Наталья Александрова
Попугай на передержке

– Каких таких вопросов?..

– Вы знали Софию Сполтяну?

– Не знала я ее… она плохой женщина…

– Так знали или не знали?

– Она плохой женщина, я с такой, как она, не знаюсь. И сейчас она вовсе уехал, домой к себе уехал…

– Почему вы говорите, что она плохая?

– Она плохой, нечестный… я честный, я никогда чужой не брать, а она брать, я слышать…

– Вы видели или слышали?

– Видеть не видела, только слышала, как начальник на нее ругался. Ты, говорил, воровка, я тебя сдать в полиция… тихо так говорить, но сердито, очень сердито.

– И что – сдал он ее в полицию?

– Нет, не сдать… он с ней потом часто говорить и больше уже не ругаться.

– А что за начальник?

– Большой начальник. Как зовут – не знаю, а дверь его вон там, на той сторона…

Уборщица показала на дверь на другой стороне коридора.

На двери стоял номер сто тринадцать, рядом красовалась табличка: «Астор. Все виды страхования».

– Это кое-что, – сказал себе Леня и обернулся, чтобы отпустить смуглую тетку, но той уже и след простыл.

Он поглядел на часы в холле и спохватился, что ему давно уже пора ехать к хакерше, она ждать не любит.

Леня долго поднимался по лестнице на шестой этаж старого дома. Лестница была, как раньше говорили, черная, то есть вход был со двора, этим входом прежде пользовалась прислуга, поэтому лестница была темная и крутая. Всего в доме было пять этажей, а на шестом имелась только одна дверь.

Дверь была новая, железная и, судя по всему, очень прочная. Звонка не было. Леня постучал условным стуком – три длинных, потом два коротких, потом еще два длинных. Глазка на двери тоже не было, зато Леня точно знал, что была скрытая камера. Поэтому он сделал восторженное лицо и проговорил:

– Открой, детка, я пришел к тебе с приветом! Солнце, понимаешь, давно встало, а ты и не заметила…

Тотчас загремели замки, дверь приоткрылась нешироко, и Леня проскользнул в квартиру. Перед ним стояла маленькая худенькая девчонка, с виду совершенный подросток. На девчонке была длинная черная футболка, из-под которой торчали худые кривоватые ноги. Давно не стриженные волосы устали просить шампуня и расчески.

Леня не удивился и не поморщился, он был знаком с хакершей довольно давно, поэтому привык. На самом деле ей было уже к тридцати, и в своей работе ей не было равных.

– Проходи, – буркнула она, не утруждая себя приветствием.

И снова Леня ничуть не удивился, ее манеры были ему хорошо известны.

– Привет, – сказал он и потянул носом воздух, – а где Сима?

В квартире стоял какой-то странный запах. Непосвященному человеку только ясно было, что здесь проживает животное, а разбирающийся человек понял бы, что животное дикое. У хакерши жил хорек по имени Серафим, он заменял ей всех родственников и друзей.

– Ты ко мне по делу пришел или к Симе? – ревниво спросила хакерша.

Как уже говорилось, Леня отлично умел ладить со всеми животными, начиная со слона и заканчивая мышью-малюткой, так что с хорьком они тоже дружили. Услышав шорох позади себя, Леня наклонился и взял на руки пушистого рыжеватого зверька.

– Дружище, как я рад тебя видеть!

Сима дал понять, что он тоже очень рад. Маркиз покосился на его хозяйку и понял, что лирическая часть встречи закончилась. Он осторожно ссадил хорька на спинку кресла с изодранной обивкой и прошел в комнату.

– Ну? – сурово спросила хакерша. – Будем время тянуть или будем работать?

– Значит, Коноплева Елена Михайловна, год рождения не знаю, но молодая.

– Что про нее нужно знать?

– Все, – ответил Леня, – все, что сможешь нарыть.

– Да не вопрос, – усмехнулась хакерша, и пальцы ее с обкусанными ногтями забегали по клавиатуре компьютера. – Ого, Коноплевых с такими именами трое… ага, одна старушка…

– Отец Коноплев Михаил Викторович…

– Так бы сразу и сказал. Вот она, твоя Коноплева, – на экране появилась фотография.

Девушка была самая обычная. Губки бантиком, носик пуговкой, глазки подкрашены довольно неумело.

– Ни рожи ни кожи! – резюмировала хакерша. – Значит, лет ей… двадцать семь, образование среднее, какой-то колледж, замужем не была, квартира однокомнатная на Гражданке… да, райончик тот еще, натуральный бомжатник, два месяца за квартиру не плачено. Кредитная карта Сбербанка, что еще… в каких магазинах одежду покупает, в каких продукты, это тебе надо?

– Да не нужно. А где работает?

– Ага. Вот сейчас нигде не работает, а раньше работала в магазине менеджером.

– Продавцом то есть.

– Ага, магазин закрылся, она работу ищет, резюме свои всюду рассылает. Ага, вот в резюме сказано, что работала она секретаршей в фирме «Астор».

– Что за фирма?

– Страховая фирма. Небольшая, занимает офис в бизнес-центре «Дублон».

– Как? – оживился Леня. – «Дублон» говоришь?

– Тут написано.

– Ух ты! – Леня подбежал к креслу и мимоходом почесал спящего хорька за ухом. Тот, не открывая глаз, попробовал его укусить, но Леня ловко отдернул руку. – Есть связь! Значит, эта Коноплева работала в «Дублоне», и вороватая домработница работала в «Дублоне». Как-то они пересеклись. Опять же, фирма «Астор»! Все сходится, сколько я тебе должен?

– Да ладно, что тут делать-то… – отмахнулась хакерша. – С этим бы и ребенок справился.

– Всякий труд должен быть оплачен, – сказал Маркиз, доставая деньги.

– Ладно, зима близко, Симе нужно усиленное питание, жиры, белки и углеводы…

Маркиз хотел было сказать, что ей и самой не помешало бы усиленное питание, но, разумеется, промолчал. На хамство только нарвешься.

Напоследок он выяснил, что фирма «Астор» небольшая, офис ее занимает всего две комнаты, и директором там Павел Альбертович Сапунов.

– Вот так вот, – сказал Леня, пересказав своей боевой подруге все, что узнал. – Стало быть, девица наняла эту Софию Сполтяну, чтобы она порылась в квартире у Коноплевой, а той только того и нужно, сама же говорила, что тетка вороватая по мелочи. Она нашла расписку, ей заплатили какие-то денежки, она и решила отсидеться – мало ли что. С квартиры съехала, с работы уволилась, может, вообще в родные пенаты подалась.

– Да, но заказчице звонил мужчина, – напомнила Лола. – А я знаю, он со своей секретаршей состоял в неформальных отношениях. Она когда решила все с наследством замутить, то его о помощи попросила. Наверняка он ту уборщицу нанял, сам же говорил, что поймал ее на воровстве, этим и припугнул.

А потом, когда расписка у него оказалась, он решил денег срубить с нашей заказчицы. Потому что как там еще суд обернется, богиня правосудия, как известно, слепая, скорей всего, ничего его любовнице не достанется. У нее-то, конечно, денег нет на адвоката хорошего, а наша такого профи наймет, что он ее от всего отмажет, еще эти ей должны окажутся. Вот Павел Альбертович и решил рыбку в мутной воде половить. Он это звонил, точно он!

– Логично рассуждаешь, – вздохнул Маркиз, – только бездоказательно. Надо бы поточнее.

– Надо значит надо! – согласилась Лола. – Телефон этого «Астора» у тебя есть?

– Найдем!

– Записывай разговор! – шепнула Лола, набирая номер. – Алло, фирма «Астор»? Девушка, соедините меня с вашим директором! По вопросу страховки, разумеется, а что, разве у вас фирма по продаже канцелярских товаров? Или детских игрушек? Или подгузников? Нет, менеджера мне не нужно, у меня будет большой пакет страховок, ну, если директор не хочет со мной говорить, я обращусь в другую фирму. Ага, жду… Павел Альбертович? – теперь голос у Лолы звучал чарующе. – Не могли бы вы лично объяснить мне…

Разумеется, женщине с таким чарующим голосом директор объяснил все, он долго распинался, как выгодно будет Лоле застраховаться в его фирме, так что Маркиз уже заскучал, делал большие глаза и показывал Лоле на часы.

– Ну вот, – сказала она, – записалось?

Теперь пришел черед ее компаньона и боевого соратника звонить по телефону.

– Татьяна Ивановна, дорогая, – заворковал он в трубку, – пока, к сожалению, никаких новостей, но я работаю. Срок еще не вышел, так что вы прослушайте один разговорчик, а потом скажите, знаком ли вам этот голос.

Пока Коноплева слушала разговор, он подмигивал Лоле.

– Ну что, узнали? Не уверены, но похож? Процентов на восемьдесят? Или даже на девяносто? Ну что ж, это очень хорошая цифра. Ладно, всего вам хорошего, успехов всяческих! Свяжусь с вами! Как только – так сразу!

– Ну, Лолка, начинаем операцию! – скомандовал Леня, повесив трубку. – Сегодня ночью!

Все прошло отлично, и теперь Леня ехал домой, в нагрудном кармане у него лежала заветная расписка. А шантажисту Сапунову оставалось только кушать конфеты ассорти из коробки с розами, чтобы подсластить горькое разочарование.

Маркиз позвонил заказчице ровно в шесть утра и застал ее бодрой и полной сил. Не наврала, стало быть, и правда так рано встает. Ну, она ведь деловая женщина. Она предложила встретиться в ее офисе – чего уж теперь-то таиться, а по ресторанам расхаживать ей некогда. И Леня согласился.

Татьяна Ивановна не стала бросаться Лёне на шею и благодарить слезно, да он от нее такого и не ждал, так что предоставил только сжатый устный отчет о проделанной работе.

Однако деньги мадам Коноплева заплатила все целиком и полностью, не торгуясь, и напоследок крепко, по-мужски, пожала ему руку, присовокупив, что с ним было приятно работать.

Леня счел это дежурным комплиментом, идущим не от сердца, и поскорее откланялся.

Едучи домой, Леня осознал, что не испытывает удовлетворения. Странно, казалось бы, операция прошла успешно, без сучка без задоринки, он все рассчитал правильно, не было никаких сбоев, и заказчица честно с ним расплатилась, однако вот не было у него радости от удачно проделанной работы.

Может, это потому, что не было никакой опасности, никакого адреналина, обычная рутина и ему просто скучно. Ой, только не говорить про это Лолке, она станет зудеть и ворчать, примется его воспитывать…

Маркиз сосредоточился на дороге и выбросил пустые мысли из головы.

Лола тоже восприняла окончание операции довольно спокойно, не просила сводить ее в ресторан, чтобы отметить удачное завершение, и даже не приготовила чего-нибудь вкусненького.

Сейчас Лолы вообще не было дома, Леню никто не встретил, даже звери. Песика Лола, как обычно, взяла с собой, попугай по обыкновению сидел на холодильнике и посмотрел равнодушным круглым глазом, кот же дремал на диване и, когда Леня хотел взять его на руки, мигом выпустил когти.

– И ты, Аскольд, – вздохнул Маркиз.

Так прошло два дня, и все это время Леня чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего не хотелось делать, даже аппетит пропал. Леня откровенно скучал, бесцельно бродил по квартире, цеплялся к Лоле, накричал на попугая и не поссорился с котом только потому, что Аскольд был кот большого ума и, видя, что хозяин в скверном настроении, старался не попадаться ему на глаза.

На третий день раздался телефонный звонок. Звонили по тому же телефону, по которому связывались с Леней потенциальные заказчики. Звонивший представился Иваном Антоновичем Шапоренко и сослался на мадам Коноплеву.

– Она должна была сказать вам, что я работаю исключительно по рекомендации. – Леня хотел прервать разговор, но мужчина буквально взмолился:

– Леонид, я вас очень прошу, Татьяна так вас хвалила, вы так ей помогли! Мне очень срочно нужна ваша помощь! Это вопрос жизни и смерти!

– Смерти? – насторожился Леня.

– Нет, нет, ничего криминального, просто так говорится! – заторопился мужчина. – Но только вы можете разрулить очень неприятную для меня ситуацию! Ну давайте встретимся, я изложу вам суть проблемы, если не возьметесь, я не обижусь. Мне скрывать нечего, никакого криминала в моей просьбе нет!

– Ну хорошо… – Леня подумал, что новое дело его развлечет, а то уже хоть волком вой. Вчера с Лолкой поругался без всякой причины, сегодня попугаю в сердцах обещал шею свернуть, на Пу И рявкнул. Нет, так жить нельзя.

– Вас не затруднит подъехать к Северному парку, там ресторан есть в глубине, от главной аллеи вправо, – торопился мужчина, – дело в том, что я сейчас временно не могу водить машину, а до парка дойду пешком, я там рядом живу. Понимаете, не хочется брать такси или водителя нанимать… вопрос деликатный…

Это Маркиз понимал, поэтому согласился приехать в Северный парк. Лолы опять не было дома, поэтому никто не прокричал ему вслед, чтобы не связывался с сомнительным делом.

Леня оставил машину у входа в парк и зашагал по ровной гравийной дорожке.

Золотая осень была в полном разгаре, клены полыхали багрянцем с густыми вкраплениями золота. Навстречу Лёне попадались молодые мамы с разноцветными колясками и собачники всех возрастов со своими четвероногими любимцами. В какой-то момент Леня даже пожалел, что не взял с собой Пу И – песик с удовольствием побегал бы по аллеям, шурша осенними листьями, познакомился бы с какой-нибудь симпатичной собачкой…

Но нет, серьезное дело ни в коем случае нельзя смешивать с развлечениями. Пу И слишком приметный, слишком запоминающийся, а Леня при встрече с потенциальными заказчиками старался обставить все так, чтобы его нельзя было запомнить и отследить – мало ли как дело обернется…

За такими размышлениями Леня углубился в парк, приближаясь к ресторану, где у них была назначена встреча.

Вокруг что-то неуловимо изменилось.

Леня огляделся, чтобы понять, что заставило его насторожиться, и понял, что парк обезлюдел. Ни женщин с колясками, ни пожилых людей, трусцой убегающих от инфаркта, ни собачников… странно, только что их было так много… хотя нет, вон идет навстречу женщина с йоркширским терьером на руках.

Вот интересно… всякая нормальная хозяйка выпустила бы своего песика, чтобы он мог побегать, пошуршать листьями…

Всякая нормальная хозяйка – да, но Леня вдруг понял, что эта женщина не похожа на нормальную хозяйку маленькой декоративной собачки. Женщины, которые заводят йорков, чихуахуа, болонок – обычно тщательно ухоженные, хорошо одетые особы, которые любят утром понежиться в постели, выпить чашечку кофе со свежим круассаном. Их не выгонишь утром на прогулку с собачкой. Ему ли этого не знать – Лола характерный пример.

А если уж ради своего любимца такая женщина выйдет утром на прогулку – она непременно тщательно накрасится и оденется, как на загородный прием.

А эта девица выглядела совсем иначе.

Никакого макияжа, худая и подтянутая – но ее стройность приобретена не диетой и упражнениями в зале, а серьезным спортом. Легкая атлетика или многоборье…

Леня мог представить эту женщину на лыжне, на беговой дорожке или даже на борцовском татами, но не в косметическом кабинете или в салоне красоты.

Да, что-то тут не вяжется.

У такой женщины может быть доберман, немецкая овчарка, возможно, маламут – но никак не йоркширский терьер…

Ладно, чего только на свете не бывает, у людей бывают самые разные привязанности и предпочтения.

И еще одна странность была в этой незнакомке.

Погода стояла удивительно теплая для этого времени, а у нее на руках были перчатки. Ну опять же, этому могут быть самые разные объяснения. К примеру, экзема.

Тут женщина с йорком то ли прочла Лёнины мысли, то ли почувствовала беспокойство своего песика, во всяком случае, она спустила его на землю, достала из кармана какую-то короткую палочку и бросила ее на дорожку.

В этом тоже была какая-то странность. Нормальный собачник бросает своему любимцу первую попавшуюся палку, которую подберет тут же на дороге. Вряд ли кто-то станет носить с собой для этой цели специальный спортивный снаряд. Хотя, опять же, чего только на свете не бывает… может быть, эта женщина помешана на гигиене и не хочет, чтобы ее песик брал в зубы какую-нибудь грязную палку. Или, учитывая перчатки у нее на руках, возможно, она сама не хочет прикасаться к предметам сомнительной чистоты.

Йорк подобрал палочку, принес ее хозяйке и застыл в ожидании, склонив голову набок и умильно глядя на нее. Лене эта картина была хорошо знакома – Пу И вел себя так же.

Хозяйка подняла палочку и снова бросила ее.

Палочка упала к Лёниным ногам.

Песик подбежал к Лёне и, вместо того чтобы схватить палочку в зубы, сел перед Леней и умильно уставился на него.

Это было так похоже на поведение Пу И, что Леня улыбнулся и проговорил:

– Теперь ты хочешь, чтобы я ее бросил?

Песик тоненько тявкнул, подтверждая Лёнины слова.

Леня наклонился, поднял палочку, мельком взглянув на нее. Это была, собственно, не палка, а короткий костяной предмет вроде ручки от трости, покрытый резьбой. Ну, игрушка такая у собачки, Пу И тоже выбирает себе игрушки сам, к примеру помпоны от Лолиных тапочек, сколько уже отгрыз…

Леня бросил предмет на дорожку. Песик с радостным визгом помчался вперед, подобрал палочку и отнес хозяйке.

Та подобрала игрушку, сунула ее в карман, затем подхватила йорка на руки и с деловым видом зашагала прочь.

Видимо, время, отпущенное на игру с собакой, вышло.

Леня перехватил умильный взгляд йорка и, подмигнув ему, проговорил:

– Ну все, приятель, хорошенького понемножку!

Обычная женщина в такой ситуации улыбнулась бы в ответ, но хозяйка йорка сохранила на лице мрачную серьезность.

Леня пожал плечами и прошел мимо странной женщины.

Вокруг снова не было ни души. Даже ветер стих, и ни одна ветка на деревьях не шевелилась.

Леня почувствовал странный холодок под ложечкой. Да ладно, что его беспокоит? Все под контролем…

После разговора с потенциальным заказчиком он позвонил мадам Коноплевой, хотел спросить ее про некоего Шапоренко. Телефон долго не отвечал, потом пришла лаконичная эсэмэска: «Важное совещание, перезвоню, как только закончится». Леня написал вопрос про Шапоренко и получил ответ, что да, есть такой, она ему Леню рекомендовала. Так что все правильно.

Впереди между деревьями показался бело-желтый силуэт здания. Наверняка это тот самый ресторан…

Маркиз свернул с главной аллеи на боковую дорожку, вышел на большую поляну. Теперь ему было хорошо видно здание ресторана – желтый особняк с белыми ионическими колоннами и треугольным фронтоном.

Неподалеку от ресторана мужчина в серой куртке с поднятым воротником сгребал опавшие листья. Леня равнодушно скользнул по нему взглядом…

И снова взглянул на него.

Что-то в этом дворнике показалось ему подозрительным.

Крепкий подтянутый мужчина спортивного вида сгребает листья. Работа явно не по его статусу. И вообще, листьев на поляне почти нет – вокруг нее растут сосны, затесались среди них две или три осинки, и те далеко от того места, где работает дворник. Опять же, дворниками в наше время работают исключительно выходцы из Средней Азии, а этот человек совершенно не похож на обычного гастарбайтера – светлые волосы, голубые глаза…

Что-то тут не то…

Леня мысленно одернул себя – похоже, у него уже разыгралась паранойя. Сначала ему показалась странной хозяйка йорка, теперь этот дворник…

Он еще раз огляделся, подошел к ресторану, поднялся на крыльцо, вошел.

Он оказался в небольшом холле. Слева – закуток гардероба, справа – короткий коридорчик, из которого несколько дверей ведут в главный зал ресторана и в отдельные кабинеты.

И снова ни души.

В полупустом гардеробе висит бежевое кашемировое пальто и черный кожаный плащ, но гардеробщик отсутствует.

Ну, допустим, вышел (или вышла) на минутку по неотложному делу – все же живой человек. Но где метрдотель? Почему Леню никто не встречает?

И почему в ресторане так тихо?

Маркиз огляделся, демонстративно откашлялся – но никто не появился.

– Эй, ребята, есть тут кто-нибудь?

Тишина.

Ну ладно, мало ли куда они все разбежались. Живые люди, в конце концов. Он пришел сюда, чтобы встретиться с заказчиком, и не уйдет, не выполнив свой план.

Леня шагнул вправо, в короткий коридор – и тут у него за спиной раздались мягкие, почти неслышные шаги, и неизвестно откуда появился низенький плотный человечек в жилетке без пиджака. У этого человечка было круглое кошачье лицо и кошачьи же усики, глазки его маслено блестели.

– Вы заказывали? – осведомился он, приглаживая усики.

– А что – у вас аншлаг? – насмешливо переспросил Леня. – Что-то непохоже…

Метрдотель состроил на своей кошачьей мордочке обиженное выражение и хотел что-то возразить, но Леня не дал ему перехватить инициативу:

– Меня ждут. Я Леонид.

– Ах, вас ждут! – на кошачьей физиономии расцвела улыбка. – Ах, вы Леонид! Так это вам в кабинет «Карузо»…

– Робинзон Крузо? – переспросил Маркиз.

– Нет, при чем тут Робинзон? – обиделся метрдотель. – У нас все кабинеты носят имена знаменитых певцов. Есть кабинет «Карузо», есть «Шаляпин», есть «Собинов», «Паваротти»…

– Понял, понял! – перебил его Леня. – Оригинальная концепция! И где же этот «Карузо»?

– Вон тот, второй справа! – Кошачья физиономия снова растянулась в улыбку, мэтр ненавязчиво подтолкнул Леню к двери кабинета.

Леня взялся за ручку двери, оглянулся… но странного типа у него за спиной уже не было, вот только что он был, топорщил усы, растягивал губы в улыбке – и вдруг как сквозь землю провалился!

И снова Лёне стало как-то неуютно.

Он на мгновение застыл.

И время вокруг него застыло. Вокруг царила странная, напряженная тишина. Так тихо не бывает в обычном ресторане – там всегда слышны какие-то звуки, звон посуды, голоса гостей, торопливые шаги суетящихся официантов…

Здесь же было тихо, как в склепе.

Нет, тихо, как перед грозой, когда вся природа замерла в ожидании первого грозового удара…

Или – как в последнюю минуту перед сражением, перед тем, как загремят первые выстрелы артподготовки…

Леня быстро огляделся.

Чувство опасности, которое возникло у него еще в парке, еще на подходе к ресторану, росло и крепло.

В первый момент он хотел немедленно развернуться и уйти, но затем подумал, что надо все же войти в кабинет и узнать – ждет ли его заказчик. Ведь если он ждет там, а Леня не придет, послушавшись своих предчувствий и подозрений, на его профессиональную репутацию ляжет несмываемое пятно.

К тому же мадам Коноплева все подтвердила…

В это мгновение где-то в глубине ресторана раздался голос – звучный оперный тенор запел арию «Nessun dorma» из оперы Пуччини «Турандот». Леня не был оперным фанатом, но эту арию запомнил, потому что Лола как-то затащила его на прямую трансляцию из лондонского театра Ковент-Гарден.

Леня знал, что название, вернее, первые слова арии переводятся «никому не спать». И эти итальянские слова заставили его еще больше насторожиться.

Он достал из кармана носовой платок, тщательно обтер дверную ручку, повернул ее, обернув платком, чтобы не оставить своих отпечатков, толкнул дверь и вошел в кабинет, который в этом странном ресторане назывался «Карузо».

Это было небольшое уютное помещение, значительную часть которого занимал камин. Красивый, отделанный резным мрамором камин с кованой решеткой. Еще, конечно, здесь был стол – небольшой, накрытый на две персоны, и накрытый по всем правилам искусства – как говорил покойный друг и учитель Маркиза, в три стекла. Белая крахмальная, тщательно выглаженная скатерть, сверкающие приборы, свернутые корабликом салфетки…

Все было хорошо, все красиво, только один бокал, возле дальнего от двери прибора, лежал на столе опрокинутый.

И за столом не было потенциального заказчика.

Вообще никого не было.

Как же так – назначил ему встречу, очень на этой встрече настаивал, просто умолял, а сам не пришел? Нехорошо…

И отчего же тогда тот странный метрдотель с кошачьей мордой сказал, что его ждут…

Леня застыл, внимательно оглядывая комнату.

Что-то в ней было не так…

Ну, разумеется, помимо отсутствия заказчика.

Леня еще раз просканировал комнату взглядом – сначала поверху, затем пол…

И тут он увидел под столом, за передней ножкой, лакированную женскую туфлю. Точнее, дамский полуботинок – такие сейчас называют лоферами.

Удобная обувь, хотя, на Лёнин взгляд, неженственная. Но для деловой, занятой женщины очень подходящая.

Леня опасливо взглянул на туфлю, словно это была граната с выдернутой чекой, шагнул в сторону, плавными, бесшумными шагами обошел стол…

И снова застыл.

По другую сторону стола на полу лежала женщина. Худощавая, коротко стриженная – чтобы меньше времени тратить на уход за волосами, просто и дорого одетая… Костюм не очень ей идет и не очень хорошо на ней сидит, но…

Все эти незначительные детали Леня отметил машинально, по привычке, потому что сейчас они не имели никакого значения по сравнению с главным. С главным, отчего Лёнино сердце забилось в удвоенном темпе.

Во-первых – Леня понял, кто это. Это была Татьяна Ивановна Коноплева, его прежняя заказчица. В первую секунду Леня не узнал ее из-за непривычного ракурса и нештатной ситуации.

И во-вторых – госпожа Коноплева была мертва.

Глаза ее, пустые и остекленевшие, глядели в потолок с выражением удивления и обиды.

Но если это выражение глаз еще могло оставить какие-то, пусть ничтожные сомнения – никаких сомнений не оставляла рукоятка ножа, торчавшая из ее горла чуть ниже правого уха. И лужа темной крови, которая натекла на пол.

Не очень большая лужа – должно быть, Коноплева умерла быстро, почти мгновенно, сердце ее остановилось и перестало гнать кровь по сосудам…

Леня наклонился, чтобы внимательно разглядеть рану и нож.

И то, что он увидел, заставило его сердце биться еще быстрее. Если, конечно, это возможно.

Дело в том, что он узнал торчащий из раны нож. Точнее, его рукоятку.

Это была та самая резная костяная палочка, которую он подал собачке прогуливавшейся по парку женщины.

Да, не зря та женщина показалась ему подозрительной.

Это была, выражаясь уголовным языком, который Леня не любил, но без которого иногда не мог обойтись, подстава, хорошо продуманная и подготовленная подстава.

На костяной ручке ножа, несомненно, имелись его отпечатки. Ведь он поднял ее, чтобы бросить йорку. Теперь Леня понял, почему та женщина была в перчатках – чтобы не оставить на рукоятке свои отпечатки. Орудие убийства с Лёниными отпечатками будет очень скоро обнаружено, сам он находился на месте преступления… что еще нужно для обвинительного приговора?

Можно было, конечно, вытащить нож и спрятать его или тщательно стереть отпечатки и бросить нож рядом с телом – но это было рискованно: Леню могли задержать с орудием убийства в руках или у него на одежде могли остаться следы крови, которые потом никакими силами не отстираешь…

Времени на раздумья не было.

Леня быстро окинул взглядом комнату, стол…

И увидел посреди стола хромированную подставку с солонкой, перечницей и двумя непременными бутылочками – с оливковым маслом и бальзамическим уксусом.

Он прихватил бутылку с уксусом все тем же носовым платком, наклонил ее над трупом и щедро полил уксусом рукоятку ножа. В комнате сильно и пряно запахло травами.

Уксус растворит тонкий слой жира, оставленный на рукоятке его пальцами, и таким образом уничтожит отпечатки…

Одной проблемой меньше.

Но это, как выяснилось, была не самая большая проблема.

За дверью послышались приближающиеся шаги нескольких человек и приглушенный мурлыкающий голос, несомненно, принадлежащий метрдотелю:

– Здесь он, здесь! Я его только что сюда проводил!

Леня отпрянул от трупа.

Куда бежать? Куда скрыться?

Он отдернул плотную шелковую портьеру, закрывающую окно… и увидел кованую решетку.

Здесь все предусмотрено… тот, кто хотел его подставить, продумал все детали…

Шаги и голоса за дверью стремительно приближались.

Еще один быстрый взгляд.

Дверь и окно отпадают, а больше выхода нет…

Или есть?

Лёнин взгляд остановился на камине.

Чем черт не шутит… во всяком случае, других вариантов он не видит…

Леня перепрыгнул через каминную решетку, встал на нее, просунул голову в дымоход, подтянулся и полез вверх, опираясь руками и ногами в стенки дымохода.

В свое время Леня окончил цирковое училище и несколько лет работал в цирке. Основной его специальностью была престидижитация, или, проще выражаясь, фокусы. Но труппа, в которой он работал, была маленькая, людей вечно не хватало, и Лёне время от времени приходилось совмещать профессии.

Ему случалось работать и жонглером, и акробатом, и даже дрессировщиком. Правда, с крупными хищниками он не имел дела, он дрессировал собачек.

Все эти навыки потом очень пригодились ему в новой, необычной профессии.

Во всяком случае, Леня с тех пор сохранил неплохую физическую подготовку, и вскарабкаться по дымоходу для него не представляло никакого труда.

Когда он поднялся примерно на два метра от устья камина, дверь внизу со скрипом открылась и в комнату вошли несколько человек.

Леня замер, стараясь не издавать ни звука.

– Ну, и где же он? – прозвучал незнакомый женский голос.

– Не понимаю… – ответил метрдотель. – Ничего не понимаю… я его сам сюда проводил… на окне решетка… за коридором я следил, он не мог выйти… да у него и времени не было…

– Мог не мог, но только здесь его нет. А труп есть. Что мы теперь с этим трупом будем делать?

– Нина Петровна, – раздался еще один голос. – Орудие убийства на месте. Там должны быть его отпечатки. Вы же знаете…

– Должны, должны… – проворчала женщина. – Если бы мы его взяли на месте преступления да тут же сняли отпечатки – это одно дело. А так… его отпечатков, скорее всего, нет в базе. Но ты все же оприходуй нож как полагается. И вызывай криминалистов, пускай все здесь обследуют по полной программе…

Дверь снова заскрипела, голоса стихли.

Леня полез дальше, сообразив, что этот подлец метрдотель вызвал полицию заранее, чтобы она успела приехать, как только Леня войдет в кабинет «Карузо».

Вскоре он выбрался через трубу на крышу, осторожно огляделся, перелез на росшее рядом с рестораном дерево, с него, представляя себя Тарзаном, – на другое. Наконец он спустился на землю, отряхнулся и пошел к выходу из парка.

Наверняка он был весь в саже, хотя и обтер лицо носовым платком, поэтому избегал открытых пространств – широких аллей и дорожек, пробирался самыми узкими тропинками или вообще проламывался через кусты.

Наконец Леня добрался до края парка.

Впереди была подъездная дорога, на которой он оставил свою машину. Машина стояла на прежнем месте…

Леня испытал то чувство, какое переживает путник, после трудного и опасного странствия завидев впереди родной дом.

Сейчас он сядет в машину, приведет себя в порядок и уедет как можно дальше от этого злосчастного парка, от всех неприятностей, из которых ему удалось выбраться… включит печку, найдет свою любимую музыкальную радиостанцию…

Но в душе его снова возникло чувство опасности.

Вокруг было слишком тихо, слишком спокойно, слишком безмятежно. Так же, как тогда, когда он подходил к ресторану. В тот раз он не придал значения своему предчувствию – и едва не попал в расставленную ловушку…

Нет, второй раз он не повторит свою ошибку.

Леня нырнул в кусты, пригнулся и стал наблюдать за машиной и ближайшими окрестностями.

Сперва все было тихо.

Потом на дорожке показался длинноволосый парень лет двадцати с развинченной походкой и бегающими глазами. Он прошел мимо Лениной машины, остановился и огляделся по сторонам.