Наталья Александровна Лебедева
Подвал
– Посмотри, кто идет, хвост распушила, юбки короче-то не было.
И все в таком духе. Я не обращала внимания. Когда-то мне было действительно необходимо создавать себе должную репутацию. Но меня той уже давно не стало. Так к чему лицемерить?
Но все изменилось, я, наконец-то прозрела. Только я одна так считаю. Мое озарение, или, можно сказать, инсайд, произошел. На мое семнадцатилетние, когда я сутра собиралась в очередной раз отдохнуть на всю катушку, бабушка приготовила мне мое возвращение к чему-то настоящему, теплому. Она подарила мне себя, надежду, что все может быть и у меня по-другому. Я уже не помню, как все это произошло. Она достала большую подарочную коробку. Старую, видимо, передаренную несколько раз. Но открыв, ее, я обомлела. Там лежал ноутбук. С модемом, позволяющим мне войти в виртуальный мир информационного могущества. У многих были к тому времени такие инновационные удобства, но для меня это было как чудесная недоступная химера. И вот до меня снизошло столь великолепное творение. И мне подарила это бабушка, живущая на мизерную пенсию. Я не могу вспомнить фирму, цвет, все стирается в памяти, одни материальные блага всегда сменяются другими. Но я запомнила бабушкины слова. Они-то и стали моим истинным подарком, билетом в новую жизнь, в лучший мир. Бабушка говорила: «Ты можешь жить или не жить вовсе – это твой выбор, это твоя жизнь, и никто за тебя его не сделает. Так произошло, что ты родилась уже сиротой, но всегда тебя будут окружать люди, которые любят и будут любить тебя. Не надо бояться этого. Это твоя жизнь».
Потом бабушка достала ключи от квартиры – той самой, которая являлась моим семейным очагом много лет. Мы с бабушкой сели, и впервые я рассказала ей о себе. Я не плакала, я ревела, я звала маму и братика. Бабушка просто молчала, гладила меня по голове. А потом все же сказала: «Да, так не бывает, но с тобой произошло, а значит, ты особенная, так и будь ею».
Я больше не выходила гулять. Парни мне, конечно, еще долго проходу не давали. Встречали из школы, пытались проводить меня, но не домой. Они не понимали, что со мной произошло. Думали, что у меня кто-то появился. У меня и, правда, появился впервые в жизни такой близкий человек, моя бабушка, моя семья. Мы решили продать старую квартиру и купить другую, не новую, конечно. Это не очень важно, просто другую. Я пользовалась бабушкиным подарком со всем почтением. Я готовилась к поступлению на бюджетное отделение, на психологический факультет. И я это сделала, потому что, я выбрала для себя жизнь, а в ней всегда нужно идти вперед, действовать. Застынешь на месте, и тебя не станет больше никогда.
Глава 6. Путь меня ведет.
В тот момент, когда я захлопнула дверь, при этом успела провернуть ключ всегда неподатливого и упрямо неповоротливого замка, мне было страшно и внутри все полыхало огнем. Этот пожар было нужно как-то ослабить, а иначе я просто упала бы и у меня началась бы истерика. Впрочем, у меня были подобные мысли. С их помощью я бы добилась внимания прохожих, некогда моих потенциальных покупателей. Но что бы это дало? Они бы вызвали бригаду скорой помощи, а оттуда я прямиком бы отправилась в чудное место с прекрасным и теплым освещением, мягкими стенами и уютной односпальной кроватью. И все было бы замечательно и спокойно, меня регулярно навещали бы мои новые знакомые, приносили бы мне лекарства и еду. Почему бы и нет? Но мне, к сожалению, пришла в голову очередная безумная идея. А раз их запас еще не иссяк в моей голове, то и в дурдом мне еще рановато.
Стремительно преодолев пять крутых подъемов, я вновь оказалась на белом свете, где обитают люди, птицы, животные, насекомые, растения. В общем, вся обычная флора и фауна, соответствующая городской среде. Я замерла, и начала мысленно проговаривать одну и ту же фразу. «Оно живое, оно может меня убить». Бешеный стук сердца начал переходить в нужный ритм, и горячка перестала терзать меня. А затем я ощутила привычный холод, который был мне уже знаком. Я в тот раз его оставила у себя на время, а он превзошел настойчивостью всех нерадивых гостей. Решив остаться навсегда и вгонять меня в оцепенение, он поставил передо мной нелегкую задачу. Либо я окоченею от холода, либо изгоню его безвозвратно. Но для этого мне нужно разобраться кое с чем, а точнее говоря кое с кем. Итак, я безумно возжелала вернуться в магазин с уверенной и твердой решимостью разобраться с этим существом кем бы оно ни было. Хотя узнать это было крайне необходимо. Больше нельзя пренебрегать его присутствием, нужно быть готовой дать отпор.
И я оторвала себе от места, на котором заканчивалась первая и последняя ступенька спуска и подъема, дорога к подвалу. Я не пошла привычным маршрутом, который привел бы меня к моему дому. Нет, туда мне сейчас нельзя, там жуткая стужа, там теперь царство страха. И я пошла вдоль жилого дома, который простирался на длину всей улицы. Начинаясь цветочным магазинчиком и заканчиваясь моим рабочим местом. Это масштабное строение не хотело меня отпускать, и чем дальше я устранялась от подвала, тем лучше мне становилось, и мне чудилось, что я будто в сказке иду, следуя за волшебным клубочком. Он точно знает, куда мне нужно попасть и что получить. И вдруг мое внимание привлекла надпись на одном из подъездных входов «Библиотека».
Я раньше очень любила туда ходить. У нас в деревне была очень скромная, но довольно комфортная изба читальня, так гласила надпись с причудливо витиеватыми буквами на самом библиотечном домике. Он находился во дворике с изящными тропинками и аккуратненькими клумбочками, где уютно расположились ароматные и яркие цветы. Там были и бархатцы, и флоксы, тюльпаны, гладиолусы и все цветы как будто были просто счастливы, расти и радовать читателей, приходящих в очаровательный, хотя и в некоторых местах пыльный, мир творений рукописных.
Разумеется, библиотека городского типа в разы отличалась от скромной сельской. Она всем своим внешним видом выражала представительность и официальность. Если бы на входе предлагали буклеты с программкой, то вероятно в описании значилось бы следующее: «Вас торжественно приветствует Городская Библиотека. Здесь Вы сможете приобрести бесценные знания, насладиться остросюжетным чтивом, или, просто лицезреть изысканные раритетные издания». Все мое существо возжелало зайти внутрь. Но, я даже не догадывалась, что волшебный нитевидный маячок определил это весьма неприметное место, как то, что мне действительно было надо.
Я не сильно – то помню, что и как все происходило внутри мира книг. Когда библиотекарь оформляла мне читательский билет, мои ответы звучали так, будто передо мной стояла не милая дама хранительница книг, а следователь страж наручников и запертых отсеков с решетками, а я – обвиняемая, и даю свои показания по жуткому делу. И руки у меня не переставали дрожать. Но когда мне предоставили свободу в перемещении в пространстве и самостоятельном поиске нужной мне литературы, я успокоилась. Что было дальше, смутно отражается в моем сознании. Здраво оценивать реальность я начала, когда оказалась в своей квартире. Здесь мнимое воздействие того дома стало ослабевать. И спустя минут тридцать, я, завернувшись в плед, смотрела в одну точку в стене, которая была
каким-то завитком-рисунком на обоях.
Мои поиски превратились в некую стандартную предэкзаменационную подготовку. Ты гуляешь, веселишься, но всегда приближается «день икс», к которому обязательно нужно подготовиться. И вот, ты оцениваешь всю ситуацию, визуально просматриваешь вопросы по заданным билетам и, наконец, осознаешь, что времени тебе катастрофически не хватает. Осталось два дня и две ночи. И здесь тебе придется сделать выбор, каким же все-таки образом будет происходить дальнейшая подготовка к экзамену. Вариантов немного: зазубрить или написать шпаргалки. С этого момента начинается твое первое знакомство и разбор контрольного материала. У меня было точно так же. Только вопросы не были указаны нигде. Фактически я не понимала, что я именно должна искать. Но естественно от Лермонтова и Пушкина я сразу наотрез отказалась.
Я припоминала, что все серьезные детективные расследования, как правило, начинаются с детального рассмотрения сводок новостей, взятых из газет, если дело касается какого-то места, или конкретного человека, связанного с тем самым событием. Не знаю почему, но я начала читать про этот дом, где я сейчас и находилась. Удивительно, что это была абсолютно новая постройка, а газеты словно взрывались от журналистского гула. Встречались разные заголовки. Там было и что-то связанное с его аномальным расположением, большая статья какого-то ученого-эзотерика. И небольшие заметки: вот заложили фундаменты, начался сильный дождь, затем град и все пришлось переправлять заново. В основном описывались события и какие-то дальнейшие негативные происшествия. Одно, конечно, меня конкретно зацепило, а именно: название статьи звучало так: «Дом убивает. Несчастный случай на стройке тартара земного».
«Да, тот, кто эту публикацию сочинял, явно пересмотрел фильмов ужасов», – подумала я. Я уже собралась ознакомиться с видением репортера-мистика, и тут резким движением локтя проходящая мимо девушка, вторая посетительница – не знаю, возможно, даже за год, – сметает приготовленную мною кипу газет. Она что-то не внятно буркнула себе под нос. Я поняла, что это были ее извинения. Мне захотелось ей ответить, ее неловкость меня раздосадовала, но то, что я увидела, перечеркнуло все мои зародившиеся упреки.
Фотография. Уже третий раз возникающая у меня перед глазами. А на ней изображение маленькой девочки лет девяти, десяти.
Статью я читала так, как будто хотела запечатлеть любую малейшую деталь в своей памяти. Поместить туда абсолютно всю информацию и не отпускать, потому что это именно тот билет, который попадется мне в самый решающий момент. И когда экзаменатор задаст мне вопрос: «А помните ли вы, что следует за фразой «так не должно было произойти»?» И я с уверенностью могла бы ответить, что после предложение увенчается большим вопросительным знаком.
Домой я вернулась около семи часов вечера, а значит, мое расследование заняло по меньшей мере пять часов. Но не это главное. Действительно важным для меня сейчас оставалось то, что я совершенно ни при каких обстоятельствах не могла и помыслить, с чем именно мне суждено столкнуться. Еще я никак не понимала, каким образом соединить все элементы в одно ясное и логическое умозаключение.
Итак, на данный момент передо мной мысленно стояла колода карт, но ни масти, ни символы не могли слиться воедино. Скажем, если бы, у вас была одна часть от простых игральных карт, а другая относилась к гадальной символике колоды таро. Что бы вы сделали: играть в них неинтересно, а предсказать будущее попросту нельзя. Добытая мною информация состояла из следующих фактов: во-первых, сам дом и впрямь являлся каким-то аномальным, конечно, не сам материал, из которого его строили, а нечто иное. Конкретно – местность, на которой он был воссоздан. Раньше там был пустырь, и он продолжал сохранять свой первозданный облик многие десятилетия. И вот однажды явился некий карьерист по фамилии Раскирин, и ему это место пришлось настолько по душе, что он потратил кучу сил и денег на постройку этого здания. Изначально он намеревался соорудить бизнес-центр, но затем внезапно передумал и стал спонсором, заключив сделку с какой-то строительной компанией, продающей жилые помещения. Просто не укладывалось в голове, зачем делать бизнес, а потом его отдавать другим хищникам финансового сообщества. Может, он не располагал достаточным количеством средств, ну или не смог добиться каких-либо официальных разрешений у чиновников. Вопросы оставались.
Во-вторых, статья, настолько завладевшая мной, касалась дочери моего начальника. Я должна поправиться в изложении деталей: умершая дочь моего начальника.
Я узнала, что умерла она в возрасте шестнадцати лет. Она, пребывая в алкогольном опьянении, была сбита машиной. Из-за перелома свода черепа врачи были бессильны ее спасти. Я должна была бы успокоиться на этом. Что меня могло с ней связывать? Но в конце статьи от фотожурналиста, делающего совместно с автором эту статью, были выложен целый коллаж фотоснимков. Последнее примечание гласило: «Такой она запомнится нам навсегда». И под заголовком – свежая печать матричного изображения из школьного периода.
Закрыла глаза и изо всех сил попыталась сдержать подступающие слезы. Слабость и потерянность снова возжелали побыть со мной. Эта девочка была в зеркале в примерочной, она там была. Эта мысль пульсирующей болью отзывалась в моей голове.
Почему ко мне, почему сейчас? Умерла она больше года назад. Возможно, она хочет выйти на контакт со своим отцом? Но при чем здесь я и это место? Он владелец, дом ненормальный, что, что ей надо от меня?
Я была уже вполне готова закричать от раздирающих предположений. Но раздался звонок в дверь, и он-то меня и переубедил молчать, а не неистово завопить. Я до ужаса перепугалась, ведь мне казалось, что страшный дух может видеть все. И раз уж я о девочке все узнала, самое время познакомиться поближе и расставить приоритеты.
Я сидела, вжавшись в диван, будто хотела проникнуть в тканевую обивку и затаится, пока ей не надоест трезвонить. Ее настойчивость начала меня возмущать: «Ну, в конце концов, ты же привидение и уже давно могла бы пройти сквозь время и пространство. Или это такой психологический пугающий натиск7»
И я решила встать и посмотреть в глазок. На цыпочках, как зверь к своей добыче, подкралась к двери из красного дерева. Очень медленно и аккуратно прижалась к ней и легонько отодвинула заслонку глазного проема.
– Саша, открывай. Нам надо поговорить. Я уже задолбался здесь околачиваться! По ту сторону двери стоял раздраженный Артем.
Глава 7. На перепутье.
Он за мною ходит тенью,
Словно демон он в ночи,
Подлетит ко мне тихонько
И на ухо прокричит.
Так, что сердце замирает
И горит в огне душа.
Только с ним я засыпаю
И увижу его вновь, лишь открою я глаза.
Не люблю его я вовсе
Он ненужный друг, я знаю,
Но расстаться с ним невмочь,
Я стою пред ним нагая, а коснувшись, умираю.
Я молчу о нем, скрываю,
Он ведь только для меня
И никто его не знает.
И помочь уж мне нельзя.
Слышу, здесь, пришел, встречаю
Мое будущее – прах.
Или, может быть, признаться?..
Его имя – это Страх.
В психологии существуют методы, прибегнув к которым, человек, претерпевающий панические атаки, освобождается от всех своих переживаний. И этот опыт самораскрытия способствует дальнейшей реализации его личности. Что же ему нужно сделать? Его просто нужно свести лицом к лицу с тем, чего он так боится.
Детям, которые склонны к вымышленным переживаниям, рекомендуют материализовать то, что заставляет их прятаться под одеялом, ну или просто спать с включенным светом. Путем графического изображения они тоже в какой-то степени, встречаются с мнимыми жуткими соседями по комнате, домовыми, призраками, чудовищами, драконами. И когда контакт состоялся, им предлагают навсегда расстаться с невидимым гостем и разорвать ныне созданный союз. И дети с радостью измельчают бумагу на мелкие кусочки. И тогда в их сердце и в комнате уже не будет места этому злу.
Я решила попробовать. Выбрала второй вариант, детский. Правда, рисовать мне ничего не хотелось, да и, честно говоря, меня разрывали сомнения, что же конкретно меня так изводит. На какое-то время я перестала чувствовать напряжение в плечах и в груди, но ненадолго. Видимо, подобные эксперименты не для меня.
Проснувшись, в пять утра, я ощущала неподвижность всех своих конечностей, меня парализовали мои внутренние метания. Такое происходит, когда снится кошмарный сон. Но мне ничего не снилось, белый лист, непроглядные ровные залежи холодного снежного покрова, отдающие неоновым излучением. Похожее можно лицезреть ранним утром, когда Луна еще не передала свои полномочия своему искрящемуся партнеру. Если бы я видела, хоть какое-нибудь сновидение, пусть даже самое незначительное, мне было бы спокойнее. Пробудившись, я бы думала о нем, и, может быть, решив досмотреть его, опять заснула бы. Сны покинули меня. Их место заняла холодная пустыня белого мрака.
В тот момент, пока я предавалась, так сказать, не вполне умелому вдохновению, я действительно сочла, что все мои проблемы уйдут, я буду свободна. Все равно что, если бы я вернулась в подвал, вызвала бы эту непонятную сущность, отдала бы исписанный листок – и все. Оно покивало бы и жестом показало, что вот молодец, можешь, когда захочешь, и удалилось восвояси, на другую сторону грешного мира.
Спрятав листок, порвать его я не решилась, я посмотрела на мирно спящего рядом Артема, и ощутила некую злобу к нему. Как же ты можешь спокойно посапывать, когда со мной творится такое? Бред. С чего я вообще его оставила? Я никогда, никогда не могу рассчитывать на мужское начало. Я одна, так мне лучше.
Когда Артем внезапно выдернул меня из кошмарных представлений, я была ему благодарна. Я тут же открыла дверь. Думала, что мы как всегда займемся любовью по его же инициативе, и я забуду обо всем. Но Артем и не собирался быть инициатором нашей близости, он был рассержен и от него доносились нотки запахов спиртных напитков, скажем так, легкие, еще ненавязчивые. Он, оказывается, искал меня, не мог до меня дозвониться. И его это не на шутку разозлило. «Ух ты! Неужели он думает обо мне, беспокоится, как о любимой девушке, как о второй половинке?» – подумала я. Но, услышав его аргументацию, мои мысли вынуждены были покинуть меня и удалиться на все четыре стороны. И правильно, что-то я уж размечталась.
– Ты мне одно скажи: тебе, что меня мало? – Слова Артема казались мне бессвязным бредом. Он к чему вообще ведет, что мне мало общения с ним живым, так я еще и мертвого знакомого решила завести? Расширяю кругозор своего общения.
– Артем, ты о чем говоришь? Я не понимаю суть твоих претензий.
– Ну, конечно, мы такие все правильные. У нас грамотная речь, успешная карьера, отличные отметки.
Вот про работу ему бы сейчас следовало помолчать. Попробовал бы сам сработаться с моей коллегой, ну до чего осел, выбесил.
– И что дальше? – Я уже хотела просто закончить диалог и выставить юношу за дверь. Мысли об успокоительном сексе теперь утратили какой-либо смысл. Не могу же я довериться человеку, который считает мою не совсем нормальную рабочую атмосферу идеальной карьерной моделью.
– Ты меня за лоха, что ли держишь? Нашла себе другого и решила меня по-тихому слить? Или, выражаясь, твоим языком, расстаться по-английски.
Я уже нечетко соображала, что делаю после всего услышанного. Мне дико захотелось врезать Артему, но вместо этого я его поцеловала, потому что сейчас в его глазах я была распутным созданием. Ну что ж, останавливать его в этих суждениях не имело, по-моему, мнению, смысла. И, исходя из того, что случилось в дальнейшем, Артем соответственно счел себя униженным и оскорбленным – не знаю, а я, наверное, просто извинилась, как и полагается такой легкомысленной девушки.
Утром я даже не стала с ним говорить. Мне необходимо решить свои маленькие рабочие моменты. Я сварила ему кофе, оставила запасные ключи и поспешно вышла из дома, оставляя Артема с его догадками.