Наталия Антонова
Подарок смерти

Крупенников-младший демонстративно пожал плечами.

– И всё-таки я решусь задать вам ещё один вопрос.

– Да?

– Насколько мне известно, котов в туалет из квартиры не выводят. Существует специальный кошачий туалет.

Парень ухмыльнулся.

– А Бегемот предпочитает улицу. – И, предупреждая очередной вопрос Турусова, проговорил: – Почему, спрашивайте у самого Бегемота и его хозяина.

«И чего он на меня взъелся?» – подумал Турусов. И решил переключить своё внимание на отца ершистого парня.

– Василий Анатольевич, мы разговаривали с соседями. Никто не сказал про Анатолия Ивановича ни одного плохого слова.

Крупенников-старший кивнул:

– И не мог сказать. Папа был порядочным человеком.

– Правда, у вашего отца были разборки с соседом сверху.

– С Сергеем Савельевым?

– С ним самым.

– Так Серёга не только отца, всех доставал.

– Понятно. Мы хотели поговорить с Савельевым, но его нет дома.

– Наверное, уехал к какой-нибудь женщине.

– Да?

– А чего вы удивляетесь? Серёга не только меломан, но и казанова.

– Понятно. Ваш отец где-то работал?

– Естественно. Он главный инженер на заводе Колесова.

– Не было ли у него конфликтов на работе?

– Нет, отец никогда не жаловался ни на коллег, ни на начальство. Он вообще был человеком бесконфликтным.

Турусов почувствовал, как тяжело далось Крупенникову слово «был».

– Хорошо, перейдём к невесте вашего отца.

– Агнию Артемьевну тоже убили? – встревожился Василий Анатольевич. И как показалось капитану, встревожился искренне.

– Нет, её не убивали. Она приехала утром к вашему отцу, увидела его, и ей стало плохо. Она сейчас в больнице. Не буду скрывать от вас, в тяжёлом состоянии.

– Что вы хотели узнать о ней? – спросил Крупенников-старший.

– Ваш отец знал, что у Евстратовой до встречи с ним был роман с другим человеком?

– Понятия не имею. А при чём здесь это?

– Отвергнутый поклонник мог затаить обиду на вашего отца.

– Чушь! – сказал внук. – Времена испанских страстей отошли в прошлое.

– Не скажите, – ответил Турусов. – К сожалению, убийства на почве ревности и в наши дни не такая уж редкость.

– Вы знаете, кто был этот Отелло? – спросил внук.

– Знаем.

Оба мужчины посмотрели на капитана, и он объяснил:

– Завтра мы поговорим с ним. А теперь я попрошу вас обоих осмотреть квартиру.

– Зачем?

– Может быть, что-то пропало.

– Вы думаете, отца ограбили? – недоверчиво спросил Крупенников-старший.

– Исключать ничего нельзя, – ответил капитан.

Отец и сын походили какое-то время по квартире, заглядывая то в шкаф, то в ящики стенки. После чего сообщили, что на первый взгляд всё на месте.

– Вы не знаете, сколько у вашего отца было кухонных ножей?

– Понятия не имею, – ответил сын.

Внук тут же спросил:

– Можно взглянуть на нож, которым убили деда?

– Нельзя.

– Тайна следствия? – фыркнул парень.

– На этот раз нет. Просто преступник унёс нож с собой.

– Он что, чокнутый?

– Пока это нам неизвестно. Вы, – обратился Турусов к обоим, – давно навещали Анатолия Ивановича?

– Я был в прошлое воскресенье, – ответил сын, – заехал буквально на минутку. У меня были дела. Да и отец торопился на встречу с Агнией. Я подвёз его до Хлебной площади.

– А мы, – дождавшись своей очереди, сказал внук, – были с Ларисой у деда в среду. Привезли ему салат. Лариса сама делала. У неё есть фирменный из семги и экзотических фруктов. Дед салат съел, но когда Лариска ушла на кухню мыть посуду, шепнул мне, что предпочитает более простые блюда. Я ещё спросил его: «Те, что Агния готовит?» И он подтвердил мои предположения.

– Игорь Васильевич, вы в разговоре часто упоминаете свою девушку.

– И что? – не дав капитану договорить, ощетинился Игорь Крупенников.

– Ничего, – как можно мягче ответил Турусов, – я просто хотел узнать её полное имя, отчество, фамилию.

– Лариса Ипполитовна Студёная.

– Благодарю вас.

– Вам стало легче? – спросил не без иронии Крупенников-младший.

– Значительно, – без тени улыбки ответил капитан.

Крупенников-старший поморщился, как от зубной боли, но одёргивать сына не стал, хотя и чувствовалось, что он недоволен его поведением.

– Когда мы сможем забрать тело отца? – спросил он капитана.

– Скоро. Вам сообщат.

Крупенников-старший устало кивнул. А его сын спросил:

– Насколько я понимаю, подозреваемых у вас нет?

– Есть. И мы будем разрабатывать имеющиеся у нас версии.

– Но с нами вы своими версиями не поделитесь? – усмехнулся Игорь Крупенников.

– Пока нет.

– Мы можем идти? – спросил Крупенников-старший.

– Да. Квартиру мы опечатаем.

– Это ещё почему? – спросил Игорь.

– Так положено. Временно, – поспешил успокоить родственников капитан.

После ухода Крупенниковых Турусов постоял некоторое время посреди зала, потом с тяжёлым сердцем направился на кухню и, прихватив участкового, покинул квартиру убитого, предварительно опечатав её.

Ему ещё предстоял разговор с полковником Кочубеевым. Который и состоялся ближе к вечеру.

– Николай Егорович, – проинформировал полковника Турусов, – убийство очень смахивает на бытовую разборку. И подозреваемый, вписывающийся в эту версию, имеется.

– Так-так, – побарабанил Кочубеев пальцами по столу. – И кто же это?

– Сосед сверху, некто Сергей Савельев. Все слышали, что он часто хамил Крупенникову в ответ на его просьбу выключить музыку.

– Почему же он до сих пор не задержан? – спросил полковник.

– По словам соседки, Савельев уехал за город ещё в пятницу вечером.

– Так разве Крупенников был убит не в это же время?

– Нет, на другой день.

– Савельев мог не сразу уехать, переждать у кого-то из друзей, на следующий день вернуться, убить соседа, а потом покинуть город.

– Мог. Но зачем такие сложности?

Следователь промолчал, и Турусов продолжил:

– Меня смущает отсутствие на месте преступления ножа. Эксперты считают, что убит Крупенников обычным кухонным ножом.

– Так, может, преступник воспользовался ножом хозяина, потом вымыл его и положил на место?

– На ножах, принадлежащих Крупенникову, нет следов крови. Хотя при современных технологиях в лаборатории они были бы обнаружены под рукояткой.

– Значит, преступник всё-таки унёс нож с собой.

– Выходит, что так.

– К тому же на мойке на кухне обнаружены две стопки. Почему-то хозяин не вымыл их. То ли не успел, то ли его что-то отвлекло, и он забыл о них.

– Забыл? С чем связано это предположение?

– С тем, что если выпивали, то должна была быть хоть какая-то закуска. Однако грязной тарелки не обнаружено. Выходит, что тарелку вымыли.

– Может, не доели и сунули в холодильник?

– В холодильнике нет тарелки с нарезанной закуской.

– Понятно. В это время мог раздаться звонок мобильника. Вы проверили мобильник Крупенникова?

– Им сейчас занимаются специалисты.

– Так-так, что же ещё… Вам не приходило в голову обыскать квартиру Савельева?

– Приходило. Но я решил подождать до понедельника.

– Что ж, думаю, что вам, Виталий Сергеевич, виднее, – с некоторой задержкой ответил Кочубеев. – У вас есть ещё подозреваемые?

– Да, – кивнул Турусов, – Константин Ермолаевич Пушкарёв.

– Кто он?

– Бывший ухажёр невесты Анатолия Ивановича Крупенникова. По профессии ветеринар.

– Что ж, вероятно, он знает, где находится сердце не только у животного, но и у человека.

– Я тоже так думаю. И возникает вопрос, почему он не попал в сердце с первого удара?

– Мало ли, – отозвался полковник, – он мог сильно нервничать.

– Не исключено, – согласился Турусов. – Загвоздка заключается ещё и в том, что Агния Артемьевна Евстратова, по словам её подруги Терезы Лаврентьевны Ананьевой, рассталась с Пушкарёвым больше года назад. Чего он, спрашивается, столько времени выжидал?

– Интересный вопрос, – проговорил Кочубеев.

– У меня есть одно предположение, – обронил Турусов.

– И какое же?

– Пушкарёв мог узнать, что Евстратова и Крупенников решили узаконить свои отношения. Это могло подстегнуть злость отвергнутого мужчины и подтолкнуть его к мести.

– Могло быть и так, – согласился полковник. – Не зря итальянцы говорят, что месть то блюдо, которое подают холодным. Но мы всё-таки не итальянцы.

Турусов согласно кивнул.

– Однако поговорить с Пушкарёвым, конечно, следует, – продолжил полковник, – и выяснить, есть ли у него алиби.

– Этим я и собираюсь заняться завтра сразу с утра.

– Разумно, – одобрил Кочубеев и отпустил подчинённого.

Глава 5

Получив одобрение полковника Кочубеева, капитан Турусов на следующий день утром отправился к бывшему поклоннику Агнии Евстратовой – Пушкарёву.

Не важно, что было воскресенье. В чём-то это даже было хорошо – больше шансов застать мужчину дома.

Турусов сел в машину, до половины опустил окно и тронулся с места. Раннее воскресное утро ещё не успело пропитаться выхлопными газами автомобилей, и капитан с удовольствием вдыхал полной грудью весенний воздух, пахнущий начавшей распускаться листвой и ранними дикими растениями, такими как мать-и-мачеха, умудрявшимися вырастать на обочинах дорог. Как они жили по соседству с мчащимися мимо автомобилями, для людей оставалось загадкой. Но те, кто цветы замечал, мысленно благодарили мать-природу за этот скромный подарок своим блудным сыновьям и дочерям, всё упорнее отдалявшимся от её первозданности.

К большому огорчению Турусова, Пушкарёва дома не оказалась. Его пожилая соседка по площадке любезно сообщила, что Константин Ермолаевич уже уехал на работу.

– На работу? – удивился капитан. – Но ведь сегодня выходной!

– Болезни животных, как и людей, не знают выходных. К сожалению, – добавила женщина, – ветеринарная клиника, в которой работает Константин Ермолаевич, сегодня дежурная.

– Понятно. И вы, конечно, не знаете, где она находится, – упавшим голосом проговорил Турусов, мысленно представив, сколько времени займёт выявление адреса места работы Пушкарёва. Он уже успел укорить себя, что, понадеявшись на воскресный день, не выяснил адрес ветклиники вчера.

– Почему это я не знаю, – удивилась женщина, скрылась в недрах своей квартиры, чтобы через пять минут явиться с визиткой, – вот, пожалуйста.

– Спасибо, – искренне поблагодарил, обрадовавшись такой удаче, капитан.

До клиники он доехал, ни разу не застряв в пробке. В небольшой прихожей ветклиники его встретила молоденькая девушка и, приветливо улыбнувшись, спросила:

– А где же ваш питомец? Или вы хотите пригласить ветеринара на дом?

– Я сам питомец, – ответил капитан и по округлившимся глазам девушки понял, что ляпнул нечто, что не лезет ни в какие ворота, – извините, я не так выразился. У меня разговор к Константину Ермолаевичу. – Турусов развернул свои корочки.

– О! – вырвалось у девушки растерянно. – Я сейчас скажу о вас. – Она легко поднялась со своего места и скрылась за дверью кабинета ветеринара. Вернулась она почти мгновенно и проговорила просящим голосом: – Если у вас нет ничего срочного, то не могли бы вы пропустить вон ту кошечку? – девушка кивнула на молодого парня.

– Кошечку? – переспросил капитан, прикидывая в уме, можно ли хорошенького паренька назвать кошечкой. Хотя в нашем переменчивом мире и не такое возможно. Мысленно он прикинул, насколько срочным может быть его разговор к Пушкарёву, и, решив, что Крупенникову скорость уже никак не поможет, согласно кивнул. И тут, к огромному облегчению капитана, за пазухой парня что-то зашевелилось и мяукнуло. Кошечка оказалась что ни на есть настоящей. Она высунула наружу серебристо-серую пушистую голову и снова жалобно мяукнула.

– Да-да, – проговорил капитан поспешно, – пусть проходит, я подожду. – И он сел на освободившееся место.

Ждать пришлось довольно долго. Прошло минут сорок, прежде чем открылась дверь и из неё задом вывалился хозяин кошечки. Он всё ещё продолжал благодарить ветеринара, поэтому пятился и повторял:

– Спасибо, доктор! Спасибо!

Наконец парень повернулся лицом и направился к столу девушки.

Турусов встал, дошёл до двери и посмотрел на девушку, но она была полностью занята разговором с хозяином пушистой любимицы.

Турусов постучал в дверь ветеринара.

– Да-да, входите, – его наконец-то пригласили в кабинет.

За столом сидел моложавый блондин. Даже не скажешь, что ему скоро на пенсию, если судить по тому, что он ухаживал за Агнией Артемьевной Евстратовой. «Хотя, – подумал капитан, – в наше время женщины не так уж редко встречаются с мужчинами, которые значительно моложе их». И лишь внимательно приглядевшись к Пушкарёву, Турусов заметил, что светлые волосы ветеринара сильно пересыпаны сединой. «Быть натуральным блондином совсем не так уж плохо, – промелькнуло в голове, – седина не бросается в глаза. Не то что на моих каштановых – один волосок, и тот сразу станет заметным».

– Вы ко мне? – спросил мужчина. – По делу? Сашенька сказала…

Турусов вспомнил, что на бейджике девушки было указано имя Александра, и кивнул.

Не дожидаясь приглашения, капитан пододвинул к столу доктора свободный стул, сел на него и развернул удостоверение.

– Я не совсем понимаю, зачем я мог понадобиться вашему ведомству? – растерянно спросил ветеринар.

– Вы знакомы с Агнией Артемьевной Евстратовой? – задал вопрос Турусов.

Пушкарёв сразу же вскинул на капитана встревоженный взгляд.

– Агния? Что с Агнией? – спросил он.

– Вы давно видели её?

– Прошёл год, два месяца и семнадцать дней. Она что, пропала?

«Как точно он помнит», – подумал капитан и проговорил вслух:

– Надо ли понимать это так, что с тех пор вы не виделись даже случайно?

– Да, это именно так. В большом городе столкнуться нос к носу, даже если живёшь в одном районе, трудно, но я к тому же избегал посещать места, где мы часто бывали с Агнией вместе, где она любила, по её словам, бывать с подругой или одна.

– Зачем же понадобилась такая предосторожность?

– После нашего расставания мне было бы очень больно видеть Агнию. Но почему вы меня об этом расспрашиваете? С Агнией что-то случилось?

– Можно сказать и так, – подтвердил опасения Пушкарёва капитан. – Она находится в больнице.

– В больнице? Но она никогда не жаловалась на здоровье.

– Даже учитывая её возраст?

– На что вы намекаете? – рассердился Константин Ермолаевич.

– Только на то, что Агния Артемьевна не так юна, как вы это себе представляете.

– Я прекрасно знаю, сколько Агнии лет, – отрезал Пушкарёв, – она никогда не скрывала от меня своего возраста. – Так что же произошло с Агнией? – требовательно спросил он.

– Убит жених Агнии Артемьевны.

– Как то есть убит? – недоумённо переспросил мужчина.

– Его зарезали в собственной квартире.

– О господи! – вырвалось у Пушкарёва. – Бедная Агния.

«Он просто зациклен на Евстратовой», – подумал про себя капитан и проговорил:

– Я думаю, что уместнее было бы пожалеть Крупенникова. Всё-таки он мёртв, а ваша знакомая жива.

– Вот именно, – нетерпеливо проговорил Пушкарёв, – он мёртв, и ему моё сочувствие совершенно ни к чему, а Агния жива, и, значит, она страдает.

– Можно сказать и так, – согласился капитан. – Я бы хотел узнать у вас, где вы были с вечера. – Он назвал приблизительное время убийства Крупенникова.

Турусов ожидал услышать в ответ, что Пушкарёв был дома один и никакого алиби у него, следовательно, нет. Но неожиданно для капитана Константин Ермолаевич смутился и пролепетал:

– Меня не было дома.

– Вот как?

«Неужто он при всей своей влюблённости в Евстратову не утерпел и завёл любовницу?»

– Меня и в городе не было, – продолжил ветеринар.

– Интересно…

– Ничего интересного! – неожиданно рассердился Пушкарёв. – Да, я злоупотребил своим должностным положением!

«Неужели Константин Ермолаевич соблазнил юную Сашу? Ай да ветеринар, ай да…» Додумать капитан не успел, так как Пушкарёв, набрав полную грудь воздуха, выдал:

– Ко мне приехал мой старый друг из другого города и уговорил меня поехать на ночную рыбалку! Я не мог ему отказать!

– Простите! – вытаращил глаза Турусов. – Чего вы морочите мне голову! Где здесь должностное преступление?

– Не преступление, а нарушение, если хотите, то злоупотребление. Дело в том, что в ту ночь я должен был дежурить в клинике. Но я упросил молодого коллегу заменить меня и, кажется, сорвал ему свидание с девушкой.

«Тоже мне злоупотребление», – со смесью разочарования и насмешки подумал Турусов.

– Вы были со своим другом на рыбалке всю ночь?

– Да, уехали из города в пять вечера.

– Кто это может подтвердить, кроме вас и вашего друга?

– Мой сосед и его зять с сыном. Они тоже были с нами.

– Вам не хотелось побыть с другом наедине?

– Мой друг мужчина, а не барышня! К тому же компанией проще и веселее, – пояснил ветеринар.

Капитан ничего по этому поводу сказать не мог, так как рыбалкой он не увлекался. А если и ловил кого-то, то только бандитов и граждан, нарушающих закон.

– Когда вы вернулись в город?

– В воскресенье утром, – ответил Пушкарёв.

– То есть сегодня?

– Да, в пять утра.

– И сразу отправились на работу?

– Не сразу. А в восемь утра.

– Ваш друг остался в вашей квартире?

– Нет, он выехал вместе со мной, я подбросил его в центр.

– Чего же ему не спалось? – проворчал капитан.

Ветеринар в ответ только усмехнулся и, тотчас став серьёзным, спросил:

– В какой больнице лежит Агния Артемьевна?

– В четвёртой городской. Но вас туда не пустят.

– Это ещё почему? – обиделся мужчина.

– Евстратова в тяжёлом состоянии, – нехотя признался капитан и добавил: – Возле неё дежурит Тереза Лаврентьевна Ананьева.

– В преданности которой сомневаться не приходится, – мрачно констатировал Пушкарёв.

– Вы имеете что-то против Терезы Лаврентьевны?

– Ни в коем случае! – быстро ответил Пушкарёв и пояснил: – Просто она всегда рядом с Агнией, как тень отца Гамлета.

– Интересное сравнение заботливой подруги с призраком.

– Просто с языка сорвалось.

«Просто ничего не бывает, – подумал капитан, – видно, что Константин Ермолаевич не любит Терезу Лаврентьевну, ох как не любит. Интересно, чем могла ему насолить Ананьева».

Понимая, что на этот вопрос ответа он не получит, Турусов задал другой:

– Когда я могу застать дома вашего приятеля?

– А вы позвоните ему, – пожал плечами Пушкарёв и продиктовал номер мобильника друга. – А соседи, – сказал он, – думаю, ещё дома отсыпаются. Кроме зятя. Ему сегодня тоже на работу.

– И где он работает? Дежурит где-то?

– Нет. Он стюард, и его самолёт, – Пушкарёв посмотрел на висящие на стене часы, – вылетит через двадцать семь минут.

– Ничего, – снисходительно отозвался капитан, – для подтверждения вашего алиби вполне хватит слов вашего друга, соседа и его сына.

– А вы что же, надеялись, что это я убил жениха Агнии? – изумлённо спросил Пушкарёв.

– Боже упаси, – поднял обе руки капитан и позволил себе пошутить: – На самом деле я не такой кровожадный, каким кажусь на первый взгляд.

– Рад за вас, – пробурчал ветеринар и вздохнул облегчённо, когда Турусов покинул его кабинет.

Через минуту Пушкарёв нажал на устройство связи и спросил помощницу:

– Сашенька, у нас есть ещё кто-нибудь по записи?

– Должны подойти через полчаса. Я думаю, что вы его помните! Ураган! Со сломанной лапкой.

Константин Ермолаевич прекрасно помнил здорового пса по кличке Ураган. Пёс и впрямь стремительно носился, так что имя ему подходило. В результате сломал себе лапу. Хорошо ещё, что этот здоровяк был спокойным и доверчивым пациентом. Он смотрел на ветеринара большими коричневыми глазами с толикой грусти и необъяснимого умиротворения, как смотрит мастер своего дела, получивший травму и теперь наслаждающийся законным отдыхом.

Константин Ермолаевич профессию выбрал осознанно и искренне любил всех своих пациентов.

– У Пушкарёва алиби, – отзвонился тем временем Турусов своему начальнику. Он не сомневался, что свидетели подтвердят алиби Константина Ермолаевича. Хотя и собирался переговорить и с приятелем, и с соседями Пушкарёва.

– Вот и хорошо, – благодушно отозвался полковник Кочубеев, – ты, капитан, до завтра передохни, а завтра с утра к Савельеву. Неплохо было бы не только допросить его, но и, как мы с вами договаривались, провести у него обыск. Так что не забудьте ордер.

– Сделаем, – ответил капитан. «Ну, вот и у меня выходной, вернее, половина выходного», – подумал он, не слишком весело отключив связь с начальством. И тут вспомнил, что дома у него из съестного только полузасохший кусок сыра, пачка с пельменями и половина пакета томатного сока. Даже хлеба нет. Придётся тащиться в супермаркет, вздохнул капитан и подумал: «Может, пора жениться?» – и усмехнулся, вспомнив, что многим его коллегам жёны пишут списки продуктов, которые нужно купить после работы. Так что от походов в супермаркет не отвертеться, будь ты хоть трижды женат. «Но в то же время, – промелькнула озорная мысль, – хотя бы не надо будет ломать голову над тем, что покупать, жена всё чётко распишет по пунктам». Кто бы знал, как иногда хочется, чтобы хоть в мелочах кто-то за тебя всё решил. «Женюсь!» – решил капитан не слишком уверенно.

Перегрузив купленные продукты из тележки в машину, Турусов прикинул, насколько ему хватит еды. Решил, что на полторы недели точно, тронул автомобиль с места и поехал обедать в небольшое уютное кафе «Белоснежка».

Официанты и официантки в этом кафе обслуживали клиентов в костюмах гномов и гномих. На этот раз Турусова обслуживала официантка с длинными ногами и ласковой улыбкой. Она смотрела на Турусова томными голубыми глазами так проникновенно, словно знала его тысячу лет. И это растрогало капитана. Он тоже ей улыбнулся. Заказал первое, второе и чай с лимонным пирогом. В «Белоснежке» не было изысков и экзотических блюд, но готовили вкусно и цены не оставляли отобедавших без штанов. В общем, те, кто хоть раз побывал в «Белоснежке», возвращались снова и снова. Чаевыми капитан свою гномиху не обидел, и она прошептала искренне и горячо, точно объяснялась в любви:

– Приходите к нам ещё.

– Всенепременно, Людочка, – ответил Турусов, прочитав на бейджике имя девушки.

* * *

Тереза Лаврентьевна дневала и ночевала в больнице, сначала она ни на минуту не оставляла свою подругу Агнию без присмотра. Потом, когда той стало лучше, Ананьева стала помогать другим больным и охотно отзывалась на просьбы медперсонала. Вскоре её знали в отделении почти все и восхищались её милосердием и самоотверженностью. Ещё бы, так ухаживать за подругой. Тут за родными и то не все спешат приглядывать.

Вот только сыну Агнии Мише она позвонить забыла. В чём и призналась напомнившему ей об этом капитану Турусову.

– Совсем из головы вылетело, товарищ капитан.

– Так позвоните прямо сейчас, – упрямо проговорил Турусов.

– Сейчас, сейчас, Виталий Сергеевич.

На этот раз она действительно позвонила сыну Агнии и даже дозвонилась до него. Вот только как сказать ему о несчастье, приключившемся с матерью, она не знала. Поэтому проговорив, «здравствуй, Мишенька», она замялась.

– Здравствуйте, тётя Тереза, – сразу узнал её Журавлёв и спросил: – Вы чего звоните? Как мама? Я тут закрутился и забыл ей позвонить.

– С мамой сейчас всё нормально, – вырвалось у Терезы Лаврентьевны, – ты когда приедешь?

– Мы с Лидой вылетим, как и договаривались, через неделю.

– Хорошо, мы будем вас ждать.

– У вас точно всё нормально? – неожиданно встревожился Михаил Журавлёв.

– Точно, – ответила женщина, изо всех сил стараясь, чтобы её голос не задрожал и не выдал её с головой.

Она справилась со своей задачей, потому что сын Агнии произнёс оптимистично:

– Тётя Тереза, передавайте маме привет. Представляю, как она захлопоталась.

– Да-да, – пролепетала Ананьева. У неё язык не повернулся сказать Михаилу Журавлёву правду. «Вот приедет и узнает», – решила она. «А так расстроится, и мало ли что может произойти», – подумала она, успокоив свою совесть принятым решением.

Врачи сказали, что теперь Агнии ничего не грозит и подруга скоро пойдёт на поправку. Телефон у Евстратовой был отключён. Так велели доктора. Поэтому Тереза соврала, что не она звонила Михаилу, а он ей.

– Правда? – обрадовалась Агния.

– Да, дорогая, – подтвердила свою ложь Ананьева и повинилась: – Агния, дорогая, я не сказала Мише, что ты в больнице. Не хотела его расстраивать. Не знаю, правильно ли я поступила.

– Конечно, правильно, – заверила её Евстратова, – я как раз хотела тебя предупредить, чтобы ты пока Мишеньке ничего не говорила, да забыла.

– Я у тебя и сама сообразительная, – пошутила Тереза и ласково погладила исхудавшую всего за пару дней руку подруги.

– А Толечки больше нет, – беззвучно прошептали губы Евстратовой.

Увидев, что на глазах подруги выступили слёзы, Тереза перепугалась.

– Агния, родная, я умоляю тебя, не надо. Тебе нельзя расстраиваться. Подумай о Мише, обо мне, о Лидочке. Агния, Агничка, – повторяла Тереза Лаврентьевна на разные лады имя подруги. – Я позову доктора?

– Нет-нет, – прошептала Агния Артемьевна, – я сейчас успокоюсь, – дай мне, пожалуйста, минеральной воды.

Ананьева бросилась выполнять просьбу подруги. А Евстратова постаралась взять себя в руки. Умом она понимала, что её слёзы не оживят жениха. Но так хотелось выплакаться, повыть в голос по-бабьи, оплакивая свою горькую потерю. Горевать долго она не станет из страха, что сама может остаться разбитой болезнями развалюхой. Кому она в таком случае будет нужна? Конечно, у неё есть сын и внучка. Но, во-первых, они живут в другой стране. А во-вторых, она не хочет портить им жизнь, превращаясь в обузу. Ещё у неё есть верная Тереза. Но подруга и сама немолода, да и не может Агния, не имеет права превращать Терезу в вечную сиделку.

Евстратова выпила принесённую подругой воду, нашла в себе силы улыбнуться и спросила:

– Какая сегодня погода за окном?

– Погода замечательная! – у Терезы отлегло от сердца, когда она увидела, что подруге немного полегчало. – Поправляйся побыстрее, и мы пойдём с тобой гулять в саду. У них тут столько яблонь и ранеток! И уже все зацвели!

– Как я люблю ранетки, – выдохнула Агния.

– Я помню об этом, дорогая. Мы купим с тобою целое ведро спелых ранеток и сварим варенье!

– Варенье лучше из китайских яблочек сварить, – задумчиво проговорила Агния Артемьевна.

– И из китайских яблочек сварим! – подхватила Тереза Лаврентьевна. – А когда ты полностью поправишься, – продолжила она воодушевлённо мечтать, – мы отправимся с тобой в круиз по Волге! Правда ведь отправимся? – спросила она подругу.

– Непременно, – согласилась Агния и проговорила виновато: – А теперь можно я немного посплю? А то что-то силы оставили меня.

– Поспи, дорогая, конечно, поспи. – Тереза Лаврентьевна заботливо поправила одеяло подруги и на цыпочках, крадучись, вышла из палаты.

Она подошла к открытому окну в коридоре и чуть ли не до половины высунулась из него.

– Осторожнее, Тереза Лаврентьевна, – проговорила проходившая мимо медсестра, – не вывалитесь.

– И не подумаю, – весело отозвалась Ананьева, – просто я по свежему воздуху истосковалась.

– Так выйдите в сад, погуляйте.

– Не хочется Агничку одну надолго оставлять.

– Ну, как знаете, – отозвалась медсестра и заторопилась по своим делам.