Н. Г. Добролинский
Комментарии к книге «Симфония дрейфующих обломков»
© Н. Г. Добролинский, 2020
ISBN 978-5-0051-5122-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Комментарий к книге
«Симфония дрейфующих обломков» П. Галандрова.
Автор статьи – Н. Г. Добролинский,
магистр изящной филологии,
литературный обозреватель
независимого интернет-журнала «Горгона»,
эксперт по умозрительному анализу книжных опусов.
(Внимание: возможны спойлеры;
раскрытие деталей сюжета.
Перед прочтением критической статьи
рекомендуется прочесть саму книгу)
«Симфония дрейфующих обломков»… Название сразу отсылает читателя к какой-то морской тематике: в голове всплывают шхуны, бороздящие просторы океанов, или скалистые берега далеких земель, или, на худой конец, самые драматичные полотна Айвазовского. Однако – нет! Книга не о морях и океанах, они даже почти нигде в ней не упоминаются. Тем не менее, и дрейф, и обломки в романе присутствуют. Только связаны они совсем с другим плаванием – метафизическим, жизненным. Но обо всем по порядку.
Роман Павла Галандрова – это попытка разобраться в предназначении человека. Задача отнюдь не новая для литературы, и, тем не менее, никогда не теряющая свой актуальности.
Экзистенциальные проблемы каждое поколение воспринимало по-своему, создавая новые направления в философии, искусстве, и, конечно, в литературном творчестве. Эпохи романтизма, реализма, модерна, постмодерна, метамодерна… Но за сменой литературных форм и творческих идей всегда стояла главная задача – показать современного человека со всеми его особенностями, слабостями, страхами и страстями. И потому главная задача настоящего писателя – стать психологическим «камертоном» своего времени, показать «срез человечества» на весьма небольшом временном периоде – периоде собственной жизни. Из множества таких «срезов», запечатленных писателями разных стран и эпох, с разными характерами, убеждениями и судьбами, и складывается общая картина человечества. Его прошлое, настоящее и даже, в какой-то степени, его будущее.
Роман Галандрова – о современниках и необычных жизненных коллизиях. Это произведение, как и многие другие книги современных писателей, сложно отнести к какому-то одному жанру: ушли те времена, когда авторы в угоду издателям и редакторам должны были специализироваться на конкретных жанровых стилях, чтобы попасть в ту или иную литературную серию. Сейчас возможности для мастера пера (или, вернее, клавиатуры) практически безграничны. При наличии идеи, фантазии и отточенного авторского стиля ужимать себя в тесные жанровые рамки бессмысленно и неактуально. Сам Галандров признавался мне в беседе, что писал «Симфонию…» в духе «мистического реализма – формате, где повседневные, привычные нам события разбавляются событиями неожиданными, иррациональными и порой фантастическими». В этом плане Галандров опирался на наследие Н.В.Гоголя, рассказы и повести которого также в большинстве своем созданы на стыки реальности и фантасмагории.
«Симфония…» – это литературная матрешка, произведения в произведении. 10 новелл сцеплены, словно клейким веществом, дополнительной историей, повествующей о жизни Всеволода Енисеева – создателя этих новелл. И вся конструкция объединена таким образом в полноценный роман, хотя нельзя при этом не отметить, что каждая новелла в «Симфонии…» – самостоятельное произведение с четкой сюжетной динамикой и философским подтекстом.
Основной герой книги – чиновник Всеволод Енисеев. Сам писатель в одной из своих бесед ответил, что предпочел видеть главным героем чиновника, поскольку «именно в этой профессии требования других по отношению к тебе и твои требования к самому себе – зачастую две совершенно разные вещи». Другими словами, чиновник – это человек, обремененный многими обязательствами, он выполняет определенные функции и видится большинству окружающих его людей именно через призму этих функций. При этом в глубине души он может быть ярким, неповторимым и совершенно не таким, каким видится внешне. Дихотомия очень остро ощущается таким человеком, но может ли он изменить ситуацию и повернуть судьбу вспять? Герой «Симфонии…» отвечает на этот вопрос в восьмой главе, когда общается с молодым приятелем, Ваней Нумцевым. Он жалуется, что не может применить свой аналитический ум и творческие фантазии в полной мере, так как они не востребованы на рынке труда, и окружающие ждут от него всего лишь исполнения привычных функций и возложенных задач. За это ему готовы платить деньги и продвигать по карьерной лестнице, а за реализацию собственного интеллектуального и творческого потенциала – нет. Этот потенциал не интересует окружающих.
Здесь и Енисеев, и непосредственный автор романа видят трагедию нашего времени. Некоторые из читателей, конечно, могут махнуть рукой и презрительно сказать, что любой человек может достичь успеха и реализовать все замыслы, если он возьмет себя в руки, твердо поймет чего хочет и будет стремиться вперед, несмотря на финансовые трудности и непонимание других. Главное – уверенность и готовность рисковать. Но Галандрову интересен именно противоположный тип человека – который не уверен в себе и боится рисковать тем немногим, что у него есть. Енисеева пугает страх перед неизвестностью и сомнение в собственных силах. И смею предположить, что таких людей в мире большинство – они не готовы променять сытую стабильность на полное преображение собственной личности и судьбы.
Этот нелегкий вопрос выбора все же не дает покоя Енисееву. В реальности он предпочитает одно, но в глубине души все же готов к преображению. Это ощущается и в эпилоге «Симфонии…» и в новеллах, которые написаны Енисеевым в период пандемии (и, в случае «Меритании», до нее). Галандров не случайно избрал именно такую структуру романа – он хотел показать автора новелл со стороны, чтобы читатели смогли сопоставить содержание новелл с образом жизни человека, в голове которого они рождались. А события, связанные с коронавирусом, вплетены не просто для придачи произведению актуальности: именно в период самоизоляции, когда события загоняли людей в непривычные для них и внешние, и внутренние (то есть психологические) условия, лучше всего удавалось размышлять о жизни и о собственном предназначении. Именно эти события, сами того не ведая, подтолкнули Енисеева к раскрытию его второго «я» – творческого и созидательного, которое не могло раскрыться в полной мере при обычном, будничном ходе его жизни.