Наталия Антонова
Не девичья память

Глава 2

На следующее утро Мирослава встала пораньше, умылась, оделась и поспешила на кухню, думая, что бы такое неприхотливое соорудить на завтрак. Но, оказывается, об этом уже подумал сам хозяин. На столе стоял салат из овощей, на плите скворчала яичница.

– О! – сказала Мирослава, – как вы, однако, угадали.

– У меня все было наготове, а как только услышал ваши шаги, сковороду поставил на огонь. – Богдан смущенно улыбнулся: – Я, кажется, плохо продумал процесс питания. Сам привык утром перехватывать что-то на скорую руку. А вас предполагал кормить в кафе…

– Все нормально, – отмахнулась Мирослава и заметила развалившегося на угловом диване кота.

– Хотела спросить у вас, как зовут это чудо природы. – Она кивнула в сторону рыжего.

– Ваську-то?

– Значит, кота зовут Василием…

– А как еще могут звать этого разбойника с большой дороги?!

– Почему разбойника?

– Ну, во‐первых, он приблудный. Залез на веранду к отцу как раз в день, когда к нему должны были прийти друзья. И первым делом попробовал все, что было на столе. Папа входит с бутылкой коньяка, предвкушая чудесный вечер, и кого он видит?!

Мирослава фыркнула, представив лицо вошедшего хозяина.

– Правильно, наглого кота, пожирающего деликатесы.

– И что ваш отец? – улыбнулась девушка.

– Ничего, пригрел наглеца. А вскоре Василий, освоив территорию, прибрал к лапам и мой дом.

– Думаю, что вы не сильно этому огорчились.

– Нет, конечно. А Лиза так вообще в нем души не чает.

Мирослава подозвала кота и вручила ему ломтик колбасы, выковыряв его из яичницы, которую поставил перед ней Богдан.

Кот сначала понюхал колбасу и только потом с достоинством стал жевать угощение.

– Не думайте, что он голодный, накормлен раньше нас, – небрежно заметил Трофимов. – Кстати, завтра должна приехать Лиза. Думаю, что вы понравитесь друг другу.

Мирослава согласно кивнула.

– А пока, – сказала она, – я хотела бы поговорить с матерью Олега.

– А надо? – встревожился Богдан. – Не думаю, что она сообщит вам что-то новое.

Мирослава пристально посмотрела в лицо мужчины:

– Без разговора с Еленой Павловной мне не обойтись.

– Да, конечно, вы правы, я веду себя как мальчишка. Просто крестной уже и так досталось, и мне хочется оградить ее от какой-либо боли.

Мирослава молчала, вполне понимая чувства Трофимова, но тем не менее не собиралась отступать от намеченных действий.

– Я договорюсь с Еленой Павловной и отвезу вас на встречу с ней, – вздохнул он.

– Замечательно. Только не затягивайте. И для вас, и для меня будет лучше, если мы не будем откладывать дела в долгий ящик.

Трофимов кивнул и, немного подумав, добавил:

– А пока, если вы не возражаете, наш шофер отвезет вас в квартиру, где жил Олег. С квартирной хозяйкой я уже договорился. Она знает, что вы частный детектив.

– Ну, что ж…

Трофимов вызвал машину, и она прибыла буквально через полчаса.

Шофер был довольно молодым улыбчивым парнем, звали его Семеном, и он абсолютно ничего не имел против того, чтобы возить по городу любого человека, необходимого Трофимову.

Мирослава ни о чем не спрашивала шофера, который был с ней предупредителен и весьма вежлив.

По мере того как они продвигались по улицам, он рассказывал ей о достопримечательностях своего родного города. Речь Семена была исполнена энтузиазма. По-видимому, парень искренне любил свой город.

Волгина слушала вполуха, больше думая о предстоящем разговоре с квартирной хозяйкой покойного Олега. Она не сомневалась, что женщина постарается быть откровенной, скорее всего ей неплохо заплатили за разговор с частным детективом…

Волгина не ошиблась.

Хозяйка открыла дверь, едва она поднялась по лестнице и дотронулась до кнопки звонка.

– Здравствуйте, я…

– Ой, я все знаю, – не дала ей договорить высокая седовласая женщина, открывшая дверь. – Меня зовут Мария Петровна Лемешева.

– Очень приятно, Мирослава Волгина, – произнесла Волгина положенную в таких случаях фразу.

– Проходите, пожалуйста, на кухню, я уже и чай поставила.

– Спасибо. – Мирослава прошла за хозяйкой и села за стол, застеленный клеенкой с выбитыми на ней замысловатыми букетами сирени и фиалок.

На столе уже стояли не так давно испеченные ватрушки с творогом и две вазочки: с конфетами-карамелью и вишневым вареньем.

– Угощайтесь. – Мария Петровна поставила перед Волгиной чашку с хорошо заваренным чаем и пододвинула поближе к гостье ватрушки.

– Спасибо, – Мирослава надкусила ватрушку, – очень вкусно.

– А то! – обрадовалась Мария Петровна. – Это еще рецепт моей прабабушки.

Волгина съела ватрушку, выпила полчашки чая и, поблагодарив хозяйку, приступила к разговору:

– Мария Петровна, я хотела узнать у вас, как именно вы обнаружили тело Олега Коршунова.

Лемешева тяжело вздохнула:

– Тут такое дело, квартиру эту я сдавала полгода, сама жила у дочери.

– А как именно вы сдали Олегу квартиру? Вы давали объявление в газету или через знакомых?

– Да, Нюра Фролова мне его сосватала! Соседка моя с первого этажа. Она уборщицей в фирме матери Олега работает. Начальницу свою очень хвалила, мол, и справедливая, и щедрая, и к работникам хорошо относится. Например, Нюра простая уборщица, а хозяйка ее по имени-отчеству величает Анной Григорьевной, ко всяким праздникам там подарки, а в позапрошлом году у Нюры ноги разболелись. Так хозяйка ее за счет фирмы в санаторий на месяц отправила. Ну, видано ли это в наше-то время?! Так что, когда Нюра узнала, что сыну хозяйки квартира понадобилась, она и подсуетилась.

– А с Олегом Анна Григорьевна была знакома?

– Ну, какое там, знакома, – отмахнулась Лемешева, – так, видела его несколько раз, когда он к матери приходил. С виду он ей показался приличным парнем.

– Таким он и вам показался?

– Я ничего плохого об Олеге сказать не могу. Платил вовремя и щедро. Квартире моей урону никакого не наносил. Соседи иногда жаловались, что шумно у него до часу ночи бывает и до двух. Но не так, чтобы часто. Да и дело-то молодое…

– Вы не знаете, как часто к нему приходили гости?

– Нет, не знаю. – Лемешева замолчала и через секунду нерешительно добавила: – Если очень нужно, то можно поспрашивать моих соседей по лестничной площадке…

– Хорошо, я, пожалуй, так и поступлю, – согласилась Мирослава.

– А теперь расскажите мне все подробно о том дне, когда вы его обнаружили.

– Да. Так вот. – Было заметно, что женщина сильно волнуется.

Мирослава, понимая это, не торопила хозяйку.

– Я ведь и не собиралась в тот день-то приезжать. Да мне Геннадий Тимофеевич, его квартира находится под моей, позвонил с утра пораньше. Кричит, что из моей квартиры, значит, к нему вода капает.

– Я ему говорю, подниметесь к Олегу и разберитесь. А он кричит, что звонил в дверь, но никто дверь не открывает. Так что пришлось мне приехать. Сначала попыталась до Олега по телефону дозвониться, но, увы. Короче, я приехала и стала звонить в квартиру. У нас уговор был, что я без предупреждения дверь не буду открывать. А потом пришлось, Геннадий Тимофеевич за моей спиной топчется и уже дурным голосом ругается. Открыла я квартиру. Сосед сразу в ванну побежал, а у меня там кран длинный, его можно перевести из ванной на раковину в умывальнике, так его не довели до раковины, и плохо закрыли, он по капле мимо капает, вот к соседу и протекло. Кран мы закрыли, и сосед ушел, а я сначала воду тряпкой собрала, потом уж зашла в комнату, до нее по коридору нужно идти, а видели вы, какой он у меня длинный.

– Вас не встревожило то, что Коршунов не открыл вам дверь и потом не вышел навстречу?

– Нет, – покачала головой Лемешева, – он мог уйти на работу, а мог и вообще не ночевать ночью дома. Девушки, друзья, мама, понимаете?

Мирослава кивнула.

– Ну вот, зашла я, значит, в комнату, а он там, сердешный, лежит. – Мария Петровна прижала руку к груди и всхлипнула. – Перепугалась я сильно, закричала, а потом уже звонить бросилась в «Скорую» и в милицию.

– В полицию, – поправила Мирослава машинально.

– Ну да, в нее самую.

– Опишите, пожалуйста, что вы увидели, это очень важно.

– Лежит он голый, ну, то есть Олег. И связанный весь, руки, ноги и… – Лемешева замялась, – там, ну, внизу у него тоже веревочкой все затянуто было… Как же это можно было до такого изуверства дойти? Над молодым парнем так издеваться. Доктор потом сказал, что у Олега сердце не выдержало. И как земля таких носит?! – произнесла она осуждающе.

Мирослава вздохнула и тихо спросила:

– Больше вам ничего в глаза не бросилось?

– Вроде, нет. Но я ведь тогда не в себе была. Олегу-то «Скорая» не понадобилась, а мне два укола сделали, так мне плохо было.

– Я понимаю, – проговорила Волгина.

Они немного помолчали.

– Мария Петровна! А вы не заметили чего-нибудь, каких-либо вещей, которые не принадлежали ни вам, ни Олегу?

– Так я его вещей-то всех и не знаю.

– Ну, наверное, кто-то из родственников забрал потом вещи Коршунова?

Лемешева кивнула.

– Елена Павловна мне позвонила, потом пришли Трофимовы отец с сыном и все забрали.

– И из оставшихся вещей ничего не было чужого, вам не принадлежащего?

– Нет, ничего не было. В тот день на столе стояли стаканы. Но они мои. Бутылка была уже выпитая… Еще закуска на моих же тарелках.

– Понятно, вы проводите меня к вашим соседям?

– Провожу.

Но из разговоров с соседями Мирослава ничего нового не узнала. Они жаловались на то, что квартирант Лемешевой довольно часто приводил друзей, женщин, и было у него шумно до глубокой ночи. В ответ на замечания и просьбы он дерзил и насмехался.

Описать же толком соседи никого не смогли, не приглядывались, мол. Соседка из квартиры напротив вспомнила, что, когда выбрасывала мусор еще весной, вместе с Олегом по лестнице поднимался парень, которого Олег называл Пашей.

Поблагодарив Марию Петровну и ее соседей, Мирослава спустилась вниз и села в машину.

– Теперь-то куда? – спросил Семен.

– Пока к Богдану в коттедж.

Высадив Мирославу у ворот, машина умчалась.

Мирослава вошла во двор, поднялась на крыльцо и с изумлением обнаружила, что дверь открыта. Но она точно ее закрывала! Неужели Трофимов пришел домой с работы среди бела дня… Маловероятно.

И тут зазвонил ее сотовый.

– Как у вас дела? – раздался голос Трофимова.

– Пока никак. Вы на работе?

– Естественно.

– Но…

Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась симпатичная рыжеволосая девушка. Ее нос и щеки были усыпаны веснушками, что придавало ее лицу весьма задорный вид.

– О! Это вы?!

– Я… – Мирослава удивленно кивнула.

– Я имею в виду вы – частный детектив?

– Алло-алло, – тем временем вибрировал голос в сотовом, – куда вы пропали?!

– Я не пропала.

– Что случилось?!

– Кажется, это Богдан надрывается?! Скажите ему, что я приехала! Я Лиза.

– Очень приятно, Мирослава.

– Что?! – изумилась трубка.

– Ничего. Я знакомлюсь с вашей невестой.

– Лиза приехала?! А мне не позвонила! Ну, Пеппи – Длинный Чулок, ну, погоди!

– Это вы кому? – удивленно спросила Мирослава.

– Лизе, естественно, ладно, вы пока знакомьтесь, а я потом перезвоню.

Услышав гудки, Мирослава убрала сотовый и поинтересовалась:

– Скажите, а как вас называет жених в минуты, э… нежности?

Лиза весело сощурила зеленоватые глаза и засмеялась:

– Он что, уже проболтался?

– Ну…

– Признаюсь, – Лиза прижала руку к груди и поклонилась, – я у Бони ни рыбка, ни птичка, ни кисонька, а Пеппи – Длинный Чулок.

– А Боня, это Богдан?

– Угу.

– Ну, хорошо, разобрались, – перевела дух Мирослава.

– А как вас зовут родственники и любимый человек? – поинтересовалась Лиза.

«Да, непосредственная девушка», – подумала Мирослава про себя, а вслух сказала:

– Никаких экзотических имен не имею. Так и зовут Мирослава или Слава.

– Ага, здорово, но я так понимаю, что вы предпочитаете, чтобы вас называли Мирослава.

– Правильно понимаете, – улыбнулась девушка.

– Но признайтесь, – хитро сморщила носик Лиза, – вас, наверно, в детстве, дразнили Волгой?

– Нет, – ответила Мирослава.

– Почему? – разочарованно протянула девушка.

– Потому что я дралась, применяя милицейские приемы, которым научилась у сослуживцев деда.

– А ваш дед служил в милиции?

– Да, начальником убойного, в отставку полковником ушел.

– С вами все понятно…

– Надеюсь, – усмехнулась Волгина.

– Вы, наверное, проголодались, а я тут болтаю невесть что и держу вас на пороге.

– Да нет, я не голодна, меня уже накормили ватрушками.

– О! Надеюсь, не фрекен Бок?

– Нет, всего лишь свидетельница по делу.

– Вы едите спагетти с овощами и сыром?

– Я ем почти все.

– Отлично, я тоже. Вообще в отношении еды мне с семьей повезло, – и, поймав удивленный взгляд Мирославы, весело пояснила: – Богдан и его папа тоже всеядны. У нас в семье один гурман, – она кивнула в сторону скамейки, – это Василий.

Елизавета рассмеялась, и ее естественный задорный смех пришелся Мирославе по душе.

Пообедав, девушки расположились в гостиной, естественно, в компании Василия.

За обедом Елизавета успела рассказать Мирославе с красочными подробностями о музыкальном фестивале, на который она ездила, и теперь продемонстрировала привезенные фотографии.

– А вы знали Олега? – осторожно спросила Волгина.

– Знала, – кивнула Елизавета, – но не очень близко. Мы не общались…

– Почему? Олег здесь не бывал?

– Здесь нет. Мы познакомились на Дне ангела Елены Павловны. Мне пришлось пойти, как уже вполне официальной невесте Богдана. Да и самой мне хотелось познакомиться с родственниками и близкими Богдана. Хотя не знаю, крестную можно назвать родственницей?

Мирослава пожала плечами, она сама была не сильна в этом вопросе, впрочем, как и во всем, что хоть как-то было связано с религиозными или родственными ритуалами.

– На самом деле Богдан относится к Елене Павловне почти что как родной сын. Он ведь, наверное, вам уже рассказал о непростых отношениях в их семье? – вздохнула Лиза.

– Да.

– Ну, вот, а между Олегом и Богданом братских отношений не было. Разве что в раннем детстве.

– Почему, как вы думаете?

– Мой Богдан – пахарь, трудяга, он всю жизнь всего добивался сам. Папа его поддерживал морально и всегда поощрял инициативу. А Олег вырос на всем готовом. Вы, конечно, извините, но мне показалось, что Елена Павловна при Олеге играла роль золотой рыбки…

– То есть?

– Все, что Олег хотел, он получал на блюдечке с голубой каемочкой. Ему не надо было напрягаться. И деньги у него всегда были.

– Тоже мамины?

– По большей части, думаю, да. Хотя он и устроился на работу…

Елизавета быстро поднялась, приставила стул к шкафу и что-то достала сверху.

– Фу, – произнесла она, – опять пыль налетела.

Мирослава увидела у нее в руках старый фотоальбом, обтянутый фиолетовым плюшем.

Лиза шлепнула по альбому рукой и от души чихнула, разгоняя рукой небольшое облачко пыли.

– Вот, посмотрите, это старые снимки. На них Богдан и Олег запечатлены еще детьми, а Елена Павловна и Юрий Евгеньевич такие молодые. Даже не верится…

Мирослава с интересом принялась рассматривать фотографии.

Елена Павловна оказалась красивой женщиной с правильными чертами лица, большими глазами и чувственными губами.

«Жаль, что фотографии не цветные», – подумала она, гадая, какого цвета глаза красавицы, запечатленной на старом фото.

Елизавета точно угадала ее мысли:

– Глаза у Елены Павловны пронзительно-голубые. Волосы были русые, когда я увидела ее в первый раз. А сейчас она практически совсем седая…

Мирослава посмотрела на фото Юрия Евгеньевича.

Статный, можно сказать, представительный, он внушал доверие, его можно было смело отнести к тому типу мужчины, на плечо которого смело могла бы опереться любимая женщина. Они смотрелись рядом гармоничной парой, и было непонятно, почему Елена Павловна видела в Трофимове-старшем только друга.

Особенно понравился Мирославе снимок, где еще юные Лена и Юра сидели на качелях. Оба счастливо улыбаются. Волосы девушки и ее юбка разлетаются от движения, и, может быть, от ветра.

– Это в нашем городском парке, – подсказала Лиза, – и не поверите, на этих качелях все еще качаются. – Девушка погрустнела.

– Что с вами, Лиза? – спросила озадаченная Мирослава.

– Я просто о времени подумала…

– Вы куда-то должны идти?

– Да, нет, я в глобальном смысле, – и тут губы Лизы тронула улыбка, – я, кажется, такая дурочка.

– Непохоже, – заверила Мирослава, не сумев скрыть улыбки.

– Знаете, отчего мне взгрустнулось?

– Ну…

– Не угадаете! Я вдруг представила, что пролетели годы, и я, как Елена Павловна, стала вся седая и смотрю на свои фотки, где я юная и счастливая.

– Рано или поздно это случается со всеми, кому повезет, – заметила Мирослава.

– Что значит повезет? – неподдельно удивилась Лиза.

– Повезет дожить до седин и старости. А счастливой можно быть и в старости.

– Наверное…

– Кажется, мы с вами ударились в философию. Еще немного и будем рассуждать о смысле жизни.

Лиза рассмеялась:

– Вы правы, умею я отвлечь от дела глупостями.

– Заметьте, я ничего такого не говорила. – Мирослава перевернула еще несколько страниц, вглядываясь в лица девушки и юноши, молодого мужчины и молодой женщины… Потом пошли детские фотографии сначала Богдана, потом и Олега.

Мирослава бегло просмотрела следующие страницы, пока взгляд ее не наткнулся на повзрослевших мальчиков.

Богдан был сильно похож на отца. Фотографий его матери в альбоме почти не было.

Мирослава отыскала всего две. На них была изображена грустная женщина с маловыразительным лицом, казалось, что сын не унаследовал от матери ни единой черточки…

Олег тоже был не похож на свою мать. В отличие от Елены Павловны волосы у него были темные…

– Олег был брюнетом? – спросила Мирослава.

– Я бы так не сказала, – откликнулась Лиза, – у него были волосы цвета полировки, ну, как мебель в советские времена…

– Ближе к коричневому?

– Да. Глаза карие. Я сейчас достану новые альбомы, но Олега там почти нет. Его фотографии есть у Елены Павловны…

– Хорошо. А об отце Олега совсем ничего не известно?

– Нет, – Елизавета покачала головой, – Богдан как-то обмолвился, что Елена Павловна ездила куда-то отдыхать, кажется, в Румынию или на Карпаты… Я не помню точно. И спустя девять месяцев после поездки у нее родился Олег…

– Вы не знаете, почему Елена Павловна не вышла замуж?

– По-моему, она принципиально избегала замужества. Вроде бы у нее было достаточно ухажеров, но она всем отказывала. Только с Юрием Евгеньевичем почти все эти годы поддерживала отношения, но дальше дружбы, насколько мне известно, они не заходили.

Мирослава отложила последний из просмотренных альбомов и погладила Василия, который умудрился протиснуться между двумя девушками и, прикрыв глаза, сладко мурлыкал.

– Славный кот, – сказала Лиза и тоже погладила кота, – когда бывает прохладно, я его вместо грелки использую, он не возражает. Джентльмен! – проговорила она с воодушевлением.

– Ну да, – раздалось у них за спиной, – он такой же джентльмен, как я английский денди. Наглый, чисто русский дворняга.

Кот поднял голову и одарил говорящего взглядом, полным презрения.

– Ой, – воскликнула Лиза, – ты чего так рано? И не позвонил! Это нечестно! И прокрался, как вор.

– Ну, допустим, я просто тихо вошел в свой собственный дом. Мне было интересно, чем вы тут без меня занимаетесь.

– Я показывала Мирославе фотографии.

– Вижу.

– Я сейчас тебя накормлю, – подхватилась Елизавета, – да и мы с Мирославой закусим.

– Нет, Лиза, извини. Закусывать ты будешь одна, вернее, вместе с Василием, – усмехнулся Богдан, – а мы с Мирославой сейчас поедем посидим в кафе.

– И как это понимать?! – Лиза округлила глаза.

– Понимать это так, что в кафе нас будет ждать следователь, который вел дело, поэтому посторонних быть не должно.

– В таком случае ты тоже будешь там посторонним, – парировала Лиза.

– Скорее всего, хотя я родственник…

– Родственник он!

– Лиза, не злись.

– Ладно. Езжайте, мы с Василием прекрасно и без вас поедим.

– Насчет Василия я не сомневаюсь, – фыркнул Богдан, чмокнул Лизу в щеку и обратился к Мирославе, – нам надо бы поторопиться…

– Я через семь минут буду готова.

Ровно через семь минут она действительно вышла во двор и села в машину Трофимова.

– Следователь легко согласился со мной побеседовать? – спросила детектив.

– Ну, что вы! В общем, мне пришлось нажать на некоторые рычаги…

– Понятно…

– Следователя зовут Рябинкин Сергей Викторович. Добросовестный, надо сказать, служака. Ни в каких темных делах замешан не был. Слегка зануден… Но, думаю, вы справитесь.

Сергей Викторович Рябинкин, мягко говоря, совсем не был настроен на разговоры с каким-то там заезжим частным детективом. Однако ему намекнули, что поговорить надо… И он скрепя сердце все-таки согласился, искренне надеясь свести общение с детективом к минимуму.

По пути он заехал в магазин игрушек «Одуванчик» и выбрал огромного косолапого медведя для своего четырехлетнего сына Ильи. Ему именно сегодня исполнялось четыре года, и они надеялись отметить это событие в тесном семейном кругу. Когда Рябинкин укладывал медведя в багажник, тот так громко зарычал, что Сергей Викторович едва не выронил косолапого из рук.

– Надо же, – обрадовался он минуту спустя, – рычит, как настоящий.

Медведь и приглянулся ему именно тем, что был похож на настоящего. К сожалению, таких игрушек в магазинах не так уж много. Все эти розовые, голубые и серо-буро-малиновые зверюшки, которые мало чем походили на натуральных животных, раздражали Сергея Викторовича. Он недоумевал, где их отцы-производители могли встретить таких уродцев. Сам он был уверен, что сконструировать такую нелепицу можно только на сильно нетрезвую голову.

«О, времена, о нравы…» – пробормотал он себе под нос, усаживаясь за руль автомобиля, и невольно улыбнулся, вспомнив незатейливые, но такие милые сердцу игрушки собственного детства.

К кафе он подъехал на десять минут раньше назначенного срока, но из своей «Лады» выбрался только тогда, когда из подъехавшего «Опеля» вышли Богдан Трофимов и высокая русоволосая девушка.

– Сергей Викторович, здравствуйте, – Богдан приблизился к следователю пружинистым шагом и пожал ему руку, – знакомьтесь, Мирослава Игоревна Волгина, детектив, о котором я вам говорил.

– А это Сергей Викторович, следователь по нашему делу.

– Хорошо, – следователь бросил на Мирославу придирчивый взгляд, – где говорить будем?

– В кафе, конечно, я заказал столики на втором этаже, там почти никого нет. Следовательно, нам никто не помешает, – быстро ответил Трофимов.

Они втроем поднялись на второй этаж в небольшой уютный зал, где преобладали бежевые и терракотовые краски и где, кроме них, не было ни одной живой души.

Едва они устроились за столиком, как тотчас перед ними возник официант, точно материализовался из воздуха.

Трофимов поинтересовался, что кому заказать, велел официанту принести блюда и напитки и попросил пока больше их не тревожить.

– Как вы уже знаете, я хотела бы поговорить с вами, Сергей Викторович, о деле Олега Коршунова, – сказала Мирослава.

Следователь пожал плечами:

– Дело приостановлено. В нем нет никаких зацепок, которые могли бы привести вас к преступнику.

«Вас», – подумала Волгина про себя, взвешивая оговорку следователя на внутренних весах, а вслух произнесла миролюбиво:

– Хорошо, пусть будет так. Просто ответьте мне, что вы сами думаете об этом деле?

– Честно?

– Конечно.

– Я прорабатывал версию, что это была обычная пьяная вечеринка в стиле садо-мазо. И участники не рассчитали…

– Интересная версия…

– Только тупиковая. Город, как вы заметили, у нас небольшой, и имеется всего один приличный массажный салон «Милый друг».

Мирослава невольно усмехнулась.

– Да, да, город у нас романтичный… Так вот владелица «Милого друга» – бывшая фотомодель регионального уровня Людмила Константиновна Ветрова. Мы переговорили и с хозяйкой, и с девочками, но результат нулевой.

– А что говорят друзья Коршунова? Ведь у него двое близких друзей?

– Ничего не говорят… Вернее, утверждают, что не видели Коршунова несколько дней.

– А что они делали именно в этот день?

– На этот день у них алиби. Один играл с друзьями в карты, другой был с девушкой.

– Вам не кажется, Сергей Викторович, что алиби с девушкой не очень убедительно?

– Да нет, там все чисто, соседи видели, как они пришли рано утром из магазина. Еще там были двое старичков – больших любителей поспорить о политике на свежем воздухе. Они сидели на скамейке до одиннадцати часов вечера. Парочка из дома не выходила.

– Неутешительно…

– И я о том же.

– С девушкой Олега вы, конечно, тоже переговорили?

– С девушками. Он часто их менял.

Мирослава расслышала в голосе следователя неприязнь.

«Понятно, – подумала она, – Коршунов следователю Рябинкину, мягко говоря, не понравился… Хотя следователь и не имеет права быть пристрастным, но нельзя упускать из виду, что он тоже всего-навсего человек. Вероятно, сам Сергей Викторович не только хороший работник, но и примерный семьянин…»

– Значит, девушек потерпевший часто менял?

– Как перчатки, – обронил следователь.

– Может быть, кто-то из них затаил на него злобу?

– Последняя и предпоследняя девушки – настоящие истерички, но на мстительниц они не похожи, к тому же обе уже утешились и встречаются с другими парнями.

– Вы мне дадите адреса этих девушек?

– Да, за ради бога! – Сергей Викторович вырвал из записной книжки листок и записал оба адреса.

– А отпечатки пальцев в квартире? – спросила Мирослава, с благодарностью приняв адреса.

– Там их тьма! Видно, что Коршунов был человеком гостеприимным…

– А на бутылке и тарелках с закусками?

Рябинкин бросил на детектива красноречивый взгляд, побарабанил пальцами по столу и процедил сквозь зубы:

– На этих предметах отпечатков не обнаружено.

– Стерты?

Следователь пожал плечами.

– А те отпечатки, что обнаружены, вы, конечно, сверили со своей картотекой?

– Как вы догадливы, – съязвил следователь.

– Ну, что ж, спасибо, что согласились встретиться, – поблагодарила Мирослава, не обращая внимания на его иронию.

– Не за что…

Трофимов, все это время не вмешивавшийся в разговор, так же поблагодарил следователя и отвез Мирославу обратно в свой коттедж.

Когда они приехали, Елизавета занималась прополкой и поливкой цветов. Мирослава присоединилась к ней, решив продолжить расследование завтра.

Василий развалился на скамейке, которая стояла недалеко от цветника рядом с ручейком, обложенным цветными камнями и впадающим в небольшой водоем с белыми и розовыми лилиями, тростником по краю и прибрежными ирисами.

Вероятно, по каким-то своим кошачьим соображениям, Василий считал своим долгом приглядывать за обеими девушками.

Одна из них была его будущей законной хозяйкой, а другая умела так искусно поглаживать лоб, живот и под шеей, что Василий просто млел… Короче, он совсем не возражал против того, чтобы она осталась навсегда и гладила Васю на протяжении всей его кошачьей жизни.

Что бы на все на это ответил Дон, если бы знал…

Утром Мирослава заехала в местный отдел внутренних дел. Оперативника Максима Карелина предупредили, что с ним хочет поговорить частный детектив.

Сначала Максим несказанно удивился, но потом решил с начальством не спорить, потому как себе дороже, и пообщаться с детективом, тем более что ему сказали, что это молодая женщина.

Заинтригованный Карелин ждал свою гостью в своем небольшом кабинете, подоконник которого он умудрился уставить горшками с сенполиями.

Кто знает, может быть, именно благодаря цветущим фиалкам Мирослава прониклась симпатией к молодому оперативнику…

Сразу после обмена любезностями она спросила:

– Вы разводите цветы?

– Вообще-то моя мама, – ответил Максим, смутившись, – но я ей помогаю и вот часть принес сюда.

– Красиво, – одобрила Мирослава. – Моя бабушка тоже когда-то разводила.

– А теперь?

– Увы, ее больше нет.

– Простите.

– Ничего страшного, она была уже старенькой, когда ее не стало. Но я хотела расспросить вас о деле Коршунова. Мне очень нужна ваша помощь.

После этих слов сердце Максима чуть ли совсем не растаяло.

– Конечно, я помогу всем, чем смогу.

Мирослава не стала говорить ему, что это она поможет местной полиции, если раскроет дело, просто мягко улыбнулась:

– Тогда поговорим?

Он только кивнул в ответ и, налив себе воды из графина, выпил залпом весь стакан.

На Мирославу Максим произвел благоприятное впечатление не только своей мускулистой фигурой, ростом выше среднего и глубоким взглядом карих глаз, но и своей непосредственной реакцией, если так можно выразиться. Она решила, что оперативного опыта у Карелина пока немного, но это дело наживное, главное, иметь острый, на лету схватывающий ум и развивать свою интуицию.

– Только, – заговорил Максим, – дело это приостановлено…

– Я знаю.

– Тогда спрашивайте, что бы вы хотели узнать.

– Я хотела бы узнать более подробно о вашем первом впечатлении на месте совершения преступления. И вы, конечно, допрашивали друзей, знакомых Коршунова, общались с представителями древнейшей, которых когда-либо приглашал к себе Олег?

Максим добросовестно стал излагать Мирославе свои впечатления и скромные факты, которые никак не помогали в раскрытии дела.

– А вам ничего не показалось странным?

– В общем-то, нет… Я много думал об этом деле, и хоть бы одна зацепка появилась!

– А какая у вас изначальная была версия?

– Сначала я подумал, что Коршунов с друзьями устроили вакханалию, а там по пьянке у них что-то не так пошло, он скончался, а компания впопыхах разбежалась.

Мирослава кивнула.

– Но у друзей его алиби, девушки, которых они нередко вызывали иногда из «Милого друга», не практикуют жесткий секс.

– Вот как?

Максим невольно покраснел:

– Да, там все весьма пристойно, если можно так сказать о подобном заведении.

– Я думала, что в подобных местах идут навстречу пожеланиям клиентов, – осторожно бросила Мирослава пробный камешек.

– Может быть, где-то это и так, но не у нас…

– Ага. Понятно. А какое впечатление на вас произвела последняя девушка Коршунова?

– Аховое! – вырвалось у Максима невольно.

– То есть?

– Крашеная блондинка, трудно сказать, какое у нее настоящее лицо, вся разрисованная, и верещит, как кошка, которой в трамвае прищемили дверью хвост.

– Почему в трамвае? – улыбнулась Мирослава.

– Потому что, кажется, что она свесилась с трамвая вниз головой, зацепившись хвостом, и ничего не соображает. Короче, безголовая девица.

– Интересный психотип вы мне нарисовали. А не могла она, находясь в таком подвешенном состоянии, столь жестоко отомстить бросившему ее любовнику?

– Не думаю.

– Почему?

– Потому что, судя по всему, Коршунов у нее не первый и далеко не последний. Я видел ее с новым, так сказать, кавалером. Судя по всему, его тоже ненадолго хватит. К тому же у нее на этот день алиби есть. Они с новым парнем были на юбилее его босса, и их видело огромное количество людей.

– А его предпоследняя девушка?

– Она собирается замуж в конце этого месяца.

– Но это может ничего не значить…