Наталья Александрова
Веер княгини Юсуповой

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Н. Александрова, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

«Чертог сиял»! – усмехнувшись про себя, вспомнила Надежда слова классика.

И действительно, общий зал ресторана, где они с институтскими друзьями отмечали очередную годовщину получения дипломов, выглядел очень эффектно. Огромная люстра под потолком, излучавшая теплый золотистый свет, многочисленные бра на стенах и зеркала между ними – все такое золоченое, помпезное и блестящее. От яркого света болели глаза. К тому же звучала громкая музыка, так что приходилось кричать, чтобы услышать собеседника. Хорошо, что их компания сидела в отдельном зале.

Народу пришло не слишком много – дата была не круглая, отмечать не собирались, но приехал Димка Шапиро из Израиля и захотел всех видеть. Дескать, отдельно к каждому в гости ходить у него времени нет, скоро в Москву уезжает, лекции в Вышке читать, а так все же повидаются.

Тут как раз и вспомнили про этот ресторан, потому что его хозяином был тоже их бывший однокурсник Леня Белугин. Вот повезло человеку – разбогател! Парочка раскрученных ресторанов, кафе, магазины… Ну, Надежда была независтливой, это все знали, тем более что выглядел Ленька так себе. Даже со всеми за столом не посидел: зашел ненадолго, пару рюмок выпил, сказал: «У меня встреча важная», да и побежал по делам. Упакован он был, конечно, по высшему разряду. Часы, ботинки – супер, Надежда хоть и не слишком хорошо в этом разбирается, но Люська шепнула, что дорогущие. Про костюм и речи не шло – не иначе как в Лондоне сшит. Но было видно, что устает Ленька сильно – худой, под глазами синяки… Да, бизнес требует забот.

Мысли Надежды перетекли к ее собственному мужу. Сан Саныч тоже много работал, и с этим уж ничего не поделаешь – такая нынче жизнь. А ее долг – заботиться о муже как можно лучше. Надежда бы и рада, да только Сан Саныч часто уезжал в командировки. Вот и сейчас срочно улетел в Нижний Новгород, иначе она ни в какой ресторан не пошла бы, тем более что встреча получилась спонтанная и народ собрался не то чтобы случайный, но и не близкие друзья, а так, кого нашли из всего потока.

Организовала все Люська Симакова, очень деятельная натура. Надежда с ней в последнее время довольно часто общалась, с тех пор как им вместе пришлось помогать общей подружке выпутываться из сложной ситуации^[1].

Грянуло какое-то бойкое ретро, и посетители бросились танцевать. Надежда поскорее скользнула в небольшой «аппендикс» в углу, где стояли парочка кресел, низкий столик, непонятного вида растение в кадке, а также узкое зеркало в резной раме.

Судя по всему, это был уголок отдыха или что там дизайнер имел в виду. По крайней мере, музыка здесь звучала тише, и если люди хотели поговорить, то вполне могли здесь уединиться.

Надежда не хотела ни с кем разговаривать, она хотела поскорее разуться. Вот угораздило ее надеть сегодня новые туфли! Впрочем, куплены они были как раз для таких торжественных случаев: подметка тонкая, каблук высокий, летом по улице в таких недолго проходишь, живо ноги стопчешь. Да и к новому платью туфли подходили идеально.

Тут, среди старых, как говорится, заклятых подруг только дай слабину, оденься поскромнее – сразу пойдут разговоры, что у нее, Надежды, дела плохи и денег совсем нет, если старую обувь донашивает. А у нее все было хорошо, только правая туфля жала и что-то кололо.

Надежда сняла туфлю и придирчиво исследовала ее с внутренней стороны. Вроде бы все нормально… Ах, вот в чем дело! Она потрясла туфлю, и на руку ей упал крошечный камешек с острыми краями. Ну надо же, как он туда попал?..

Надежда выбросила его в горшок с непонятным растением, и в этот момент в уголок вошел Витька Сизов. Вернее, это они между собой так всех называли – Витька, Петька, а так-то он, небось, уже Виктор… Надежда осознала, что не помнит его отчества. Да и зачем ей?

Она улыбнулась Виктору приветливо, но отстраненно, потому что успела заметить, что у него слишком блестят глаза. Стало быть, выпил прилично. А с пьяным мужчиной лучше не оставаться наедине, он может позволить себе лишнее, потом самому же будет неудобно.

Надежда хотела встать, но Виктор не позволил ей этого, взял туфлю из ее рук и наклонился недопустимо близко.

– Витя… – Надежда попыталась отстраниться, но мешала спинка кресла.

А Виктор встал перед ней на колени и, смеясь, сказал:

– Уж побудь Золушкой ненадолго!

Мимоходом Надежда порадовалась, что туфли новые, а стало быть, не стоптанные, не разношенные и пахнут только кожей и ничем больше. Но все же ситуация ей очень не нравилась. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь их тут увидел, потом разговоров не оберешься.

– Витя, остановись! – она решительно потянула из его рук туфлю. – Ни к чему это.

– Ну что ты, Надя, я так рад снова тебя увидеть… как прежде, как в молодости… – его глаза были совсем близко, и Надежда заметила в них что-то непонятное, незнакомое.

Насколько она помнила, Витька никогда ни на кого так не смотрел. Даже в юности. Странные какие-то были у него глаза… «Впрочем, люди меняются», – неуверенно подумала Надежда и окончательно завладела туфлей.

– Ты что, Надюша, неужели забыла, что у нас с тобой на втором курсе было? – плотоядно хохотнул Виктор, но все же отодвинулся на пару сантиметров.

«Ничего у нас с ним никогда не было, – изумилась Надежда. – Даже в кино вдвоем ни разу не сходили…»

Витя Сизов, насколько она помнила, был серьезным, обстоятельным, учился с большим желанием, по вечеринкам и дискотекам не расхаживал, лекции не прогуливал и за девчонками не бегал. Теперь таких называют ботаниками. А на последнем курсе женился на Галке Соломатиной. Поскольку учился он в параллельной группе, Надежда на свадьбе у них не была, не слишком близко они дружили. И потом встречались от случая к случаю, вот как сегодня.

Вспомнив, что Галка, теперь уже Сизова, тоже присутствует на сегодняшней встрече, Надежда сделала титаническое усилие и умудрилась встать с кресла, отпихнув Витьку. Он продолжал стоять на коленях, но уже не в такой опасной близости от Надежды.

– Да вставай ты! – Надежда рассердилась, чувствуя себя с босой ногой полной дурой.

Тут кто-то у нее за спиной негромко кашлянул, и, обернувшись, Надежда увидела Галину Сизову, которая стояла в проеме и очень пристально смотрела на них.

«Вот черт… – подумала Надежда, – черт, черт, черт… Только этого не хватало», но мигом вспомнила, что в любой ситуации не надо терять лицо, и широко улыбнулась.

– Привет! – пропела она жизнерадостно. – Далеко сидели, поговорить даже не успели. Хорошо, что музыку здесь не очень слышно. Как вы, ребята, живете?

– Витя, иди к остальным, там горячее подают, – бросила Галина, не глядя на мужа.

Он поднялся с колен чуть покряхтывая, и Надежда с легким злорадством отметила: «Сам уже с пола с трудом встает, а туда же! Приставать ко мне вздумал!» Виктор молча прошел мимо жены, причем Галина умудрилась мимоходом почистить ему костюм и поправить воротничок голубой рубашки, а затем устало опустилась в кресло и откинула голову.

– Что, приставал к тебе? – спросила она глухо.

– Ну… – Надежда смутилась, – да вроде бы нет… так, поговорили просто…

– Да ладно, я же знаю, что приставал! – заявила Галина, но увидев, что Надежда надела туфлю, подхватилась и собралась уже ретироваться от греха подальше, с досадой бросила: – Да не парься ты!

Знакомы они с Галкой были давно, но близко никогда не дружили. Кто их знает, этих Сизовых! Может, у них такие ролевые игры: он пристает к женщинам, а она скандалы устраивает на людях. Скучно стало за долгие годы брака, вот и развлекаются. Вдруг сейчас Галка вцепится ей в волосы или выцарапает глаза? Нет, на такое Надежда не подписывалась.

– Да не беги ты, драться не буду! – Галина будто прочитала ее мысли. – Это у него после инсульта.

Надежда снова плюхнулась в кресло.

– Чего? – разинула она рот. – Ты что несешь-то?

– То и несу, – покачала головой Галина. – Инсульт у Виктора был в прошлом году. Тяжелый. Долго в больнице лежал, потом реабилитацию проходил в Сестрорецке… – Она тяжело вздохнула и продолжила: – Восстановился полностью, на работу его выписали, да только вот такие неожиданные последствия. Начал он к женщинам приставать, прямо ко всем подряд – независимо от возраста или внешности. Сначала соседи на меня коситься стали, потом на работе пара скандалов случилась… Ну, сама знаешь, как сейчас к этому относятся: чуть что – про сексуальные домогательства кричат. Так вот одна дура судом пригрозила, ну, я, конечно, к врачу кинулась, который его лечил, – так, мол, и так. Он снова его обследовал, сказал, что с Виктором все в порядке, приборы показали: здоров, а от себя добавил, что в голове у него что-то переклинило, но, вполне возможно, со временем само пройдет. А может, и не пройдет. Врач ничего не обещал и ничем помочь уже был не в состоянии.

– Ужас какой! – совершенно искренне сказала Надежда. – То-то я смотрю – не то с ним что-то. Никогда Витька бабником не был, а тут… Как же вы теперь?..

– Да как… – Галка горько вздохнула. – На работе начальник навстречу пошел, разрешил дома работать… – Она опять вздохнула. – Витя – программист хороший, его ценят. Соседи все в курсе, женщины стараются с ним в лифте не ездить и не разговаривать. С друзьями, даже близкими, не общаемся после того, как муж моей подруги морду ему чуть не набил. Она-то все правильно поняла, не обиделась, а мужику разве что объяснишь? Приревновал. Так и ей еще досталось. Она мне прямо сказала, что ей семейная жизнь дороже. Вот так вот… Устала я, Надя, не представляешь как…

– Может, пройдет у него это? – Надежда жалостливо притронулась к Галкиной руке и осознала, какая она худая. И платье это, если честно, висело на ней как на вешалке и из моды давно вышло. Но откуда ей новое-то взять? Небось все деньги, что были, на лечение мужа ушли.

– Ой, и не знаю даже. Иногда руки опускаются. В кои-то веки в люди выбрались, а то он все дома в четырех стенах с компьютером, от этого тоже пользы не много, и вот опять…

Надежда молчала, потому что сказать было нечего.

– Ой, что это я сижу, как бы он там снова дров не наломал! Не все такие, как ты, деликатные, еще ругаться начнут… – с этими словами Галина убежала, стуча каблуками.

Надежда вздохнула и посидела еще немного. Галкина история ее так расстроила, что не хотелось никого видеть. И горячего не хотелось. Может, попросить в баре кофе да и уйти по-английски? Деньги они заранее сдали, Леня еще старым друзьям скидку приличную сделал. Люська говорила, что так-то у них дорого, уж больно ресторан пафосный.

Она достала пудреницу и подкрасила губы. Затем причесалась и решила уйти, даже не выпив кофе. Но не тут-то было. В проеме снова показался человек, которого она вовсе не хотела видеть, и Надежда мысленно застонала: «Вот оно…» Вот то, чего она не то чтобы боялась, но очень опасалась.

Бывший муж. Ну да. Где же ему еще быть, когда они учились на одном потоке? Сто лет не виделись. Хоть и развелись очень давно, и вроде бы по-хорошему, без скандалов, но все же видеть его было не слишком приятно.

Когда же они встречались последний раз? У дочки на свадьбе, точно. А это когда было-то… Уж внучке Светланке двенадцать лет скоро, так что выходит…

– Здравствуй, Надя, – сказал бывший хрипло.

– И тебе не болеть… – ответила Надежда осторожно.

Когда он подошел совсем близко, ее подозрения оправдались: точно пьян, причем прилично набрался. В свое время она не любила, когда он был выпившим. Иной мужчина, хлебнув лишку, становится веселым, расслабленным, кто-то поет, кто-то шутками-прибаутками сыплет, а бывший муж сразу мрачнел, взгляд становился тяжелым: бывало, стиснет зубы и смотрит исподлобья, только желваки на скулах ходят. Отец его таким же был, только Надежда свекра мало знала, он давно умер.

Как поженились да дочка через год родилась, Надежде некогда было особенно задумываться. Не сразу она поняла, что не за того замуж вышла, что никак они вместе не уживутся. Да еще свекровь, уж не тем будь помянута, свою лепту внесла. Не то чтобы она Надежду ненавидела, поначалу-то и приняла неплохо, но вечно в их жизнь совалась и постоянно ворчала: все ей не так да не эдак. Уж Надежда по первости старалась угодить как могла, но… молодость есть молодость, стала мужу жаловаться, а он в ответ говорил: «Мать мою не трогай, я с ней всю жизнь прожил, а с тобой всего-то несколько лет. И неясно еще, как долго мы с тобой проживем». Это у него шутки были такие, но Надежда обижалась до слез.

Так бы все и тянулось, если бы не дошли до Надежды слухи, что летом, пока она с дочкой на даче была… В общем, история банальная, и если бы брак у них был крепкий да любили бы они друг друга, то на такие вещи и внимания обращать не стоило бы. А так…

Надежда подумала-подумала да и подала на развод. А бывший не особенно-то ее и удерживал. На коленях не стоял, в грудь себя кулаком не бил, клятв никаких не давал. «Раз так, – сказал, – то и пожалуйста». Это свекровь ему напела: прибежит, мол, куда она с ребенком одна денется… Ну, плохо они оба Надежду знали. Бегать туда-сюда не в ее правилах.

В общем, все как-то устроилось, Алена тогда как раз в школу пошла. Трудновато было Надежде, но ничего, выдержала. Свекровь, когда поняла, что насовсем они развелись, приезжала отношения выяснять, прощения даже просила. Надежда с ней ругаться не стала – глупо помнить прошлые обиды, но вот с мужем старалась не встречаться. А уж когда Алена своей семьей жить стала и Надежда сама замуж вышла, то и вовсе про бывшего забыла. И вот встретились.

– Пока смотрел на тебя из коридора, – бывший сделал шаг вперед, – все думал: неужели эту женщину я любил? Просто не верится сейчас, до того ты изменилась.

Ну да, подумала Надежда с тоской, такое за ним тоже водилось – любил гадость сказать. Причем вовсе не заслуженно. Вот что она ему сейчас-то сделала?

«Правильно я с ним развелась», – чуть не произнесла Надежда вслух, но вовремя одумалась. Он ответит в том же духе, и дело кончится тем, что они разругаются. Из-за ерунды какой-то.

И зачем это все? У людей вон какие несчастья случаются, бедная Галка…

– Такая любовь была, просто страсть! – между тем с пафосом продолжал бывший.

– Да какая там страсть, – рассмеялась Надежда. – Что мы тогда в этом понимали? Все правильно мы сделали, и не говори, что ты жалеешь. Дочка хорошая получилась, внучка растет. У тебя тоже все хорошо, жена, сын… Чем ты недоволен-то?

– Сам не знаю… – Он потер лоб, удивленный ее спокойным тоном. – Извини, выпил лишнего, что ли…

Это была новость: раньше он никогда не извинялся. Надежда уже хотела распрощаться по-хорошему и уйти, но в эту минуту раздался крик.

Не обычный возглас раздражения или недовольства, а резкий, истерический, режущий уши визг, переходящий в ультразвук. По этой захлебывающейся, безумной интонации Надежда поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и ноги сами понесли ее на этот звук.

Она оказалась в одном из банкетных залов ресторана, который, в отличие от других, был не подготовлен к приему гостей: стол сдвинут к стене, стулья составлены в углу, а в центре, совсем не к месту, одиноко стоял диван, обитый оранжевой кожей.

В небольшом помещении столпилось человек двадцать, которые стояли плотно, плечом к плечу, и зачарованно смотрели на что-то, расположенное как раз у дивана. Именно оттуда, со стороны дивана, доносился визг, который услышала Надежда. Она протиснулась между сгрудившимися людьми и тоже увидела это.

Центр зала был пуст – словно зеваки не могли переступить какую-то невидимую черту, как сказочная нечисть в замечательном фильме «Вий» не могла пересечь нарисованный мелом круг. Только вместо Хомы Брута в импровизированном круге находилось четыре человека. Двое из них – женщина в окровавленном шелковом платье персикового цвета и мужчина в темно-синем костюме и голубой, тоже окровавленной рубашке – лежали на полу. Еще одна женщина, в длинном бирюзовом платье, стояла на коленях рядом с мужчиной и держала его за руку, видимо пытаясь нащупать пульс. И наконец, четвертая – полноватая шатенка средних лет в обтягивающем цветастом платье – стояла чуть поодаль, размахивала руками и не переставая визжала.

Таково было первое впечатление, а вникнуть в детали мешал непрекращающийся визг, который ввинчивался в мозг Надежды, как ржавый штопор в винную пробку.

Через несколько секунд какой-то решительный мужчина подошел к шатенке и ударил ее по щеке. Женщина тут же замолчала, как будто ее выключили, и удивленно захлопала глазами, словно безуспешно пытаясь понять, кто она такая и где находится.

Наступила оглушительная тишина, и Надежда наконец-то смогла осознать увиденное.

Она сразу поняла три важные вещи.

Во-первых, женщина в окровавленном шелковом платье, несомненно, мертва. Об этом говорили ее неестественная поза, широко открытые, невидящие глаза, но в первую очередь – торчащая из груди рукоятка ножа.

Во-вторых, лежащий рядом с ней мужчина жив – он застонал и пошевелился.

И в-третьих, этим мужчиной был не кто иной, как Витька Сизов, который несколько минут назад стоял перед Надеждой на коленях и утверждал, что когда-то давно у них что-то было.

Рядом с Виктором на коленях стояла его жена, и руки у нее были в крови. И бирюзовое платье тоже. «Теперь она его выбросит, – машинально подумала Надежда, – потому что ни одна химчистка не примет», но тут же устыдилась своих мыслей. Нашла о чем думать! Тут дела поважнее.

В эту секунду шатенка, которая только что оглушительно визжала, вздрогнула, завертела головой и вдруг снова застыла, пристально глядя на что-то или на кого-то. Проследив за ее взглядом, Надежда поняла, что шатенка смотрит не на мертвую блондинку, не на раненого Виктора, а на вполне живую Галину. И в следующее мгновение всякие сомнения в этом отпали, потому что шатенка подняла руку и, ткнув в Галину указующим перстом с длинным, ярко-алым ногтем, проговорила дрожащим голосом:

– Она! Она!..

В это время толпа раздвинулась, пропуская вперед, в ту самую заколдованную зону вокруг трупа, двух новых персонажей. Одним из них был Леонид Белугин, владелец ресторана, а вот второго – неприметного худощавого мужчину в мятом, плохо сидящем темном костюме – Надежда прежде не видела.

Скучающий, равнодушный взгляд, которым он скользнул по трупу и остальным участникам мизансцены, а также выражение усталой самоуверенности во всем его облике не оставили у Надежды сомнений в том, что это полицейский. Причем не рядовой полицейский, а хоть и не большой, но все же начальник.

Неприметный мужчина оглядел присутствующих и усталым, но самоуверенным голосом, вполне подходящим к его облику, проговорил:

– Кто нашел тело?

Большинство зевак при одном только звуке его голоса утратили интерес к происходящему и попытались незаметно выскользнуть из помещения. Однако полицейский с той же усталой самоуверенностью (а может быть, самоуверенной усталостью) произнес:

– Никого из ресторана не выпустят. До тех пор, пока мы всех не опросим и не возьмем координаты.

Белугин доверительно склонился к самому уху полицейского и что-то в него зашептал. Полицейский выслушал его с усталой благосклонностью, кивнул и добавил:

– Мы постараемся сделать это как можно быстрее. И чем скорее вы ответите на наши вопросы, тем скорее освободитесь. Так все же кто обнаружил тело?

– Я! Я! – выкрикнула визгливая шатенка и даже подпрыгнула на месте от переполнявшего ее возбуждения.

– Вы? – полицейский повернулся к ней всем телом и склонил голову набок, словно хотел как следует разглядеть.

– Да, я!

– А эта… гражданка? – полицейский указал глазами на Галину, которая все еще стояла на коленях около мужа и как бы не замечала происходящее вокруг. – Она здесь уже была?

– Была! Была! – Шатенка набрала полную грудь воздуха и продолжила: – Конечно, была! Ведь это она и сделала!

– Да? – Полицейский постарался сохранить усталое спокойствие, и это ему почти удалось. – Вы уверены?

– Уверена! Уверена! Конечно, уверена!

– То есть… вы при этом непосредственно присутствовали? Вы видели, как она убила… потерпевшую?

В его глазах вспыхнул осторожный интерес.

Шатенка на мгновение замерла, как бы колеблясь между доверием к собственным чувствам и некими более высокими соображениями, но все же слегка потупилась и признала:

– Нет, не видела.

– Но тогда почему вы в этом так уверены?

– А кто же еще? Ведь она – его жена…

– Что-то я не понимаю… при чем тут это? Какое отношение к убийству имеют их семейные отношения?

– Ну как же! – Шатенка осторожно приблизилась к полицейскому, склонила голову набок, как он до этого, и доверительным жестом сняла с его плеча невидимую пушинку. – Неужели вы не понимаете? Хотя, конечно, вы же мужчина…

Эти слова прозвучали до обидного снисходительно, на что полицейский не замедлил отреагировать. Он подобрался, отступил на полшага, нахмурился и процедил:

– Поясните!

– Ну как же! Она приревновала мужа… она… э-э… застала его с этой женщиной и не сдержалась… ее убила, а мужа оглушила… говорю же – не сдержалась!

– Откуда вы знаете? Вы же этого не видели, вы же вошли сюда после того, как все произошло?

– А он ко всем приставал! – сообщила шатенка. – Ну, то есть ко всем интересным женщинам. Ко мне, например… – при этих словах она кокетливым жестом поправила волосы и похлопала ресницами, что выглядело довольно смешно. – Но я, конечно, была непокобелима… то есть непоколебима…

Надежда увидела, с какой жалостью и заботой Галина склонилась над Виктором… Нет, не могла она его оглушить, даже в порыве ревности. Кроме того, Надежда вспомнила, о чем совсем недавно рассказывала Галка, и подумала, что, если бы та убивала всех женщин, к которым приближался ее муж, сейчас в ресторане лежал бы не один труп. Здесь был бы филиал городского морга. Да и не только в ресторане. Галина поубивала бы всех соседей и бывших коллег Виктора. Какую чушь городит эта баба! И ведь так уверенно – дескать, точно знает. Неужели этот полицейский ей поверит?

Прибыла «скорая». Врач осмотрел Виктора, дал ему что-то понюхать, после чего тот потряс головой и обвел всех мутным взглядом. Даже Надежда издалека поняла, что он еще не пришел в себя и никого не узнает. Галина кинулась было к мужу, но полицейский придержал ее твердой рукой. Тут подоспели санитары с носилками, Виктора погрузили и унесли, при этом Надежда заметила, что Белугин сунул что-то в карман врачу. Все ясно, денег дал, чтобы в приличную больницу везли. Молодец, что сообразил. А то отвезут в какой-нибудь гадючник, где одни алкаши да бомжи, которые бутылку бормотухи не поделили, вот кому-то по голове этой бутылкой и досталось.

Оставшихся посетителей полицейский разделил умелой рукой, как пастух свое стадо, а его подчиненные начали опрос. Ничего особенного не спрашивали, только фамилию и адрес, проверяли документы, у кого были с собой, и вежливо просили указать, кто где находился, когда раздался визг шатенки в цветастом платье.

Компания Надежды в основном была в банкетном зале, за исключением Люси Симаковой, которая застряла в туалете, и двух курильщиков, которые вышли на улицу. Надежда честно сказала, что сидела в уголке для отдыха, и сослалась на бывшего. Он подтвердил, что так оно и было.

– Вот и алиби друг другу устроили, – вполголоса усмехнулся он.

Надежда посмотрела на него в упор. Интонация, с которой он это сказал, ее озадачила. Странная какая-то интонация, осторожная, что ли, а еще… еще беспокойная. Вот именно! Хоть и усмехался бывший муж, хоть и хорохорился, а в его словах Надежда услышала глубоко спрятанный страх. Ведь они прожили больше восьми лет, и она очень хорошо его знала. К тому же Надежда была твердо уверена, что люди со временем не меняются. Если девчонка в школе была занудой, то такой на всю жизнь и останется. И если в институте учился мерзавец, пусть и тихоня, то потом характер обязательно проявится. Просто в юности такие вещи не всегда замечаешь.

Ничего особенно плохого про своего бывшего Надежда сказать не могла. Ну, характер скверный, так это как посмотреть. Ведь живет же с ним его нынешняя жена, причем много лет…

Надежда задумалась. Что-то не давало ей покоя, какая-то деталь. Важная мысль мелькнула на поверхности сознания – и тут же ушла в глубину, как большая темная рыба.

Надежда вздрогнула и опомнилась.

Люди вокруг разошлись, а полицейский вел за локоть Галину Сизову. Галина шла, послушно переставляя ноги, в глазах ее была пустота и странное безразличие к собственной судьбе. Когда она выходила из помещения, ее взгляд на мгновение остановился на Надежде – и тут в глубине ее глаз на мгновение вспыхнуло какое-то сильное чувство… Что это было?

– Куда ее ведут? – спросила Надежда случайно оказавшуюся рядом Люсю Симакову.

– Как – куда? – Люся взглянула удивленно. – В отделение полиции, куда же еще. Арестовали нашу Галку…

– Арестовали? – переспросила Надежда.

– Ну, или не арестовали, а задержали по подозрению… не знаю точно, как это у них называется.

– Но я не могу поверить… Только на основании слов этой бабы в цветочек?

– Вот и я не могу. Знаешь что… мы тут поговорили… – в голосе и взгляде Люси явственно читалось смущение.

Надежда насторожилась.

– Поговорили? – переспросила она. – Когда это вы успели? И кто это «мы»?

– Ну, мы… Димка Шапиро, еще кое-кто из наших ребят. Никто не верит, что Галка человека убила. Ну, и решили ей помочь. На адвоката скинуться, и вообще…

– Ну, это конечно! – оживилась Надежда и полезла за кошельком. – Я тоже поучаствую… Кому сдавать-то?

– Тебе на карточку переведут, кто сколько может. Ты же говорила, что у тебя соседка старая адвокатша, вот пусть она и порекомендует приличного человека, а то можно так нарваться.

Точно, жила в соседнем подъезде Вероника Павловна, которая по причине возраста отошла от дел, но советом всегда могла помочь, да и связи профессиональные у нее остались.

– Найду! – пообещала Надежда. – Толкового адвоката непременно найду! – И записала на листочке номер своей карты.

– Спасибо! – Люся спрятала бумажку в карман. – Но, Надя, ты еще по-другому помоги.

– Что значит – по-другому? – нахмурилась Надежда. – Людмила, что ты еще задумала?

– Я – ничего, – Люська отвела глаза, – но ребята… в общем, ты должна взять расследование этого дела на себя. Надя, ты же это умеешь, ты столько дел расследовала!

Выпалив эти слова, Люська на всякий случай отошла в сторонку, потому что уже знала, что сейчас будет.

– Да? – обманчиво-спокойно спросила Надежда. – А скажи, пожалуйста, откуда, интересно, они узнали, что я кое-какие дела расследовала? Я, знаешь, рекламу в Интернете не даю и на всех углах про себя не кричу! И в газетах обо мне не пишут!

– Ну ладно, – неожиданно быстро согласилась Люся, – ну, может, и от меня они узнали. Хотя слухи и так ходят…

– Люська, ну просила же не болтать! – простонала Надежда. – Ну, знаешь же, как мне важно, чтобы Саша ни о чем не узнал, ведь он такое устроит, до развода дело дойти может!

– Слушай, – твердо сказала Люська, – с мужем ты как-нибудь разберешься, а Галке нужно помочь. Сама знаешь, как у них: есть готовый подозреваемый, так они и разбираться не станут. Зачем кого-то другого искать…

Надежда вспомнила, каким взглядом посмотрела на нее Галина, когда ее уводили, и устыдилась. Ведь она о помощи просила, больше не к кому ей было обратиться… Сама же говорила, что со всеми друзьями и даже с соседями рассорилась из-за того, что Витька к женщинам приставал.

– Ты же не веришь, что она из ревности ту бабу убила… – продолжала Люся. – Ведь это же просто смешно.

– А ты знала… про Витьку-то?

– Да знала, конечно, – Люся с досадой махнула рукой, – как-то встретились с Галкой на Манежной площади, она там работала недалеко. Я ее и уговорила сюда прийти… думала, отвлечется немного, развеется… ох, не в добрый час!

Наконец-то всем разрешили уйти. В небольшом помещении перед гардеробом скопилась толпа, и Надежда решила переждать давку.

В помощь гардеробщику вызвали официанта, и раздача верхней одежды шла довольно быстро. Посетители так настрадались, что одевались мгновенно: дамы не красили губы и не вертелись перед зеркалом, мужчины едва всовывали руки в рукава пальто и выскакивали на улицу.

– Ну, погуляли… – протянул бывший муж, снова оказавшийся рядом с Надеждой.

– Да уж…

– Пропустите меня, пропустите! – раздался противный голос, и мимо Надежды, ощутимо толкнув ее, протиснулась та самая шатенка в цветастом платье, для которой этот день стал днем наивысшего торжества. Как видно, она решила, что сегодня ей можно все.

Пахнуло слишком пряными духами, так что Надежда едва не чихнула. Однако от нее не укрылась паника, заплескавшаяся в глазах бывшего. Он дернулся и отпрянул за Надежду.

Шатенка без очереди получила норковый полушубок подозрительного рыжего цвета (кто сейчас такие носит?) и ушла, запахнувшись в него, как будто это была королевская горностаевая мантия. То есть ей так казалось, хотя на самом деле все выглядело довольно жалко.

– Ну, пора и нам. – Надежда заметила, что очередь поредела, но ее спутник не двигался с места.

– Ты что, ночевать тут собрался? – спросила Надежда, кивая на прощание Люсе и Димке Шапиро. Остальные уже ушли.

– Ну-у…

– Вот что, дорогой, – строго сказала Надежда, – я ведь не отстану, так что колись: что это с тобой? Отчего ты дергаешься, как заяц в поле, и трясешься, как мышь под веником.

– Тебе какое дело? – Бывший сделал попытку вырваться, но тут же понял, что ему это не удастся. Как-никак он тоже хорошо знал свою бывшую жену.

Тут подошла их очередь, он подал Надежде пальто и вышел вслед за ней.

– Черт, как скверно все вышло… – буркнул он. – Понимаешь, я эту бабу когда-то знал.

– Кого? Убитую блондинку?

– Да нет, ту, другую, которая ее нашла.

– Шатенку в жутких цветах? – изумилась Надежда.

– Ага. Понимаешь, когда-то я в одной фирме работал, ну, она там бухгалтером была…

– И у тебя с ней что-то такое было… – Надежда сообразила, что если бы это была просто знакомая, он бы так не боялся встречи.

– Да не с ней… ну, в общем, это неважно…

– А чего ты тогда так ее боишься?

– Потому что… там тогда ужасная история случилась, прямо криминальная, и дошло до моей жены…

– Что дошло – про твой роман с сослуживицей?

– И это тоже, но еще много всего…

– Так чего ты ее так боишься?

– Да ведь как все получилось-то: позвонила моей жене какая-то баба с работы. И вот я думаю, что это именно она была, – бывший кивнул в сторону, куда удалилась тетка в рыжем норковом полушубке. – Потому что она такая стерва… а мы с ней как раз накануне поскандалили сильно. В общем, мужу моей… ну, в общем, этой… тоже настучали. Со своей женой я как-то разобрался, а ту муж бросил.