Надежда Дмитриевна Дурова
Между отчаянием и надеждой

"Ты – моё отражение"

«Отражение»

– Ты не девушка. Ты – ранение жгучей пулей в груди солдата,

Утыкаешься носом в пение о мольбах, где виной – утрата.

Засыпаешь под утро дома, а во сне колесишь по миру…

Ты не девушка. Ты – ранение от ножа, что метают в спины.

– А ты простенький? Ты же ирод, без конца ироничный сказочник,

Вольным ветром и зноем скинут, и не нужный как старый справочник.

Перекошенный, покалеченный, пьяный, чертов больной задрот

Тот, что вечно скулит о знаниях и не может закрыть свой рот.

– Откровенно. Но ты такая же. Только словом ты давишь жизнь,

Ты темница, тюрьма. Что скалишься? Раз не нравится – отвернись!

Ты не девушка, ты принцесса, утонувшая в бездне мук…

Я совсем не могу спасти тебя, у меня не хватает рук…

– Мне не нужен спаситель призрачный, лидер тьмы и зануда – гений,

Ты не сможешь и ты не выстоишь. Наконец-то померкнет зелень.

Твою душу клюют отчаянно те, кто жаждет такой же власти,

Но тебе, как и мне, не нужно ничего из прогнившей масти…

– Ядовитая, неприступная. Сталь холодная впереди,

И в тебе нет ни грамма шуток.. Ну же, милая, погляди:

За улыбкой скрываешь острое, за объятием – синяки..

Ты не девушка, ты – исчадие, ты – холодная кровь в груди.

– А мне нравится, мы, играючи, описали весь скрытый смысл.

– У тебя есть на всё ответы, да?

– У меня основная мысль..

– Ты не девушка.. Ты – забвение, будто в зеркало я смотрюсь..

– Что ж, везунчик, я нестерпимо, в зеркала кулаками бьюсь.

Фантазёр ты и дьявол – сказочник, вновь бегущий куда-то в даль,

Ты не видишь следы ушедших, и по нраву тебе – февраль

Тот, что холодом вновь окутает, беспринципный ты эгоист!

– А ты шепот, что раздается в темноте точно нежный свист.

Обыграла меня, ты знаешь ведь.. Вот стоишь тут как блюр-эффект,

Закричала и ускользнула, за тобой не угнаться мне.

– Я не холод, – успокоение.

– Я не шут, я стремленье вверх.

Откровенно, мы все, со временем, ставим нá кон бегущий бред.

– Отраженье?

– Ну да, красивое.. Ты мой внутренний перебой,

Посмотри же, дурная девушка, что ты делаешь вновь со мной?!

– Тоже вижу в тебе излом себя, тоже чувствую схожесть лиц,

И, быть может, мы бы услышали, если б наш прекратили блиц…

– Ты не девушка, ты – ранение, что в груди у меня болит.

– А ты ирод, что в моем разуме, каждый день без конца хрипит.

И что делать теперь, отчаянный?

– Здесь, наверно, одно решение..

Наша гордость не даст признания!

– Отражение?

– Отражение.

«Среди всех называемых вновь имен»

Мы – ну так себе вышли взрослые, непродуманные лгуны,

У меня к тебе чувство честности, поделенное раза три..

Хватит сыпать в меня вопросами, я сама погружаюсь в бред..

На привычное «То, что хочется» ,– почему-то один ответ.

Умудряешься быть тюремщиком и хранителем всех дворцов,

А у способов отвлекаться – всюду вечно твое лицо.

Но уже и вперед не сдвинуться, не свернуть далеко назад,

И от злости до острой жалости – только выступ в ничтожный ад.

Только выступ с огромной трещиной, шаг, который легко ступить,

Но за мной не иди, пожалуйста, и не стоит меня ловить.

От «пошло всё» до «к черту принципы», в черном свете усталый взгляд.

Мы – ну так себе вышли вечные, не любовники, не друзья.

Мы не можем друг друга сковывать, только силы дать на полёт..

– «Среди всех называемых вновь имён, режет слух все равно твоё.»

«Обещай»

Обещай, что никто из сей глупой истории – никогда уже не вернется. Что все жилы остынут от жуткой иронии, и засветит унылое солнце.

Это всё прожигало, душило удавкой, каждый вздох превращая в «СПАСИТЕ». Не починишь ты это обычной булавкой, всё застыло на общем репите.

Обещай, что момент забредёт в никуда, что от песен останутся звуки. Обещай, что слова улетят в города, где их ждут непроглядные муки.

Люди часто спасаются сыростью лжи, задыхаясь от собственных «Но»: «Но, наверно, мне стоило крикнуть «Держи!». Но, пожалуйста, пусть же никто…»

Обещай, что никто из сей глупой истории – никогда уже не вернётся. И что только лишь в час, когда крикнется «ВСПОМНИ!» – вдруг засветит унылое солнце.

«Забери меня»

Забери меня завтра в семь,

Мой спектакль давно окончен

И холодные нынче ночи

Словно тень.

Игры вновь и опять проиграны,

Ну скажите же, где то видано,

Чтобы мы убегали в сумраке?

И опять

Словно дети играем жизнями,

Как бы взрослые, но капризные,

И привыкли давно безумно так

Засыпать.

В суматохе бегут прохожие,

Друг на друга сто раз похожие,

Ну давай же, на них безжалостно

Посмотри.

Забери меня этой осенью,

Незаметной дождливой проседью.

Забери, приковав лишь чувствами.

И люби.

«Твой папа»

– Налей немного чая, сядь, послушай:

Есть человек, что вечно тебе нужен,

Есть слово, что промолвит только он,

И ночью он не сбросит телефон.

Есть человек – тяжёлая струна

И оторваться может лишь она..

Но он не крикнет «Силы приглуши» -

Останется навечно в той глуши.

Есть тот, кто знает твой огромный страх,

Боится за любой твой мелкий шаг,

Молчит, когда уже не хочешь слушать, -

Ведь выучил как станет тебе лучше.

Терять которого ты силы не найдешь

И без которого уже ты не придешь…

– Тебе не страшно столько говорить?

– Я просто без него устала б жить.

– Но раньше не было его..

– И что? Я сыпалась любовью в решето. Мне некому его было отдать. Мне приходилось иногда кричать.

– Я не хочу кого-то так любить. Хотеть остаться, ни за что простить.

– Ты знаешь, я его всегда боюсь. Но он единственный за что я удержусь…

Ты допила?

– Да, мамочка. Послушай.

А кто тот человек, что очень нужен?

– Я с детства в свою жизнь его взяла.

А ты пришла и папой назвала.

«Мне всегда будет жаль…»

Я сравню тебя с шариком на новогодней ёлке,

Где-то между ветвей с переломанными иголками.

Яркий, призрачный, хрупкий, затмевающий красотой..

Очень жаль, что на деле – ранящий и пустой.

Я сравню тебя с факелом в тьме непроглядной ночи,

Где закрыться от мира каждый прохожий хочет.

Воспылающий, жадный, огненный, как влитой..

Но от слабых порывов – потушенный и больной.

С кроткой музыкой, замыкающей наши дни,

В те минуты, когда даже мысли уже – в стихи.

Охраняющий прошлое, расставляющий по местам..

Жаль вот только, что каждый восьмой – меломан.

С самым тоненьким стержнем, держащим тяжёлую суть,

Где помогут не пасть или, может, не потонуть.

С говорящими замками, трещиной, вещью на пыльной полке..

Я сочувствую, что от подобного нет и толку.

Я сравню тебя с томным голосом автоответчика,

Мир, где кто-то с кем-то – мечтает встретиться.

Слушать чей-то голос.. круглосуточно на репите..

И до дрожи бояться сорваться на: «Помогите».

Фотографией стертой, выброшенной заколкой,

И оставшимся тем, кто кричит непомерно громко.

Я сравню тебя с омутом, где ты думаешь о провале..

Где по-детски солжешь, что ни разу не предавали.

С жатым выстрелом в голову, целящимся в висок,

Оказалось, что, к прочему, ты – чересчур косой.

Тебя ищут во всех позабытых поэтом строчках..

Правда в том, что живешь ты не в строках, а в многоточьях.

Я сравню тебя с фразой Шекспира о вечной любви,

Он писал о прекрасном, сдирающем изнутри.

И от корки до корки, звуча общим сердцем в такт..

Мне всегда было жаль, что всё вышло именно так.

«Не сумела»

Мне впервые не хочется больше тебе писать

И рассказывать в темноту о прожитом дне,

В телефоне записан как «Смысл опять отвечать?»,

Да и набирать тоже смысла давно уж нет.

Он почти до тебя пониманием меня дорос

И, наверное, уважением перегнал.

Это, знаешь, как жизненный апофеоз, -

Восхождение всех похвал.

Я к чему это всё: моей памяти словно нет,

Я всего пару слов о тебе записать посмела.

Я сумела начать с нуля и продолжить бег,

Но тебя разлюбить я, в общем-то, не сумела.

«Сюжет»

Давай покажем им начало,

Сюжет, подобный глупой пьесе,

Где музыки не прозвучало,

Где каждый слог – удар на месте.

Заезженный роман иль повесть,

Сценарий вовсе был помят.

Перенимай очки за совесть,

Хотя лишь с ней герой распят.

И как так вышло? Как выходит?

Кто автор этой жуткой книжки?

Кто вечно в угнетенье вводит,

И извращает все интрижки?

Давай любой сыграем жанр,

И зрителей испепелим.

Непрекращающийся кадр,

Где каждый вышедший – один.

И солнца нет, и мрак привычней,

И суета совсем не грех.

Когда всё в край совсем критично

На что способен человек?

Давай покажем как крутились,

На самом разном нашем старте.

Так, чтоб с небес на нас спустились

И закурили на антракте.

«Не забудь»

Давайте разберемся, только по-честному, – в наших жизнях всё скомкано, стоптано и потрескано, и, наверное, каждый находит выход в разном..

Только все мы в одном очень сильно похожи. Нет, не возраст, не пол и не цвет нашей кожи. В чём-то важном.

Каждый из нас бережёт кого-то… Рядом с собой, в мыслях или субботах и замыкает в свой мир.

Я не говорю о чём-то заоблачном, просто напоминание моему «Кому-то»: Я берегу тебя с каждого раннего утрá и до следующего у́тра. Здесь вся суть.

Ты знаешь. Я тебя всё еще и навечно. Продолжи, ну! Это легко и не страшно.

И уже ничего на кону.

Просто не забудь.

«Я снова храню тебя. Я тебя снова слышу»

Мне до тебя миллионы всех километров,

Сотни провалов, безудержный рваный смех,

Каждый десяток песен, обрывки лета,

Жалкие вопли о том, как ударить всех.

Мне до тебя родное-чужое утро,

Способ забыться, момент удержать в руках.

И, с замиранием сердца, до жути грубо

Снова и снова: «Я выберу чёрный флаг.»

У меня до тебя куча трещин и виражей,

И попытка понять: почему ты опять солгал…

Если честно, – не знаю кто чейный, а кто ничей,

И не знаю как проигрыш вытянуть на финал.

Мне до тебя пробелы и моя рифма,

Толпы людей, ошибки, холодный ветер,

Все эти сказки и, может быть даже, мифы…

И то, что каждый из нас половинку встретил.

Прятать тебя в словах, силуэтах, точках,

Чтобы никто не понял и даже ты.

Мне до тебя миллиарды красивых строчек

Тех, что однажды помогут опять свести.

Мне до тебя забота, улыбка, раны,

Пара билетов на поезд, чтоб всё отнять,

И, по законам адской холодной кармы, -

Сотня причин по-ласковее обнять.

Солнечный блеск, уснувший опять на крыше,

Каждая строчка, бьющая на повал…

Я снова храню тебя.

Я тебя снова слышу.

И презираю всех тех, кто тебя сломал.

Книжная пыль, ненависть и зима,

Странные люди, маски, немая даль…

Мне до шагов к тебе он и опять… она.

Мне до тебя декабрь, январь, февраль.

Обрывки от адекватности самые малые.

И… ты не позволишь нам снова продуть накал?

Слушай, а если ты чувствовал тоже самое,

Какого же черта ты до конца молчал?!

Дашь разрешение прожечь это всё до пепла?

На попытку солгать, когда теплится только смех?

У меня до тебя триллионы остывших метров,

И твоя привилегия быть ко мне ближе всех.

«Если вновь я его полюблю»

Так устало, нелепо, противно, чертовски томно…

Оглушите меня, если я его снова вспомню!

Мне не нужен тот тусклый блеск и кривое зеркало,

От него бы пряталась и прикрылась морями, реками.

Мне бы вечно хотелось вот так на него смотреть,

Даже если я душу порежу на одну треть,

Что он ел, как прошёл его самый нелепый день…

Даже ночью ответить мне в жизни не будет лень.

Только я не могу и лучше об этот скрыть,

Разобрать по кусочкам и вновь обо всем забыть.

Я бы может и крикнула правду, но вот беда –

Эта правда уже не нужна никому, никогда.

И какого же черта опять я на нем зависла?

Мне бы взять и стереть его образ и своих мыслей!

Этот голос давно мне не должен уж быть пророчеством…

Только с ним мне сильнее плачется и хохочется.

Я лишь с ним удалила маску и глупый панцирь,

Мне мерещиться даже касание его пальцев,

Я не знаю уже как себя загнала в замочек,

Знаю только, что он похожего не захочет.

Я смирилась, нашла опору и стала тише.

Только я его шёпот по всюду опять услышав,-

Про себя повторяю, что лучше мне быть одинокой,

Он мне стал и стихами и болью, сердечным пороком.

Я хочу говорить, как мы отвергаем тех,

Чей до боли знакомый звучит в нашем сердце смех.

Даже если во благо и если не нужно слов,

Всё равно мы бы отдали всё за такую любовь.

Мы клянётся не покидать, покидая, конечно, первыми.

Каждый день нам приходится снова мириться с нервами,

Даже если уже и не нужен и всё решилось, -

Всё равно вспоминаешь, ведь это так долго длилось.

Тех, в ком больше всего нуждаемся в самом деле,

И потом пролетают за днём ещё две недели,

Оставляем навеки, желая себе другого…

Точно зная, что встретим похожего, не такого.

Покидаем вновь улицы нелюбимого города,

Морим себя «всесильным дешёвым голодом»

Никогда не прощаем себе даже пустого слова,

К каждой драме становимся четко и ясно готовы.

И, на самом деле, номера, конечно же, удаляться,

Каждый из вас начнет соблюдать дистанцию,

И никто не узнает зачем вы себе поддались…

Зачем вы срастались, но, в общем-то, не срослись.

Я к чему начала, это просто была дешёвка,

И, поверьте, от этого нет никакого толку.

Моя правда другая и вот вам её даю –

Пристрелите меня, если вновь я его полюблю.

«Потухший огонь»

А однажды, когда все твердили «взрослей-взрослей»,