Надежда Игоревна Соколова
Любовь в двух мирах

«Да у тебя талант, подруга. Интересно, что ему вообще было здесь надо?»

Задумчиво:

«Мне кажется, он тебя ревнует».

Вот тут я подвисла: Славик и ревнует???

«К кому, хотела бы я знать?»

«К Антону…»

В ночные клубы я не ходила с юности. Раньше, пока училась и получала диплом, я готова была дневать и ночевать в них, теперь же предпочитала скучать дома. Старость, наверное. Но сегодня я решила изменить свой распорядок дня и после работы решительно повернула авто по направлению к лучшему клубу города, который назывался довольно замысловато в отличие от остальных заведений подобного рода: «Вечерний джаз». Здесь предпочитали встречаться крупные бизнесмены и банкиры, сюда после работы частенько приходили расслабиться топ-менеджеры окрестных частных и государственных компаний, здесь можно было в любое время суток достать все, что захочешь, даже если это противозаконно, – у клуба был очень влиятельный хозяин, и представители различных органов власти старались лишний раз не переходить ему дорогу.

Вот я и на месте: поставила машину, обновила макияж, надушилась «Черным Опиумом» для поднятия настроения, и решительно пошла навстречу клубному фейс-контролю в лице не обремененного интеллектом огромного детины а-ля шкаф деревянный, стоявшего прямо возле входа в клуб.

Официант поставил на столик заказанные коктейли и с поклоном удалился, я же с наслаждением откинулась на спинку стула и попробовала на вкус один из них. Неплохо, хотя лимонного сока, на мой взгляд, чересчур много…

Высокая, худая, нескладная молодая женщина, глупо хихикая, присела за соседний столик в сопровождении известного в определенных кругах успешного бизнесмена. Мужчине было далеко за пятьдесят, в богато обставленном частном доме его ждали с работы красивая, элегантная, безработная супруга, ведущая домашнее хозяйство, увлекающаяся светской жизнью и изредка, напоказ, занимающаяся благотворительностью на деньги мужа, и трое детей-подростков, малолетних балбесов, обожавших новомодные гаджеты, он же отдыхал в дорогом престижном клубе рядом с потрепанной проституткой средней руки. Да уж… На вкус и цвет, как говорится…

Женщину я знала: «маленькая Вера», так часто звал ее Славик. Они росли в одном доме, жили в соседних квартирах, сейчас ей должно было быть двадцать пять, не больше. На лице яркий, кричащий макияж, заметный даже в полной темноте, в ушах – крупные круглые серьги с имитацией бриллиантов – дешевая бижутерия, купленная, видно, на одном из китайских сайтов, одета в короткое легкое синтетическое платье с глубоким вырезом, совсем не по погоде (у нас снова резко похолодало), на ногах – черные лаковые туфли из «кожи молодого дермантина», видимо, купленные в секонд-хенде на распродаже. В общем, явно не пара ее спутнику. На том красовались костюм от Луи Виттон и туфли от Серджио Росси, да и желтые запонки на рукавах накрахмаленной белой сорочки явно стоили совсем недешево.

Вот что его заставило обмануть свою красавицу жену и прийти сюда с этой дешевкой? Девушка между тем начала мило хлопать ресничками и что-то мурлыкать. Что она там вымогает-то? И голосок сразу сделался ангельским, и личико – кукольным. Прямо Барби, а не прожженная ночная бабочка. Актриса в ней точно погибла. А он сначала смотрит со снисхождением, но все же покупается на ее милую непритязательную болтовню, начинает вести себя, словно индюк, распушает хвост, хвастается всем, что приобрел и еще собирается заполучить. В общем, здравствуй, цирк…

Домой я вернулась за полночь, в настроении гораздо худшем, чем у меня было утром… Распугав котов, перепутавших время года и устроивших весенние серенады под окнами, я поставила своего красавца на стоянку и направилась домой.

Есть не хотелось: сладкие коктейли перебили весь аппетит. Приняв душ, я завалилась на постель с очередным историческим любовным романом, но скоро поняла, что подобная литература мне надоела. Может, перейти на фантастику и начать читать о попаданцах? А то я, похоже, в какой-то мере стала одной из них.

– Ирма, ты что, издеваешься сейчас??? Я же тебе сто раз уже показывал, как выполняется это несчастное упражнение!!! Неужели так тяжело повторить???

У, как все запущено.

«Подруга, ты не так стоишь. Не смей реветь. Пошли его мысленно подальше и меняй стойку: ноги – шире, руки – по бокам. Да, все верно, именно так».

– Вот! Ну наконец-то хоть что-то у тебя стало получаться!

«Занудный ворчун. Ирма, как ты его ещё терпишь? Что значит “богами дан”? Глупая отговорка. Любого мужа надо воспитывать. Угу, как они нас, точно. Кнутом и пряником».

– Ирма, не отвлекайся! Мы еще не закончили занятие! О чем ты в очередной раз задумалась? Или это твоя непутевая подружка в гости опять пожаловала?

Умный, да?

«Передай управление».

– Добрый вечер вашей хате! Чё это я непутевая-то? Прекрасно знаю, что за путь мне нужен. Ты ее снова, как белку в колесе, гоняешь? Совсем не жалко, да?

Похоже, у него болит голова. По крайней мере, лоб свой он начал тереть довольно усердно. Ну ничего. Главное, что от Ирмы на какое-то время отстал. Вот, а пока можно и присесть. И плевать, что под пятой точкой песок. Слуги отстирают.

– Ира, вот в кого ты такая говорливая…

В кого-кого. У нас негласный закон такой: на тихушниках все ездят. И как я успела убедиться, в этом мире работает та же система: не заболтаешь – задавят.

– В маму с папой. Слушай, Варт, ты же колдун, да?

Недовольно вскинулся:

– Маг!

А есть разница? Впрочем, как скажешь. Мне не жалко.

– Ладно, пусть будет маг. Для меня роли не играет. Вот скажи мне, кто из богов у вас брачными отношениями заведует? На чье имя мне вместо Ирмы претензии слать?

Посмотрел подозрительно, помолчал, уточнил:

– Это ты сейчас пошутила?

Я хмыкнула:

– Не совсем. Варт, ты ведь старше жены, я угадала?

Горделиво приосанился. Смотрит сверху вниз. Это что, он сейчас начнет из-за возраста выделываться?

– Больше, чем на сто лет!

Боже, какой старик. Мумия ходячая. А еще туда же: с любовницами шашни водит. Ладно, пусть его.

– Ну вот видишь. Взрослый такой дядечка, а не понимаешь, что к твоей жене особый подход нужен. Гоняешь ее бездумно, кормишь плохо, внимания настоящего, мужского, не уделяешь, жизнью ее не интересуешься, жалеешь мало. Зато на любовниц и времени, и сил, и внимания всегда хватает. Так что я и спрашиваю: благодарить-то кого из ваших богов за такой подарочек в твоем лице?

Сощурился подозрительно:

– По-моему, ты пытаешься дать ей время на отдых.

Я пожала плечами, блаженно вытягивая гудящие ноги:

– Есть немного. Но и религия ваша меня тоже интересует. В моей стране вот все просто: есть один бог, которому все поклоняются, есть его помощники, ангелы, есть антипод бога, дьявол, который, как говорят многие, слабее его. Все. Здесь же, как я смогла понять, богов как минимум несколько. Обо всех рассказать не прошу. Но вот о том, кто заведует чувствами, услышать хочу.

– Той. Аргила. Младшая дочь бога-создателя Иридуса Великого. Капризная, веселая, вечно молодая девушка, любит играть с живыми существами.

– Оно и видно…

– Ира!

Что? Что-то не так?

– Что – Ира? Я уже тридцать лет, как Ира. Имя свое запомнить давно успела, не сомневайся. Ты на себя в зеркало посмотри. Мало того, что ты жене давным-давно в дедушки годишься, так еще за восемь лет брака интерес к ней впервые проявил только после моего здесь появления. Так что не надо взывать к моей совести.

– Сомневаюсь, что она у тебя есть. Как и мозги. Иначе ты давно была бы замужем.

О! Мы решили поумничать?

– Выйдешь тут. Один, теленок малолетний, в глаза смотрит и хвостиком умильно виляет, другой как клещ впился, когда вроде как уже и не нужен.

– Теленок, клещ. Ты так любишь животных?

Это он что, меня сейчас зоофилкой обозвал???

Следующие несколько минут я тщетно пыталась поймать на полигоне эту обнаглевшую гогочущую образину. Куда там. Нет, была бы я в своем спортивном накачанном теле, он, конечно, далеко не убежал бы, даже порталы не спасли бы. Но тут, в теле Ирмы… В общем, счет к нему у меня только вырос.

Ирма:

Они довольно долго пикировались друг с другом, Ира снова цепляла моего супруга, тому, к моему большому удивлению, это, похоже, нравилось. Не думала, что ему придется по нраву упорный спор с ним. Но, наверное, в данный момент сыграла роль личность спорящего, и девушке из другого мира муж готов был дать больше свободы, чем собственной жене. Потом супруг нарочно чем-то задел мою подругу (я особо не вникала в их беседу), та мгновенно подскочила и стала гоняться за ним по всему полигону, шипя сквозь зубы угрозы и ругательства. Не поймала, конечно. А я внезапно подумала, что из этих двоих могла бы получиться великолепная пара. Они просто идеально подходили друг другу и по стилю общения, и по характеру, и по образу жизни. Да по всему.

Думать я старалась тихо, но все же была услышана.

«Ирма, побью. Вот сейчас подойду к Варту и попрошу тебя отшлепать».

Я хихикнула, представив себе, как отреагирует мой благоверный на такое предложение.

«Он разве тебе не нравится?»

Ухмыльнулась:

«Ну почему же. Нравится. Мне и обезьянки в зоопарке нравятся. Очень, знаешь ли, миленькие, активные такие».

Ну вот как она и сейчас шутить может!

«Ира, я серьезно!»

Фыркнула:

«Я тоже. Хватит сводничеством заниматься. Ты еще не забыла, что он женат? На тебе, между прочим».

После ужина, проведенного снова с супругом, мой муж навестил меня в моей спальне. Я занималась вышивкой, пыталась подобрать нужный цвет из уже имеющихся ниток, когда дверь открылась и вошел мой благоверный. Сев на кровать, он попросил:

– Отложи это и удели мне время.

Я с готовностью посмотрела на него.

– Расскажи мне о мире этой сумасшедшей. Откуда она? Чем занимается? Что это за дикий мир без магии? Почему она так странно порой разговаривает?

Вопросов было много, и я честно старалась подробно отвечать на все.

– То есть, как это – нет рабов? Кто же у них работает? – недоверчиво уставился на меня муж.

– Наемные рабочие. В домах их называют слугами, на предприятиях – менеджерами.

– И Ира – владелица слуг?

– Нет. Она скорее профессиональный управляющий большим, постоянно функционирующим предприятием. Хозяин туда не заглядывает, как я успела понять, потому что фирма приносит хорошие доходы, Ире он доверяет, она всех держит в страхе и уважении.

Муж понятливо ухмыльнулся:

– С ее характером это не удивительно. Ирма, скажи, тебе кто-нибудь там нравится?

Я удивленно моргнула:

– В каком смысле?

– В прямом. Ира говорила, что за ней ухаживают двое. Тебе нравится кто-то из них?

Я покраснела и опустила глаза, прекрасно понимая, что выдаю себя таким образом, но, к моему удивлению, супруг лишь снисходительно улыбнулся:

– Значит – да. Я не ругаюсь, Ирма, можешь не таиться от меня. Кто? «Теленок» или «клещ»?

Вспомнив необычную классификацию подруги, я хихикнула:

– «Теленок». Он мягче и спокойней.

Муж удовлетворенно кивнул, словно ожидал подобного ответа, и вдруг заметил:

– Кстати, платья твои даже с корсетом на тебе болтаются. Похоже, образ жизни, показанный тебе этой твоей подругой, начинает приносить свои плоды, и ты действительно, постоянно двигаясь и нормально питаясь, постепенно сбрасываешь лишний вес.

Я снова покраснела, на этот раз – от удовольствия.

Глава 4

Иногда то, чего мы боимся, менее опасно, чем то, чего мы желаем. Джон Чертой Коллинз

Ирина:

Звонок раздался неожиданно. Неважно себя почувствовав утром, я решила, что раз в пять лет имею право на однодневный отпуск, и сообщила секретарше, что сегодня меня не будет. И вот уже несколько часов я наслаждалась бездельем дома.

Заказав на дом пиццу, я наложила на лицо маску из лечебной грязи ярко-зеленого цвета, а на волосы – какую-то темно-лиловую китайскую лечебную хрень, якобы помогающую росту чего угодно, в том числе и волосяного покроя, я старательно обмотала голову старым шерстяным платком, поеденным в нескольких местах молью, но еще довольно теплым и не потерявшим свою функциональность, и, прогуливаясь по комнатам в одном коротком шелковом халатике, раздумывала, чем бы заняться в оставшееся свободное время. Вот именно тогда и позвонили в дверь. Я открыла. Не глядя в глазок. Я вообще не заморачивалась подобным. За порогом раздался чей-то испуганный вскрик, похожий на предсмертный вопль прыгнувшего с крыши самоубийцы. Я собралась было удивленно вскинуть брови на такую необычную реакцию, но помешала уже застывшая маска. Упс… Я виновато посмотрела на паренька-курьера, все так же стоявшего с коробками пиццы в руках, серого от ужаса. Видно, выпученные глаза придали моему лицу какую-то особую выразительность, так как коробки сами собой грохнулись на пол, а молоденький курьер, развернувшись на 180 градусов, резко задал стрекача. Невинно пожав плечами, я нагнулась, забрала все, что было на линолеуме, на несколько коробок больше заказанного, и спокойно закрыла дверь. Ну и ладно. Нужна будет им оплата, пришлют ко мне другого курьера, более стрессоустойчивого.

«Злая ты».

И ржет, аки лошадь.

«И тебе доброго дня».

Я демонстративно подошла к зеркалу, и мое альтер-эго испуганно вскрикнуло:

«Знаешь, и я от тебя, такой красивой, удрала бы. И денег не нужно было бы».

Спасибо, добрая девушка.

«Муж о расспрашивал о тебе и твоем мире».

Великолепное известие…

«Вот уж не было печали. Зачем это ему?»

«Не знаю. Но в конце он спросил, кто мне нравится, “клещ” или “теленок”».

Я подвисла.

«Это о ком?»

Мнется:

«Ну, о твоих ухажерах. Ему понравилась выданная тобой вчера классификация».

Оч-ч-чень интересно… Ну и зачем могущественному черному магу из чужой реальности, да еще и несколько лет как женатому, с кучей разных любовниц, расспрашивать свою супругу о моих кавалерах здесь? Что он там задумал-то?

«И кто ж тебе нравится, чудо ты мое?»

Смущенно:

«Тоша».

«Я вот почему-то так и подумала. Он намного ближе тебе по характеру».

Довольно:

«Да, муж тоже решил, что он».

Ну, это-то как раз и не удивительно. Он та еще козлина, конечно, но далеко не дурак.

«Ирма, вот объясни мне, почему ты до сих пор отказываешься звать его по имени? Ему вроде неприятно, когда ты титулом его со всей дури прикладываешь».

Виновато вздыхает:

«Я не привыкла. Да и для меня он скорее титул, чем настоящий, живой человек».

Муж как титул. Прэлэстно.

«Ты пиццу когда-нибудь ела? Попробовать хочешь?»

Ой, как загорелась сразу!

«Очень!»

Ладно, мне не жалко. Я не жадная. Если что, напугаю еще одного курьера. Ну или парочку.

«Тогда я сейчас чайник поставлю и пойду все смою, а ты потом попробуешь».

Попробовать пиццу наедине нам с подругой не удалось: я только-только закончила смывать с себя всю эту разноцветную жуть и выключила яростно свистевший уже несколько минут чайник, как раздался очередной звонок. Да что ж такое-то? Проходной двор, а не квартира! И когда уже наш консьерж поправится и вернется к выполнению своих непосредственных обязанностей?

«Ирма, они мне все надоели. Перехватывай управление. Если это курьер, деньги лежат в жестяной коробке на полке у двери».

«Хорошо, поняла».

И подруга плавной походкой заскользила в тапках с помпонами к входной двери. Лучше бы это был курьер…

– Тоша!

И сколько ж искренней радости в голосе… Мать моя женщина, он теперь точно в меня влюбится. Ну спасибо, Ирма, удружила.

– Ирочка… – Стоит мнется. – Я тут был неподалеку, решил заехать. Если, конечно, ты не против.

– Нет, что ты! Входи.

А взгляд у него. С такими глазами порно смотрят, причем только самое жесткое.

Пока парень мыл руки, я предупредила:

«Никакого секса мне здесь, понятно?»

Судя по реакции подруги, о сексе Ирма не думала, она о нем яростно мечтала, причем именно с этим «товарищем». Вот же кошка влюбленная.

«Я поняла. Я ему откажу, не беспокойся, Ира».

«Ну посмотрим».

Отказала. Сразу же как посадила его за стол и налила чай, сконфуженно извинилась, что не очень хорошо себя чувствует из-за обычного женского недомогания. Тоша поскучнел, но остался. Пиццу они ели вместе.

– Ох, очень вкусно! Спасибо. Ирочка, а ты не хочешь чуть поправиться?

Я бы чаем подавилась от такого предложения и мгновенно выставила бы нахала за дверь, Ирма же просто вздрогнула, отложила кусок пиццы и удивленно посмотрела на собеседника:

– Тоша, тебе нравятся толстые женщины?

– Ну не совсем чтобы толстые, – смутился тот. – Скорее пышные. Чтобы можно было потискать.

«Нет, ну наглец же!»

Тихое хмыканье.

«Как думаешь, я ему понравилась бы?»

Даже не сомневаюсь.

«О, думаю, он был бы в восторге!»

Ирма:

Я ела вкусную пиццу, пила крепкий кофе со сливками в квартире у Иры и понимала, что по уши влюблена. Первый раз в жизни. Очень необычное ощущение: словно на крыльях летаешь и готова горы свернуть ради одного только желания своего любимого человека. О том, что мы не сможем быть вместе, я запретила себе думать. Не нужно травить себе душу. Буду наслаждаться пусть и редкими, но моментами счастья.

А утром, не успела я проснуться, в комнату зашел муж и с порога объявил:

– Вечером к нам приедут твои родители.

И ощущение эйфории исчезло, мгновенно сменившись животным страхом.

Супруг заметил это, подошел, сел на постель рядом, посмотрел внимательно в глаза:

– Перед вашей встречей я наложу на тебя уйму защитных щитов. Они и пальцем к тебе прикоснуться не смогут. Страшного ничего не случится, слышишь?

Я слышала, но от этого мне было не легче: родителей я страшилась больше, чем собственной смерти. Отец постоянно бил и открыто унижал меня все то время, что я жила дома, и я за последние годы жизни там приучилась не смотреть в глаза прислуге из-за возможности увидеть в них насмешку или жалость по отношению к себе. Мать, дико боявшаяся своего мужа, обычно наказывала меня исподтишка, что иногда было даже хуже отцовского жестокого отношения. Увидеть их сейчас, после восьми лет относительно спокойной семейной жизни? Нет, это выше моих сил…

– Ирма, поверь, если бы я смог, я отказал бы им в появлении здесь. Но это – политический завтрак. А правила ты знаешь.

Знала, всё прекрасно понимала, но поделать ничего со своими чувствами не могла.

– Хорошо, давай так: я буду тянуть до последнего. Если сегодня вдруг появится Ира, ты пустишь ее и позволишь ей вести себя так, как она того пожелает. Я целиком и полностью буду на вашей стороне, что бы ни случилось.

Да, это уже лучше. Намного.

– Спасибо…

– Успокаивайся давай. Ты выглядишь хуже утопленницы. Горничные зайдут и тут же упадут в обморок.

Фраза мужа напомнила мне об Ире и ее маске. Я захихикала. Супруг с удивлением покосился на меня и поинтересовался причиной смеха. Чуть поколебавшись, я подробно пересказала историю с курьером. Муж выслушал и хмыкнул:

– Вполне в ее характере. Бедный парень: такую мымру увидеть в дверях. Тут не только пиццу потеряешь.

Вечер приближался с жуткой скоростью почтовой кареты и горькой неумолимостью сторожевого бешеного пса, а я никак не могла заставить себя успокоиться, хоть на несколько минут забыть о встрече. Так плохо мне за эти восемь лет не было еще ни разу. Я уже и забыла, что это такое: дрожать от ужаса при возможном появлении в комнате матери или отца. И завтрак, и обед остались нетронутыми: мне банально не лез кусок в горло. Я даже представить боялась, как увижу родителей, как начну исполнять роль законной и радушной хозяйки и улыбаться им, как сяду с ними за один стол…

«Это что еще за похоронный настрой? Ты что, снова умереть собираешься? И что за причина на этот раз»

Она все-таки пришла!

«Ира!»

«Ох… Ирма, сумасшедшая, оглушишь же. Я тоже рада тебя видеть. Что у вас тут случилось?»

Не сдерживая эмоций, я начала путано объяснять:

«Прости, пожалуйста… Мои родители… Они должны приехать сегодня… Ира, я не могу… Я не могу с ними общаться… Я их боюсь, Ира… До дрожи боюсь…»

«Так, успокоилась, глубоко вдохнула, потом выдохнула и четко обрисовала ситуацию».

Легко ей говорить. Но я честно попыталась:

«По определенным политическим правилам нашего государства, все члены верховной власти обязаны раз в несколько лет проводить так называемые “домашние ужины”, во время которых ведется неформальное обсуждение любых острых проблем империи. Муж предупредил меня рано утром, что сегодня должен состояться такой ужин у него и моих родителей. Мой отец – старший судья, то есть, он руководит всей судебной системой Империи. Он обязан приехать на ужин с женой. Муж, как правая рука Императора и главный маг этой страны, должен принять их вместе со своей супругой…»

«Вот теперь мне все ясно. И что этот “главный маг” сообщил тебе по поводу ужина?»

«Он сказал, что навесит на меня всевозможные защитные щиты. А потом добавил, что если вдруг вечером появишься ты, то он не будет возражать против нашего обмена. И будет на нашей стороне, что бы ты ни делала».

Удовлетворенное:

«Угу. То есть, фактически, мне выдана индульгенция. Хорошо, развлечемся».

Ирина:

Ё-моё. Это что ж такое надо вытворять все детство и юность с родным любимым дитем, что оно и после восьми лет не очень удачного брака не хочет своих обожаемых родителей видеть? Да уж… Но Варт молодец, разрешение дал. Значит, насладимся общением по полной. И пусть потом не жалуются.

«Ирма, как ты обычно обращаешься к отцу с матерью?»

«Батюшка и матушка, на вы».

Даже так… Всё интересней… “Высокие, высокие отношения…”

Одевались и красились мы с подругой самостоятельно. И только после завершения всей подготовительной части я наконец-то вызвала горничных. Ирма в ожидании появления служанок нервно хихикала, стараясь не коситься в зеркало. Правильно. Что она там не видела? Сама же мне гримироваться помогала.

Дверь отворилась, уже привычные мне две горничные зашли в комнату и… сразу же встали у порога испуганно моргающими соляными столбами. Ну? Долго будем стоять?

– Госпожа, – тихо проблеяла наконец-то, решившись, одна из них. – Мы не уверены, что герцог одобрит…

– Что-то не так? – когда я говорила таким тоном, мои нерадивые подчиненные всегда старались раствориться в пространстве, желательно до молекул. Эти красавицы не были исключением – обе стали цвета воздуха в комнате:

– Нет-нет, госпожа, все в порядке, простите!

Меня подхватили под белы руки и стали конвоировать вниз, в обеденный зал. Вот, самое правильное решение. Вокруг то и дело сновали рабы и слуги, каждый из них при встрече со мной старательно делал вид, что на него напал, видимо, внезапно, безо всякого объявления войны, кашель, и это было странно, потому что так много резко заболевшей челяди не было ни в одном доме.

«С меня теперь все будут смеяться».

Не слышу что-то грусти в голосе по этому поводу.

«А раньше что, поголовно все уважали? Забей. Зато хорошенько повеселимся. И вообще, что здесь такого? Ну повязали с десяток жиденьких косичек с вплетенными в них длинными разноцветными лентами. Ну надели платьице, фасоном и размерами напоминающее детское, ну раскрасились яркими цветами и повесили на себя побрякушки. Твой ненаглядный супруг все равно заранее отпустил нам все грехи. Так что наслаждайся спектаклем и не мешай мне развлекаться».

Тихий смешок, и довольная сложившейся ситуацией подруга послушно замолкает. А я тем временем, уже будучи на середине лестницы, с любопытством рассматриваю коридор внизу и людей в нем. Да, хорошо слуги постарались, качественно все украсили. Наш макияж как раз в тон будет: такой же яркий и до глупости пошлый. Только я применяла красный, желтый, черный и зеленый цвета, а здесь лишь золото, серебро и бронза. Ну зато мгновенно видно богатство хозяев. И полное отсутствие у них вкуса. Вот зачем столько живых цветов везде, да еще и в золотых высоких напольных вазонах? А если у кого-то начнется аллергия на это море разнообразных запахов? Кстати, хорошая идея. Надо будет на практике применить.

Так, а вон то кто посреди коридора так активно беседует? Ну герцога, стоявшего ко мне вполоборота, положим, я мгновенно узнала: такой же мрачный и холодный, как и когда сжигал рабынь, полная сволочь внешне. Одет, как обычно, в черное и коричневое. Любимые цвета, что ли? Или комплексы какие детские таким образом в одежде проявляются? Эх, психолога хорошего на него нет. А жаль. Рядом, похоже, родители Ирмы. Вон как она сразу сжалась в комок. Как же она у них такая дылда толстая вымахала, а? Ведь они сами маленького роста, будто гномы… Одеты чересчур вызывающе, просто кричаще, на женщине вроде как платье, если не из натурального золота, то из очень похожей материи. Мужчина весь, как павлин, разодет в сине-зелено-желтые цвета. Фрак из шелка? Или мне кажется? М-да… Вкус, ау! Ты где? Вернись немедленно! Тут тебя явно потеряли.

Между тем нас наконец-то заметили, вот только отреагировали как-то странно: судья с супругой неприлично широко раскрыли рты и выпучили глаза, герцог внимательно осмотрел с ног до головы, хмыкнул, подошел, подал руку, помогая спуститься. При этом уставился мне в глаза. Таки да, они зеленые. И шо?

– Добрый вечер, – как и следует благовоспитанной дочери и хозяйке, поздоровалась громко я со всеми.

«Нет, Ирма, это называется не «заорала, как сумасшедшая в период обострения», а именно поздоровалась. Ору я обычно, уж поверь мне, пожалуйста, на слово, намного громче».

Варт улыбнулся уголками губ, а затем, посерьезнев, повернулся к гостям:

– Мартиус, Арталия, я думаю, вы соскучились по дочери.

И мне:

– Ирма, ты можешь обнять родителей.

Ах ты ж, зараза такой. Ведь точно знает, что это я, своей жене не позволил бы обниматься. А тут… Точно решил развлечься за мой счет. Скучно, наверное, товарищу живется. Ну держись! Злая Ира вышла на тропу войны!

Я расплылась в довольной широкой улыбке голодного крокодила, увидевшего на берегу беспечного туриста, и, случайно наступив на ногу магу, с большим удовольствием выслушала его тихий сдавленный стон, а затем со всего разбегу бросилась своей широкой массивной грудью прямиком на судью. Когда на маленького ребенка со всей скоростью летит слон, в несколько раз превышающий паренька и размерами, и габаритами, первым желанием бедного дитяти будет немедленно спрятаться куда подальше и пересидеть атаку в безопасном месте. У судьи этого, к его глубокому сожалению, не получилось, просто не успел, болезный: он стоял неподалеку от стены, и я буквально вмяла его в грубо обтесанные серые камни:

– Батюшка, родимый! Как я рада вас видеть! Как же я по вам с матушкой соскучилась!

«И ничего мне не отдавили! Не верещу я! Ирма, не мешай! Собьюсь ведь, из роли выйду!»

Придушенно захрипел подо мной мужчина, ахнула испуганно рядом его жена, уже, похоже, осознавшая, что ей грозит нечто подобное, но я решила поменять тактику и, отпустив лепешку, в которую превратился отец Ирмы, повернулась к ее матери с хищным оскалом, призванным изображать улыбку. Та резко поменялась в лице. Правильно, бойся меня. Я зла в гневе. Что я там хотела? Чихать?

Еще в школе меня научили дружки-раздолбаи, куда нужно нажимать на лице, если хочешь немедленно закашляться или расчихаться. Вот сейчас я и воспользовалась этим знанием и начала усиленно тереть точки под носом, со стороны казалось, будто я потеряла носовой платок. Женщина стояла на ногах крепко, но все же пошатнулась, когда ее обдало звуковой волной после моего чихания. Я поглубже втянула воздух и повторила маневр. На этот раз супруга судьи успешно упала на пятую точку. Вот, часть дела сделана. Судья уже сумел отлепиться от стенки, его жену поднимает с пола учтивый Варт, явно с трудом сдерживающийся, чтобы не расхохотаться, я же стою с дебильной улыбкой на кукольном личике и наивно хлопаю ресничками. Интересно, краска не размазалась?

– Прошу прощения, я так соскучилась! – И многообещающе улыбаюсь мгновенно посеревшим гостям. Что, не нравится? Так я только-только начала. Все развлечение будет впереди.

Герцог, единолично взяв на себя все обязанности хозяина дома, не стал ничего комментировать. Вместо этого он молча подошел ко мне, подхватил под руку, твердо зафиксировав мою конечность, чтобы я, не дай бог, не отчебучила что-нибудь еще по пути, и повел в обеденный зал. Правильно. От греха подальше. А то я что-то злая сегодня.

И здесь шик и блеск: белая накрахмаленная скатерть на длинном деревянном столе, сам стол ломится от продуктового изобилия, всё сервировано золотой посудой и хрустальными фужерами. Пока шли к положенным нам местам, я насчитала штук двадцать разнообразных мясных блюд и примерно столько же – рыбных. А вот овощи были только в качестве украшения к выставленным красотам. Из напитков – вина и виски. Ну и графин с компотом, скромно притулившийся неподалеку от хозяйских мест. Это спецом для Ирмы выставили, что ли? Ну, Варт, придушу. Только попробуй предложить мне эту гадость!

Мы с магом сели во главе стола, родители подруги были посажены по правую руку ее супруга: сначала – изрядно помятый отец, так и сверкающий недовольно черными глазами в сторону неуклюжей глупой дочери, потом – пострадавшая мать, упорно смотрящая только на свои руки. Какая-то она скованная стала. Что ты говоришь, Ирма? Боится жестокого наказания от мужа? Почему? За плохо воспитанную дочь? И что, раньше уже наказывал за твои проступки? И не один раз? Боже, какой кошмар. Куда я попала… Да знаю уже, что в другой мир. Это, моя дорогая подруженька, был чисто риторический вопрос.

– Милая, что тебе положить? – и маг, играя заботливого супруга, предупредительно повернулся ко мне. Ответить я не успела – над столом раздался негодующий голос судьи:

– Прошу прощения, Вартариус, но Ирме никак нельзя мясное! И рыбу тоже!

Вот же… Старый перец…

Герцог тем временем повернулся к гостю, чуть вскинул брови, выражая этим свое удивление, и холодно заметил:

– Мартиус, вы, видно, забыли, что ваша дочь вам уже давно не принадлежит.

Ой… А что это вдруг с «гномом» стало? Покраснел весь и чуть зубы не стер от негодования. Варт же вновь обратился ко мне:

– Так что ты будешь?

– Рагу, милый. – И глазками с длинными черными ресничками хлоп-хлоп. Варт, зануда ты такой, у тебя глаза смеются! Нет, ну это что-то! Лицо неподвижно, зато хихикают глаза.

– Как скажешь, родная. – И на тарелке у меня оказались две столовых ложки сочного мясного рагу с овощами. Эй, а слуг для этого здесь нет? Что-то мы одни в зале. Ах, считается особым шиком на подобном семейном обеде поухаживать за женой? Ну тогда понятно.

– Родной, я бы хотела того замечательного артана. – И выстрелила глазами в сторону знакомой бутылки. Ну или ее сестры-близнеца.

Маг чуть слышно хмыкнул, но спиртное в высокий хрустальный бокал все же налил. А вот у судьи сейчас, похоже, инфаркт будет. Вон как посинел весь. Что, и спиртное тоже ненаглядной дочурке нельзя? Да что вы говорите? А артан чудный. А что же это матушка Ирмы перед пустой тарелкой голодная сидит? Или ее муж настолько увлекся отслеживанием того, что ест их дочурка, что о жене забыл? Да, там не только любви, там и уважения нет… Печально…