Мохаммед Шафии
Свобода от себя
Согласно суфийской доктрине, семя приветствует боль и страдания холодной зимы и муки весны. В конце концов оно теряет свою личность (умирает), чтобы стать новым растением, расцвести и, в свою очередь, принести семена. Путем утраты преходящего «я» семя достигает постоянства существования (глава 5). Суфии называют этот процесс махаббат. Они уверены, что семя роста и единства дремлет в каждом человеке в форме глубокой любви. Через психологическое пробуждение, а также при помощи и привязанности суфийского пира дремлющее семя глубокой любви прорастает и высвобождает энергию, необходимую для окончательного единения и экзистенциального общения. Таким образом, человек утрачивает преходящую индивидуальность и становится единым с экзистенциальным жизненным циклом – превосходя пределы своего «я», чтобы стать человеческим существом (главы 5, 6 и 7).
Качества суфийского наставника (пира)
«Пир» – персидское слово, означающее «пожилой, старый, старейшина». В суфизме пир – это духовный наставник или целитель души. Он играет значительную роль в психическом и духовном развитии своего ученика – «ищущего», или «мюрида». В суфийской литературе используется целый ряд синонимов слова «пир»:
Камил – совершенный, целостный, полный. В суфизме это понятие относится к тому, кто заключает в себе все качества человечности.
Мюрад – желанный, ожидаемый, вожделенный. В суфизме обозначает человека, который ведет ищущих по пути истины к свободе от себя («фана»).
Мюршид – наставник на правильном пути, духовный советчик, проводник на пути к целостности.
Шейх – почтенный старец, предводитель, старейшина дервишей.
Табиб рухани – целитель души.
Кутб – ось, полюс, стержень. В суфизме так называют главу суфийского ордена (Nurbakhsh, 1953, 3—4).
Далее мы приводим описание некоторых качеств пира, таких, как зрелость, терпение, вера в Господа, свобода от иллюзий, свобода от себя, а также принадлежность миру и одновременно свобода от мира.
Зрелось (пухта)
Понятие «пир» прекрасно описывается одной персидской фразой. Пир называется «мард-и-пухта-ва-джохан-ди-дах». «Мард» означает «человек»; «пухта» – «готовый, зрелый, взрослый», «джохан-дидах» означает «тот, кто повидал мир и понимает человечество». Следовательно, пир – это зрелый и опытный человек, которому довелось много путешествовать как в физическом мире, так и на Пути Реальности.
Терпение (сабр)
Проходя по различным стадиям человеческого развития на Пути суфия, пир долгие годы проводит в роли ищущего. Чтобы стать пиром, необходимо достичь стадии терпения, которая является пятой ступенью развития человека в суфизме (глава 7).
Ибн-Араби (ум. в 1240 г.), суфийский святой из Андалузии, так описывал взаимодействие со своим пиром:
Однажды, когда мы вместе прогуливались по берегу моря, он [мой пир] спросил меня о смысле слов Господа: «я не требую от них поддержки и не нуждаюсь в том, чтобы они кормили меня». [Коран, сура 101: 57]. Я ушел, не ответив. Четыре года спустя я встретил его и сказал, что нашел ответ на вопрос.
– Так скажи мне, каков ответ, – сказал он. – Ибо через четыре года для него настало время.
И я ответил ему, удивляясь, что учитель до сих пор помнил, о какой суре шла речь (1971, 119).
Заданный суфийским пиром вопрос превосходил и интеллектуальное, и очевидное значение стиха Корана. Хотя Ибн-Араби с самых юных лет понимал стихи Корана и пользовался репутацией искусного толкователя, он воспринял вопрос пира на более высоком жизненном и духовном уровне. Ибн-Араби осознал, что не готов всем своим существом постичь и оценить значение стиха. Знал он также, что немедленный или импульсивный ответ окажется просто интеллектуальным упражнением. Поэтому он молча покинул пира и на протяжении четырех лет терпеливо медитировал на суру. Путем терпения и продолжительного внутреннего переживания стиха Ибн-Араби достиг просветления.
Опыт терпения необходим и для пира, и для ищущего. Суфии нередко используют метафору зрелого плода для иллюстрации значимости терпения и смирения. Незрелый плод невкусен, горек и может вызвать расстройство желудка. Однако, созрев, он дарит радость другим и получает возможность нового рождения посредством семян.
Суфий достигает стадии терпения, пройдя стадии покаяния, воздержания, самоотречения и бедности (главы 6 и 7). Хотя готовность стать пиром невозможно измерить в терминах времени, в среднем под руководством пира это занимает около 12 лет.
Абсолютная сознательность ученика
Пиру обязательно необходимо освободиться от поглощенности самим собой, чтобы настроиться на физическое, психологическое и духовное состояние ученика. Пир становится зеркалом, не только отражающим Возлюбленную Реальность и Красоту Природы, но также интуитивно воспринимающим внутреннее состояние и внешнее поведение ученика. Посредством психодуховного единения, превосходящего слова, мысли, время, место и преходящую реальность, пир помогает ученику воспринимать бессознательное и Универсальную Реальность.
История о Джунаиде и его пире по имени Сари Аль-Сакати наглядно демонстрирует этот процесс:
Как известно, Джунаид отказывался говорить перед своими учениками до тех самых пор, пока был жив Сари [его пир]. Но однажды ему приснилось, что Апостол [пророк Мухаммед] обратился к нему со следующими словами:
– О Джунаид, говори с людьми, ибо Бог сделал твои слова инструментом спасения человечества.
Проснувшись, Джунаид понял, что его собственное положение превосходит положение Сари Аль-Сакати, поскольку сам Апостол повелел ему проповедовать. На заре к Джунаиду явился ученик Сари со следующим посланием:
– Ты отказывался проповедовать ученикам, когда они просили об этом; ты также отверг обращения багдадских шейхов и мою личную просьбу. Теперь же, получив указание Апостола, последуй ему.
– Фантазия тут же улетучилась из моей головы, – рассказывал впоследствии Джунаид. – Я осознал, что Сари во всех ситуациях знал мои внешние и самые сокровенные помыслы, и что его сан куда выше моего, поскольку он мог проникнуть в мои потаенные мысли, а я о его состоянии не знал ничего. Я отправился к учителю, попросил прощения и поинтересовался, откуда он узнал о том, что во сне я видел Апостола. Он ответил следующее:
– Мне приснился Бог. Он сказал, что послал к тебе Апостола, чтобы тот убедил тебя начать проповеди.
Эта история содержит явное указание на то, что духовные наставники всегда и полностью осознают внутреннее состояние учеников (Hujwiri, 128—129).
Эта история иллюстрирует два момента. Первый – особая связь между пиром и его учеником. Они настроены друг на друга на вербальном и невербальном уровнях. Откровения нередко посещают обоих единовременно, и между ними возникает связь – во время медитации или во сне. Вместо того чтобы общаться посредством слов, пир и его ученик находятся в психологическом единстве, неограниченном пространством и временем. Второй заключается в том, что человек не может стать пиром по желанию или выбору. Стремление или желание стать пиром само по себе является признаком мании величия и препятствием на Пути Реальности. Истинный суфийский пир никогда не назовет себя пиром.
Суфии используют еще один психологический процесс, который называют «кхатир» (мимолетная мысль), чтобы стать более восприимчивыми к людям. Мимолетная мысль во многом напоминает первую мысль, которая приходит на ум в процессе свободной ассоциации на сеансах психоанализа и психотерапии. Худжвири описывал мимолетную мысль (кхатир) как зарождение в мозгу первой мысли, которая быстро замещается последующей. Суфии обращают особое внимание на начальную мысль, поскольку считают, что она приходит непосредственно от Бога:
… Кхайру Нассаджу подумалось, что Джунаид стоит у его двери, однако он [решил] пренебречь этой мыслью. Однако мысль возвращалась второй и третий раз – пока он не вышел и не увидел Джунаида. Тот сказал:
– Если бы ты послушался первой мысли, мне не пришлось бы стоять здесь все это время (Hujwiri, 387).
Свобода от иллюзий
Качества пира превозносятся в суфийской поэзии. В зависимости от эпохи, культурной ситуации и собственных потребностей ищущего, пиру приписывались различные метафизические силы, такие как телепатия, ясновидение и даже способность творить чудеса. Однако в большинстве суфийских книг подчеркивается сущность пира как целостного, универсального человека, а не личности, обладающей магическими силами или всемогуществом.
Следующий рассказ приписывают Рабие, женщине-суфию, жившей в VIII в. н. э.; в нем говорится о ее встрече с другим суфием, Хасаном из Басры:
… он [Хасан] увидел Рабию, когда та стояла возле озера. Бросив молитвенный коврик на поверхность воды, он воскликнул:
– Рабия, приди! Давай молиться <…> здесь!
– Хасан, – ответствовала Рабия, – когда ты начинаешь демонстрировать свой духовный товар на мирском рынке, то лучше показывай то, чего нет у других, тебе подобных, – с этими словами она подбросила молитвенный коврик в воздух и полетела на нем.
– Давай уж лучше здесь, Хасан, где нас смогут увидеть люди! – позвала она.
Хасан, не достигший этой ступени, промолчал. Рабия решила его утешить:
– Хасан, – заметила она, – то, что делаешь ты, могут делать даже рыбы, а то, что делаю я, подвластно мухам. Настоящее дело находится выше всех этих трюков. Человеку следует посвящать себя настоящему делу (Attar, 1966, 45).
Свобода от себя (фана)
Хотя не каждый пир способен достичь свободы от себя (фана), каждый пир должен постоянно работать над собой, освобождаясь от самодовольства, самомнения, эгоизма, жадности, стремления к власти и предрассудков (глава 5). Пир готов пожертвовать ради людей всем. Он или она живет во имя добровольного служения, совершая его со смирением и энтузиазмом.
Быть частью мира
Суфийский пир принадлежит миру и в то же время свободен от него. Суфий должен иметь работу и приносить пользу обществу. Желательно, чтобы пир состоял в браке. Семья, родительские обязанности способствуют взаимодействию с повседневной реальностью и необходимы для достижения зрелости.
Биографии суфийских пиров показывают, что большинство из них преуспевали в какой-либо профессии или ремесле. Например, Аттар, суфийский пир и автор множества книг, живший в XII в. н. э., работал аптекарем. Занимаясь своим магазином, в свободное время он сочинял суфийские стихи и писал биографии других суфиев. Ни одна из профессий не рассматривалась как недостойная пира. Некоторые из величайших суфийских пиров работали носильщиками, разносчиками воды и уборщиками. И хотя некоторые из них пользовались уважением правителей, которые постоянно искали у них советов, на суфиев никогда не оказывали влияние их богатство, власть или слава.
Свобода от мира
Пир одинаково относился и к правителям, и к нищим. Нередко пир ставил под вопрос и оспаривал мирские деяния правителя. Ниже мы приводим рассказ о встрече Ибрагим Ибн Адхама, царя Балха, с суфийским пиром.
Внезапно в комнату вошел человек ужасной наружности, настолько страшный на вид, что никто из королевской свиты и слуг не отважился спросить его имя; языки у всех прилипли к гортани. Вошедший не спеша прошествовал по комнате и подошел к трону.
– Чего тебе надо? – резко спросил Ибрагим.
– Я только что нашел этот караван-сарай, – ответил незнакомец, говоря о королевском дворце как о постоялом дворе.
– Это не караван-сарай: это мой дворец. Ты сумасшедший! – закричал Ибрагим.
– Кому дворец принадлежал до тебя? – поинтересовался человек.
– Моему отцу, – ответил Ибрагим.
– А до него?
– Моему деду.
– А еще раньше?
– Тому-то и тому-то.
– А до этого?
– Его отцу.
– Куда они все ушли? – уточнил незнакомец.
– Их уже нет. Они все умерли, – ответил Ибрагим.
– Так разве это не постоялый двор, куда приходит один, когда уходит другой? – С этими словами незнакомец исчез.
(Attar, 63—64)
Эта встреча, наряду с другими подобными случаями, пробудила в Ибрагиме искру раскаянья. Вскоре после этого он отрекся от царства и последовал воздержанию и самоотречению на суфийском Пути Реальности.
Худжвири обобщил качества пира следующим образом:
…он должен быть человеком высокой нравственности <…> который исходил все холмы и долины Пути, вкусил экстазы «состояний», познал природу действий и ощутил суровость Божественного величия и милосердие Божественной красоты. Более того, он должен исследовать состояние своих учеников и рассудить, к чему они в итоге придут: кто из них уйдет [регрессия – возвращение к более примитивной стадии], кто останется на месте [фиксация], а кто достигнет [зрелости и интеграции]. Если он предвидит, что настанет день, когда они покинут этот Путь, то должен запретить им ступать на него. Если ученики остановятся, пиру необходимо пробудить их рвение. Если они достигнут цели, он должен дать им духовную пищу. Суфийские шейхи – целители человеческих душ (с. 55).
Потребность в пире
Суфии считают, что к зрелости невозможно прийти в одиночку. Для этого необходимы руководство и дисциплина. Путь неведом, ночь темна, дорога полна опасностей. Путника подстерегают опасность эгоизма, ложные видения, неправильное толкование мистических состояний, препятствия в развитии, задержка в одном из состояний, обращение к наркотическим веществам, способным вызывать мистические состояния, а порою непобедимые страхи и сумасшествие (Shafii, 1968, 11).
Преодоление границ преходящего «я» не может быть достигнуто усилиями только самого «я».
О, ищущий,
Если тень пира не сопровождает тебя,
Крики зверя («я»)
Будут терзать тебя!
(Rumi, Mathnawi, книга 1, 181)
Чтобы воспользоваться психологическим и духовным руководством пира, необходима эмоциональная готовность. Для описания этой готовности нередко прибегают к метафоре изготовления вина. Виноград собирают лишь тогда, когда он созреет. Затем винодел отжимает его и на некоторое время оставляет в покое, позволяя забродить. Качество изготовленного вина в большей степени зависит от свойств винограда, а не от мастерства винодела. В этой метафоре под виноградом понимается ищущий, а под виноделом – пир. Прессование – это освобождение личности, а состояние покоя (брожение) – медитация.
На Пути человека постоянно подстерегают опасности себялюбия и самодовольства. Эту западню ярко описывает Абу Язид:
На протяжении двенадцати лет, – сказал Абу Язид, – я был кузнецом собственной души. Я отправлял душу в огонь дисциплины и раскалял докрасна в пламени напряженного труда. После этого я бросал ее на наковальню осуждения и принимался ковать молотом самобичевания – до тех пор, пока на сделал из своей души зеркало. Пять лет я служил сам себе зеркалом, полируя его всеми возможными способами богоугодного служения и послушания. После этого я год смотрел на свое отражение и обнаружил на своей талии пояс неверия, сотканный из заблуждений, кокетства и самомнения, ибо я полагался на свои действия в послушании и с одобрением относился к собственному поведению (Attar, 113).
Рассказ Абу Язида раскрывает склонность ищущего к самомнению и гордости, которые не покидают его даже на Пути. Существует опасность возгордиться даже воздержанием, отречением и медитацией. В таком случае все эти практики перестанут служить средствами дальнейшей интеграции и превратятся в препятствия.
Поиски пира
Когда ищущий осознает потребность в дальнейшей интеграции, начинается поиск пира. Он может продолжаться недолго, а может занять много лет. Истинный поиск – это не минутная прихоть. Он представляет собой серьезное начинание, исходящее из глубоко осознанной потребности ищущего. Если поиски предпринимаются из соображений самомнения, гордости, материальной или общественной выгоды, то они оказываются лишь препятствием на Пути и служат дальнейшему раздроблению души ищущего. Чем более искренним и преданным оказывается в своих поисках человек, тем ближе он к цели.
В 3 книге «Матнави» Руми так писал о поисках пира:
Ищи, в каком бы положении ты не был.
О, жаждущий, не оставляй попыток найти воду.
Рано или поздно ты выйдешь к источнику.
(Ghani, 1951, 219)
Потребность в наставнике и его поиск характерны не только для суфизма. Гуру в йоге, дзен-мастер в дзен-буддизме, духовник в христианстве – все это наставники на Пути. Потребность в духовном учителе упоминается и в Каббале, еврейской мистической традиции. Согласно этому учению, для того, чтобы постичь Книгу Ецира, даже избранному Богом пророку Аврааму был нужен учитель:
Он [Авраам] сидел в одиночестве и размышлял об этой книге, однако ничего не мог понять, пока с небес не прозвучал голос:
– Ты хочешь стать равным мне? Я – Един, я создал Книгу Ецира и изучил ее; ты самостоятельно не сможешь постичь ее. А потому найди себе товарища и размышляйте вместе, и вы поймете написанное в ней.
Тогда Авраам отправился к своему учителю Симу, сыну Ноя, и сидел с ним три года. Они размышляли над книгой, пока не поняли, как создать мир. И по сей день, нет человека, который смог бы постичь книгу в одиночку (Scholem, 1965, 176).
В первой книге «Матнави» Руми символически проиллюстрировал потребность в наставнике:
Жил один купец, который держал в клетке попугая. Собираясь отправиться по делам в Индию, он спросил, не надо ли тому что-нибудь передать родственникам, жившим в этой стране. Попугай попросил сообщить о том, что его держат в неволе, в клетке. Купец обещал исполнить просьбу и, оказавшись в Индии, передал сообщение первой встреченной стае попугаев. Услышав новость, одна из птиц тут же свалилась замертво. Купец рассердился на своего попугая за то, что тот отправил такую убийственную весть. Возвратившись домой, он строго отчитал его. Но едва попугай услышал слова купца, как тоже упал замертво. Оплакав его смерть, купец вынул тушку из клетки и выбросил; однако, к его удивлению, попугай тут же ожил и улетел восвояси, объяснив бывшему хозяину, что его индийский сородич только притворился мертвым, тем самым, показав пленнику путь к освобождению (Whinfield’s translation, 1973, 28).
Попугай воплощает ищущего; клетка – это животный нафс и преходящее «я»; индийский попугай – это пир, или суфийский наставник. Попугай купца переживал «болезнь разлуки». Единственный путь к освобождению из клетки заключался в отождествлении себя с индийским попугаем. Посредством процесса фана – «смерти», или освобождения самого себя от преходящего «я» попугай смог обрести свободу. История говорит о необходимости постоянных поисков пира. Если мы ищем и сохраняем восприимчивость, пир будет найден.
Отношения между пиром и ищущим
Отношения между пиром и ищущим очень глубоки. Процесс фана (уничтожения «я», потеря личности, или свобода от личности) невозможен без отождествления себя с пиром (глава 5).
Сначала пир беседует с ищущим наедине. Природа и содержание беседы не раскрываются и считаются «секретами любви». Пир часто задает ищущему вопросы относительно мотивации, душевной боли и страданий, видений, снов, прошлых переживаний и неблаговидных поступков. В это самое время ищущий испытывает чувства волнения, возбуждения и даже экстаза. Смиренно и честно он открывает пиру душу и сердце.
Как правило, пир не принимает ученика немедленно. Он (или она) наставляет на путь терпения, самонаблюдения, раскаяния и очищения. Ищущий подвергается множеству проверок, которые помогают оценить искренность намерений, степень преданности и силу личности, необходимую для того, чтобы пройти через испытания и лишения Пути. В прошлом ищущего испытывали на протяжении трех лет, и лишь затем посвящали. Худжвири писал:
Суфийские шейхи соблюдают следующее правило. Когда к ним присоединяется новичок, поставивший себе цель отказаться от мира, они на три года подвергают его духовной дисциплине. Если человек выполняет все требования, все в порядке; в ином же случае мудрецы объявляют, что его нельзя допустить к вступлению на Путь… Первый год посвящен службе людям, второй – служению Богу, а третий – наблюдению за собственным сердцем (с. 54).
Следующая притча показывает необходимость ищущего пройти испытания, чтобы подготовиться к посвящению на Путь. Абу Бакр аль-Шибли (ум. в 846 г. н. э.) был сыном дворцового чиновника. В сравнительно молодом возрасте он был назначен губернатором Димавенда (важная область недалеко от современной столицы Ирана города Тегеран). Вскоре после этого он пережил пробуждение, оставил губернаторский пост и стал искателем на Пути. Ища учителя, он пришел к Джунаиду и сказал ему:
– Ты считаешься знатоком жемчуга [просветления и мудрости]… Так дай мне жемчужину – или продай.
– Если я стану продавать тебе жемчужину, тебе будет нечем за нее расплатиться, а если я отдам ее даром, то она достанется тебе слишком легко, и ты не узнаешь ее истинной цены, – ответил Джунаид. – Делай, как я; нырни в это море головой вперед, наберись терпения, и тогда непременно добудешь свою жемчужину.
– Так что же мне делать? – уточнил Шибли.
– Отправляйся и в течение года продавай серу, – ответил Джунаид.
Шибли так и потупил. Когда год прошел, Джунаид дал ему новые указания:
– Эта работа приносит известность и коммерческую выгоду. Отправляйся и в течение года проси милостыню, пусть ничто другое тебя не занимает.
Целый год Шибли скитался по Багдаду. Никто не подал ему и одной монетки. Вернувшись, он отчитался перед Джунаидом.
– А теперь осознай собственную ценность, ведь в глазах земляков ты не стоишь даже ломаного гроша, – заметил Джунаид. – Не прилепляйся к ним сердцем и не обращай на них никакого внимания. Ты служил некогда казначеем, а так же в течение какого-то времени занимал пост губернатора. Теперь возвращайся в свою бывшую провинцию и возмести ее жителям за все причиненное им зло.
Шибли вернулся в Димавенд и принялся ходить от дома к дому – пока не осталась только одна жертва притеснений, не получившая компенсации. Этого человека найти не удалось.
«Думая о нем, – вспоминал Шибли, я раздал сто тысяч дирхемов, но сердце мое не нашло успокоения».
Так прошло четыре года. После этого Шибли вернулся к Джунаиду.
– Все-таки на тебе остался налет мирской суеты и гордости, – заметил Джунаид. – Проси милостыню еще год.
«День за днем я ходил и побирался, – вспоминает Шибли. – Все, что подавали, я приносил Джунаиду, а он раздавал деньги бедным. Меня же держал впроголодь. Когда прошел год, он сказал:
– Теперь я допущу тебя в свое общество, но с одним условием: ты должен будешь прислуживать моим друзьям.
Целый год я обслуживал его гостей. После этого Джунаид спросил:
– Абу-Бакр, что ты теперь думаешь о себе?
– Считаю себя самым ничтожным из всех Божьих созданий, – ответил я.
– Ну вот, – заключил Джунаид. – Теперь твоя вера целостна» (Attar, 278—279).
С точки зрения психодинамики Джунаид увидел в Шибли чрезмерное высокомерие, самомнение и нарциссические тенденции. Джунаид с психологической проницательностью опытного целителя и психотерапевта общался с Шибли с помощью метафоры жемчужины, прямо ему возразив. Шибли стал более восприимчивым и попросил руководства. Джунаиду не понравилась такая легая уступчивость Шибли, и для освобождения ученика от высокомерия и нарциссизма учитель назначил горькое лекарство. Чтобы избавиться от неприятных черт характера, Шибли потребовалось немало лет. После этого, проникнувшись пылкой и глубокой любовью, он нырнул в океан экзистенциального единения. В конце концов ему удалось стать одним из величайших суфийских пиров.
Следующая история рассказана Джами в книге «Нафахат аль-унс»; ее герой – суфийский пир XII в. Мажуддин Багдади:
Поступив на службу к шейху, он был определен обслуживать «места очищения», т. е. туалеты. Мать его, известная и процветающая женщина-врач, попросила хозяина освободить нежного юношу от этой работы и направила для ее выполнения двенадцать турецких рабов. Шейх ответил:
– Ты – врач. Так скажи же: если у твоего сына случится воспаление желчного пузыря, то кому я должен буду дать лекарство – ему или же турецкому рабу? (Schimmel, 1975, 101).
Пир буквально является целителем души, который сам перенес страдания болезни разлуки и прошел через интенсивные и нелегкие терапевтические и психомистические испытания. Послушание и полное доверие к пиру – очень важные для новичка свойства (Nurbakhsh, 1978; Royster, 1979).
Однако, как более 900 лет назад подчеркивал Худжвири, целитель должен быть достоин этого доверия. За долгие века можно насчитать немало превосходных пиров, но, к сожалению, встречались среди них и порочные. Эти немногие бесчестные пиры использовали доверие учеников для собственной политической и финансовой выгоды. Причина упадка суфийских орденов в Турции, Персии и других исламских странах во многом объясняется порочными практиками некоторых суфийских пиров. Подобные извращения духовной науки напоминают неэтичные действия тех современных неэтичных врачей, которые эксплуатируют своих пациентов или по собственному невежеству прописывают не нужные лекарства или процедуры. Тем не менее, злоупотребления или некомпетентность некоторых врачей вовсе не означают, что стоит полностью забыть о медицине и искусстве исцеления.
Основатель суфийского ордена на Западе Хазрат Инаят Хан (1964), писал:
В таком случае возникает вопрос, как найти настоящего гуру. Очень часто люди сомневаются, не зная, кто перед ними – истинный гуру или ложный. В этом наполненном ложью мире нередко случается, что человек вступает в контакт именно с ложным гуру. Но в то же время искренне ищущий, то есть тот, кто не лжет себе самому, неизбежно обнаружит истину, реальность, поскольку его собственная вера, его искренность станут для него факелом. Настоящий учитель скрыт в душе; к истине тянется собственное искреннее «я». Поэтому если ищущий действительно стремится к истине, то рано или поздно он непременно найдет истинного учителя. Но если вам довелось встретить ложного учителя, что тогда? Тогда Единственно Истинный превратит ложного наставника в истинного, поскольку Реальность намного больше лжи (Т. X, 65).
Посвящение
Посвящение на Путь суфия часто происходит посредством символических и чрезвычайно эмоциональных церемоний. На них пир наставляет ищущего посредством зикра, одного из имен Бога. Ученик постигает умение молча вдыхать и выдыхать зикр. Эта процедура носит название «тайный зикр». Практика зикра аналогична практике мантры в йоге. Это первый шаг медитативного опыта (глава 3). Ищущий иногда может чувствовать радость и облегчение, а иногда – глубокую печаль. Чувства вырываются из души наружу. Нередко из глаз ищущего обильно текут тихие слезы.
Ученик знает, что пир постоянно воспринимает его внутреннее состояние. Поэтому ему не нужно выражать свои чувства словами, кроме тех случаев, когда об этом просит сам пир. В этой фазе весьма важной оказывается практика внутреннего отождествления себя с пиром и его качествами (глава 5). Временами этот процесс оказывается настолько интенсивным, что ученик может думать только о пире. Широко известен пример отношений между Руми и его пиром, Шамз-и-Табризи:
Когда он вызывал мысль из глубин моей души, возникал фантом света. Шамз был ясностью зрения, четкостью рассудка, яркостью души и просветленностью сердца. Шамз был универсальным человеком, который забрал мой разум и мою веру. Он воплотил в себе каждую из форм счастья (Arasteh, 1965b, 39).
Дважды в неделю, как правило, по вечерам в воскресенье и в четверг ищущий должен приходить в место суфийских собраний (ханака). На этих встречах ищущий прислуживает братьям и сестрам различными способами: убирает, подает чай, помогает нуждающимся. Обслуживание других помогает уменьшить эгоизм и зацикленность на своем «я». Суфии читают мистические стихи из книги Руми «Матаеви» и произведений других мудрецов, а также занимаются групповым зикром. Они хором нараспев повторяют одно из имен Бога или стихотворение, пока не возникает интенсивное эмоциональное переживание. В радостном экстазе многие начинают плакать. Некоторые оказываются благословленными «видениями».
Ищущему предписывается хранить молчание, а свои видения и сны открывать лишь пиру. На этой стадии помощь пира необходима для дальнейшего продвижения ищущего по Пути Целостности. Нередко ищущий выражает свои психомистические переживания в символических стихах, но часто ему советуют хранить молчание. Молчание рассматривается как признак роста и зрелости.
Пир внимательно выслушивает все, что ищущий рассказывает ему о своих видениях, снах и мистических состояниях (халат). Он может задать ему несколько вопросов или высказать собственные предположения, пояснения или интерпретации. Данный процесс помогает ищущему осознать животный нафс, а также склонность избегать или подавлять что-либо. Пир должен непрерывно помогать ученику в избавлении от самомнения, иллюзий и ложных ожиданий.
Халат: мистические состояния
Интенсивные аффективные и эмоциональные переживания на Пути суфия, называются «халат». Слово «халат» – это форма множественного числа от «хал», что означает «положение, состояние, чувство». Худжвири говорил: «хал <…> это нечто, что спускается от Бога в сердце человека. Причем человек не может ни воспротивиться его приходу, ни задержать его уход…» (с. 181). В этом утверждении подчеркиваются элементы непреднамеренности и спонтанности хал. Джунаид из Багдада писал, что мистические состояния (халат) «…подобны вспышкам молнии: их постоянство – всего лишь иллюзия, внушенная низшей душой (нафс)». (Hujwiri, 182).
Саррадж (ум. в 988 г. н. э.) подробно описывал десять мистических состояний: наблюдение, близость, любовь, страх, надежда, желание, интимность, спокойствие, видение, уверенность (с. 54—72). Все эти состояния являются прогрессивными. На каждой стадии развития личности суфии спонтанно переживают эти мистические состояния (главы 6 и 7). Аффективные и эмоциональные переживания подобны яркому пламени, которое уничтожает все, что есть в человеке нечистого, и помогает полировать зеркало сердца.
Во время мистических состояний, как правило, наблюдаются слезы, ощущение дрожи, «гусиной кожи», изменения дыхания. Мыслительный процесс временно приостанавливается, уступая место внутренним или вегетативным ощущениям, заполняющим человека. Эти мистические переживания помогают суфиям продвинуться по Пути Истины к более глубокому постижению Реальности.
Психофизиология мистических состояний
Интенсивные эмоциональные переживания и выражение мистических состояний в суфийской медитации, по сути, представляют собой весьма странное явление. В дзен-буддизме и йоге аффективным и эмоциональным переживаниям уделяется значительно меньше внимания, чем в суфизме. Во время мистических состояний происходит активное освобождение и эмоциональный катарсис. Эти проявления глубинных чувств нередко проходят без сопутствующих процессов воспоминания, фантазий или осмысления. Это чистые чувства, поднимающиеся из глубин человеческого существа. Переживание мистических состояний оказывается всеобъемлющим и всепоглощающим. Всем своим существом ищущий переживает печаль, радость, надежду и страх. Можно ли объяснить эти интенсивные эмоциональные, аффективные или психомистические состояния с психофизиологической точки зрения?