Наталия Вико
Зазеркалье. Записки психиатра

– Не-е-ет, – Кузя сделал вид, что озадачился. – Так не пойдет. Это утопия. Когда все процедуры будут понятны, наш-то интерес где? Мы-то что делать будем?

– Как что? – вдруг развеселилась Александра. – Денежки по вечерам из «бюроматов» вытаскивать. Потом еще заводики по производству этих устройств запустить можно. Технические задания для создания программного продукта формулировать. Хотя нет, – она с сомнением покачала головой, – к этому делу вас допускать нельзя. От ваших заданий любой компьютерный мозг с ума сойдет. Да ты не бери, Кузенька, в голову, не переживай! – засмеялась она, глядя на озадаченного гостя. – Тортик лучше кушай, – подложила ему еще кусок. – Чтоб чиновник не нашел способ деньги из населения вытянуть? Тогда он не чиновник, а гремящий оковами пролетарий.

– Не понимаю, – Кузя недоуменно приподнял брови, – тебе что, плохо в этой стране?

– Неуютно. Как в чужой квартире, – грустно улыбнулась Александра.

– Жаль, – протянул Кузя и приступил к новой порции торта. – А я вот хотел тебе должность хорошую предложить в профильном министерстве. Всякие там аукционы, конкурсы, котировки на лекарственные препараты, расходные материалы и медоборудование курировать по подведомственным медучреждениям. Теперь понимаю, не пойдешь.

– После сегодняшнего ликбеза? – Она покачала головой. – Ни за что! Свобода дороже. И потом, я ударение в словах правильно ставлю. Значит, никаких шансов для карьерного роста.

– А не хочешь завтра с утречка в квартирку свою прокатиться? – ласково пророкотал Кузя, уводя ее от неприятной темы. – Там покомандовать надо, ценные указания дать, проконтролировать, чтобы строители не расслаблялись, идеи по дизайну им подкинуть. Съездишь, да? Кстати, документы на дом и участок не забудь мне передать.

* * *

Украшенный лепниной, с затертыми мраморными ступенями, просторный подъезд пятиэтажного дома на Старом Арбате, построенного в начале прошлого века, встретил Александру запахом ремонта. Новые владельцы квартир, объединившись в товарищество собственников жилья, шили ему новый костюм взамен потрепанной и залатанной во многих местах коммунальной одежды. Подъезд с вековой мудростью присматривался к важным жильцам: «Сколько же вас было за последние сто лет? Кого я только не видел! Надолго ли пришли?..»

Тесный, скрипучий лифт, тяжело вздыхая, поднял Александру на пятый этаж к ее владению. Это была та самая подаренная Кузей расселенная коммуналка, из окон которой открывался вид на верхушки кремлевских башен с рубиновыми звездами и кресты на позолоченных куполах нового храма Христа Спасителя.

«Коммунизм снова вглядывается в христианство. Или христианство в коммунизм?» – подумала Александра, когда в первый раз подошла к окну квартиры.

Конечно, она понимала, что Кузя неспроста предложил ей заняться дизайном нового жилья, как он сказал, «без ограничения в расходовании средств», полагая, что она втянется, привыкнет к месту и, в конце концов, согласится поселиться здесь вместе с ним. Наивный! Замуж за Кузю после рублевского эксперимента она не собиралась. Во всяком случае, пока. Независимость была дороже. Но дизайн квартиры увлек. У Александры был врожденный талант осваивать новые пространства и превращать их, независимо от площади, в уютные гнездышки. Фэншуй был у нее крови. Непостижимым чутьем она умела находить место каждому предмету обстановки так, что все вокруг, включая самые мелкие детали, становилось сбалансированным и наполнялось домашним теплом. В этой огромной квартире изюминкой, по ее задумке, должно было стать сочетание живого огня и воды в гостиной: действующий камин из малахита – согласования с пожарными Кузя взял на себя – и встроенный в стену фонтан в виде птицы феникс, накрытой тончайшим водяным колпаком.

Завешенная полиэтиленовой пленкой дверь квартиры была приоткрыта. Александра бочком, чтобы не испачкаться, протиснулась внутрь. В холле с задумчивым видом стоял незнакомый, белобрысый, взлохмаченный мужчина лет тридцати пяти с карандашом за ухом и листом бумаги в руках. Судя по всему – строительным планом прораба Василия Петровича. Тот, получив согласие хозяйки на перепланировку, смешно вытаращив глаза, пробежал по объекту, записывая что-то в тетрадку, дал указания рабочим и поспешно исчез, будто заранее скрываясь от ответственности за разгром, который принесут ремонтные работы. Белобрысый, поочередно бросая взгляд то на бумагу, то на еще не сломанную перегородку, явно прикидывал, каким образом с наименьшими трудозатратами реализовать бессмертные идеи прораба.

– Здравствуйте! – Александра подошла к мыслителю.

– Я работаю, – хмуро пробурчал тот, не поворачивая головы. – Вам чего?

– Вообще-то я хозяйка квартиры, – небрежно сказала она.

Строитель повернул голову и смерил ее оценивающим взглядом. Похоже, осмотр его удовлетворил, вследствие чего лицо с припухлыми щечками и выразительными, слегка навыкате, маслянистыми глазами озарилось плотоядной улыбкой.

– Здра-а-ассь-те, мадам! – церемонно поздоровался он, приложив руку к сердцу и склонив голову.

– Я вас здесь что-то раньше не видела. Вы что, один тут работаете? – строго спросила она.

– Ну почему ж один? – слегка обескураженный ее тоном, ответил строитель. Потом, видимо, вспомнив, что сердца женщин надо завоевывать остроумием, театрально отставил руку в сторону и продекларировал:

– «В компании с толстяком!»

– С которым «время летит незаметно»? – ехидно продолжила Александра и указала в сторону пустых пивных бутылок в углу.

– По-любому! – радостно согласился обольститель, ловко, с его точки зрения, поймав неопытную женщину в расставленную словесную ловушку. – С ним родимым, – он сделал паузу. – Электриком. Мишаней. У него сейчас перерыв. А я Дмитрий. Хотя близкие мне люди, – в его голосе послышались доверительные нотки, – называют меня Димон.

«Господи, везет же мне на психов! – забеспокоилась Александра, разглядывая Димона. – Неужели тоже наш клиент? Судя по лихорадочному блеску глаз, похож на наркомана. Впрочем, нет, – она присмотрелась. – Зрачки нормальные. А глаза блестят от возбуждения. Ну, значит, просто пока не состоявшийся сексуальный маньяк… Видел бы Кузя!»

Не обращая больше внимания на покорителя женских сердец, она вошла в дверной проем и оказалась в гостиной. Перегородки между комнатами уже сломали, мусор вывезли. Освободившееся пространство с пятью окнами и эркером показалось огромным. Электрика Мишани здесь не оказалось. Пройдя в сторону будущей кухни, не обнаружила электрика и там, но по колыханию кучи грязных темно-синих тряпок, поняла, где искать.

– Извините, что беспокою! – обратилась она к куче нарочито вежливым тоном.

Куча продолжила равномерно вздыматься и опускаться.

– Э-эй! Гражданин! Пора просыпаться! – позвала уже громче.

За спиной послышалось хихиканье Димона.

– Не-ет, – со знанием дела протянул тот. – По-любому, хозяйка, так вам его не разбудить. Даже не пытайтесь. К нему подход нужен.

– Какой еще подход? – возмутилась Александра. – Кофе и булочку в постель?

– Не-ет, – снова захихикал белобрысый. – Мишаня мучное не ест, фигуру бережет.

– Ну, коли подход особый знаете, так подходите! – теряя терпение, распорядилась она.

– По-любому! – радостно согласился Димон. – В стороночку отойдите, да! – Он отступил на несколько шагов, затем, будто перед прыжком в воду, набрал в грудь воздуха и с разбегу, с пронзительным криком «вставай, ленивая сволочь!» рухнул всем телом на Мишаню, как на огромный пружинный матрас.

– Я электрик… – пробормотал разбуженный столь варварским способом напарник, неожиданно легко поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя Димона, – и я не сплю, – добавил поспешно, внутренним чутьем мгновенно угадав в Александре хозяйку.

– По-любому электрик, – подтвердил, поднимаясь с пола и отряхиваясь, Димон. – А вы думали, толстых электриков не бывает? Бывают.

Толстяк закивал и, наконец прогнав остатки сна, добродушно улыбнулся.

– На самом деле, – заговорил доверительным тоном, – я за последний месяц похудел на целых десять кило!

Заметив сомнение в глазах Александры, которая не могла представить добавку в десять кило к его пышному телу, Мишаня забеспокоился:

– Не верите? А я вот еще чуток поработаю и вообще Аполлоном стану! – самонадеянно заявил он. – Меня, кстати, в институте звали Биг-Мак, – поведал Мишаня. – А я не обижался. Потому что мы, толстяки, по природе добрые, – снова расплылся он в улыбке. – А электриком я стал по личным причинам. Из-за своей глупой наивности. Но… – он вздохнул, – не жалею…

– Ага, «не зову, не плачу», – видимо, решив взять инициативу в свои руки, передразнил его Димон. – Вы, хозяйка, по-любому с ним лучше не разговаривайте. Его, блин, не остановишь, если он говорить начнет. С ним только я могу общаться, потому что у меня терпение адское.

– А вас всего двое? – прервала его Александра. – Сколько же вы ремонт-то делать будете? Я сейчас пока на даче живу…

– Не боись, хозяйка! По-любому управимся! – обнадежил Дима. – Нас Петрович для того и поставил сюда, чтобы работы ускорить, – приосанился он. – Мы у него как бы ударниками считаемся!

Александра с сомнением покачала головой. Во-первых, трудно было представить, что при таких темпах работнички управятся даже к концу следующего года. Во-вторых, ей не нравилось слово «как бы», пришедшее вместе с незаменимым «блин» в разговорную речь на смену протяжно-соединительным «ну-у» и «во-от». «Как бы говорить», «как бы работать», «как бы мастер», «как бы писатель», «как бы политик», «как бы честный», «как бы умный» и еще много других «как бы» звучали повсюду, превращая жизнь вокруг в притворство и лукавую игру.

– А может, вы пива хотите? – спросил окончательно пришедший в себя после жесткой побудки Мишаня, видимо, вспомнив, что дам следует угощать.

– Пива? Какого пива? – ошарашенно переспросила Александра.

– Настоящего. Продвинутого. С мужским характером. У которого пробка прыгает… Задолбала, конечно, реклама. Насилие над мозгами. Но вот что интересно…

– Вот здесь будет встроенный в стену фонтан, – прервала она электрика, показывая на толстенную капитальную стену в гостиной. – Проводку сделайте. И подводку для воды. – Заметив недоумение в глазах Мишани, неосмотрительно пояснила: – Фонтан в виде птицы феникс под водяным колпаком.

Толстяк задумался, разглядывая стену.

– Ну, я пойду, пожалуй, – засобиралась Александра. – Вопросы ко мне есть?

Из-за спины Мишани вынырнул оживившийся напарник, видимо, истомившийся от вынужденного молчания.

– Птица – это по-любому клево! Птица – это круто! – восторженно тараща глаза, протараторил он. – Мы, кстати, недавно в одном доме богатом, на Рублевке, когда работали, такую штуковину прикольную видали! Отпад! Да, Мишань? Скульптуру. Тоже с крыльями. Ну, этот, как его, – замялся, подбирая слово, – с крылышками…

Александра в недоумении подняла брови.

– Ну, этот… – Димон многозначительно опустил глаза к своему паху.

– Фаллос, что ли? – помогла Александра, которая, как врач, относилась к подобным словам вполне спокойно.

– Ага! – Димино лицо засияло глуповатой улыбкой. – Так вот, мне скульптор, продвинутый мужик, между прочим, историю про эту штуковину рассказал. Кстати, это он меня в вашу квартиру Петровичу рекомендовал, потому что мы вместе с ним в девяносто первом году Белый дом во время путча обороняли. Да-а, по-любому было время. Меня даже наградить хотели, да только…

– Так что скульптор вам поведал? – вернула его Александра к теме разговора.

– А-а, скульптор, так он чего… Говорит, у греков как бы бог был – Уран. А у него жена – Гея, – Димон вдруг прервал повествование и пробормотал озадаченно: – Кстати, я только сейчас подумал, странное для женщины имя… Гея… По-любому… Как бы для мужика – куда ни шло, все понятно… – Он впал в задумчивость.

– Эй, товарищ строитель! – Александра помахала рукой перед его лицом. – Не засыпайте. Я еще не ушла.

Дима встрепенулся.

– Так вот, эта Гея ему детей рожала – уродов, вроде как мутантов. А он их от злости как бы пожирал. Но одного ребенка, Сатурна, Гея эта все же успела покормить. И, значит, как бы прониклась к нему…

– Слышь, ты, мутант, ты, блин, штробить канавки под провода собираешься? – попытался остановить словоохотливого напарника Мишаня.

– Отвали! – отмахнулся тот. – Короче говоря, этого самого Сатурна Гея, – он почесал затылок, – как бы обратно родила. Понятно, да? – с сомнением взглянул на Александру.

Та кивнула, уже сожалея, что задержалась.

– И когда этот Уран снова к жене полез, чтоб по-любому еще одного ребенка заделать… – рассказчик снова почесал затылок, – Сатурн ка-а-ак махнет серпом и… как ее, блин, хреновину эту, по науке?..

– Фаллос! – помог на этот раз Мишаня.

– Ага… В общем, отрубил! Фаллос этот упал, но у него, прикиньте, крылья выросли, и он взлетел, – рассказчик энергично помахал руками, показывая, как все происходило.

Мишаня хмыкнул.

– И вот скульптор этот, – Димон недовольно повысил голос, – говорит, летает, мол, эта штуковина до сих пор. Осуществляет как бы секс через голову. Мы же иногда, после общения с некоторыми, – он демонстративно покосился в сторону Мишани, – за голову хватаемся. «Ох, затрахал, блин!» А это оно и е-е-есть! Встреча с летающим членом. По-любому!

Александра взглянула на часы.

– А знаете, что надо делать, чтоб полегчало? – вступил в разговор толстяк-электрик, обиженный Диминым намеком. – Представить у себя над головой этот член… с крылышками, – тоже помахал руками, выразительно глядя на напарника.

Александра прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– И-и-и, – толстяк занес руку над головой, – ка-а-ак дать по нему чем-нибудь тяжелым с размаху! – резко опустил руку, отчего Димон непроизвольно отступил на шаг. – К примеру, той же теннисной ракеткой. Мысленно, понятно, – с сожалением в голосе пояснил Мишаня. – Классно действует! Я пробовал!

– Спасибо за инструктаж, Михаил! – Александра признательно улыбнулась. – Очень полезный совет.

– Кстати, – вдруг озадачился электрик, вопросительно глядя на напарника. – Слышь, Димон, я только сейчас подумал. А откуда у мальца серп-то оказался?

На лице знатока эпоса отразилась напряженная работа мысли.

– Ну-у, как бы… – начал было он, отведя глаза в сторону.

– Что значит «откуда»? На строительном рынке прикупил! По случаю! – послышался из прихожей незнакомый голос, и в дверном проеме появился невысокий сухопарый мужчина в кожаной куртке.

Александра не смогла сдержать смеха. Глядя на нее, за компанию расхохотался Мишаня, а вслед за ним и Дима.

– Здравствуйте всем! – приветливо улыбнулся незнакомец. – Извините, коли помешал своим вторжением, но звонок не работает, – он внимательно посмотрел на Александру близорукими глазами, защищенными толстенными стеклами очков в немодной оправе. Показалось, будто запустил и мгновенно вытащил из нее невидимые щупальца. – Вы, значится, хозяйка будете, – сказал с такой интонацией, что Александра не поняла, вопрос это или утверждение.

Она кивнула, все еще продолжая улыбаться.

– Как удачно, что вы здесь оказались! – продолжил незнакомец.

Александра посмотрела вопросительно.

– Видите ли, дело у меня деликатное, не знаю даже, как подступиться.

– А вы говорите прямо, без обиняков, – предложила Александра. – Тем более что времени у меня немного, – добавила она на всякий случай.

– Ну что ж. Вы правы. Иногда самая короткая дорога к цели – прямая, – сняв кепку, незнакомец провел рукой по лысой, словно натертой воском голове. – Значится, так. Дело в том, что… до 1917 года в этой квартире жил мой дед.

Александра слегка напряглась – к чему это он?

Незнакомец, словно прочитав ее мысли, усмехнулся:

– Да не беспокойтесь, я не по поводу прав на наследство и реституции. В России ее никогда не будет. За исключением церковного имущества, понятно. Ну так церковь – это святое! А в отношении других – слишком много воды утекло. К тому же за последние годы все уже заново переделили. Кругом одни добросовестные приобретатели, – усмехнулся он. – Так вот, значится, – он потер лоб. – Разбирая бумаги умершей недавно тетушки, я обнаружил одну чрезвычайно интересную запись. Зашифрованную. – Сказав это, незнакомец замолчал, будто сомневаясь, стоит ли говорить дальше, и бросил взгляд на Димона, который слушал с полуоткрытым ртом, переводя напряженный взгляд с хозяйки на гостя.

– Вы, конечно, расшифровали, – скептически усмехнулась Александра. – А в записи, вероятно, указано место, где спрятан клад, да? Ах, как романтично!

– Как вы догадались? – ничуть не смутившись, спросил гость.

– Что, действительно клад? – чуть растерявшись, удивленно спросила Александра. – Здесь? Откуда?

– Говорят, у каждого клада двое родителей: богатство и беда, – философским тоном сказал гость. – Так вот, значится, в этой квартире мой дед в смутное время спрятал нечто для себя ценное. И я, кажется, знаю место.

– Ух ты-ы! – простодушно воскликнул Мишаня, в глазах которого призрак набитого флибустьерами парусного фрегата под костисто-черепастым флагом уже поплыл в сторону необитаемого острова забирать спрятанные когда-то несметные сокровища.

Лицо Димона, напротив, окаменело. Похоже, он сильно сожалел о том, что еще вчера не снес все оставшиеся в квартире перегородки, а заодно по кирпичику не перебрал несущие стены. Желательно без посторонних. Опасность обрушения дома его, похоже, ничуть не пугала. Он недовольно зыркнул на все еще добродушно улыбающегося Мишаню.

Незнакомец же весело подмигнул ошарашенным строителям.

– Послушайте, – он сделал паузу, вопросительно глядя на хозяйку.

– …Александра.

– Тезка, значится. Я тоже Александр. У вас рабочие часом не из ближнего зарубежья? Уж очень любопытные.

– Нет! – в один голос прокричали приятели.

– Я по-любому из Текстильщиков! – засуетился Димон. – Меня Дмитрий зовут. А фамилия Бушинский. Хотите, паспорт покажу? Я как бы москвич во втором поколении! – В его голосе прозвучала уязвленная гордость. – А вот он, Мишаня, как бы вообще с Таганки! И фамилия у него редкая. Знаете, какая? Прибыль. Михаил Тихонович, – уважительно проговорил Димон.

Мишаня утвердительно кивнул, а Александра посмотрела на него почти восхищенно. Такая фамилия в ее практике попалась впервые.

– Ну, простите, мужики. Спросил, не подумав, – гость поднял руки вверх. – А коли так, – он повернулся к хозяйке, – не возражаете, если я ваших орлов немного поэксплуатирую?

Александра пожала плечами.

«Нелепая ситуация. Бред какой-то!» – подумала она, нащупывая в кармане мобильник.

– Значится, так, – гость вместе с рабочими двинулся в сторону кухни. – Вы оба поступили в мое распоряжение для поиска клада. Будете работать кладо…

– …вщиками! – торопливо добавил Димон, преданно заглядывая в глаза новому руководителю работ.

– Ну да, ими самыми, – улыбнулся тот. – Теперь, значится, хлопцы, несите лестницу и прихватите инструменты.

Александра, на всякий случай набрав на мобильнике номер Вадима, последовала за кладоискателями. Вадим ответил почти сразу, будто ждал звонка.

– Слушай, Вадька! – торопливо начала она говорить, прикрыв трубку ладошкой. – У меня на новой квартире, ну, ты знаешь, Кузина на Арбате, такое творится, что… – не закончила фразу. – В общем, я здесь, а ты трубку пока не отключай, и я отключать пока не буду, – попросила нарочито громко. – Потом все объясню. Просто сделай что прошу, – вполголоса закончила разговор.

Стремянка, без промедления установленная в нужном месте, жалобно скрипнула, лишь только Мишаня взгромоздился на первую ступеньку.

– Ты, блин, Мишаня, с дуба рухнул – на такую хилую лестничку залезать? – Придерживающий лестницу Димон мгновенно оценил грозящую опасность и решительно потребовал поменяться местами. Сам поспешно вскарабкался наверх. – Хозяин, по-любому командуй. Здесь, что ли, потолок вскрывать?

Гость молча кивнул. Старые обои вместе с еще более старыми газетами с сухим треском полетели на пол, обнажив дощатый потолок.

– Доски отрывай теперь! – подал голос Мишаня.

– А без тебя, блин, я как бы не знаю, что делать? – огрызнулся Димон. – Принимай лучше доски!

Открывшийся через пару минут узкий проем манил запахом тайны. Засунув туда голову и руки, Дима начал торопливо шарить в дыре.

– Ничего нет, – раздался его растерянный голос. – А ты чего, блин, столбом стоишь? – выглянув из проема, рявкнул он на толстяка. – Давай по-любому фонарь тащи!

– Какой же электрик без фонаря? – Мишаня, довольный собственной предусмотрительностью, торжественно извлек небольшой фонарик из кармана. – Пли-и-из! – блеснул он школьными знаниями английского, видно, уже представив себя богатым туристом, объезжающим страны ближнего и дальнего зарубежья.

Димон снова просунул голову и руку с фонарем в проем.

– Кажись, есть! – сладострастно простонал он сверху.

* * *

– Мы достали то, что вам нужно! – хрипловатый голос в телефонной трубке подрагивал от возбуждения. – Родилась семимесячной… соединение Солнца, Венеры, Юпитера и Плутона… и все остальное, как заказывали! Да-да. Славик просто гений! Защита на компе у мужика примитивная, а русские хакеры – рулят! Все понял. Подробности сообщу позже, и не забудьте, о чем договаривались.

* * *

– А может, все-таки по-любому откроем? – Димон вожделенно смотрел на небольшую, украшенную непонятными знаками, металлическую шкатулку, извлеченную из деревянного ящика вместе с конвертом, запечатанным непривычной для современных глаз сургучной печатью, и тетрадью с пожелтевшими листками. – Как бы клад все-таки! Может, там карта какая внутри есть или еще чего? – блеснул он жадным взглядом.

Гость, только что закончивший чтение письма из конверта, решительно помотал головой:

– Здесь ясно написано: открывать шкатулку без ключа нельзя. Пропадет все, что внутри.

– А все, найденное на территории нашей родины, по-любому родине нашей принадлежит! – неожиданным фальцетом провозгласил Димон, не в силах оторвать взгляд от находки.

– О-о-о! – Гость залился смехом. – Похоже, сейчас под звуки гимна и залпы артиллерийского салюта сюда внесут российский триколор!

Димон неожиданно злобно посмотрел на гостя и покрутил молоток в руках.

Александра на всякий случай встала поближе к гостю и нащупала на телефоне кнопку повторного набора.

Гость, похоже, развеселился еще больше. Бросив успокаивающий взгляд на Александру, встал между ней и Димой, достал из портмоне зеленую стодолларовую бумажку и как бы невзначай пронес ее около носа поборника экономических интересов родины.

– Скажите, Дмитрий, а сто иностранных долларов, полученных за реально выполненную работу, помогут вам избавиться от чувства ложного патриотизма и желания срубить бабки на халяву?

Дима, будто отгоняя испугавшие его самого мысли, помотал головой, криво усмехнулся и положил молоток на ступеньку стремянки.

– А двадцать пять процентов, по-любому как бы принадлежащих нашедшим… и их помощникам? – прогнусавил он, делая еще одну попытку присоседиться к несметным богатствам.

– Ну, не хотите, как хотите! – Банкнота направилась в нагрудный карман куртки.

Строитель, видимо, не ожидавший такого развития событий, поспешно протянул руку.

– Согласен! По-любому! Но рублями по курсу нашего ЦБ плюс три процента! – потребовал он, с нечеловеческой скоростью совершив в уме какие-то сложные подсчеты и косясь на благодушно улыбающегося Мишаню. – Потому что доллар падает, а рубль укрепляется.

– Может, все-таки возьмете зелеными? – с усмешкой поинтересовался несговорчивый гость.

Дима скривился и обреченно махнул рукой. Заполучив банкноту, цепкими пальцами провел по верхнему краю, проверяя выпуклость букв. Видимо, рельефность надписи его удовлетворила, в связи с чем зеленая бумажка исчезла у него в кармане. Но жаба все еще душила.

– По-любому маловато, конечно, будет, а, хозяйка? – просительно обратился он к Александре.

– А что, правда там написано, что если без ключа силой открыть, то все пропадет? – вступил наконец в разговор Мишаня, обращаясь к гостю.

– Да! – твердо ответил тот и, вручив шкатулку Александре, легонько подтолкнул ее к выходу.

– Э-эх, е-мое, – горестно вздохнул Мишаня, расставаясь с наивной детской мечтой о богатом кладе, а заодно и с осмысленной взрослой – о сытой, нехлопотной жизни в деревенском домике, о баньке на берегу тихой речки, с камышами, кувшинками и водяными лилиями, об утренней рыбалке под развесистой ивой и о парном молоке из-под соседской коровы, набравшейся природных соков на вольном луговом разнотравье.

– Эх, блин, Мишаня! Вот так люди запросто в одночасье богатеют! Раз – и в дамках! А мы с тобой всю жизнь будем цементную пыль глотать, – донесся до Александры, уже стоявшей в лифтовом холле, скорбный голос Димона.

* * *

«Чтобы занять блондинку на пару часов, надо дать ей в руки листок бумаги, на обеих сторонах которого написано „Переверните!“» – вспомнился Александре старый анекдот. – Чтобы довести до бешенства любую женщину, надо дать ей в руки коробочку и запретить открывать! – возмущенно подумала она, рассматривая лежащую на коленях шкатулку. – Можно потрогать, погладить, понюхать, даже лизнуть можно, но все – снаружи. Что же там внутри? Замочной скважины нет. Выемка квадратная сбоку с углублениями, – на всякий случай еще раз попробовала подцепить ногтями плотно прилегающую крышку. – Даже щели не видно», – опять потрясла шкатулку.

– И почему это без ключа открывать нельзя? – пробормотала она. – Что там еще пропадет? А если я вообще никогда ключ не найду? – почувствовала раздражение к новому знакомому. – И зачем он мне ее отдал? «Ваша квартира – значится, и шкатулка ваша!» – передразнила Александра щедрого, но уже почти ненавистного тезку по мужской линии.

«Лучше бы этой шкатулки вообще не было. Сколько еще мучиться придется? Может, всю жизнь!» – Мысль показалась ей ужасной.

– А потом написать в завещании: «Дорогие потомки! Оставляю вам в наследство шкатулку, в которой неизвестно что лежит, но открывать ее без ключа никак нельзя, потому что это „неизвестно что“ пропадет!» – проговорила она, немедленно представив укоризненные глаза несчастных потомков.

«Может, на рентгене просветить? – пришла ей в голову свежая мысль. – Ага! А потом Вадька прикалываться будет! Надо подумать, кто из знакомых на таможне работает, – осенило ее. – С их аппаратурой нет ничего тайного, что не стало бы явным», – она приободрилась.

– Ну, где там мой верный Отелло? Давно что-то Кузя ничего полезного не делал! – воскликнула она, поставила шкатулку на стол и набрала номер на мобильнике.

Поклонник снял трубку сам. Видно, уже уехал с работы.

– Кузенька, привет! У тебя есть шанс увидеться со мной… Как где? На таможне… Да все равно, хоть в Шереметьево, хоть во Внуково, хоть в Домодедово. Мне надо одну штучку просветить… Подарок, который открывать нельзя… Да какая разница, от кого? Ты его не знаешь… Ты же не хочешь, чтобы я умерла? От любопытства, конечно… Хорошо. Завтра. Утром. Часов в двенадцать. Нет, лучше в час. Я завтра с утра к маме собираюсь. Договорились… В Египет? А почему я должна передумать? Я туда уже целый месяц собираюсь. Все, пока. – Александра отложила мобильник и, бросив взгляд на шкатулку, залезла в сумочку. Достала оттуда визитку нового знакомого.

– «Онуфриенко Александр Васильевич. Хороший человек», – ехидным голосом вслух прочитала она и поморщилась. – Ничего себе хороший человек! Подвергать женщину такому испытанию! Варвар, садист, – ворчливым голосом сказала она, хотя в душе, пожалуй, была рада, что с ним познакомилась. Жизнь старательно подбрасывала ей нужных, реже – интересных людей. А Онуфриенко показался интересным.

«Женщина, в прошлом символ любви, превратилась в символ секса, – помнится, так сказал он в машине, когда она его подвозила до Филевской. – Раньше женщины были богинями или как минимум прекрасными дамами, которым служили благородные рыцари и кавалеры, приходившие в возбуждение от одного вида обнаженной щиколотки или плечика и готовые на все за благосклонный взгляд». Красиво! Хотя таких женщин было совсем немного, – подумала она. – А вот мужики-романтики сейчас большая редкость. Чаще – циничные покупатели. Оценивают женщину, как товар. Одни – как эскорт-приложение, другие – как домработницу. А сами женщины? Многие с удовольствием в товар превращаются. Точнее – в аукционный лот и аукциониста одновременно. При помощи модных шмоток, стилистов, стоматологов и пластических хирургов тюнингуют себя до полного гламура, а потом выставляют свои прелести на продажу. Хотя, бесспорно, сейчас женщины стали свободнее, чем раньше. Богатые уже сами выбирают и покупают сексуальных утешителей. Да только нужна ли женщинам такая свобода, когда мужиков приходится не только обхаживать, но и содержать, а случается, и защищать?»

Александра покрутила визитку в руках.

– Господи! Он же Онуфриенко! Онуфрий! НФР! – вспомнила запись из истории болезни.

«Совпадение? А может, это он и есть? Тот самый „пребывающий в состоянии благости“? Надо бы узнать при случае, когда он отмечает именины? Не двенадцатого ли июня? И если да, это невероятная удача!»

– Значит, день прожит не зря, – довольным голосом похвалила она себя, потом еще раз провела рукой по таинственной шкатулке, вздохнула, вытащила из сумки найденную на квартире тетрадку, которую Онуфриенко, быстро перелистав и пробежав глазами в машине, со словами: «Рукопись, которая может изменить вашу жизнь», – тоже вручил ей, устроилась в кресле, включила торшер, но вдруг вспомнила, что забыла позвонить Вадику.

«Бедняга, наверное, до сих пор от телефона не отходит», – подумала она и торопливо набрала номер.

Вадик ответил после первого же звонка.

– Вадюша, привет! Ты не поверишь, что у меня в квартире нашли! – сказала она торжествующе.

– И что же? – немного напряженно спросил он.

– Как что? Клад!

– И что там? Золото, бриллианты? – В голосе Вадима послышались смешливые нотки.

– В том-то и дело, что не знаю. Открывать нельзя, а то все пропадет.

Молчание на другом конце телефонной линии свидетельствовало – собеседник размышляет.

– Стухнет, что ли? – спросил он наконец. – Так ты не жди, сразу съешь или в холодильник убери, – хмыкнул он.

– Да ну тебя, Вадька! Я серьезно.

– И я серьезно. Если одна сразу съесть не можешь, друзей в гости пригласи. Меня, например.

– Ты об эту шкатулку зубы обломаешь!

– А-а! Так там шкатулка.

– А я тебе что говорю! Шкатулка, которую открывать нельзя.

– Не бери в голову, Сандрочка, привози, у нас в шестой палате «медвежатник» под психа косит.

– Я же говорю, открывать без ключа нельзя, потому что все содержимое пропадет.

– Это ты в инструкции пользователя прочитала? – язвительно поинтересовался Вадим.

– НФР сказал.

– А НФР – это?..

– А, шизофреник один! А может, мошенник. Я его исследую.