Наташа Ридаль
Атрия. Осколки песочных часов

Часть первая

Смерть на маскараде

Люди в изысканных нарядах и масках, среди которых ни одна не повторяла другую, медленно двигались в танце в Парадном зале дворца Хорти. Мастера, всадники и знатные господа со своими женами съехались со всей империи в Киранум, новую столицу Атрии, чтобы отпраздновать первую годовщину окончания Детской войны.

Максимус Тролл недоумевал, почему в итоге прижилось именно это название, придуманное в бедных деревушках вольных людей. Как бы то ни было, их семьи пострадали сильнее всего, ведь главным трофеем императора в его завоевательных походах оказались не природные богатства соседних государств, а дети, которых десятками свозили на плато Кровавой Звезды, а оттуда – на южные плантации или в рудники Регора.

Тролл, облокотившись о мраморную балюстраду, наблюдал с галереи за танцующими. Даже во время праздника он не забывал о долге. Полжизни он прослужил стражником в Кирануме. Когда Друэлл Хорти перенес сюда столицу, он получил повышение и работал под началом мастера Делипа. Старик умер в самом конце 416 года от основания Атрии, и Тролл, сын простого дубильщика, в тридцать шесть лет стал мастером порядка.

Вот уже семь месяцев он успешно справлялся со своими новыми обязанностями – охранял императора и командовал стражниками. Лучшие из них сейчас находились в зале среди гостей. Тролл сам отбирал для них маски. Например, тот высокий с огромным носом балаганной куклы – сын покойного мастера Пий Делип. Теперь он кормилец семьи, поддерживает больную мать. Тролл заметил, как к молодому человеку подошла младшая сестра Ана, приближенная императрицы. Благодаря своему положению и миловидной внешности, в пятнадцать лет она уже завидная невеста. Узнать ее в костюме речной нимфы не составило труда.

Сама императрица в маске языческой богини Коллапсар за весь вечер ни разу не встала со своего кресла, установленного на небольшом возвышении слева от трона. Мастер порядка в числе немногих посвященных знал, что Бланка снова беременна. Ее мысли, очевидно, пребывали с маленьким сыном, оставленным с няней. Малыш угасал от неизлечимой болезни, перед которой даже верховный инициат Закабия Магг оказался бессилен. А ведь именно Магг, друг детства Друэлла, посадил его на трон благодаря своим уникальным способностям.

Музыка стихла, гости вернулись к столам, стоявшим вдоль стен, чтобы снова наполнить кубки. Тролл спустился в зал, ощутив на себе неприязненный взгляд Арта Эльгарда, мастера арены. Молодой человек сменил на этом посту Арона Северина, который стал правой рукой императора Хорти – мастером над мастерами. Жена Северина приходилась Друэллу тетушкой, а сам он являлся родным дядей императрицы.

Тролл, привыкший доверять своему чутью, пытался понять, чем вызвано внезапно охватившее его смутное предчувствие беды.

Там, где недавно стоял Пий, раздался истерический смех. Девушка в костюме Лучника расплескала вино и закашлялась. Фрея Дол. Мастер порядка нахмурился: ее не должно быть на маскараде. Тролл решительно направился к ней, но его опередил молодой Делип. Когда заиграла флейта, гости дружно повернули головы в предвкушении баллады.

Мать императора – Цисса – сидела по правую руку от Друэлла. Маска львицы скрывала ее постаревшее лицо с припухшими веками. Мастеру порядка никогда не удавалось угадать, о чем она думает. Ее приемному сыну Гекару завтра исполнится тринадцать. Многие в Парадном зале боялись странного мальчика. Он стоял, прислонившись к стене, и рассеянно слушал балладу, которую исполняла младшая сестра императрицы.

Тролл знал, что Лику долгое время считали погибшей от руки мужа, сгинувшего в подземельях амфитеатра Сертиуса. Неделю назад мастер утех Кит Простор вдруг привел ее во дворец, где девушка сразу вошла в круг приближенных императора. У нее был поистине потрясающий голос. Бархатная полумаска скрывала лишь верхнюю часть ее лица, обрамленного каштановыми локонами. Во время пения Лика не сводила глаз с Друэлла.

Кит Простор смотрел на сестру императрицы с плохо скрытым вожделением. Или это огненно-красный костюм феникса создавал вокруг мастера зону высокого напряжения? Ходили слухи, что Лика работала на него. После отмены закона, карающего мужеложцев смертью, дома утех расширили ассортимент услуг, что сделало Простора одним из самых богатых людей Атрии. Он оказался в числе немногих, кто сумел извлечь выгоду из войны.

Когда флейта смолкла и последние звуки чарующего голоса Лики растворились в пространстве, слуги распахнули створки высоких дверей, приглашая собравшихся насладиться прохладой вечернего сада. Музыканты, расположившиеся у фонтана, заиграли приятную ритмичную мелодию. Бланка поднялась с кресла, сделав вид, что не заметила, как Друэлл поманил пальцем ее сестру. Лика задержалась в зале, пока гости с кубками в руках перемещались в сад.

Тролл напрягся, скользя взглядом по фигурам людей, окруживших императора. Друэлл поднял свой кубок и обратился к ним:

– Друзья, мне вдруг захотелось поделиться с вами новостью и выпить за мою госпожу, которая скоро подарит мне второго ребенка, – сделав глоток, он повернулся к Бланке. – Надеюсь, дорогая, на этот раз ты родишь здорового сына.

Что-то тихо хрустнуло под каблуком Тролла. Он присел и внимательно осмотрел осколки стеклянного пузырька и белые крупинки, рассыпавшиеся по полу: по виду сахарный песок. Растерев их между пальцами, мастер втянул носом горький запах миндаля и резко выпрямился.

Друэлл что-то говорил Лике. Простор пытался развеселить Бланку. Ана повисла на руке Пия, слушая болтовню Арта. Фрея стояла рядом с ними. Почему она еще в зале? И кто этот незнакомец в костюме смерти? Тролл не замечал его прежде. Его маска в форме черепа с пустыми глазницами только усилила дурное предчувствие мастера порядка. Краем глаза он отметил, что Закабия Магг почему-то застыл в дверях. Остальные гости были уже в саду.

Внезапно голос императора оборвался на полуслове, кубок выпал из длинных холеных пальцев, и Друэлл начал судорожно хватать ртом воздух. Магг бросился к нему, на ходу срывая маску, обтянутую черной змеиной кожей. Тролл впервые увидел эмоцию на лице верховного инициата и готов был поклясться, что так выглядит страх. Пий хотел подхватить Друэлла, но не удержал, и они оба упали. Прикусив язык, правитель Атрии корчился на мраморных плитах Парадного зала. Магг и Тролл одновременно склонились над ним. Верховный инициат сжал виски друга, лицо которого сделалось красным, как костюм Простора.

Император Хорти перестал дышать.

За жену и госпожу

Даже спустя три с половиной года Бланка отлично помнила, как начинался тот день – день, когда Друэлл Хорти сделал ей предложение. Когда отец и мачеха не спустились к завтраку, она отправила своего слугу Фавна разбудить их.

Фавн, бледный как смерть, нашел Бланку в саду у фонтана в виде Планеты с вулканическими кратерами, из которых круглый год били струи воды. Он бормотал, что госпоже нужно срочно подняться наверх. Сердце девушки ухнуло в желудок: неужели что-то случилось? Сразу с обоими? Несколько лестничных пролетов дались Бланке труднее, чем подъем на плато Кровавой Звезды, который она когда-то совершила вместе с друзьями. Давно, в другой жизни.

Следом за слугой Бланка вошла в спальню министра войны и невольно поморщилась от запаха мочи. На смятой постели раскачиваясь сидел Карр и сжимал в руках остывшее тело Теи. Взгляд отца был совершенно пустым, в уголке рта пузырилась слюна. Кровать с балдахином раздвоилась в глазах Бланки, и девушка без чувств упала на ковер.

Дальнейшие воспоминания о том дне всплывали в памяти урывками: комната на вилле мастера порядка, озабоченное лицо его жены, потом – провал, а после – испуганная мордашка Аны, которая смотрела на Бланку, смешно наморщив нос…

Вечером в саду виллы Делипа Друэлл подарил ей кулон с камеей и попросил стать его женой.

– Я согласна, – ответила Бланка и ужаснулась своему безжизненному голосу. – Знаешь, я всегда считала, что тебе нравится Лика.

– Она оказалась мне не по зубам. А с тобой мне легко. Думаю, мы – отличная пара: никаких сюрпризов, всё предсказуемо.

– Да? – вымолвила девушка, не до конца понимая, хорошо это или плохо. Глаза Друэлла были такими печальными и бездонными. Как она раньше не замечала?

– Я завтра же увезу тебя в Хорт. Тея умерла. Твой отец от горя лишился рассудка. Целитель Цепион присмотрит за ним.

– А что будет с нами?

– Мы будем править Атрией.

Друэлл разрешил Бланке взять с собой Ану. Арт Эльгард тоже поехал с ними, в то время как отец юноши – министр зрелищ – почему-то оставил в Карраке воздушный корабль и поскакал в замок тестя в сопровождении целителя и всего двух всадников.

За какие-то полгода в жизни Бланки произошло столько перемен! Сначала ее бросил муж Кит Сентурион, заодно отказавшийся и от поста министра культа космоса. В один прекрасный день он просто ушел с артелью рисовальщиков и своим единственным другом Понсом Дарволлом. Потом мачеха Бланки скоропостижно скончалась, а отец перестал ее узнавать. И вот теперь – новый дом и новый брак.

Свадьбу сыграли в Хорте в канун 414 года от основания Атрии. Друэлл пригласил не только знатных господ из своей министерии, но и советников остальных правителей.

За праздничным столом в глаза бросалось отсутствие Брэтта Эльгарда с женой. Не появился и министр закона Гаюс Липп. Несколько месяцев назад он покинул свой дворец в Липпии вместе с сестрой Марой, и больше о них никто не слышал. В народе поговаривали, что они помогли бежать государственному изменнику Фабиану Сераку. Мастер наставников Дания Кристи, назначенный попечителем школы целителей, вежливо отказался принять приглашение под предлогом большой занятости.

Зато Делипы приехали всем семейством, чтобы поздравить дочь своего министра и повидать Ану. Молодой страж порядка Пий Делип, друг детства Бланки, сообщил ей, что состояние Карра не изменилось.

Второй мастер закона Криспиан Дол прибыл в Хорт с сыном и невесткой. Бланке казалось, что она вечность не видела Фрею. И конечно, она несказанно обрадовалась дяде – мастеру арены Арону Северину.

Пир в Нижнем Чертоге был в разгаре. Когда Друэлл встал со своего места, чтобы поцеловать жену, ей почему-то вспомнилась свадьба Лики. Хоть Бланка и осуждала девушку за побег из дома, в последнее время ей особенно не хватало молчаливой поддержки младшей сестры. Губы Друэлла оказались влажными, с кислым привкусом регорского вина. Бланка уже две недели делила с ним постель и догадывалась, что он мог бы доставить женщине удовольствие, если бы захотел. Чем холоднее он становился, тем сильнее Бланка желала угодить ему.

Она вновь опустилась на стул с высокой спинкой, а муж обратился к гостям:

– Благодарю за теплые слова и щедрые подарки! Приятно иметь столько друзей. Вот только все ли собравшиеся здесь действительно мои друзья? Вам пора определиться, ибо с этого момента я, Друэлл Хорти, провозглашаю себя верховным министром Атрии!

Бланка опрокинула кубок, кроваво-красное пятно поползло по широкому рукаву свадебного платья, теперь безнадежно испорченного. На долю секунды ее пронзило ощущение, что загублена ее собственная жизнь. Одни гости ошеломленно переглядывались, в то время как другие не скрывали своего ликования.

– Сегодня день моей свадьбы, – продолжал Друэлл, – и я не стану проливать кровь в родовом замке. Несогласные могут покинуть его до полуночи. Новые назначения обсудим завтра с теми, кто останется. А сейчас тост – за Бланку, мою прекрасную жену и госпожу!

Подозреваемые

Тролл распорядился закрыть все двери в Парадный зал, никого не впускать и не выпускать, и пригласить Северина, не привлекая внимания гостей в саду. Если известие об убийстве Друэлла Хорти просочится за стены дворца прежде, чем мастера найдут виновного, вольные люди, чего доброго, усомнятся в их способности контролировать ситуацию. Преступление не должно остаться безнаказанным: безнаказанность рождает непокорность и способна спровоцировать мятеж, который погрузит империю в хаос.

Закабия Магг, очевидно, впервые за многие годы вспомнил о существовании эмоций:

– Друэлл не поперхнулся! Вне всякого сомнения, его отравили! Почему я этого не предвидел? Убийца – кто-то из вас! – он обвел горящим взглядом приближенных императора. – Снимите маски!

– Верховный инициат, – Тролл старался говорить спокойно, – пожалуйста, держите себя в руках. Сейчас главное, чтобы Хорти сохранили власть. У императора остался наследник, и, как мы только что узнали, возможно, будет еще один сын. Прошу вас удалиться и поддержать госпожу Циссу, а расследование убийства предоставить мне.

– Тут нечего расследовать! – воскликнул подоспевший мастер над мастерами. – Вот кто убил Друэлла!

Свидетели печального инцидента нехотя сняли маски, и теперь все взгляды были устремлены на гостя в костюме смерти. Тролл никогда не видел его, но сразу понял, что это не кто иной, как предводитель повстанцев и бывший министр закона Гаюс Липп. Понимая, что бежать некуда, молодой человек с вызовом смотрел в лицо Северина.

– Ты покойник, Липп, – сквозь зубы процедил Магг, медленно поднимая руку.

Гаюс повернулся к нему с достоинством и готовностью принять свою судьбу вместо того, чтобы отрицать свою причастность. Вот только глупо быть уличенным таким образом и погибнуть ни за что. А Гаюс, несомненно, не глуп. Тролл чувствовал, что здесь что-то не так.

– Верховный инициат, – вмешался он, прекрасно зная, что Магг способен силой мысли убить человека на месте. – Казнь отравителя должна быть прилюдной. Вы можете взять на себя функции палача, но не сегодня. Я вынужден вновь просить вас покинуть Парадный зал.

Сверкнув глазами, темнокожий мужчина опустил руку, резко развернулся и зашагал к выходу. Между тем Северин указал стражникам на Гаюса и сухо отдал приказ:

– Арестуйте его! Уведите мерзавца незаметно, через восточную анфиладу. Не стоит сеять панику.

– Но прежде я допрошу подозреваемого, – твердо сказал Тролл. – Мастер Северин, предоставьте мне комнату и проследите, чтобы все, кто находится в этом зале, оставались во дворце, пока я не разрешу его покинуть.

– Вы сомневаетесь, что императора отравил Липп? – вкрадчиво спросил Простор.

Мастер порядка быстро взглянул на него, а затем оглядел остальных гостей Друэлла, его бледную жену и своего незадачливого подчиненного Пия. Тролл хорошо знал, как действует соль синильной кислоты. Судя по тому, что пузырек был практически пуст, смерть Хорти наступила в течение минуты после попадания яда в организм. Его подмешали перед последним тостом, что сужало круг подозреваемых до присутствующих в зале.

– Возможность подсыпать яд в кубок имелась у каждого из вас, – медленно проговорил он. – Полагаю, мог быть и мотив. Именно это я собираюсь выяснить.

– Это смешно, Тролл! – вскричал Северин. – Зачем, по-твоему, лидер повстанцев тайно пробрался во дворец императора? Разве у него могли быть другие причины? Ему не удалось подобраться к Хорти, пока шла война, зато теперь, несмотря на твои хваленые меры безопасности, Липп свершил месть повстанцев. Странно только, что он сделал это не чужими руками. Очевидно, жалкая кучка мятежников никому не доверяет и боится предателей даже в собственных рядах.

Двое стражей порядка держали Гаюса. Никто из окружения Хорти не выглядел убитым горем или по меньшей мере расстроенным, за исключением преданного Закабии Магга и, пожалуй, Бланки. Однако на всём свете был лишь один человек, безоговорочно любивший Друэлла. Подумав о матери императора, Тролл поморщился.

– Как бы то ни было, я намерен провести тщательное расследование. Назначаю Пия своим помощником. Мастер Северин, вы ведь не станете препятствовать осуществлению правосудия?

Северин жестом показал, что уступает Троллу.

– Делай свою работу, – холодно произнес он. – Сейчас мой долг – сообщить гостям, что император скоропостижно скончался, и организовать подготовку к прощальному ритуалу. Но утром мне придется заявить об отравлении, и тогда подданные потребуют возмездия. У тебя восемь часов, Тролл. Если не вычислишь убийцу, я выдам им Липпа.

Чтобы выжить

Лика рассеянно наблюдала, как Ворвик учит Сашу стрелять из лука. Сам он овладел этим искусством три года назад, когда беглецы голодали, скрываясь в Пограничных горах. Поначалу охотилась Лика, но после преждевременных родов она сильно ослабла. Питаться зимними ягодами и семенами из шишек сахарной сосны было недостаточно, особенно для кормящей матери, так что бывшему наставнику пришлось в довольно короткий срок научиться обращаться с луком.

Маленький Кассий родился в канун 414 года, ознаменованного началом правления верховного министра Хорти. Но тогда беглецы еще не знали об этом, отрезанные от мира в туманном лесу, где небольшой уютный грот на долгие месяцы стал их новым домом. Неподалеку от него с огромной высоты срывался ледяной поток. Там, откуда он падал, начинались каменистые скалы и мхи, которые простирались вверх на десятки лиг – до вечных снегов на вершине горы Пачерак.

Первая зима оказалась самой тяжелой. Когда закончилась соленая конина, а подстрелить дичь удавалось не каждый день, Августа отдавала Лике свой скудный дневной рацион. Девушка с отчаянием наблюдала, как угасает старая служанка, а та радовалась всякий раз, как Лика подносила к груди рыжеволосого младенца, и он получал очередную порцию питательного молока. Весной уток в лесу стало больше, но организм Августы уже не усваивал пищу. Ее кожа, ставшая почти прозрачной, обтянула выступающие кости. И однажды утром Лика не смогла ее разбудить.

Глядя сквозь пламя погребального костра, девушка вдруг осознала, что прощается не только с подругой, разделившей с ней трудности и опасности последних месяцев, но и с прежней жизнью, и с мужем, которого ей не довелось проводить к звездам.

Когда Кассию минуло полгода, Лика убедила Ворвика, что в состоянии совершить очередной горный переход. Они направились на юг, постепенно спускаясь к Эшкору – так на языке местных жителей звучало название Тарфского моря. На нижних склонах Пограничных гор в изобилии росли бананы, фикусы и шоколадные деревья, однако заросли папоротников порой становились просто непроходимыми, и Ворвику приходилось прокладывать путь мечом. Лика несла сына за плечами в сумке, которую сделала из покрывала. Она чувствовала, как маленькие ручки обхватывают ее шею, и это было лучшим ощущением с тех пор, как ее в последний раз обнимал Кассий Под. Девушка старалась не думать о том, как умер ее муж. Всё, чего она хотела, – спокойно жить и растить их малыша.

Наконец путники достигли моря. Они шли берегом, пока не наткнулись на труппу бродячих комедиантов, бежавших из министерии Эльгарда, чтобы выжить. Актеры давали представления в тарфских деревушках, ютившихся у подножия Пограничных гор. Разруха не затронула этих мест: бои шли на востоке – за теряющейся в дымке линией горизонта.

В тот вечер Ворвик приблизился к костру, вокруг которого сидели люди в пестрых туниках. На вертеле подрумянивалась дикая индейка. Молодой черноволосый мужчина разливал из фляги пенный напиток.

– Простите, – проговорил Ворвик, обратившись к нему. – Мы несколько дней не ели мяса. Моя сестра кормит грудью. Денег у нас нет, но если вы поделитесь с ней своим ужином, я готов его отработать.

Актеры оглядели незнакомца и стоявшую в стороне девушку с младенцем на руках. Ворвику ответил другой мужчина, щуплый и ничем не примечательный, если не считать шрама на щеке.

– Не думаю, что нам будет от тебя толк, если ты не одарен талантом лицедейства. Но вы можете отужинать с нами. Том, плесни ему эля. А ты, голубка, – комедиант взглянул на Лику, – садись ближе к огню, ночи здесь холодные.

Им позволили переночевать у костра. Укачивая Кассия, девушка тихонько запела. Она не заметила, как актеры вдруг начали переглядываться, услышав ее мелодичный голос. А утром мужчина со шрамом сказал:

– Я Главк из Лида, патрон труппы, и, похоже, у меня есть для вас работа.

Он предложил Лике перед представлениями исполнять баллады на музыку, которую сочинял подросток по имени Саша. Главк не просчитался: пение собирало большую толпу и настраивало зрителей на благосклонное восприятие пьесы. Ворвика наняли в качестве охранника.

Изначально их было шестеро. Самый старый ворчливый актер – Арвин из Гарды – изображал демонов и монстров. Юна из Лида и Том из Льо идеально смотрелись в образе героев-любовников, хотя на самом деле Юна оказалась женщиной Главка. В роли няни блистала маленькая старушка, которую Саша называл «тетушка Ла». По их взаимоотношениям Лика догадалась, что они действительно состояли в родстве. Саша играл на флейте, а также с помощью подручных средств создавал шумовое сопровождение представления. И наконец, Главк выполнял акробатические трюки и как мудрый Космос вершил судьбы героев.

За последующие два года кочевой жизни война закончилась победой верховного министра, который присоединил к Атрии земли Тарфа и Регора и провозгласил себя императором Хорти. Беженцы рассказывали ужасные истории о том, как всадники рыщут по разграбленным деревням, забирают у женщин детей и увозят на плато Кровавой Звезды. По слухам, инициаты ставили на них какие-то жуткие эксперименты.

Обитатели поселений, лежавших к западу от Эшкора, жили в постоянном страхе за свои семьи. Представления бродячей труппы помогали им ненадолго отвлекаться от невзгод, актеры же получали продукты и одежду, а зимой даже меховые шкуры. Впрочем, зимы в Тарфе были мягкими, и теплые вещи требовались только высоко в горах.

Лошадь, которой правила Юна, тянула небольшой фургон с театральным скарбом и тетушкой Ла, остальные комедианты передвигались пешком. Лика не жаловалась, Ворвик нес Кассия, когда она уставала. Если кто-то другой пытался взять малыша на руки, он начинал хныкать. Он был абсолютной копией Пода: Лика узнавала мужа в каждом жесте маленького Кассия, в его мимике и смехе. Вот только он не разговаривал…

Глядя, как Саша стреляет из лука по мишени, сплетенной Ворвиком из соломы, Лика укачивала сына, которому месяц назад исполнилось три года. Она не хотела верить актерам, считавшим Кассия слабоумным, потому что он не научился говорить и буквально не слезал с ее рук. Комедианты не любили мальчика. К тому же всем порядком надоели его ночные кошмары.

Лика заметила, что Кассий начал видеть страшные сны, едва ему минул год. Постепенно кошмары стали повторяться всё чаще и чаще. Когда ночью он просыпался с криком и принимался плакать, девушка спешила унести его подальше от спящих спутников. Она не знала, как помочь малышу, и ее сердце сжималось от боли.

– Твой муж, верно, был пьяницей, – часто повторяла Юна. – Говорят ведь: у пьяниц рождаются слабоумные дети.

Девушка давно поняла, что спорить бесполезно, и забиралась в фургон, где тихо плакала, пока тетушка Ла гладила ее по голове с молчаливым сочувствием.

А еще ее поддерживал Саша. Он нравился Лике – немного напоминал ей младшего брата Джада. Казалось, что из семнадцати лет жизни не меньше половины Саша прожил в мире звуков, которые рождались в его голове и складывались в удивительно красивые мелодии. Он любил слушать истории Ворвика и порой обсуждал с ним такие книги, какие сын вольного человека не мог прочесть в деревенской школе. Как и Лика, юноша знал наизусть стихи Фьорда Паттера и перекладывал их на музыку. Получались замечательные баллады. Когда по вечерам он играл на флейте, а Лика пела, даже черствый Арвин иной раз украдкой смахивал слезу.

Зима оказалась суровой, и труппа снова спустилась с гор на побережье, где не было таких пронизывающих ветров, а бананы спасали от голода…