banner
banner
banner
Сокровище чародея

Наталья Александрова
Сокровище чародея


© Н. Александрова, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

– Нет, ну все-таки какие умные современные дети! – сказала Надежда Николаевна рыжему пушистому котяре, который вольготно развалился в кресле на кухне.

Кресло было старое, здорово потрепанное, хранившее на обивке следы кошачьих когтей. Его держали исключительно для кота, который якобы точил об него когти. Во всяком случае, так считал муж Надежды Сан Саныч. Надежда же прекрасно знала, что хулиган Бейсик точит когти обо что угодно: и об дверные косяки, и о коврики в ванной, и о ножки туалетного столика в спальне. Доставалось даже покрывалу на кровати, но с этим Надежда смирилась. Однако один архиважный вопрос остро стоял на повестке дня.

Дело в том, что некоторое время назад супруги Лебедевы въехали в квартиру сына Сан Саныча, который жил и работал в Канаде. А невестка перед самым отъездом купила супердорогую мебель для гостиной – кожаные диван и два кресла цвета топленого молока. Кот, увидев мебель, безумно обрадовался такому простору, и только отличная реакция Сан Саныча спасла диван. С тех пор Надежда не знала ни минуты покоя: хоть с невесткой у нее и были хорошие отношения, но если кот добьется своего, то на дружбе можно будет поставить крест.

Сан Саныч, правда, утверждал, что провел с Бейсиком серьезную профилактическую беседу и что тот якобы дал ему честное благородное слово мебель не трогать, но Надежда только хмыкала в ответ: она прекрасно знала своего кота и знала, что, как сапер, может ошибиться только один раз. Поэтому всегда была настороже.

В данную минуту Надежда Николаевна ощущала небольшую передышку: гостиная заперта на ключ (поворачивать ручку двери способный котяра научился давно), квартира убрана, в кухне тепло и уютно похрюкивает холодильник, Бейсик накормлен и дремлет в кресле.

Слова восхищения современными детьми были адресованы соседскому мальчишке Димке, который установил ей новый мессенджер. Надежда Николаевна хоть и проработала много лет инженером, в компьютерах не то чтобы не разбиралась, но была, по-современному выражаясь, юзером, то есть умела более-менее им пользоваться. Что до остального, то ей было как-то недосуг разбираться, тем более она справедливо полагала, что есть люди, которые сделают все, что надо, гораздо лучше ее.

Сан Саныч работал заместителем директора довольно крупной компьютерной фирмы и был в своем деле асом, но обращаться к нему Надежда не хотела. Муж, конечно, ничего не скажет, но посмотрит покровительственно: мол, самых элементарных вещей не знаешь, а этого допускать было нельзя. Существовала и еще одна причина, по которой Надежда не хотела, чтобы Сан Саныч рыскал в ее компьютере.

После того как несколько лет назад Надежду Николаевну уволили из института, где она проработала больше двадцати лет (уволили по сокращению штатов, а не из-за профнепригодности), она осела дома. Опять же, муж настоял, так как хотел получить спокойную ласковую жену, которая печет пироги и никуда не торопится. И Сан Саныч все это получил. Правда, увлечение выпечкой оказалось чревато: муж по-прежнему был подтянут и худощав, а вот у Надежды пироги начали откладываться на боках.

К тому же через некоторое время Надежда Николаевна осознала, что так жить невыносимо скучно. И судьба очень услужливо предложила ей хобби, которое Надежда просто обожала, – а именно расследовать разные криминальные дела. Причем вляпывалась она в эти истории с завидным постоянством, как будто там, наверху, приставленный к ней ангел или кто там еще тщательно и неустанно следил, чтобы Надежда Николаевна не оставалась без работы.

Точнее, слово «работа» в данном случае было не совсем уместным, ведь за нее человек получает деньги. Надежда же в своих расследованиях частенько еще и докладывала, и никто накладные расходы ей не возмещал. Начиналось все довольно невинно: кому-то из близких друзей или родственников требовалась помощь (недаром в народе говорят: от сумы и от тюрьмы не зарекайся), потом эти знакомые рекомендовали Надежду своим знакомым или родственникам, и по городу поползли слухи. А учитывая телефон и социальные сети, и не только по городу.

В общем, Надежда не имела ничего против, если бы не одно «но»: она безумно боялась, что о ее сомнительном хобби узнает муж. Сан Саныч с самого начала его не одобрял, считая, и не без основания, что это опасно и что рано или поздно его авантюристке-жене мало не покажется.

Сан Саныч был спокойным и уравновешенным человеком и жену очень любил, но были в его жизни два камня преткновения: он просто до неприличия обожал их кота Бейсика и безумно боялся, что Надеждины расследования кончатся плохо. А посему вел себя непритворно строго и даже пару раз устроил грандиозный скандал, что при его покладистом характере говорило о многом.

В конце концов Надежда приняла мудрое решение – мужу про свои расследования ничего не рассказывать. Не врать, а просто помалкивать. И тщательно следила, чтобы через их общих знакомых тоже ничего не просачивалось. С трудом, но пока держать оборону удавалось.

Именно поэтому Надежда Николаевна и не хотела, чтобы Сан Саныч заглядывал в ее компьютер. Вдруг он своим опытным взглядом сумеет обнаружить что-то криминальное?..

В общем, новый мессенджер ей установил Димка с верхнего этажа. Юное дарование пятнадцати лет прекрасно умело делать все, что касалось компьютера. А Надежда за это занималась с ним математикой и, надо сказать, вытянула парня на твердую четверку.

Помянув Димку добрым словом, Надежда Николаевна принялась читать посыпавшиеся сообщения. Все они были от знакомых, которые приветствовали Надежду. Кто-то радостно, кто-то довольно ехидно: мол, наконец-то, давно пора, а то живешь, как в каменном веке, еще бы по телефону всем звонила, а это вообще отстой.

Надежда на это только хмыкнула и заинтересовалась новым сообщением. Имя отправителя – Cvadrat – было написано латиницей, дальше шел стикер: симпатичный волк размахивал флажком, приветствуя Надежду.

«Кто такой?» – подумала Надежда Николаевна, пожав плечами, и написала своей закадычной подруге Алке, что надо бы увидеться, а то сто лет не встречались, так вообще можно и лицо забыть.

Алка, естественно, не ответила – она работала в школе завучем и была загружена сверх меры. При этом чувствовала себя там как рыба в воде, так как при ее энергии только на такой работе и можно было существовать.

Волк на стикере принялся размахивать флажком еще интенсивнее, из чего Надежда сделала вывод, что этот Квадрат чего-то от нее хочет. Ну да, вот и сообщение появилось:

«Привет! Ты меня не помнишь?»

– А должна? – спросила себя Надежда в полном удивлении, так что даже кот, который тонко разбирался в интонациях своей хозяйки, приподнял ухо и приоткрыл один глаз.

Надежда Николаевна не любила зависать в сетях и болтать с незнакомыми людьми, считая это пустой тратой времени. Поэтому решила не отвечать. С другой стороны, как-то неудобно получалось…

Словно в ответ на ее мысли, пришло еще одно сообщение:

«Надя, я – Петя Квадратов, мы когда-то учились вместе в школе. Теперь вспомнила?»

Что-то такое забрезжило в ее памяти. Не в старших классах, а в начальной школе действительно учился такой мальчик Петя Квадратов – толстенький солидный мальчишка в очках. А голова у него была квадратная, так что он вполне своей фамилии соответствовал. Конечно, ему тут же дали кличку Квадрат. И кажется, мальчишки его обижали, потому что Петя был мирный, ни в футбол, ни в хоккей не играл, а все книжки читал.

Они с Надеждой на этой почве и подружились и вместе ходили в библиотеку, а поскольку пускали их только раз в неделю и выдавали по одной книжке, то приходилось меняться. Потом они стали меняться и своими книжками. В общем, не то чтобы дружили, но были у них какое-то время общие интересы.

Когда выяснилось, что отчество у Пети Родионович, то молодой математик, который одно время замещал их заболевшую учительницу, назвал Петьку Пи Эр Квадрат. Дети тогда не поняли, что это значит, но кличка прилипла намертво.

Петя Квадратов, ну надо же…

«Господи, ну конечно вспомнила! – написала Надежда. – Петя, это ты?»

«Я, и ужасно рад, что нашел тебя в этом мессенджере».

«И я рада», – из вежливости написала Надежда.

На самом деле особой радости она не испытывала. Не вспоминала про этого Петьку сто лет – так и что?

Они вместе учились только в начальной школе, потом семья Пети переехала куда-то в другой город. Не то отец был военным и его перевели в другой гарнизон, не то еще что-то случилось, в общем, после четвертого класса Петя с ними уже не учился. Они узнали об этом только осенью, он и не попрощался ни с кем. И что-то такое было еще… но Надежда не могла вспомнить, что именно.

«Петя, а ты вообще где? – спросила она. – В какой стране, в каком городе?»

«Как где? Дома, в Питере. Где мне еще быть-то?..»

Вот интересно, лет сорок назад они всей семьей уехали, причем далеко… Хотя «Что такое Далеко?», вспомнила она детский стишок. Самолеты-то уже и тогда летали. А потом, значит, Петина семья вернулась, но он никак не проявился. Ну, тогда еще не было социальных сетей и мобильной связи…

«Как живешь, с кем? Семья, дети?..» – задала Надежда традиционные вопросы.

«Да все хорошо. – Было такое чувство, что он отмахнулся. – Надя, я так рад, что ты есть. Я тебя искал. Слушай, давай встретимся!»

«Зачем?» – едва не отстучала Надежда на клавиатуре, но в последний момент остановилась.

А вот этого не надо. Она вообще не слишком доверяла друзьям детства. Друзья – это те, с кем поддерживаешь отношения всю жизнь, у вас общие интересы, общие воспоминания, ты видишь, как они взрослеют вместе с тобой, ты многое им прощаешь. А если, как говорил ее приятель Валя Голубев, вы в детском саду сидели на соседних горшках, это вовсе не повод при встрече кидаться друг другу в объятия. Может, этот тип стал алкоголиком и женоненавистником или просто имеет такой отвратительный характер, что три жены его бросили?

 

Так что, прежде чем возобновлять знакомство, следовало быть очень осторожной.

Очевидно, Квадратов понял, что Надежда колеблется, потому что сменил тактику.

«Я часто тебя вспоминал, возраст, что ли, такой, что детство видится близко. Так случилось, что я сейчас один, только ты не подумай, что я навязываюсь…»

Надежда Николаевна именно так и подумала, но тотчас же устыдилась своих мыслей. Может, у человека и правда просто депрессия, его бросила жена и отвернулись друзья?

Да, но она-то при чем? Они не виделись с Петей Квадратовым… дай бог памяти… да лет сорок уже! И что, теперь нужно его утешать? И возраст тут был совершенно не важен. Что она, старушка, что ли, чтобы детство золотое вспоминать со слезами? У нее и так забот хватает.

«Вот именно!» – это кот перевернулся в кресле, затем вытянул вперед лапы, а потом, наоборот, «сделал верблюда» и посмотрел на Надежду совершенно не сонными глазами.

Надежда Николаевна давно подозревала, что Бейсик понимает человеческую речь, а Сан Саныч был просто в этом уверен. Но чтобы кот научился читать мысли… «Надо Саше обязательно об этом рассказать», – подумала Надежда, но тут же поняла, что не будет ничего рассказывать, потому что тогда придется рассказать и про Петю Квадратова. В общем-то, никакого криминала в этом не было – подумаешь, школьного приятеля в соцсетях нашла, но слишком глубоко укоренилось в ее душе правило: помалкивать о своих делах. Хотя пока и дел-то никаких не было…

Пришло еще одно сообщение:

«Извини, что я так сразу… Понимаешь, у меня ведь в начальной школе отношения с ребятами не сложились. Только тебя и помню, поскольку мы книжками увлекались…»

«Ну да! – Надежда обрадовалась, что он сменил тему. – А помнишь, как Шапокляк нас в библиотеке заперла?»

Библиотекарша в школе была жутко противной теткой, которая, как теперь понимала Надежда, книги не любила, а детей так просто ненавидела. Причем старшие хотя бы могли за себя постоять и добиться нужных книг и учебников, а маленьких она гнобила как могла. Установила правило, чтобы приходили только один раз в неделю, и давала в одни руки не больше одной книги. Да еще и шипела, как гремучая змея. Дети прозвали ее старухой Шапокляк, хотя похожа она была на крысу.

Скольких детей отвадила эта, с позволения сказать, библиотекарша от чтения – лучше и не считать, но с Надеждой и Петей у нее этот номер не прошел. Как уже говорилось, они обменивались книжками, а один раз Петька уговорил Надю пойти на преступление.

Дело было так. Петька взял в библиотеке повесть «Кортик» – про то, как мальчишки искали сокровище. Были там и шифры, и карты, в общем, очень интересно. Затем передал «Кортик» Надежде, а сам хотел взять продолжение – повесть «Бронзовая птица». Но противная старушенция книгу ему не дала, сказав, что вернут ее только завтра. Петька попросил разрешения прийти на следующий день, но ведьма уперлась: раз положено маленьким приходить во вторник, стало быть, так и будет.

Петька расстроился, поскольку существовала вероятность, что через неделю книжку снова кто-то заберет, а библиотекарша из вредности не стала бы ее откладывать. И вот тогда решился заветную книгу украсть. «Прочитаем – и на место вернем!» – отмахнулся он от Нади, которая все же сомневалась в правильности такого поступка.

План был прост, как все гениальное: парочка придет перед закрытием библиотеки, Надя отвлечет библиотекаршу пустяковым вопросом, а Петька проберется к стеллажам, спрячет «Бронзовую птицу» под рубашку и тихонько выйдет. После чего Наде останется только спокойно ретироваться.

Поначалу все шло хорошо. Надя спросила, дадут ли ей почитать «Трех мушкетеров», хотя к тому времени эту книгу уже прочла, правда, не все поняла. Библиотекарша же от этого вопроса вошла в раж.

«Может, тебе еще Бальзака дать почитать?! – зашипела она. – Или Мопассана, в десять-то лет?»

Надя смиренно слушала отповедь, но вдруг Шапокляк остановилась на полуслове, прижала руки к груди, ойкнула и понеслась прочь из библиотеки. Как потом поняла Надежда, у нее элементарно прихватило живот.

Надя пробралась за стеллажи и нашла там чертыхающегося Петьку: ведьма из вредности переставила книги или вообще спрятала «Бронзовую птицу». Пока они искали, кто-то вошел в библиотеку, а потом вышел, захлопнув входную дверь. Очевидно, Шапокляк решила от греха подальше идти домой.

Когда преступная парочка добралась до двери, та оказалась заперта, а в коридоре уже никого не было. Петька нашел свою книгу и, пока еще было светло, устроился у окна читать. Надя же испугалась, что мама будет волноваться, а потом, когда их тут найдут, ей же еще и влетит. Могут и из школы исключить. А если до утра не найдут? Это вообще кошмар.

Через полчаса она уже была готова на все, только бы выйти на свободу. Хотелось есть, пить, в туалет, было холодно и очень страшно.

Даже сейчас, вспомнив темнеющий зал библиотеки, Надежда Николаевна слегка передернула плечами, как от озноба.

«Конечно, помню, – пришло сообщение от Пети. – Мы с тобой вылезли в окно, никто и не заметил».

Вот как… Надежда нахмурилась. Как это они могли вылезти в окно, если библиотека находилась на третьем этаже?

Тогда, после получасового стука ногами и кулаками в дверь, их выпустил завхоз Степан Иваныч, который проходил мимо. А когда узнал, что их заперла библиотекарша, даже обрадовался – видно, у Шапокляк и с завхозом были контры. Степан Иваныч довел их до двери и порывался проводить до дома, еле от него отвязались. Странно, что Петька этого не помнил. Впрочем, человеческая память – вещь избирательная. Надежда не стала его поправлять.

«Надя, вот как раз по поводу книжек… Просто не знаю, как тебе сказать…»

– Да говори как есть, – пробормотала Надежда, уже сообразив, что не просто так Петя распинается, что-то ему от нее нужно.

«Помнишь, когда мы менялись книжками, я давал тебе одну такую книгу, очень старую… я понимаю, что это было давно, но вдруг она сохранилась?»

Точно. Надежда вспомнила, что как-то Петька действительно дал ей одну старую книгу, дореволюционного издания, с ятями, что поначалу очень мешало Надежде читать. Названия она не знала, потому что у книги не было обложки, как и первых страниц. Рассказывалось в ней о девочке, живущей в дореволюционном Петербурге, и у них снимал комнату один жилец, который вел себя странно и вообще был очень подозрительный. Девочка очень любила приключения и считала жильца бывшим пиратом.

Были в книге и картинки: красивые черно-белые гравюры. Что там происходило дальше с той девочкой, Надежда Николаевна помнила смутно.

Когда Петя с семьей неожиданно уехал, книга осталась у Надежды. Потом ее нашла мать и очень ругалась – судя по всему, книга могла быть ценной, и получалось, что Надежда ее зажилила. А они в жизни чужого не брали. В общем, мать здорово разозлилась, а потом спрятала книгу в надежде, что Квадратовы вернутся.

«Даже не знаю… – на всякий случай ответила Надежда. – Столько лет с тех пор прошло… Ту книжку я помню, конечно, но вот где она может быть, ума не приложу… Столько раз с тех пор переезжала, два раза замуж выходила…»

На самом деле Надежда Николаевна прекрасно знала, что книга находится у матери. А что такого? Мать никуда не переезжала, так и осталась в двухкомнатной квартире, где они жили когда-то втроем, а если что-то и выбрасывала, то уж точно не книги.

«Надя, эта книга мне очень нужна! Если есть возможность ее найти, прошу, помоги!»

Машинально Надежда отметила, что ее личная жизнь Квадратова совершенно не интересовала. Сколько у нее было мужей, сколько детей-внуков – совершенно без разницы. Его интересовала только старая книга. Что ж, тут он в своем праве, хочет получить назад свою вещь. И Надежда ее вернет.

«Я поищу, – написала она. – Сегодня не смогу, давай спишемся завтра…»

«Только не тяни!» – с этими словами Петя отключился.

– Не слишком-то он любезен, – вздохнула Надежда и подумала, что, может, это и к лучшему. Вернет она ему книгу, да и забудут они друг о друге.

Кот снова проснулся и посмотрел одобрительно: правильное решение приняла.

– Тебя не спросила! – сказала Надежда, чтобы оставить за собой последнее слово.

Тут позвонила подруга Алка.

– Что у тебя стряслось? Зачем я тебе нужна? – Как всегда, в разговоре Алка сразу брала быка за рога.

– Да ничего не стряслось, просто давно не виделись, – растерялась Надежда. – Что у тебя нового?

Выяснилось, что все то же самое – в школе полный кошмар, дома кавардак, сил и времени на домашнее хозяйство не хватает.

– Слушай, знаешь, кто мне написал? – заговорила наконец Надежда. – Помнишь такого Петю Квадратова? Мы с ним до четвертого класса учились.

С Алкой они сели за одну парту в первом классе, так что она должна была помнить, что немедленно и подтвердилось.

– Петю? Квадратова? Да ведь он погиб много лет назад!

– Как это? Я с ним только что переписывалась…

– Слушай, мы же в одном доме жили, только парадные разные. Потом они вдруг уехали… вот куда, точно не помню, в небольшой какой-то город где-то в провинции, вроде бы его мать, Петькина, оттуда родом была. А жили они в коммуналке, две комнаты у них было, а в третьей – соседка тетя Лина. И вот как-то осенью шли мы с мамой по двору и встретили эту самую тетю Лину, а она плачет. Говорит, письмо получила от соседей этих Квадратовых. Пишут, что вся семья погибла. Не то газ в доме взорвался, не то еще что… В общем, как заметили они, что я слушаю, так мама мне и сказала: иди, Алла, поиграй вон на площадке. А сама давай с тетей Линой шептаться. Ну потом я, конечно, спрашивала, а мама отмахнулась, не ответила ничего. И все забылось.

– Слушай, но как же так?.. Не может быть… Может, они что-то напутали… Петька со мной связался, все помнит про школу… А нельзя это поточнее выяснить?

– Я позвоню тете Лине, она жива и при памяти, так что все у нее узнаю в подробностях.

– Только не тяни…

Отчего-то Надежде стало тревожно, и она перечитала все сообщения от Пети. Вроде бы ничего особенного, вот только не помнил он про то, как из библиотеки выбирались. Ну, это как раз было понятно: мужчины мелочи не запоминают. Небось и имя той злыдни-библиотекарши забыл. А Надежда ее еще несколько лет терпела, пока новый директор ее не уволил и порядка в школе стало больше.

Так или иначе, а следовало найти ту книгу, которую она когда-то у Петьки зажилила без злого умысла. Правильно мать тогда сказала: в жизни они чужого не брали, так что нужно вернуть книгу владельцу хотя бы и через столько лет.

Не откладывая дело в долгий ящик, Надежда Николаевна позвонила матери.

Та, как обычно, ответила таким голосом, словно была ужасно занята, и дочь оторвала ее от важного и неотложного дела. Впрочем, Татьяна Васильевна и правда вела активный образ жизни: посещала какие-то курсы, гуляла со скандинавскими палками в группе и ездила на бесплатные занятия физкультурой к специальному тренеру, которому доверяла.

– Что у тебя? Долго говорить не могу…

– Да чем таким ты занята? – Надежда не сумела сдержать обиду, в который раз наступая на те же грабли.

– Мало ли чем… – уклончиво ответила мать, но все же нехотя пояснила: – Скоро начнется моя любимая передача. Из жизни млекопитающих. Так что ты покороче.

– Я коротко, – Надежда подхватила ее тон. – Ты ведь никогда ничего не выбрасываешь…

– Допустим, – голос матери стал напряженным, поскольку этот вопрос они обсуждали не раз и придерживались по нему противоположных мнений.

Надежда утверждала, что нужно избавляться от ненужных вещей – ну если не выбрасывать, то отдавать кому-то. В конце концов, даже на свалке всему найдется применение, как объяснил ей когда-то дворник. Мать вроде бы с ней соглашалась, и особого хлама у нее в квартире не водилось, и балкон не был завален, но книги составляли исключение.

– Я не могу выбросить книги! – заявляла мать твердо. – Так меня воспитали!

Со стороны это звучало нормально, пусть и слишком пафосно, но дело было в том, что мать всю жизнь преподавала в университете иностранный язык, и книг в ее доме скопилось ужасное количество. Учебники, пособия, грамматические таблицы и словари за эти годы катастрофически устарели, но мать ни за что не желала сдать их в макулатуру. Когда Надежда настаивала и заговаривала на повышенных тонах, в ход шел запрещенный прием.

– Вот когда я умру… – начинала мать зловещим голосом, – ты можешь делать все, что хочешь. Выбросить книги, семейные фотографии, вот эту картину, что подарил мне твой отец, ковер, за которым мы стояли в очереди больше двух лет, бабушкины вышивки…

В конце концов Надежда сдалась и больше таких разговоров не заводила.

 

– Так в чем дело? – спросила мать недовольно. – Что еще ты придумала?

– Когда-то, очень давно, еще в третьем или четвертом классе, я брала почитать книжку у своего одноклассника. Так вот, он объявился и просит ее вернуть.

– Что? – недоверчиво переспросила мать. – В третьем классе? Ты это серьезно?

– Представляешь – да! Только кажется в четвертом…

– Так это сколько же лет прошло!..

– Не будем уточнять.

– Ладно, не будем. Так чего ты от меня хочешь?

– Может быть, эта книжка у тебя сохранилась? Ведь ты никогда ничего не выбрасываешь! Мам, это важно! Книжка старинная, ты еще ругалась тогда, что я ее вроде зажилила…

– Если она была у меня – значит, сохранилась. Приезжай и поищи, а я разговаривать больше не могу…

– Ладно, иди к своим млекопитающим!


По дороге к матери Надежда Николаевна заглянула в пекарню и, не удержавшись, купила несколько булочек со сливками. Она старалась не злоупотреблять мучным, поскольку следила за своим весом и избегала лишних калорий, но тут решила, что под булочки разговор пройдет легче.

Чтобы не заставлять мать лишний раз ходить по квартире, Надежда открыла дверь собственным ключом. Кроме того, у матери, как всегда, громко работал телевизор, так что звонок она просто не услышала бы.

Однако это оказалось ошибкой – Татьяна Васильевна вышла из кухни и, увидев ее в прихожей, схватилась за сердце:

– Боже мой, это ты? Как ты меня испугала! Неужели нельзя было позвонить в звонок, как все нормальные люди!

Из-за включенного телевизора мать говорила громче, чем обычно, поэтому казалось, что она чем-то недовольна.

– Мама, ну не сердись. Я просто не хотела тебя лишний раз беспокоить. Раз уж у меня есть свои ключи.

– Да я вовсе и не сержусь – с чего ты взяла?

– А что ж ты говоришь на повышенных тонах?

– Ну, это из-за телевизора. Хотя ты только представь – я выхожу в собственную прихожую и вижу там неизвестно кого…

– Как это – неизвестно? Ты видишь собственную дочь. А кого же еще? И потом, звонок ты могла не услышать…

– Это как понимать? Ты хочешь сказать, что я – глухая старуха?! Вот спасибо!

– Ну что ты, мама, ничего такого я не имела в виду. Может быть, убавить звук телевизора хотя бы немного?

– Убавить? Но тогда я ничего не услышу…

– А может, и не надо? – осторожно заикнулась Надежда.

– Как это – не надо? Я и так живу одна, как отшельник… отшельница, а телевизор дает мне хоть какую-то иллюзию общения… мне кажется, что я не одна в доме…

Татьяна Васильевна много лет проработала преподавателем в вузе и поэтому умела и любила красиво выражаться.

– Ну, сейчас-то я к тебе приехала, так что можно обойтись без такой иллюзии…

Мать недовольно проворчала, что дочь приехала к ней исключительно по делу, однако телевизор все же выключила.

Они прошли на кухню, мать включила электрический чайник, а Надежда поставила на стол коробку с булочками. Татьяна Васильевна, конечно, завздыхала, что мучное вредно, а жирное – тем более, но тут же, не дожидаясь чая, схватила одну булочку и откусила от нее половину.

– Фкуфно, но фведно!.. – пробубнила она с полным ртом.

– Что?

– Вкусно, но вредно!

– Тебе-то ничего не вредно! – вздохнула Надежда, с завистью взглянув на мать. Несмотря на солидный возраст, лишнего веса у нее практически не было.

– Нужно больше двигаться! – заявила мать авторитетно. – Я гуляю каждый день, минимум по часу. А ты небось часами просиживаешь перед компьютером!

«Знала бы ты, сколько я бегаю! – подумала Надежда, вспомнив о своем необычном хобби. – Но вес почему-то не убавляется!»

– Так что ты хотела найти? – вспомнила мать, управившись с третьей булочкой и в сомнении взглянув на четвертую.

– Книжку, которую мне дал один мальчик в четвертом классе. Представляешь, он мне позвонил и напомнил об этой книжке. Знаешь, как неудобно…

– Странно как-то. Вспомнить о книжке через столько лет! Но если это было в четвертом классе, значит… – Татьяна Васильевна ненадолго задумалась и вдруг, засияв, придвинула табуретку к антресоли: – Я знаю, где это!

– Стой, куда ты!

Надежда попыталась ее остановить, но мать уже влезла на табуретку и открыла антресоль.

– Зачем ты полезла, я бы сама! Тебе такая акробатика уже не по возрасту!

– Что за неуместные намеки на возраст? – возмущенно пропыхтела мать. – Женщине столько лет, на сколько она себя чувствует!

– А если она впадает в детство? – сдуру ляпнула Надежда.

– Что-о?! – воскликнула Татьяна Васильевна, но, к счастью, тут же переключилась на другую тему: – На, держи! Это то, что относится к начальной школе!

Надежда приняла из рук матери коробку и тут же чихнула – на коробке и ее содержимом лежал толстый слой пыли.

– Ну вот, заодно и пыль вытрем! – жизнерадостно проговорила мать. – Совместим приятное с полезным! Действительно, я здесь уже столько лет не прибиралась…

Она слезла с табуретки, вооружилась влажной тряпкой и приступила к обследованию содержимого коробки.

Сверху лежала большая стопка тетрадей.

– Арифметика, чистописание, русский язык… – читала Надежда на обложках. – Мама, зачем ты все это хранишь?

– Как – зачем? Да ты только посмотри, какой у тебя был аккуратный почерк! Это же просто загляденье! Прекрасный материал для воспитания детей! Они посмотрят на эти тетрадки и тоже будут стараться писать красиво!

– Это вряд ли. Современные дети скоро совсем разучатся писать от руки, только на компьютере.

– И очень жаль!

– Жаль не жаль, но против прогресса не попрешь. Время невозможно остановить… А это что такое?

Под стопкой ученических тетрадей обнаружилась еще одна тетрадка – потолще, в красивой розовой обложке, с наклеенной на нее бумажной розой.

– Песенник… – удивленно прочитала Надежда.

Внутри тем же аккуратным девичьим почерком были записаны тексты песен, и на каждой странице наклеены вырезанные из открыток цветы.

– Это что, я делала? – искренне удивилась Надежда.

– Ну а кто же еще? У меня одна дочь, только ты!

Надежда прочитала:

 
Раз-два, туфли надень-ка,
Как тебе не стыдно спать!
Славная, милая, смешная енька
Нас приглашает танцевать…
 

Она хмыкнула и захлопнула песенник, подняв тучу пыли.

– Все это очень мило, но той книжки здесь нет.

– А была ли она вообще, эта книжка? Ты ведь даже название не можешь вспомнить!

– Та книжка была без обложки… и такая… старинная, шрифт там с ятями и гравюры…

– Ах, без обложки! – мать снова оживилась. – Тогда я знаю, где ее искать! Она наверняка в кладовке, туда я сложила все книги, которые нуждаются в реставрации!

Татьяна Васильевна бодро устремилась в прихожую, открыла кладовку и вытащила оттуда еще одну пыльную коробку, в которую были сложены книги без обложек, с порванными переплетами и прочими подобными увечьями.

– Но это-то ты зачем хранишь? – искренне удивилась Надежда. – Всем этим книгам давно пора на помойку!

– Я не могу выбросить книгу! – с пафосом произнесла мать. – Над каждой книгой трудилось столько людей! Сначала – писатель, потом – редактор, наборщик, верстальщик… ну и другие типографские работники. Труд этих людей нужно уважать!

Надежда знала, что не надо спорить и возражать, и все же не удержалась:

– Мама, наборщиков и верстальщиков давно нет. Эту работу делает компьютер.

– Неважно! Его труд тоже нужно уважать. И каждая книга кому-то может понадобиться!

– Ну кому может понадобиться справочник фрезеровщика? – проговорила Надежда, вынимая из коробки толстую книгу с оторванным переплетом.

– Фрезеровщику, – ответила мать, не раздумывая.

– Ну или вот это – «Черви и членистоногие Южной Сибири и Восточного Урала»…

– Кому-то понадобится! А вот, кстати, это не та книга, которую ты искала?

С этими словами Татьяна Васильевна вытащила из коробки книгу небольшого формата, без обложки. Желтоватые плотные страницы были покрыты красивым непривычным шрифтом, в глаза бросалась дореволюционная орфография.

Надежда взяла книгу у матери и прочитала первую строчку:

– «Лиза Суворина жила в Коломне…»

– Коломна – это исторический район между Сенной площадью, Екатерининским каналом и Фонтанкой… – начала мать по преподавательской привычке.

– Да знаю я, знаю! – отмахнулась от нее Надежда.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru