Наталья Есина
Легенда старого склепа

Глава 1. Великолепная четвёрка

Последняя неделя августа выдалась на редкость жаркой. Напоённый смолистым ароматом хвои воздух нагревался сразу, как над крышей столовой появлялось солнце. Гена шёл позади всех, изредка поглядывая на мелькавшую меж спинами ребят ярко-красную кофточку Златы.

В кармане шорт пиликнул телефон. Ответив на традиционное мамино сообщение с пожеланиями хорошего дня, Гена тяжело вздохнул, поправил съехавшие с переносицы очки и поплёлся в столовую, думая о том, что вряд ли предпоследний день лагерной смены сулит что-то хорошее.

Вчера, на вечерней свечке, вожатые объявили план мероприятий на предстоящий день. После завтрака, как обычно, – уборка территории и распределение дежурных на ворота. В десять – репетиция песни к Прощальному костру. В одиннадцать тридцать – сбор на центральной аллее: первый и второй отряды ждала экскурсия в находящийся неподалёку от лагеря монастырь. Вожатые предупредили: форма одежды должна быть соответствующей! Никаких шорт и мини-юбок. Если у девочек нет платков на голову, их можно будет взять при входе в монастырь.

Многие ребята загудели в знак протеста: тратить последние денёчки «свободы» на походы по монастырям? Гена вслух не возмущался, но был полностью солидарен с недовольными. Что там может быть интересного? Хотя… Если со Златой у него ничего не получится, то уход в монастырь, пожалуй, – единственный способ залечить раны, нанесённые несчастной любовью.

***

В детский оздоровительный лагерь, расположенный в живописном сосновом лесу недалеко от небольшого курортного посёлка Солотча, что в получасе езды от Рязани, Гена Крюков приехал с друзьями.

Сблизилась их великолепная четвёрка после КВН в шестом классе, когда оказались в одной команде и в пух и прах разбили команды соперников из других школ. В этом году ребята закончили девятый класс и решили летом отдохнуть вместе, поскольку дальше каждый из них пойдёт своим путём.

Гена поступил в колледж на отделение «Оркестровых духовых и ударных инструментов». Вообще-то, грезил Гнесинским училищем, но не повезло: за день до вступительных испытаний свалился с температурой под тридцать девять.

Влад Паршин, друг Гены, с седьмого класса мечтал стать разведчиком. Откуда возникла такая мечта, Влад не мог объяснить – военных у него в роду не было, но как только она появилась, Паршин начал качаться и записался в секцию пулевой стрельбы. После девятого выбрал специализированный класс с физико-математическим уклоном. Родители наняли ему репетиторов по английскому языку и обществознанию, и Влад занимался весь июль, не позволяя себе расслабиться. Даже в лагерь привёз учебник по выживанию для спецназовцев и читал его во время тихого часа.

Гена немного завидовал другу: девчонки сразу обращали внимание на красавчика-Влада. Конечно, кто устоит перед его белозубой улыбкой и пресловутыми кубиками на животе? Вот и Злата Кораблёва, в которую Гена влюбился сразу, как она перешла к ним из другой школы три года назад, естественно, запала на Паршина… Она и в лагерь поехала из-за него: Мила Зубарева, лучшая подруга Златы, сказала об этом Гене по секрету.

Всю смену Гена с тоской наблюдал, как Злата всячески старалась понравиться его другу. Несколько раз приглашала на белый танец на дискотеке. А когда отряд пошёл в поход, специально – как сообщила потом Гене всё та же Мила – притворилась, что подвернула ногу. И до лагеря шла, охая и прихрамывая, опираясь на плечо Влада. А он нёс её рюкзак и отвечал дежурными фразами на попытки завязать беседу.

Если быть честным, стоит признать, что Злата и Влад смотрелись, как Райан Рейнольдс и Блейк Лайвли. Идеальная пара. Для полной идиллии Паршину только бородки не хватало, а Кораблёвой – трёх лапочек-дочек.

Гена изнывал от безответности, глядя, как густые светло-русые волосы Златы ниспадали на её чуть широковатые плечи. Плечи профессиональной пловчихи: Злата была кандидатом в мастера спорта по плаванию и мечтала об олимпийской медали. Это была её главная мечта, если не считать мечты завоевать сердце Влада Паршина. Об этом Гена тоже узнал от Милы.

Вечером того же дня Гена вызвал друга на серьёзный разговор и спросил в лоб: что у него с Кораблёвой? Влад спокойно ответил, что ни-че-го такого. Не время сейчас заводить серьёзные отношения, потому что все эти гормональные бури отвлекают от главной цели, которую он перед собой поставил. Поступить в Академию ФСБ – вот о чём он сейчас думает. Да, и Гене не советует зря терять время: всё равно в конце августа Кораблёва уезжает в Москву в спортивную школу-интернат. А любовь-морковь на расстоянии, как известно, имеет очень короткую линию жизни.

***

В столовой было шумно. Гена сел рядом с Владом и машинально посмотрел на экран его мобильника. Друг изучал картинки походного снаряжения. Скукота. Гена зевнул и по привычке отыскал взглядом Злату. Она поглядывала на Паршина и о чём-то шепталась с Милой.

Влад быстро расправился с кашей, съел бутерброд с маслом и с сыром и выпил какао. Убрал телефон в задний карман джинсов и встал:

– Ген, если что, я в отряде буду.

– Ага, – вяло отреагировал Крюков и перехватил взгляды Милы и Златы, направленные на спину уходящего из столовой Влада. Уныло оглядел подёрнутую сероватой пенкой манную кашу. Поковырял ложкой в тарелке, размешивая жёлтое маслянистое пятно. Аппетита не было. Было сильное желание послать всё к чертям собачьим. Ну, почему всё сложилось именно так? Дурацкая классика жанра: он любит её, она любит его друга, которому на неё фиолетово. Гена вдруг разозлился.

«Должна же быть у этих девчонок эта, как её… Гордость! Неужели не врубается, что ничего ей с Владом не светит? И что ещё должен сделать я, чтобы она, наконец, обратила на меня внимание?!»

Хотя, стоп… А что он вообще сделал, чтобы дать Злате понять, что она ему нравится?..

«Ага… Ещё как сделал. Только всё наоборот…» – огорошил себя ответом Гена.

Он вдруг вспомнил, как в восьмом классе упустил свой шанс.

***

В конце мая старшая школа стояла на ушах, готовясь к ретро-вечеринке. Для концерта класс Гены решил поставить небольшой спектакль по мотивам советских фильмов про школьников. В субботу, за две недели до премьеры, ребята собрались у Гены дома и целый день смотрели «бородатые» шедевры кинематографа. Именно тогда Гена впервые увидел фильмы по мотивам книг Кира Булычёва про загадочную гостью из будущего. Немного наивно. Иногда откровенно простовато. Но в целом Гене показалось весьма забавным, как в далёком тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом люди представляли будущее через сто лет.

«А мысль, что от каждого из нас зависит, каким будет это будущее, потому что мы, типа, сами создаём его, – вполне себе драйвовый посыл предков», – подумал Гена, когда на экране компьютера побежали титры.

Но главное, чем зацепила экранизация: актриса, исполнявшая роль Алисы Селезнёвой, была чем-то похожа на Злату.

Музыкальное сопровождение спектакля поручили Кораблёвой: она несколько лет занималась в фортепианном кружке в Центре детского творчества и неплохо подбирала на слух. Крюков вызвался помогать. Сочинил попурри из саундтреков, взяв за основу песню «Прекрасное далёко». Вместе у них получился вполне себе крутой дуэт. Гена решил, что, наконец-то, настал его звёздный час: Злата не сможет устоять перед талантом и артистической харизмой одноклассника.

О выступлении Гена не думал: сто раз всё отрепетировано. Больше интересовало, как на нём смотрится новая рубашка из чёрного шёлка, и не перебьёт ли запах пота аромат нового непроверенного в деле дезодоранта. В итоге, кульминацию Гена скомкал. Злата не смогла подхватить его, сбилась и опустила руки на колени. Гена запетлял, как заяц, путаясь в музыкальных следах знакомой мелодии. Злата какое-то время смотрела на него округлившимися глазами, а потом убежала за кулисы, хлопнув крышкой пианино.

Позже ребята из параллельного класса уверяли Гену, что из зала всё смотрелось очень круто, и они были уверены, что артисты ошиблись намеренно, «по сценарию». И, вообще, Генка и саксофон – это бомба! Но перед глазами опустошённого Крюкова стояло недовольное лицо Кораблёвой, а в ушах звучало её презрительное: «Идиот».

С тех пор он решил страдать по Злате на расстоянии. Не хотел снова получить отрезвляющий «комплимент».

***

– Эй, ты что, уснул? – голос Милы вернул Гену из воспоминаний. – Сидишь, как загипнотизированный, смотришь в одну точку. Того и гляди манку оживишь. – Зубарева плюхнулась на стул, взяла с тарелки кусок белого хлеба и намазала маслом.

– Ничего я не уснул, – огрызнулся Гена и зыркнул на сидящую за дальним столом Злату. Она что-то писала в мобильнике. – И, между прочим, это был мой хлеб.

– Ну, извини, что я о твоей фигуре забочусь, – произнесла Мила с набитым ртом.

Пущенная Зубаревой стрела иронии попала точно в цель: весь год Гена боролся с лишними килограммами, но расстаться с ними не получилось. Ни бег по утрам, ни изнурительные походы в тренажёрный зал каждую среду результата не давали. Потому что спорт Гена любил намного меньше, чем бабушкины пирожки с капустой. Да и наследственность подкачала: родители Крюкова вовсе не отличались худобой.

– Зубарева, а ты, как была душой нашей компании, так ею и осталась, – съязвил Гена и налил себе какао из металлического чайника, стоявшего посреди стола.

– Да, я такая! – Мила ловко увела у Гены стакан из-под самого носа и пригубила его.

– А… – только и успел произнести Крюков.

– Ты же не будешь, да? – Мила облизнула кремовые усы над верхней губой.

Крючок развёл руками:

– Бери, коне-е-ечно! Я ж в столовку так зашёл, поглядеть, как другие хавают.

– Ну, тем более, нечего добру зря пропадать, – Мила допила какао, смачно причмокнула от удовольствия, поставила пустой стакан на стол и вернулась к Злате; что-то шепнула на ухо подруге, и обе расхохотались.

Гена встал, нарочито громко отодвигая стул, и вышел из столовой. «Меня иногда бомбит от этой Милки!»

Вообще-то, он считал Милу Зубареву классной девчонкой. Училась на одни пятёрки, но не зазнавалась: всегда давала списать, если приспичит. В старшей школе к ней прилипла кликуха «ходячая энциклопедия». Нет, Милу не дразнили, а называли так уважительно, потому что она вовсе не была ботанкой. Если что, могла и постоять за себя. Гена потёр затылок, вспомнив, как в третьем классе получил от неё по полной.

Как-то ему стало скучно на уроке по окружающему миру. Несколько раз пересчитал переплетения в косе Зубаревой, сидевшей впереди него. Потом достал из портфеля ножницы, дождался, когда учительница отвернётся к доске, и тотчас соскользнул под парту. Подлез под стул, на котором сидела одноклассница, и осторожно порезал край свисающего подола её школьного платья на узкие полоски. На перемене Мила обнаружила бахрому и пожаловалась учительнице. Та, опросив детей, выявила горе-портного.

Гена даже не успел выдавить извинения. Зубарева налетела на него как коршун на цыплёнка и так отдубасила по голове линейкой, что на затылке вскочила шишка. Теперь уже учительница требовала извинений от Милы. Так они и стояли, насупившись, Крюков и Зубарева, явно уступая друг другу право первым пойти на примирение.

Маму Гены тогда вызывали в школу. Пришлось покупать Миле новое платье. На семейном совете отец сказал, что на него ушли деньги, которые родители откладывали Гене на подарок ко дню рождения.

В воспитательных целях учительница посадила Крюкова и Зубареву за одну парту. Педагогический приём сработал: постепенно ребята подружились.

В восьмом и девятом классах Мила стала победительницей Всероссийской олимпиады по истории. Казалось, Зубарева знала всё и обо всём. Учителя ставили её эрудицию в пример, добавляя, что таким умным человека делает чтение. Мила, действительно, много читала. Неудивительно, что после успешной сдачи ОГЭ она получила аттестат с отличием и поступила в гуманитарный лицей.

«И вот теперь, из-за этой дурацкой любви, конец нашей дружбе. По швам трещит наша “великолепная четвёрка”, – с горечью думал Гена.

У корпуса его поджидала Зубарева. Гена удивился: «Ничего себе телепортация».

– Крюков, разговор есть, – Мила затащила Гену в прохладный полумрак и вывела на улицу через дверь на другом торце корпуса. – Хочешь, я стану твоим союзником?

– Чего? – опешил Гена.

– Ты же не будешь отрицать, что вкрашился в Златку по уши?

Гена открыл было рот, чтобы ответить, но не успел.

– Не утруждай себя. Это видно невооружённым взглядом. Но я готова тебе помочь завоевать неприступное сердце Кораблёвой.

Гене стало и стыдно, и любопытно одновременно:

– А тебе какой резон мне помогать?

– Потому что Златка – моя подруга, а ты – мой друг, а ещё…

На крыльцо вышли ребята из их отряда и стали громко обсуждать вчерашний турнир по футболу на кубок лагеря. Мила недовольно посмотрела на них и прошептала:

– Тут не поговоришь нормально.

Они прошли мимо волейбольной площадки и забрались на высокую деревянную горку-ракету. Мила прихлопнула комара на щеке и продолжила, как заправский заговорщик:

– Златка – гордая, привыкла своего добиваться. Что думаешь, она не понимает, что с Паршиным без шансов? Так вот, она мне по секрету сказала, что он ей уже и не нравится вовсе. Слишком высокомерный. Так, из принципа глазки ему строит. Если клюнет, она его тут же бросит, чтобы не зазнавался.

Гена обомлел:

– Ну, вы, даёте… А я считал, что мы все одна компания. Друзья…

– Конечно, друзья! Только тут для Златки дело принципа, понимаешь?

– Понимаю, – поддакнул Гена, хотя не понял ровным счётом ничего, но ему очень хотелось договорить этот волнительный разговор. – И что я должен сделать?

– Давай так: я держу тебя в курсе Златкиных намерений в отношении Влада; ну, и помогаю вам начать встречаться, а ты поможешь мне сойтись с Паршиным.

– Тебе? – опешил Гена.

– А что тут такого? – невозмутимо спросила Мила. – Мне он тоже, между прочим, нравится. И раз у Златки к нему всё, значит он свободный.

– Да-а… Я с вас, девчонки, ору… – Гена соображал, как среагировать на столь циничные рассуждения Зубаревой. – Ладно, что конкретно нужно от меня?

– Да ничего такого. При случае будешь говорить Паршину, какая я особенная. – Мила кокетливо закатила глаза к небу. – Он же хочет стать разведчиком, а значит будет очень тщательно подходить к выбору кандидатуры на роль спутницы жизни: в таких структурах с этим строго, а я…

– Постой! – перебил Гена. – Ты говоришь так, будто всё уже решила за Паршина. А он, между прочим, на данный момент вообще не намерен с кем-то встречаться.

Мила недовольно цокнула языком:

– Да я не про сейчас говорю. Так, на будущее.

– Ну если на будущее, – неуверенно согласился Гена. – А, может, разведчикам вообще не положено жениться? Ты об этом не подумала?

– Да ладно! Разведчик что, не человек? А я терпеливая. Живу по принципу: «Все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать», – торжественно произнесла Мила.

– Сама сочинила тезис?

– Ты что, Крюков, «Войну и мир» не читал?

– Нет, нам же на лето задали.

– Так лето-то уже, того, заканчивается.

Гена нахмурился, явно недовольный тем, что беседа принимает нравоучительный оборот:

– Забыла: я в десятый не иду? И, вообще, давай по теме.

– Ок. По теме, так по теме.

Мила взяла слово с Гены, что ни Злате, ни Владу он об их уговоре не скажет. В свою очередь, обещала при каждом удобном случае капать Злате на мозги, ненавязчиво расписывая Генкины достоинства.

Ещё какое-то время Зубарева и Крюков обсуждали детали совместной «операции», а потом вернулись в корпус.

После завтрака весь отряд собрался в холле, где ребят уже ждали вожатые. Голосованием выбрали ответственных за уборку территории и дежурных на воротах. Злата и Мила вызвались в тихий час «охранять» хозяйственные.

До сбора на экскурсию оставался час. Влад отправился на спортплощадку. Гена решил позаниматься. Зашёл в комнату, достал из рюкзака распечатанные ещё дома ноты и поспешил к административному корпусу. Как здорово, что перед началом смены родители договорились с руководством лагеря, чтобы его саксофон хранился под замком в кабинете директора. Гена, поднялся по ступенькам и постучал в дверь.

Через десять минут он уединился в дальней беседке за столовой, поставил будильник в телефоне, чтобы не опоздать на экскурсию, прикрепил ноты к деревянной опоре, настроил саксофон и принялся разучивать новую пьесу.

Глава 2. Экскурсия

На выложенной плиткой дорожке расположилась группа ребят из первого отряда. Гена стоял в отдалении. Так, чтобы хорошо видеть Зубареву и Кораблёву. История монастыря интересовала его мало. Внимание привлекал поблёскивающий на солнце кулончик в форме сердечка, висевший на шее Златы.

Экскурсовод – женщина средних лет – указывала на белокаменную церковь и негромко, но отчётливо проговаривала хорошо заученный текст:

– В тысяча девятьсот двадцатом году монастырь был закрыт. Здания частично разрушены. Некогда цветущая обитель превратилась в колонию для малолетних преступников. В храме Рождества Пресвятой Богородицы располагался склад, а в храме Святого Духа – клуб с кинозалом.

Мила что-то шепнула Злате на ухо, обе посмотрели на Гену. Злата прыснула, прикрыв рот рукой.

«Интересно, что это Милка ей сказала такого смешного? – думал Гена. – Явно не про мои лучшие качества. Надо будет сегодня же ей напомнить про наш двусторонний договор. Если хочет, чтобы я ей помогал, пусть сама старается».

К Гене подошёл Влад:

– Пойдём на стену заберёмся. Бойницы хочу посмотреть.

Крюков обернулся и проследил взглядом, как несколько человек ненадолго исчезли в узком проёме, ведущем на приземистые монастырские стены, и почти сразу же появились на огороженном перилами проходе верхнего яруса.

– Давай.

К ребятам подскочила вожатая и строго шепнула:

– Мальчики, пожалуйста, потише: вам же при входе в монастырь объяснили, что вы находитесь в святом месте.

– А долго ещё мы тут будем находиться? – буркнул Гена.

Вожатая посмотрела на часы в телефоне, прикрыв экран от солнца:

– Думаю, минут десять-пятнадцать: через час в лагере обед.

Экскурсовод продолжала неторопливый рассказ:

– В трапезной было много помещений: две больших палаты, гостиная, кельи, пекарня, кухня с котлом на шесть ушатов, квасоварня, погреба…

В животе у Гены заурчало.

«Почти час терпеть», – он толкнул Влада локтем в бок и тихо спросил: – У тебя пожрать ничего нет?

Влад снял рюкзак и достал энергетический батончик:

– Соррян, только это.

– Сойдёт. – Гена зашуршал обёрткой.

Экскурсовод пригласила всех следовать за ней. Прошла мимо ухоженных клумб с оранжево-бурыми бархатцами и отцветшими розовыми кустами и остановилась под развесистой берёзой с пожелтевшими листьями, больше похожей на плакучую иву.

– Обратите внимание, отсюда храм Святого Духа с трапезной палатой очень похож на величественный корабль. Построен он в одна тысяча шестьсот восемьдесят девятом году в Нарышкинском стиле…

Ребята задирали головы, щурились от солнца, негромко переговаривались и снимали храм на телефон. Гена тоже посмотрел на обложенную красными кирпичиками церковь с белыми колоннами, василькового цвета крышей и цветными изразцами внутри белоснежной лепнины.

«Прикольно: на фоне неба с облаками реально кажется, что церковь плывёт».

– Красиво, да? – раздалось над самым ухом.

Гена вздрогнул:

– Зубарева, чего так пугаешь?

Мила загадочно улыбалась:

– Я договорилась со Златкой, она завтра назло Владу пригласит тебя на белый танец.

– Назло?!

– Не благодари.

Гена не успел высказать своё мнение об этой авантюре – Зубарева уже упорхнула к подруге.

«Да пошло оно всё лесом! – досадовал он. – Назло? Лучшему другу? Она нас поссорить что ли решила?»

Вдруг острый слух выхватил новые подробности об истории монастыря:

– Согласно легенде, на этом месте начинался подземный ход, соединяющий Солотчинский монастырь с Иоанно-Богословским в селе Пощупово.

«Что? Какой подземный ход?» – Гена моментально оказался рядом с экскурсоводом, чтобы не упустить важные детали, но та уже рассказывала о жизни князя Олега Рязанского:

– В две тысяча первом году рака с мощами благоверного князя Олега Рязанского была препровождена в Солотчинский монастырь, ставший к тому времени женским.

«Какое мне дело до вашего князя? – внутри у Гены проснулось непонятное беспокойство. – Про подземный ход давайте».

Оставшуюся часть экскурсии он шёл по пятам экскурсовода в надежде, что эта всезнающая женщина ещё вернётся к теме таинственного подземелья, но через минут пять она спешно поблагодарила всех за внимание, извинилась и убежала на автобус. Гена даже спросить ничего не успел.

«Треш… Это ж был мой шанс: разыскать этот подземный ход, найти там какой-нибудь древний артефакт и подарить Злате!»

Вожатая дала всем пять минуть на прогулку по монастырю. Ребята разбрелись кто-куда. Влад снова звал на крепостную стену, но Гене было не до бойниц: им овладел азарт.

Погуглив в телефоне, нашёл весьма скудную информацию: «Не сохранились и княжеские палаты с домовым храмом Алексея Митрополита – шатровая церковь середины шестнадцатого века, разобранная в тысяча восемьсот сорок седьмом году по причине ветхости. По преданию на этом же месте в конце четырнадцатого века располагалась деревянная церковь, которая сообщалась с теремом князя Олега. От фундамента Алексеевской церкви сохранились отдельные камни…»

– Вот! – воскликнул Гена и спохватился: – «Не хватало ещё, чтобы меня кто-нибудь услышал». – Огляделся. Рядом никого не было. Дальше читал про себя: – «Согласно легенде, на этом месте начинался подземный ход, соединяющий Солотчинский монастырь с Иоанно-Богословским в селе Пощупово».

Преждевременная радость испарилась. «Где теперь искать этот подземный ход, если даже фундамента той церкви не осталось? Нет, тут пишут, что какие-то камни сохранились. Но, неужели в действующем монастыре оставят вот так на дороге камня валяться?»

– Крюков, мы тебя ждём! – окликнула Гену вожатая.

– Иду, – отозвался он и побрёл к воротам монастыря.

До лагеря шёл, погружённый в свои мысли, судорожно соображая, что предпринять. Ну, не мог он просто так сдаться и оставить идею найти подземный ход! И даже не ради того, чтобы выпендриться перед Златой, а чтоб самому себе доказать, что он, Генка Крюков, чего-то да стоит. Это же целое приключение, полное неведомых опасностей. Именно то, чем проверятся дух настоящего мужчины! Он должен, должен найти этот ход…

Когда все собирались в столовую на обед, Гена нарочито тщательно мыл руки, задержавшись дольше других у умывальников. Дождался, когда отряд построится и двинется на центральную аллею, и пробрался в опустевшую комнату. Сел на свою кровать, взял телефон и включил функцию «мобильные данные».

«Так, что тут у нас берут с собой на экскурсию в подземелье?» – изучил список. Потом из стоящего в холле кулера набрал питьевой воды в пластиковую поллитровку, положил её в рюкзак, засунул туда же влажные салфетки, фонарик и запасные батарейки к нему. Поверх майки натянул футболку, надел спортивный костюм. «Эх, верёвки жалко нет…» Накинул лямки рюкзака на плечи и попрыгал. Нормально. И вдруг осенила мысль, что рюкзак может привлечь к себе внимание и поставить под угрозу всю операцию. Пришлось спрятать бутылку под подушку, а всё остальное распихать по карманам куртки.

Закончив со сборами, Гена забил в поисковике «Яндекс. карты» и наметил маршрут. Он знал место недалеко от хозяйственных ворот, где вплотную к забору подступала земляная насыпь. Там можно выбраться за территорию. Дальше дойти до шоссе и двигаться какое-то время вдоль него, потом снова свернуть в лес. Через десять-пятнадцать минут ходьбы будет спуск к Лысой горе. Мимо родника к задним воротам монастыря. Главное – проникнуть на территорию, а там… Ну, там он обязательно что-нибудь придумает, чтобы найти следы подземного хода.

Гена убрал рюкзак в шкаф и посмотрел на часы: «Пора в столовку, а то вожатые заметят, что меня нет».

Обед умял полностью: неизвестно когда теперь удастся поесть. На раздаче попросил добавки. Прошёлся по столам, собрал в пакет куски чёрного хлеба. Влад поинтересовался, куда ему столько? Гена сослался на внезапно проснувшийся жор.

В корпус возвращался немного осоловевший. «Зря я так объелся. Теперь в сон клонит».

В тихий час ребята могли заниматься чем угодно. У вожатых было всего два условия: находиться в своих комнатах и вести себя тихо. В основном мальчишки играли в телефонах. Кому совсем не жалко трафик – смотрели какие-нибудь видосы. Влад обычно читал, делая пометки в блокноте. Гена надевал наушники и слушал музыку.

Сейчас он улёгся поверх покрывала и думал, как обставить свой уход. Ничего умнее, чем улизнуть в туалет, на ум не приходило. Решил, что так и сделает.

Когда все занялись привычными делами, Гена окинул взглядом комнату. «Вроде, не до меня им». Осторожно достал из-под подушки бутылку с водой, запихнул под толстовку пакет с хлебом и двинулся к выходу.

– Ты куда? – тихо спросил Влад.

– В туалет.

– А вода и хлеб зачем?

– Представляешь: пить и есть, – ответил Гена с вызовом и посмотрел другу прямо в глаза.

– Ну-ну, приятного аппетита, – в голосе Влада явно прослеживалась издёвка.

В другой раз Гена обязательно нашёл бы более правдоподобный ответ, но на данный момент он хотел поскорее выбраться из корпуса. Поэтому неопределённо махнул рукой в сторону Паршина и выглянул в коридор. Из комнаты вожатых доносился приглушённый смех. Гена подождал ещё с минуту и на цыпочках прокрался к дальнему выходу.

До насыпи добрался без происшествий. Один раз, правда, пришлось спрятаться за деревом: из корпуса второго отряда вышел мужчина с чемоданом в руках, а за ним – парень. Гена был с ним знаком. «Наверное, досрочно забирают домой».

У насыпи Гена присел на пень, засунул бутылку с водой подмышку, вытряхнул песок из левой кроссовки, надел её и крепко зашнуровал.

– Ну, и куда ты без меня собрался, Крюков? – раздался за спиной знакомый голос.

От неожиданности Гена вскочил. Бутылка с водой упала на землю. Гена медленно повернулся. На него, улыбаясь, смотрел Влад. Тоже в спортивном костюме. Но в отличие от Гены он не шифровался: на одном плече у Паршина висел рюкзак.

– Ты как? Ты зачем тут? Откуда? – Гена с трудом подобрать слова.

– Оттуда, откуда же и ты. Думал, я не замечу твои приготовления?

– Какие ещё приготовления? – с шумом выдохнул Гена, стараясь придать лицу невозмутимое выражение.

– Крюков, только дурака из меня не делай.

Гена досадливо крякнул:

– Лады. Скажи, где я прокололся?

– Да везде! – Влад рассмеялся. – Спортивный костюм в такую жару – раз. Хлеба в столовке набрал – два. Пошёл за добавкой – три. Подушка на кровати лежала, а не стояла как положено пирамидкой – ты же воду под ней прятал – четыре. Продолжать?

– Не надо. Уделал ты меня, бро.

– Тогда твоя очередь отвечать на мои вопросы. Вернее, он у меня один, и ты его уже слышал.

Гена сбивчиво поведал Паршину свой план, который теперь не казался ему таким уж гениальным. Влад помолчал какое-то время и задумчиво произнёс:

– А знаешь, я ещё в монастыре по твоей реакции на слова экскурсовода про подземный ход понял, что тебя эта история зацепила. Только вот не думал, что один решишься уйти.

– Ты меня что, за труса держишь? – обиделся Гена.

– За верного друга, у которого от меня нет секретов. И, кстати, не советую перелезать забор в этом месте?

– Почему?

– С той стороны яма нехилая. Можно ногу сломать.

– Откуда знаешь? – опешил Гена.

– Обижаешь будущего разведчика, – самодовольно усмехнулся Влад. – И хотя я считаю, что вся эта затея – полный отстой, потому что нет там давно никакого подземного хода, но готов поддержать тебя в этом полном опасностей приключении.

Гена смотрел на друга и видел, что тот над ним просто издевается.

– Если ты так думаешь, то вали в корпус и читай свои заумные книги. А я всё равно пойду и найду это дурацкое подземелье, понял?!

– Да понял я, понял. Не кипятись. Бутылку давай сюда.

– Сам понесу, – буркнул Гена и тут же выронил из-под толстовки пакет с чёрным хлебом.

Влад мгновенно поднял его и убрал в свой рюкзак:

– Крюков, нечего провиантом разбрасываться, – достал верёвку, фонарик и потряс ими перед Геной: – Думаю, это нам пригодится. А пересекать границу будем через хозяйственные ворота.

– Там же дежурные.

– Дежурные свои: Злата и Мила. Забыл?

– Ну ты и жук, Паршин, всё просчитал.

– Пошли! – скомандовал Влад.

Гене ничего не оставалось, как следовать за другом.

К воротам они практически подкрались. Присели на корточки за пожарным щитком. Влад поднёс палец к губам, дав Гене знак затаиться. Девчонки сидели на скамейке к ним спиной. Наверняка уткнулись в свои телефоны. Влад огляделся и покачал головой, давая другу понять, что незаметно проскользнуть не получиться. Гена вопросительно поднял брови. Мол, что ты предлагаешь? Влад пожал плечами и громко кашлянул. Злата и Мила одновременно взвизгнули и обернулись. Паршин вышел из укрытия:

– Салют.

– Ты чего тут делаешь? – выпучила глаза Мила.

– Не «ты», а «мы», – Влад кивнул в сторону щитка, из-за которого неохотно вышел Гена, чувствуя, как пылают щёки.

«Кринжово всё вышло», – удручённо подумал он, поймав на себе недоумевающий взгляд Златы.

– У нас к вам просьба, – вкрадчиво начал Влад. – Мы ненадолго выйдем туда. – Он указал подбородком на широкую песчаную дорогу, усыпанную шишками и иголками. – А вы по старой дружбе сделаете вид, что нас тут не было. Идёт?

– Нет! – возмутилась Мила. – Не идёт и не едет. Да Злат?

Кораблёва повела красивой бровью:

– Согласна. С какой стати мы должны вас прикрывать?

– Он же сказал, – слегка заикаясь, встрял в перепалку Гена, – по старой дружбе.

Мила уперла руки в бока:

– Хоть по старой, по новой, а пока не скажете, зачем вам надо «туда», – она указала подбородком на широкую песчаную дорогу, усыпанную шишками и иголками, явно копируя манеру Влада, – мы вас не выпустим.

– Что, линейкой по кумполу надаёшь? – Гена всё больше заводился. – Ты же в этом спец.

– Так, стопэ, – Влад выставил руки ладонями вперёд. – Ген, на пару слов.

Они отошли от ворот и остановились у забора:

– Смотри, – тихо казал Влад, – расклад такой: мы им рассказываем всё и предлагаем пойти с нами…

– Зачем они нам там нужны: это же девчонки! – Гена не верил своим ушам.

– Подожди, дослушай, – ровный голос друга действовал на Гену, как гипноз. – Вот именно: дев-чон-ки. Мы распишем какой это криповый челедж. Испугаются и не пойдут. Улавливаешь?

– Если только так, – неуверенно согласился Гена.

– Говорить буду я.

– Лады.

Влад стоял, расставив ноги, как самбист перед нападением, и широко жестикулировал:

– Но имейте в виду: даже если мы найдём этот ход – что маловероятно – и даже проникнем в него, может случиться всё что угодно. Нас может завалить, затопить грунтовыми водами, мы можем погибнуть от ядовитых газов или недостатка кислорода, заблудиться, в конце концов…