишь, жалуешься все тебе не такие. Ты не задумывался, может проблема в тебе! Всем сейчас очень тяжело, а не только тебе одному! Но ты же уверен, что тебя одного нужно жалеть, холить и лелеять. А лечу с тобой, наверно, потому что тебе нужно нянчить и сопровождать.
– А как же твоя семья? Ты их бросил на произвол судьбы?
– Нет у меня никакой семьи! И хватит уже болтовни!
Во мне также начал нарастать гнев и раздражение. Что это с ним происходит?
– Без меня ты бы остался совсем один, – продолжал Ждан каким-то совершенно безжизненным голосом, – давай-давай, еще расплачься мистер плакса.
Как только я собрался бросить подобную колкость в ответ, почувствовал, как нас тряхнуло. А наш славный владелец этого средства не нашел ничего лучше как снова приложиться к бутылке.
– Вы что выпиваете во время полета?
– А что? – Протягивая мне бутылку. – Посмотри туда, – показывая пальцем в маленькое окошко перед нами, – видишь там кого-нибудь? Вот, я тоже никого не вижу, а выходит – никому не причиню вред вождением в нетрезвом состоянии.
– Почему нас трясет?
– Не обращай внимания. Обычное дело.
Не нашел ничего лучше – отмахнуться двумя фразами как от назойливого насекомого. Но тряска все усиливалась. Потом, словно, какая-то невидимая сила вырвала меня из кресла и швырнула об твердую панель. В моем сознании наступила ночь. Дальше слышен только звон в ушах, а перед глазами проносились события мелькающими слайдами какого-то фильма. Чьи-то руки вытаскивали меня с того судна. Какое-то невообразимое существо громадного роста похожее на человека-великана без кожи запустило свои длинные пальцы и провело по металлической обшивке нашего средства, как будто, это был пластилин. Расправившись с суденышком, монстр схватил Ждана. Я пытался пошевелиться, но тело пронзила острая боль и чьи-то руки удерживали меня на месте, не позволяя двигаться. Опять провал.
Когда я, наконец, смог открыть глаза, увиденная картина заставила меня содрогнуться: тот пилот лежал скрюченный в немыслимой позе с зажатым каким-то фруктом похожим на маленькое зеленое яблоко с белыми пятнышками в руке и засохшей кровавой пеной вокруг посиневшего рта. Подняв свое обессиленное тело, я попытался оглядеться: вокруг были деревья и растительность. Это точно не моя родная планета, где уже практически забыли, как выглядят растения, а овощи и фрукты выращивались на каком-то строго охраняемом объекте и стоили целое состояние. Как никогда ранее на меня навалилось осознание собственного одиночества. Что теперь мне делать? «Беги-беги к мамочке» – раздался в голове насмешливый новый голос Ждана. Нет. Теперь я обязан дойти до конца. Обязан! Единственное, что сглаживало сложившуюся ситуацию – это здешний воздух. При каждом вдохе болели ребра, но даже подобное неудобство не мешало мне наслаждаться настолько чистыми и сладостными мгновениями.
Внезапно все погрузилось в кромешную тьму, которую нарушали яркие вспышки тонкого света, которые судя по всему, были молниями. Я ощутил прохладу. Надвигался дождь, а я понятия не имел, куда от него спрятаться. Хоть дождь продолжался совсем недолго, но я успел промокнуть и продрогнуть. Больше не радовали ни буйства красок, ни свежий кислород. Все мое тело бил озноб, а сознание периодически проваливалось в дремоту. То надо мной нависал с ухмылкой Ждан, то лицо того человека с алой пеной на синих губах. А потом, наверно, я мер. Точно. Этого не могло быть на самом деле. Надежда. Девушка, в которую я влюбился с малолетства, которая улетела вместе с моим братом, а я хранил о ней воспоминания. Как ни пытался произнести ее имя, но язык меня совершенно не слушался, как у пьяного. А может, я на самом деле пьян, и сижу в том клубе, а все это мне мерещится.
– Что я должна была делать? Бросить его умирать? Радиация в его организме в сто раз превышала норму. Я в шоке как он до сих пор вообще оставался в живых!
Голос девушки звенел от напряжения.
– Что угодно, но только не эту операцию. Пусть бы умер, не велика потеря.
Мужской голос был мне до боли знаком – это Ждан. И он жив! Но куда пропал? И как справился с тем чудовищем? При условии, что оно существовало, а не являлось плодом моего воображения или бреда.
Я лежал неподвижно, боясь снова ощущать боль во всем теле. Даже глаза боялся открывать.
