Наталиса Ларий
Сказки темного города. Яд

Глава 3

– Как она вообще может такое предлагать! – возмущенно проговорила я, смотря в окно движущегося экипажа, который должен был доставить нас с Кристиной к новым местам нашей работы, будь она неладна.

Девушка ничего не ответила на это, только нахмурила брови и пожала плечами.

– И что, ты будешь там теперь полуголая скакать? – не унималась я, поскольку до ужаса переживала за свою подругу, с которой провела бок о бок столько лет.

– Селена, ты же меня знаешь. Я согласилась только потому, что понимала – работать сиделкой не смогу. Ну продержусь от силы может пару недель, а потом вылечу оттуда. Какая из меня сиделка? А деньги отдавать надо, и поскольку выбор того, что нам предоставила эта голубоглазая змея, не велик, то я и согласилась на это. Все лучше, чем в тюрьму угодить за несоблюдение правил и обязанностей. Не знаю, что меня там ждет, но постараюсь изо всех сил сохранить свою репутацию, – едва улыбнулась девушка, пожав мою ладонь, словно успокаивая меня. – И если все будет хорошо, то постараюсь и тебе помочь побыстрее выплатить этот долг, нечего тебе пахать там с тем контуженным фэйри целых два года. А потом кофейню свою откроем, булочки будем печь и шоколад горячий по утрам посетителям варить. Помнишь, как мы в детстве мечтали, – она положила голову мне на плечо и мечтательно вздохнула.

– Шоколад с ванилью и корицей, – закрыв глаза я вспомнила этот манящий запах, витавший по утрам в нашем доме, когда еще был жив отец. – Обязательно откроем, – чмокнула я подругу в макушку.

– Так что не будем вешать нос, – выглянув в окно остановившегося экипажа проговорила Кристина. – А вот и это…злачное заведение, – кивнула она в сторону огромного вычурного дома, отделанного светлым камнем, с высокими колоннами, милыми балкончиками на втором этаже, украшенными цветами, и высокими окнами, занавешенными плотными шторами. – Ну, я пошла, – Кристина натянуто улыбнулась и взяв в руки свой небольшой чемоданчик выпрыгнула из экипажа, затем помахала мне и направилась к входным дверям, за которыми ждала ее неизвестность.

Я же, быстро смахнув набежавшие слезы, махнула извозчику и, когда экипаж тронулся, отрешенно уставилась в окно, еще не до конца придя в себя от тех событий, которые столь стремительно меняли мою жизнь.

Спустя минут тридцать быстрой езды по извилистым улицам города, экипаж притормозил у огромного особняка, огороженного кованым забором.

– Приехали, мадмуазель, – сказал извозчик, открывая передо мной дверь и помогая выйти наружу.

– Спасибо, – кивнула я в ответ и протянула ему монету.

Взяв в руки свой багаж, я окинула взглядом дом, который утопал в зелени необъятных деревьев, растущих на окружавшей его территории. Напряженно выдохнув, толкнула тяжелые двери и зашагала по направлению к белеющим ступеням, ведущим ко входу в особняк. Подойдя ближе, я огляделась по сторонам и невольно нахмурилась, посмотрев на высокие входные двери со стеклянными вставками, через которые было видно довольно-таки богатый интерьер дома. Дернув за колокольчик, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь сладить с тревогой, охватившей меня. Спустя пару минут дверь отворилась и на пороге появилась высокая женщина средних лет в форменном платье экономки.

– Чем могу помочь? – чопорно спросила она.

– Меня прислала леди Румелия. Я новая сиделка, – сказала я, протянув женщине подписанную фэйри бумагу с рекомендациями.

Женщина взяла в руки бумагу. Нацепив на нос очки быстро прочитала ее и, посмотрев на меня, проговорила строго:

– Вы же без опыта работы.

– Да, – пожала я плечами. – Но в пансионе нас учили всему. Как накладывать повязки, делать уколы, массаж, если нужно. Я терпеливая, трудолюбивая и порядочная.

– И вы думаете здесь вам это поможет? – хмыкнула женщина.

– Ну а что еще должна уметь делать хорошая сиделка? – я едва не вспылила, поскольку насмешливый взгляд этой сухой дамы просто выводил меня из себя. – И, кроме того, если мадам Румелия направила меня сюда, то не вам ведь решать, принимать меня на работу или нет.

Женщина только бровью повела и отойдя в сторону махнула рукой, давая понять, что я могу войти.

Переступив порог и очутившись просто в огромной прихожей, увешанной красивыми картинами, я едва не присвистнула, но вспомнив, что я уже не в пансионе и здесь нужно вести себя не менее чопорно, чем это делает стоящая рядом со мной экономка, я лишь улыбнулась и сказала:

– Здесь очень красиво.

– Да, я думаю вы в своем пансионе такой красоты уж точно не видели. А теперь идите за мной, – кивнула она и повела меня по длинному коридору в отдаленное крыло особняка.

Шагая за женщиной, я, открыв рот, рассматривала внутреннее убранство дома, отметив для себя, что хозяин, скорее всего, очень и очень богатый фэйри, раз даже крыло, где жила прислуга, было с таким вкусом обставлено дорогой мебелью. Зайдя за экономкой в небольшой кабинет, я села на стоящий у дубового стола стул и поставив рядом свой чемодан перевела взгляд на нее.

– Вас ввели в курс дела хотя бы, прежде чем отправлять сюда? – спросила женщина, усаживаясь напротив меня.

Я пожала плечами и ответила:

– Мне сказали только, что нужно быть сиделкой у какого-то фэйри из клана темных охотников. Он кажется граф, так сказала леди Румелия. Вот, собственно и все, что мне говорили об этой работе.

– Нда, я не совсем сиделку имела ввиду, чем слушают, не понятно, – поведя бровью протянула женщина, скривив недовольно губы. – Ладно. Тогда слушайте. Первое, что здесь не должно звучать – это слово «фэйри». Хозяин этого не любит, да и в обществе не принято так обращаться к ним. Странно, что вас этому не учили, – я явно не нравилась этой женщине, поскольку недовольная мина никак не сходила с ее лица.

– Я знаю это. Простите, просто вырвалось, не у людей ведь работать буду, куда от этого денешься, – я правда сглупила, назвав хозяина дома «фэйри».

– Хорошо, но впредь, следите за своей речью, чай, не торговкой пришли работать, – одернула меня она и я едва сдержалась, чтобы не бросить какую-то колкость в ответ на это. – Теперь о хозяине. Его светлость, граф Драган фон Аргон, несколько месяцев назад попал в засаду на приграничной территории и чудом выжил. Но очень пострадал.

– Он лежачий? – выпалила я, но наткнувшись на строгий взгляд прикусила губу и продолжила слушать.

– Он не лежачий, – сухо ответила женщина. – Он не видит. Пока не видит, – уточнила она и я поняла, что не так уж и надолго задержусь здесь, раз есть надежда на то, что фэйри поправится. – Он проходит определенное лечение, и оно дает надежду на то, что зрение к нему вернется. Но это еще не все, – продолжила женщина, пристально наблюдая за мной.

– Господи, а что еще? – спросила я.

– У него нет крыльев, – сказала женщина и я удивленно приподняла бровь, услышав это.

– А что с его крыльями? Нет крыльев…это что, такая прям проблема? – пожала я плечами.

– Сразу видно…далека от понятия того, кто такие фэйри, – пробурчала себе под нос женщина и уже более громко проговорила, – нет, как таковую проблему это не создает. Но вот представьте, что вам отрезали ногу или руку? Будет это проблемой для вас? – прищурила она глаза.

– Но у него же руки и ноги на месте. Ходить может и прочее, – я прекрасно понимала, что она мне говорила и отвечала так только потому, что мне до жути было неприятно то, с каким презрением она смотрела на меня, словно я была какая-то убогая дурочка.

Женщина пропустила мою реплику мимо ушей и продолжила:

– Он боли очень сильные порой испытывает, они его выматывают очень. Он никак не может принять то, что не сможет больше летать. Вы это-то хоть понимаете? – покачала она головой, явно думая, что я бесчувственная донельзя молоденькая вертихвостка, не умеющая сопереживать.

– Понимаю, – уже серьезно проговорила я.

– Ну и хорошо.

– А в чем будут состоять мои обязанности? – задала я вопрос, который ох как сильно меня волновал.

– У графа уже есть помощник, мужчина. На нем лежат основные обязанности по сопровождению или еще чему-то. Вы же будете отвечать за его гардероб, питание, помощь в кабинете, книгу какую почитать, бумаги, письма или еще что-то в этом роде. В общем, быть на подхвате и не более того, – ответила женщина. – Работа не тяжелая. Но это могу сказать только о работе, чего не скажешь о характере его светлости, – тут уже она покачала головой, явно и сама пребывая не в восторге от того, на кого работала.

– И что с его характером? – напряглась я, помня те страшилки, насчет ужасно жестоких, требовательных и строгих сущностей, с которыми мы сосуществовали.

– Характер очень сложный. Не приемлет того, когда ему перечат в чем-то, не прощает ни малейшего проступка или проявлений лени, очень требователен ко всем, кто у него работает. Ну и, плюсом ко всему, находится в очень и очень плохом настроении каждый день, а это сами понимаете, что значит. Поэтому, упаси вас бог сказать что-то против, или же сделать что-то не так, как он сказал, ну или выказать хоть тень малейшего неуважения к фэйри, враз вылетите отсюда без выплаты жалования, – слушая женщину я все больше задавалась вопросом, черт же меня дернул согласиться именно на такую работу.

– Скажите, а до меня сколько уже здесь побывало сиделок? – осторожно спросила я.

– Шесть, – ответила экономка и я едва не присвистнула.

– В общем, надежды на то, что я буду работать здесь долго – нет никакой, – покачала я головой.

– Ну почему же. В этот раз я давала запрос именно на молоденькую девушку на должность помощницы, поскольку ваши предшественницы были уже в возрасте и несмотря на свой довольно-таки колоссальный опыт не могли справиться с работой, поэтому я и подумала, что может ему нужно что-то другое. Может ему нужен кто-то, кто не просто будет выполнять обязанности, а станет для него…другом, – осторожно сказала она и я удивленно приподняла брови.

– Что значит другом? Как я могу быть другом мужчине такого положения и возраста? – моему удивлению не было предела.

– Понимаете, находиться все время рядом с человеком, который видит твои недостатки и при этом понимать, что он смотрит на тебя лишь как на слепого, которому нужно вовремя подать стакан воды, это очень напрягает. Это мое мнение, конечно, но тем не менее. Поэтому я и решила найти кого-то с хорошим воспитанием, образованием и при этом в таком возрасте, когда еще не утрачена та юношеская непосредственность, которая присуща всем молодым людям. Молоденькая, хохочущая барышня рядом с мужчиной – все лучше, чем чопорная дама. Конечно, я не имела в виду то, что у новой сиделки не должно быть опыта. Но раз уж прислали вас, то давайте попробуем, вдруг что да выйдет. Может хоть к вам он будет относиться более терпимо, – усмехнулась она и я поняла, что лед начал таять и она уже более спокойно и дружелюбно смотрит на меня.

– Хорошо, – ответила я. – А в доме кто еще есть, кроме нас с вами?

– Еще конюший, прачка, кухарка и две горничных. Ну а так, здесь часто бывают гости, друзья его светлости. Поверенный дел графа каждый день приходит тоже. Ну и двоюродная сестра с племянниками очень часто живет здесь, и вот тогда тишины уже в доме точно нет.

– Ясно, – только и смогла сказать я.

– Ну так что, вы согласны работать здесь? – женщина явно сомневалась в этом.

– А куда деваться? Выбора то никто большого не предлагал, – печально усмехнулась я.

– Вы должница, наверное? – спросила женщина.

– Да, мать перестала платить за обучение и содержание семь лет назад. Вот теперь и приходится отрабатывать съеденный кусок хлеба.

– А лет то вам сколько?

– Семнадцать, – ответила я.

– Так вы, получается, не окончили еще школу? – удивленно спросила женщина.

– Нет, еще год должна была быть там, но директриса сказала, что с меня достаточно и того, что я семь лет ела и училась в долг, теперь должна идти работать. Так что пока не выплачу камнем висящую на моей шее сумму, не смогу двигаться дальше. А мне бы этого очень хотелось. Хочу закончить колледж для девочек и работать в каком-то приличном месте. Скажите, а за какой период смогу выплатить эту сумму, если буду работать здесь? – я назвала женщине размер моего долга.

– Ну, если будете трудиться хорошо, и хозяин будет к вам расположен, то думаю за год, не больше. Сумма хоть и не маленькая, но хозяин очень хорошо платит всем работникам, часто к праздникам довольно-таки крупные вознаграждения дополнительно выдает, так что спустя год сможете подумать и о колледже, – улыбнулась женщина, которая явно после моих слов поняла, что первое впечатление, которое у нее сложилось обо мне, было ох каким обманчивым.

– Скажите, а кто же его так? Крылья и прочее…, – нахмурилась я.

– Вервольфы, кто ж еще. Их наемники работали, – ответила экономка. – Он ведь лидер клана темных охотников, после отца своего занял такое положение среди них. В тот день он должен был подписывать соглашение какое-то важное, да попал в засаду на дороге. Сцепился с одним из нападавших, а тот ему в глаза да пылью жемчужной и сыпанул, а когда его светлость упал, то клинком снес ему крылья. Наемников-то было втрое больше, многие из его отряда тогда погибли. А графа его друг спас. Вот так вот, – вздохнув сказала экономка.

– Да уж, печально, – ответила я. – А вас как зовут?

– Мадам Авитэль, – ответила она.

– Авитэль… Вы полукровка что ли? – окинув взглядом эту красивую женщину средних лет спросила я, поскольку люди таких имен своим детям не давали.

– Да. Мой отец был фэйри. Мама – человек, – усмехнулась женщина.

– А я одна здесь человек? Или еще кто есть? – осторожно спросила я.

– Вы будете одна. Остальные полукровки.

– Понятно, значит я как белая ворона здесь буду, – скривила я нос, поскольку ну очень не хотелось быть ею среди тех, кто в кругах фэйри считался явно выше по статусу, чем люди.

– Ну, не скажу, что прям как белая ворона, но да, в этих стенах люди редко бывают. В основном приближенные к его величеству только, – ответила женщина, глядя в упор на меня.

– Кто бы сомневался. Голубая кровь, им везде двери открыты, – хмыкнула я. – Я понимаю, что сейчас задам не очень тактичный вопрос, может, но скажите, как ваш хозяин относится к людям? Если здесь одни полукровки, это наталкивает на мысль…

Женщина повела бровью и подумав ответила:

– Да как вам сказать. Относится не плохо, но, тем не менее, вы должны понимать, что несмотря на то, что фэйри живут бок о бок с вами, они очень осторожно по началу относятся к вашему виду, поскольку люди более хитрые, не всегда честные и далеко не всегда порядочные, в отличие от фэйри, которые уважают правду, никогда не лгут и всегда выступают за справедливость, а также не приемлют фальши и подхалимства. Но вы, мне кажется, обладаете всеми теми качествами, которые присущи порядочной стороне человечества. А теперь, если нет вопросов, пойдемте, я покажу вам вашу комнату и дом.

– Да, конечно, – я улыбнулась и взяв в руки свой чемодан пошла следом за женщиной, с раскрытым ртом рассматривая окружающую обстановку.

Когда мы поднялись на второй этаж по красивой белоснежной лестнице, мраморные ступени которой были покрыты кроваво-красной ковровой дорожкой, я спросила:

– А я что, буду жить не в крыле для прислуги?

– Нет, – ответила женщина, открывая мне дверь одной из комнат, находящихся в просторном коридоре, уставленном цветами. – Вы будете жить здесь, поскольку вдруг его светлости что-то понадобится среди ночи или еще что, не будет же он звать вас через весь дом? А так, его спальня напротив вашей, и вы в любую минуту сможете ему помочь.

Едва я только ступила на порог комнаты, то из моих уст невольно вырвался восхищенный возглас:

– Господи, как красиво! – моему взору открылась просто невероятная картина.

Большая комната, одну из стен которой занимало огромное окно, занавешенное тоненькими, словно паутинка, шторами, больше походила на комнату принцессы и уж никак априори не могла служить пристанищем для служанки. Белая мебель с золотистыми узорами в виде цветов, милый туалетный столик с большим зеркалом, огромный белоснежный ковер на полу, лампы в виде прозрачных лилий и высокие цветы, все это создавало невероятную атмосферу и мне казалось каким-то волшебным местом.

– Хозяин любит уют и красивые вещи, поэтому в доме каждая комната – нечто особенное, – проговорила женщина, проследив за моим восхищенным взглядом.

– Не поэтому, – усмехнулась я, – а потому, что у него есть финансовые возможности на это. Мы все любим комфорт, но кто-то может позволить себе купить лампу стоимостью в годовое жалование горничной, а кому-то денег хватает только на то, чтобы снять закопченную комнатушку на чердаке какого-то дома.

– А вы что-то имеете против доходов тех, кто заработал их тяжким трудом в свое время? – послышалось позади меня, и я взвизгнув подпрыгнула от испуга.

Резко повернувшись, я увидела перед собой очень высокого, грациозного и элегантного мужчину лет тридцати пяти. Иссиня-черные, модно подстриженные волосы, правильные, словно отточенные черты лица, прямой нос, четко очерченные скулы и губы с тенью презрения в улыбке с украшавшей их небольшой родинкой в уголке, натренированная фигура, каждый мускул которой словно прорисовывался под дорогущей одеждой, подчеркивающей его статус. В каждой его черте было что-то дьявольское, присущее тем фэйри, которых мадам Дизар в шутку называла породистыми. Я знала, что смягчил бы этот жесткий образ голубоглазый взгляд мужчины, но поскольку его глаза закрывала черная повязка, то восприняла я его исключительно как нечто неземное и властное. От мужчины шла такая мучительно-спокойная энергетика, что мне с моим вечно взбалмошным нравом даже стало не по себе.

Я застыла в каком-то немом ступоре, не зная, что мне отвечать. Фэйри же недовольно повел бровью и вновь спросил стальным голосом:

– Так я дождусь ответа на свой вопрос или нет?

– Простите, – придя в себя ответила я. – Я не хотела сказать ничего плохого. Просто констатировала факт, который, к сожалению, отражает реальность жизни многих простых людей и не более того. Если ваша семья добилась такого положения и богатства тяжким трудом, как сказали, то это может только вызывать уважение.

Мужчина ничего не ответил на это, задав опять вопрос мне:

– Как вас зовут?

– Селена…ваша светлость, – сказала я, напрочь забыв, как нужно обращаться к нему по правилам этикета.

– Селена, – протянул он и жестко спросил у Авитэль, – почему человека мне нашли в помощницы?

– Так…, – испуганно проговорила экономка, – я не думала, что это будет какой-то проблемой. Просто попросила найти воспитанную, образованную помощницу с хорошими манерами, которая бы смогла достойно выполнять свои обязанности.

– А что, мы, люди, какие-то ущербные по сравнению с вами? – сухо бросила я, поскольку его такой тон просто выбил меня из колеи.

– Нет, просто вам не всегда можно доверять. А мне здесь подобного рода личности не нужны, – резко оборвал мою речь мужчина.

– Ваша светлость…, – неуверенно проговорила экономка, явно желая больше сгладить то, что она приняла такое решение, чем заступиться за меня. – Девочка молоденькая очень. Она только из пансиона. Там всегда дают хорошее воспитание и образование. Будь она откуда-то из другого места, я бы не дала ей и порога переступить, не то что работать здесь.

– Да чего вы оправдываетесь? Если не угодна я здесь, могу уйти, – пожала я плечами, в глубине души до ужаса боясь потерять это место работы, поскольку в кабаре идти не хотелось.

– Да, я могу послать еще за кем-то, может найдут все-таки кого из полукровок, – быстро прощебетала экономка.

Мужчина какое-то время стоял молча, затем ответил безразличным тоном:

– Нет, работайте. Через пол часа жду вас в кабинете, – сухо кинул он мне и развернувшись вышел из комнаты, постукивая своей тростью.

– Я точно здесь надолго не задержусь, – прошептала я больше для себя, чем для Авитэль. – Куда мне с таки работать? Он же как айсберг, холодный и непрошибаемый, да и характер. Вы, наверное, правду сказали…не из легких.

– Да, есть такое, – нехотя ответила экономка. – Но вы должны ведь думать о том, что вам нужно долг выплачивать, поэтому грейте себя мыслью, что всего год и вы со спокойной душой посмотрите в окно завтрашнего дня.

– Если продержусь здесь, – угрюмо буркнула я.

– Да, если продержитесь, – экономка приподняла бровь, даже не пытаясь скрыть мысли о том, что все это под вопросом, затем кивнула мне на лежавшую одежду на кровати, – переоденьтесь, приведите себя в порядок и идите в кабинет его светлости, – с этими словами она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Раскрыв чемодан, я вытащила свои немногочисленные вещи и разложив их по полкам надела простое синее платье с белым воротничком-стойкой, которое было уже приготовлено для меня. Проведя рукой по приятной шероховатости платья, я отметила про себя, что даже одежда для служанки в этом доме была пошита из довольно-таки недешевой ткани, но вот чем это было, то ли заботой о тех, кто поддерживал порядок в этом доме, или же хозяин просто и правда любил окружать себя достойными его положению вещами. Собрав свои длинные волосы в высокую прическу, решив не завязывать их в тугой пучок, как того обычно требовали от служанок, поскольку раз хозяин дома не видел, то и сделать можно было что-то более красивое, чтоб не выглядеть совсем серой мышью, я придирчиво оглядела себя и направилась в коридор.

– Смотри, куда идешь! – проворчал кто-то сверху, едва только я закрыла дверь.

Испуганно присев я подняла глаза и увидела мальчика лет пяти, который порхал под самым потолком, цепляя что-то к дверному проему.

– Тшшш, – прошептал мне маленький фейри, приложив к губам палец. – Ты меня не видела! – с этими словами он мигом слетел вниз, порхая на своих серебристых, прозрачных крылышках.

Я улыбнулась, наблюдая эту картину, поскольку малышей фэйри никогда не видела во время полета и этот смешной мальчуган вызвал у меня некое подобие умиления, поскольку выглядел он очень необычно в ареоле отбрасываемых от его крыльев разноцветных отблесков. Затем перевела глаза на потолок и увидела, что там прицеплен небольшой букетик цветов желтого цвета. Пожав плечами, я стала спускаться вниз по лестнице, не представляя себе, для чего малыш прикрепил цветы у потолка. Остановившись у дубовой двери в кабинет, я выдохнула и набравшись смелости постучалась.

– Проходите, – послышался строгий ответ изнутри и толкнув дверь я переступила порог.

Мужчина сидел за столом и что-то диктовал молодому светловолосому юноше, который лишь мельком взглянул на меня, затем снова опустил глаза к бумаге.

– Подпишите здесь, – закончив писать он помог графу найти на бумаге нужное место и когда тот сделал пару росчерков пером, забрал письмо и сложив его проговорил, – его величество просил передать, что лекарь приедет через несколько дней и тогда уже останется всего одна процедура, после которой, будем надеяться, вы сможете вернуться к своей прежней жизни. Он очень ждет этого, поскольку без вашего бдительного контроля вервольфы начинают наглеть и уже участили свои вторжения на приграничные земли.

– Передайте королю мою благодарность, – без тени каких-либо эмоций проговорил граф и едва уловимым жестом руки дал понять юноше, что он может быт свободен.

Дождавшись, пока поверенный, а это был именно он, покинет кабинет, я мельком окинула взглядом помещение, которое было столь же шикарно обставлено, как и остальная часть особняка, с одной только разницей – здесь царила какая-то особенная атмосфера, чисто мужская. Стена позади письменного стола была полностью увешана сверкающими клинками, бросив взгляд на которые я поняла, что многие из них были достаточно древними на вид, над каминной полкой располагались также какие-то сабли, рапиры, шпаги и прочие виды колющего и режущего оружия, в одном углу располагался большой глобус, а возле входной двери одиноко стоял макет рыцаря с огромным мечом в руках. Когда я перевела взгляд на мужчину, то проговорила:

– Здесь столько оружия! Вы коллекционер? – улыбнулась я.

Мужчина повел бровью и строго спросил:

– Я с вами заговаривал?

– Что простите? – улыбка вмиг сползла с моего лица.

– Я спрашиваю у вас. Я с вами заговаривал или что-то спрашивал?

– Н..нет, – испуганно ответила я.

– Первое правило, мадмуазель. Если я к вам не обращаюсь, то вы должны молчать, пока не разрешу вам говорить со мной. Правило второе – больше не хочу слышать этот ужасный запах духов, которые вы на себя наносите. Не можете позволить себе что-то хорошее, лучше не пользуйтесь вообще ничем. И третье. Ходите тише, будьте так любезны, стук ваших каблуков слышно за милю.

Я расширенными от испуга глазами смотрела пару минут на мужчину, затем, когда до меня дошел смысл всего сказанного, я едва смогла сдержать слезы на глазах, поскольку не думала, что меня так беспардонно будут унижать в этом доме. Собравшись с мыслями, я ответила, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить ему:

– Как скажете, ваша светлость, – сделала я акцент на его титуле, – розовую воду, которая так раздражает ваш утонченный нюх, я использовать больше не буду. Говорить буду только тогда, когда вы мне позволите. Ну а насчет туфель…извините, но пока купить другие не могу себе позволить, а эти у меня единственные, в пансионе было принято носить обувь на небольшом каблуке.

– Спасибо за понимание, – сухо бросил мужчина. – Насчет обуви, скажете об этом Авитэль, она привезет вам то, что здесь носить приемлемо.

– Хорошо, – тихо ответила я и замолчала, не в силах выносить этот надменный тон.

Живя за стенами пансиона, где практически никто не выделялся на фоне других, я никогда не сталкивалась с другой стороной мира, которая знала, что такое красивая, дорогая одежда, шикарное жилье и отсутствие каких-либо финансовых проблем. Поэтому, в тот момент, когда мужчина так высказался насчет моей и правда дешевенькой, обычной розовой воды да моих грубых туфель, которые издавали при ходьбе не такой уже и громкий стук, я почувствовала себя такой никчемной, что мне жуть как стало тяжело дышать в этом слащавом, роскошном доме, хозяин которого, скорее всего, презирал всех, кто не мог позволить себе жить выше среднего уровня.

Отойдя к окну, я молча стала возле него и отрешенно уставилась в одну точку, пока граф докуривал сигару и водил рукой по листам бумаги. Делал он это довольно-таки долго и меня в конце концов одолело любопытство, поскольку не понимала, что за манипуляции он проделывал с бумагой.

– А что вы делаете? – не удержалась я от вопроса и тут же прикусила язык.

Пальцы мужчины замерли на бумаге, и он вновь гневно нахмурился.

– Простите, – прошептала я. – Не хотела вам мешать.

Он вскинул голову и сказал мне спустя какое-то время:

– Подойдите сюда.

Я неуверенно поднялась на носки, чтобы не раздражать его еще больше стуком своих каблуков, и подошла к столу.

– Ближе, – недовольно проговорил мужчина и я встала совсем рядом с ним. – А теперь руку дайте.

Я неуверенно протянула ему свою руку, и он взял мою ладонь в свою.

– А теперь глаза закройте, – все таким же беспрекословным тоном проговорил он.

Я закрыла глаза, и мужчина положил мою ладонь на лист бумаги, проведя пальцами по ее поверхности. В моей голове словно прошептал кто-то строки из какого-то письма и я испуганно открыла глаза.

– Это как так? – я посмотрела на лист бумаги, на котором был написан обычный текст, только кроваво-красными чернилами.

– Это специальные чернила, их готовит одна из ведьм–целительниц ковена Эндрагора. Потерявший зрение может читать написанное этими чернилами через пальцы, – ответил он.

– Но ведь ковен Эндрагора – враждебный нам, – проговорила я. – Как она может готовить вам такие чернила? Вы ведь наш союзник.

– У нее выбора нет. Она в заточении в нашей тюрьме, – спокойно проговорил фэйри, не отпуская моей руки.

– Ясно, – нахмурившись проговорила я и попыталась выдернуть свою руку.

Фэйри же в ответ на это, крепко сжав ее, спросил:

– Кто ваши родители?

– Родители? – пролепетала я, не зная, что отвечать ему. – Папа был моряком, но он погиб, когда мне исполнилось шесть лет. А мама…мама шила одежду, – наконец сказала я, решив умолчать о том, кем была на самом деле моя мать.

– Почему врете? – спокойно спросил мужчина.

– Вру? Я не вру! – хрипло ответила я, внутренне выругавшись, поскольку напрочь забыла, что передо мной фэйри из клана темных охотников, а он мог на раз и два почувствовать ложь, стоило ему только прикоснуться к правой руке человека во время вопроса и если человек не сопротивлялся, то вся подноготная его ответа считывалась просто на ура.

– Врете. Не люблю ложь, – он небрежно отпустил мои пальцы, скривив свои красивые губы в презрительной усмешке.

– Иногда проще соврать, чем говорить кому-либо правду, – тихо ответила я.

– Я так не думаю. Правда всегда заслуживает уважения, в отличие от лжи, – ответил мужчина. – Почему вы сейчас соврали? Что такое ужасное в вашей правде о родителях, что вы вынуждены врать мне? – строго спросил он.

– Мне можно не отвечать на этот вопрос? – со слезами на глазах спросила я, поскольку просто не могла озвучить вслух то, что знала о своей матери.

– Нет, нельзя, – мужчина протянул мне свою раскрытую ладонь, – вы не представляете себе, в чей дом попали, мадмуазель. Мне не нужны здесь ненадежные люди, поэтому я вас и проверяю. Вы не фэйри и не полукровка, вы – человек, а я очень осторожно отношусь к вашему виду.

– Почему? – нахмурилась я.

– У меня есть на то свои причины. Ну так как, ответите мне на вопрос о ваших родителях? – уже более жестко спросил он, все так же держа раскрытой свою ладонь.

Я нехотя положили свою ладонь на его и ответила, понимая, что у меня просто не было выбора:

– Про отца я вам сказала правду. Про маму же…, – мой голос дрогнул, – когда папа погиб, мама вынуждена была пойти не очень хорошим путем, чтобы прокормить и меня и себя. Я не знаю, насколько это правда, поскольку я с ней не общалась с того самого времени, как она оставила меня в пансионе, но моя подруга сказала как-то, что моя мама – куртизанка. Поэтому и не хочу говорить об этом. Я ее не осуждаю, но говорить об этом ни с кем не хочу, – по моим щекам покатились слезы, и быстро смахнув их ладонью свободной руки, я нервно выдохнула.

Мужчина молчал пару минут, затем задал еще вопрос:

– У вас нет никаких скрытых мотивов нахождения в моем доме?

– Нет, что вы! – воскликнула я. – Мне нужно выплатить долг и не более того. Меня направили сюда от пансиона. Господи, какие еще могут быть мотивы? Мне семнадцать лет, ваша светлость! Я мир наблюдала в своей жизни только в те редкие минуты, когда нас выводили в церковь или же когда ходила исполнять какие-то мелкие поручения директрисы! А вы мне про какие-то мотивы, – моему возмущению просто не было предела.