Милана Шторм
Патруль: последнее дело Мышки и Сокола
Голубка сложила выкрашенные фиолетовой помадой губы красивым бантиком.
– Вот ничем вас не проймешь! Даже завидно! – сбросив маску манерной дурочки, сказала она. – Ты беситься вообще умеешь, а, Мышка?
– Умеет, – ответил за Мышку Сокол. – Я видел.
Голубка усмехнулась.
– Так значит, я права? Провалились?
Мышка вздохнула. Что тут скажешь? Если бы их миссия обернулась успехом, и они схватили бы «этих», вряд ли их можно было встретить здесь с бутылкой рогабаля и кружкой черного эля. Успех так не отмечают, чего уж там.
– Если ты пришла позлорадствовать, то делай это, а потом вали отсюда. И так тошно.
– Да что ты, Мышь… ты же знаешь, что я никогда бы…
– Тогда чего пришла? – нелюбезно поинтересовался у Голубки Сокол, а Мышка с удовольствием отметила, что шикарная во всех смыслах коллега пытается в сторону ее напарника не смотреть.
– Ну… это… прошел слух, что Первый вас поддержки лишил… я…
– Это когда, интересно, слух успел пройти? – подобралась Мышка. – Мы только-только от Первого, между прочим!
Голубка втянула голову в плечи и поморщилась.
– Слухи давно ходят. Ну… что Первый к вам неровно дышит.
– Чего?!
– Что он вас двоих не очень любит, – поправилась Голубка. – Как бы это даже понятно: ладно Мышка, но ты, Сокол, мог бы хотя бы волосы покрасить, что ли… а то ходишь, как смерть… как тебя вообще в Патруль взяли?
– Не смогли отказать, – горько усмехнулся Сокол.
Мышке тоже захотелось усмехнуться вместе с ним. Они оба знали, что покраска белоснежных волос только усугубит ситуацию. Пробовали уже…
То, что Первый Мышку и Сокола не очень любит, они знали, но раньше это не выходило за пределы его кабинета. Сболтнул кому-то лишнего? Может, поэтому, несмотря на долгую череду неудач, им все-таки не отказывали в подкреплении? А теперь у Первого вполне логично закончилось терпение.
– И долго ходят эти слухи? Полчаса?
Голубка хмыкнула, и ее лицо приобрело торжествующее выражение.
– Полвека! – провозгласила она.
Мышка вздохнула. Точно – кому-то сболтнул, и пришлось своих нелюбимчиков делать любимчиками. Но после сорок второй неудачи уже как бы даже логично вышвырнуть их из Патруля, и дело с концом. Но их просто лишили подкрепления…
Удачно слухи пошли, ничего не скажешь!
– Шла бы ты отсюда, Голубка, – проскрипел Сокол. – Меня от тебя тошнит.
– Просто ты – жалкий импотент, – Голубку, очевидно, тон мышкиного напарника задел. – Кроме тебя, между прочим…
– …никто не отказался с тобой переспать? – бельма глаз Сокола сверкнули. – Или я не один такой, и нашелся еще кто-то благоразумный?
Голубка вспыхнула, а Мышка обнаружила, что у нее отвисла челюсть. Первая красавица Патруля пыталась соблазнить Сокола?
Пыталась.
Соблазнить.
Сокола?!
Не то, чтобы Мышка считала своего напарника уродом, но представить шикарную во всех смыслах Голубку, которая пытается соблазнить израненного шрамами Сокола, а не наоборот, так и не смогла.
Фантазии определенно не хватало.
– Как ты с ним работаешь? – Голубка повернулась к Мышке. – У него хоть слюна не ядовитая?
– Я не знаю, – безучастно ответила та, все еще находясь в прострации. – Не пробовала.
Сокол наполнил свою стопку.
– Уходи, Голубка, – лениво сказал он. – Дай нам спокойно отдохнуть.
Мышка в глубине души была совершенно с напарником согласна: разговор с коллегой ее явно утомил. Повернув голову, она уставилась на сцену, где голограммы танцовщиц в перьях продолжали плавные движения руками.
– Не надо было так с ней, – когда Голубка, пару раз фыркнув, удалилась, заметила она.
– А как надо было? Все-таки переспать? – осведомился Сокол, и в его тоне Мышке почудился вызов.
– Да я не об этом… – мысль о соблазняемом напарнике так в голове и не уложилась. – Она вроде к нам по-доброму… зачем ссориться?
– Затем, Мышка, что эта якобы «доброта» очень плохо пахнет. Я ей отказал, а такие, как она, не терпят отказа.
– Как ты мог ей отказать? – Мышка сделала большой глоток эля и с восхищением уставилась на напарника. – Это же Голубка!
– И что? – Сокол сощурился и опрокинул в себя еще одну стопку рогабаля даже не поморщившись.
– Ну… она красивая… очень.
Напарник ничего не ответил.
Больше к ним никто не подходил, и Мышка с Соколом спокойно отметили свою очередную неудачу, любуясь голограммой на сцене. Захмелев, напарник стал еще более хмурым, но Мышке было все равно: за долгое время они оба успели изучить друг друга, и она знала что он не начнет пытаться спровоцировать драку с соседями (неподалеку засела шумная компания зеленокожих оттау, каркающий смех которых раздражал Мышку неимоверно) или со скрипучим механическим официантом, принесшим счет (оказывается, черный эль знатно подорожал, но Сокол все равно не дал Мышке заплатить за себя), хотя последнее ее весьма бы позабавило.
Веселый и Вьющийся Острова соединялись десятью Мостами, один из которых был настолько узок, что пройти по нему двум людям плечом к плечу было весьма проблематично.
Но хмельные Мышка и Сокол всегда ходили именно по Узкому Мосту – это тоже было их маленькой традицией – как и то, что напарник всегда провожал ее точно до дверей.
– Мышка… – скрипнул напарник, когда она уже переступила порог квартирки.
– Что?
Сокол слегка приподнял уголки губ в подобии улыбки.
– Ты тоже красивая, – сказал он и, сразу отвернувшись, отправился прочь, оставив Мышку в одиночестве.
Глава 2
Вы гораздо больше, чем сами считаете. Не ползите по грязи, если можете парить.
Андрэ Нортон. «Неизвестный Фактор»
Проснулась Мышка с больной головой и тяжестью на душе. Если вчера еще осознание не пришло, то сегодня… Они провалились. Опять. И больше подкрепления можно не ждать.
Откинув алый балдахин, Мышка сползла с кровати и отправилась в умывальню – смыть остатки хмеля. Из зеркала, обрамленного обсидиановой крошкой, на нее смотрела растрепанная красноволосая и красноглазая девица в багряном шелковом халате. Вздохнув, она быстро умылась и кое-как привела себя в порядок.
При мысли о том, что снова надо будет искать «этих» в бесчисленном множестве миров Паутины, Мышка застонала. За что ей все это? Зачем она вообще пошла в Патруль?
«Как будто у тебя был выбор», – ехидно сказал внутренний голос.
Отправив нахала по неприличному адресу, Мышка превратила халат в легкое красное платье до колен, а тапочки – в удобные туфельки. На Вьющемся Острове имелось несколько заведений, где можно было бы позавтракать, и Мышка, прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что голодна. Если вспомнить, что вчера в ее желудке побывали только несколько орехов и парочка мясных чипсов, то это и неудивительно.
Стук в дверь застал ее в тот момент, когда она поворачивала ручку, собираясь выходить, поэтому напарник был вынужден отпрянуть, ибо она едва не зашибла его.
– О, я как раз за тобой собиралась! – улыбнулась Мышка.
Сокол, как всегда облаченный в черный плащ, хмыкнул.
– Я так и подумал, – скрипнул он. – В «Ленте шепота» сегодня рыбный день. Так что, туда предлагаю не идти.
Мышка скрипнула зубами. Чем ей нравилась «Лента шепота», так это тем, что там возможность отравиться сводилась к нулю, в отличие от всех остальных заведений Вьющегося Острова. Но рыба… бр-р-р… Мышка ненавидела рыбу – любую. Из какого бы мира эту рыбу не доставили.
Разделял ли Сокол ее нелюбовь, Мышка не знала, но за полтора века сотрудничества, она не замечала, чтобы он ел то, что когда-то плавало в воде. Все-таки, хорошо иметь напарника, который тебя понимает!
– Попробуем не отравиться в «Холодной весне»? – предложила Мышка.
Сокол пожал плечами.
– Давай попробуем. Потом сразу на Остров Знаний, или ты хочешь отдохнуть?
– Отдохнула уже… кстати, сколько ты проспал?
Они спустились по обшарпанной деревянной лестнице и вышли под испещренное разноцветными нитями миров небо. Домики для патрульных были неказистые, но улицы Вьющегося Острова в первый момент могли поразить любое воображение: посыпанные желтой каменной крошкой, они змеей извивались вокруг огромного сверкающего кристалла, напоминающего кривую пирамиду и висевшего среди нитей Паутины. Немногочисленные здания ютились в выдолбленных в кристалле нишах, а на вершине пирамиды – пологой, будто срезанной ножом невероятных размеров, располагался небольшой парк, где можно было отдохнуть между рейдами и просто неплохо провести время. В сожалению, именно что времени у Мышки и Сокола больше не было.
– Четырнадцать часов.
– А я восемь.
– Я проверил: три минуты.
Мышка удовлетворенно хмыкнула. Относительность времени в Паутине сначала заставляла ее разум сворачиваться в трубочку, но потом она привыкла. Сокол проспал четырнадцать часов, Мышка восемь, а прошло всего три минуты.
Двух месяцев, отведенных Первым на закрытие дела «этих», им хватит.
Должно хватить. Если они правильно распорядятся этим временем.
Наскоро позавтракав, напарники отправились на Остров Знаний – он был похож на огромный замок, висящий в пустоте. Широкие окна взирали на Паутину междумирья черными провалами, создавая весьма жуткое впечатление, но внутри было довольно уютно. Здесь были читальные комнаты на любой вкус: уютные каморки с камином и свечами, компьютерные залы, широкие помещения, в которых можно было воссоздать звездные карты любого из миров, заставленные письменными столами галереи, а еще – индикаторная, которая и была сердцем этого Острова. Именно туда и держали путь Мышка и Сокол.
Индикаторная представляла собой обширное помещение, посреди которого сиял сотнями оттенков широкий столб, на первый взгляд выполненный из стекла. Из чего этот столб был сделан на самом деле – Мышка не представляла, да особо и не задумывалась – ей в свое время хватило длинной инструкции по пользованию этой штукой. Именно здесь, в индикаторной, время теряло смысл, а пространство представляло собой одновременно бескрайность и исчезающе-малую величину.
Именно здесь, особым образом прикоснувшись к псевдо-стеклянному столбу, они могли найти «этих» в тот момент, когда они достаточно поживут в новом для них мире, чтобы начать «фонить».
«Эти» вообще были весьма неудобными клиентами. Даже поначалу обнаружить их можно было только через несколько лет пребывания в новом мире, а уж сейчас эти ребята вполне могли урвать у судьбы и Патруля целый десяток! Все дело было в их поведении – чем меньше они выделялись, тем меньше «фонили» – ведь подстраиваясь под основных обитателей и их уклады, а не пытаясь их изменить, они ничем не могли навредить мирозданию. К сожалению, даже так, не влезая в политику и мироустройство, однажды они выдавали себя – и шла цепная реакция.
Они начинали «фонить». И тогда Мышка и Сокол могли их найти.
– Знаешь, я думаю, что могу уже даже на них не настраиваться, – заметила Мышка, кладя левую ладонь на теплую поверхность индикатора.
– Неудивительно, – прохрипел Сокол, делая то же самое, только правой рукой. – Иногда мне кажется, что я найду этих ребят и без этого столба.
Его рука лежала совсем рядом, и Мышка чувствовала прикосновение его мизинца к своему. Почему-то от этого мимолетного касания в ее душе разлилась щемящая нежность. Она вдруг подумала, что когда они закончат и выйдут, наконец, на пенсию, она больше никогда не увидит Сокола.
Их пути разойдутся. Навсегда.
Пожалуй, ей будет не хватать этого скрипучего дистрофика со страшными шрамами на лице. Интересно, а он что об этом думает? Будет ли он скучать по Мышке?
– Тринадцать лет, – сказал напарник, и Мышка вздрогнула, смутившись своих мыслей. Это все из-за того, что Голубка пыталась его соблазнить, точно!
– Т-ты о чем? – Мышка подняла голову и встретилась глазами с бельмами напарника.
– Тринадцать лет в мире Шзар. А потом они начали фонить. Послушай!
Он взял ее руку в свою, и положил туда, где только что была его ладонь. Мышка почувствовала, как ауры «этих» тоненьким писком звучат в ее голове.
– Только не это… – простонала она. – Шзар… не могли в каком-нибудь другом месте воплотиться!
Сокол пожал плечами.
– Они уже столько миров перепробовали… скажи спасибо, что они не у эльфирцев – вот там без подкрепления точно делать нечего. А с шзарцами мы справимся, я думаю.
– Это ты так только думаешь, – проворчала Мышка. Зажмурившись, она впитывала в себя всю доступную информацию: временной отрезок, координаты, внешность… надо же, теперь девчонка из «этих» стала зверем. Черной огромной кошкой. Проклятье, она наверняка намного опаснее своего любовника, пусть тот и человек.
Тринадцать лет в мире Шзар, а здесь, в Паутине прошло чуть больше получаса. Если растянуть время грамотно, то можно успеть напортачить еще пару сотен раз! Все равно подкрепления не будет…
– Если я скажу, что я уверен, тебе станет легче? – в скрипучем голосе Сокола послышался сарказм.
Мышка вздохнула и убрала руку с индикатора. Повернувшись к напарнику, она обнаружила, что он стоит почти вплотную к ней. Она на миг почувствовала себя неловко, оказавшись между столбом и… высоким, как тот столб, Соколом.
– Нет, не станет, – запрокинув голову, она, сердясь на себя за странные мысли, посмотрела на напарника. – Потому что ты не уверен.
– С чего ты взяла? Шзарцы, конечно, интересный народец, но по сравнению эльфирцами или оттау, просто дети. А с оттау мы с тобой уже сталкивались.
–… и еле унесли ноги, – напомнила Мышка, отодвигая напарника подальше. Шмыгнула носом. – И это еще при том, что тогда у нас было подкрепление
– Никто не обещал, что будет легко, – равнодушно ответил Сокол и отвернулся. – Растяни время еще минут на пять. Я хочу потренироваться перед тем, как мы прыгнем в Шзар.
Натянув на голову капюшон, он направился к выходу.
– Эй! – Мышка шагнула было следом. – Может, я составлю тебе компанию?
– Не надо, – буркнул Сокол. – Я хочу побыть один.
Пожав плечами, Мышка засекла время и вновь обернулась к столбу-индикатору, чтобы еще раз почувствовать «этих». Лучше несколько раз перепроверить координаты, чем выпрыгнуть незнамо где, а потом искать клиентов по всему миру.
– Пять минут на сколько растянуть-то? – спохватилась Мышка, но Сокол, конечно, уже ушел.
Им не нужно было договариваться о месте встречи. Точнее, так уж было заведено, что если перед делом они разделяются, то встречаются уже в Черной Комнате, возле порталов.
Но Сокол просил растянуть время… а Мышка отвлеклась на индикатор, так и не задав вектор… в общем, интересно, напарник случайно не превратился в дряхлого старика? Впрочем, никто не заметит разницы.
Наверное.
Выругавшись, Мышка, сбивая ноги, побежала по Эфирному Мосту, соединяющему Остров Знаний с Черной Комнатой – самому короткому, самому ненадежному из всех, но, как ни странно это не звучало – у нее не было времени. Сейчас они встретятся, и все поправят. Если Сокол, конечно, ее дождется…
Эфирный Мост представлял собой подвесную конструкцию, которая шаталась и скрипела. А еще от него все время что-то отваливалось. Только безумные находили в себе смелость ступить на него… зато он был короче всех, а Мышка действительно очень торопилась.
– Ну и что ты несешься, как сумасшедшая? – невозмутимо спросил Сокол, когда она влетела в Черную Комнату на всех парах, ощущая странную боль в районе большого пальца левой ноги.
– Я… вектор… забыла… по-поставить! – задыхаясь, выпалила Мышка. Хромая, она подошла к Соколу и внимательно посмотрела на него. – Долго ждал?
Напарник скривил губы в улыбке. Выглядел он посвежевшим.
– Три дня, – уведомил он. – И это хорошо еще, что я почти сразу сообразил, что ты забыла задать вектор течения.
– Ты сам виноват! – осознав, что они отделались малым испугом, Мышка включила режим защиты.
– Я? – Сокол, кажется, даже удивился ее наглости. – То есть, ты промариновала меня здесь три дня, и я еще в этом виноват?
– Сам бы растягивал время, если тебе так надо! В следующий раз точно вектор ставить не буду! И живи в мгновении вечно!
– Ты же знаешь, что у меня плохо получается, – примиряюще поднял руки Сокол. – Что у тебя с ногой?
Мышка пошевелила пальцами в туфле. А больно ведь!
– Ничего страшного… Ты лучше скажи, ты все три дня тут проторчал?
– Нет, – напарник сощурился и, к вящему смущению Мышки, опустился перед ней на одно колено. – Я сначала потренировался…
– Что ты дела… ай!
Сокол, не обращая внимания на возмущенный выкрик, снял ее левую туфлю с ноги.
– Идиотка… ты что, по Эфирному Мосту сюда добиралась? – злым голосом спросил он.
– Сам такой, – огрызнулась Мышка, чувствуя, как его холодные пальцы гладят ее по ступне. – Я торопилась…
Это для него прошло три дня, а она все еще не оправилась от неловкости, когда стояла между ним и столбом.
– Точно идиотка… до крови ведь палец разбила, – вздохнул Сокол. – Потерпи, попробую что-нибудь сделать.
До крови? Вот это она бежала, однако… честно говоря, мысли были настолько заняты растянутым временем и напарником, что она толком и не помнила, спотыкалась ли она. Очевидно, спотыкалась.
Положение опять было каким-то неловким. И усугубилось оно тем, что в Черную Комнату зашли Морок и Левша – двое еще совсем молоденьких патрульных, на лицах которых отразилась такая гамма чувств, когда они увидели Мышку и Сокола, что Мышка оглядела себя, начав подозревать, что стоит голышом.
– Вы что тут де-делаете? – заикаясь, спросил Морок, стремительно краснея. Хм, интересный оттенок, может стоит в такой волосы перекрасить?
Сокол в последний раз погладил мышкину ногу и аккуратно поставил ее на пол.
– Лучше туфли на мягкие ботиночки смени, – он запрокинул голову, и на его лице появилось озадаченное выражение. – Ты чего покраснела-то?
Она… что? Покраснела? То есть, в придачу к красным волосам и красному же платью у нее красное лицо?
Неудивительно, что Морок и Левша подумали не то… Надо что-то сказать, чтобы молчание затянутым не казалось.
– Больно просто, вот и все. Это… сдерживала стоны…
Кажется, Морок и Левша услышали только последние два слова. Они паскудно захихикали, а Мышка поняла, что краснеет еще больше.
Сокол тем временем поднялся и бросил на весельчаков взгляд исподлобья. Смех сразу сошел на нет.
– Вы кажется, сюда по делу? – пытаясь придать себе уверенный вид поинтересовалась Мышка. Надо бы еще холодку в голос… но холодка-то как раз Мышка совсем не чувствовала. Щеки пылали, будто их с Соколом действительно застали за чем-то неприличным.
Морок и Левша переглянулись. На Сокола они старались не смотреть, и Мышка прекрасно понимала, почему: напарник нахмурил брови, прищурил глаза и скривил губы в полуулыбке.
– Конечно, по делу, – проскрипел он, заводя руку за спину и сжимая пальцы будто бы на рукояти невидимого меча. – В Черную Комнату просто так не ходят. Не так ли, парни?
Парни, кажется, уже поняли, что они пришли сюда не в добрый час. Что-то блея в качестве извинений, они долго пятились, пока не угодили в один из открытых порталов.
– Будем надеяться, что они смогут найти дорогу туда, куда им надо, – Мышка не знала, что ей больше хочется: расхохотаться или все-таки стукнуть напарника по башке. – Ты зачем так?
Сокол вздохнул и опустил руку.
– Ты против? – осведомился он.
– Ну как сказать, – вздохнула Мышка. – Теперь они всем разнесут, что мы с тобой… это… развлекались в Черной Комнате.
– Теперь – не разнесут, – веско ответил Сокол и шагнул к одному из порталов – огромной оранжево-красной окружности, абсолютно плоской, если пытаться ее обойти. Вообще, Черная Комната была отделана исключительно красным камнем, и Мышка хотела бы посмотреть на того шутника который назвал Остров Порталов именно Черной Комнатой.
– С чего ты взял? – Мышка трансформировала туфельки в мягкие ботиночки и покорно шагнула следом за ним.
Напарник хмыкнул.
– Потому что будут бояться, что я приду к ним в тот момент, когда они явятся на отдых и сожру их сердца. Ведь именно так делают эльфирцы.
Мышка поравнялась с напарником и ткнула локтем в бок.
– Эльфирцы здорово тебя покромсали, но это еще не значит, что ты стал одним из них. А все-таки здорово, что ты мой напарник!
Сокол удивленно повернулся к ней. В оранжево-красном свете парящих вокруг порталов его волосы казались ярко-рыжими, а в бельмах будто зажглись маленькие огоньки.
– Кто ж еще вовремя залезет мне под юбку в самый неподходящий момент!
С этими словами Мышка весело рассмеялась, стряхнув с себя всю неловкость последних нескольких дней-минут, и первой шагнула в портал.
***
Мир Шзар славился в Паутине тем, что попасть в него случайно означало верную смерть – его жители без всякого Патруля почти мгновенно выявляли чужаков и жестоко с ними расправлялись.
Вычислить чужаков на шзарской земле действительно было несложно: из-за своеобразной внешности коренных обитателей – пусть и человекоподобных, но все же не совсем. Перепутать шзарца с человеком было абсолютно невозможно. Женщины носили здесь рога – при этом форма и размер рогов зависели не от возраста, а от каких-то расовых особенностей, – а вот у мужчин были ярко-выраженные кошачьи черты: огромные песчаного или рыжего цвета гривы, сплющенные носы и раскосые глаза, преимущественно – зеленые.
Сокол и Мышка, будучи патрульными, всегда мимикрировали под аборигенов, куда бы не заносила их судьба, поэтому то, что сейчас они остались в истинных формах, здорово выбило их из колеи.
– Это еще что за фокусы? – растерянно проговорила Мышка, разглядывая совершенно нормального Сокола, облаченного в охряного цвета штаны и свободную рубашку. То есть нормального для себя самого, но никак не для шзарца.
Напарник нахмурился и, протянув руку, погладил ее по голове. Мышка поняла, что у нее тоже рога не выросли. С ужасом глядя, как напарник пропускает сквозь пальцы ярко-красные пряди ее волос, она могла думать только о том, что они очень ошибались, когда думали, что пропали в мире Энова.
Они пропали сейчас. Потому что вернуться в Паутину они смогут только когда их жертвы покинут этот мир тем или иным способом.
– Я… что делать-то? – Мышка огляделась, и с облегчением обнаружила, что выпали из портала они за пределами города, в котором, очевидно, обосновались «эти».
Сокол поджал губы. Было видно, что он тоже растерян и одновременно очень сердит.
– Если Первый хотел от нас избавиться, он мог бы просто вышвырнуть нас из Патруля! – прошипел он сквозь зубы. Мышка понимала, что злится он не на нее, но все равно попятилась: уж больно устрашающе выглядел напарник. – Но этот… этот… эта высочайшая тварь предпочла лишить нас и камуфляжа! Очевидно, «забыл» нас предупредить!
Мышка глубоко вздохнула, пытаясь совладать с накатывающей паникой. Они в Шзаре. Они выглядят чужаками. «Эти» тоже – по крайней мере, мужчина. Он тринадцать лет прожил среди шзарцев, скрывая свою сущность, до того, как начал «фонить».
Жаль, нельзя у проконсультироваться, как именно ему это удалось… представив, как они вламываются в жилище «этого» (знать бы еще, где оно) с просьбой помочь замаскироваться под местных, немного помогла поставить разум на место.
– Брось, Сокол, – сдавленным голосом произнесла она. – Даже если бы мы знали о том, что камуфляжа у нас тоже нет, мы бы все равно сунулись сюда. У нас нет выбора, ты же понимаешь это, да? Или мы отправляем «этих» в родной мир, или нас вышвыривают из Патруля без права на пенсию.
Напарник оглядел себя и нахмурился. Только трансформировав свой наряд в привычный черный плащ, он немного успокоился.
– Хоть это не отобрали, – проворчал он.
Мышка меленько кивнула. Да уж, если бы у них не осталось еще и возможности изменять одежду, их дела были бы совсем плохи… хотя, казалось бы, куда уж хуже.
Напарник поднял на нее взгляд и опять нахмурился.
– Тебе лучше остаться здесь, – сказал он. – Без рогов в городе тебе делать нечего. Я еще смогу притвориться больным местной лихорадкой – у мужчин во время болезни выпадают и обесцвечиваются волосы, и они прячут свой позор под капюшонами, а вот ты…
– Я не собираюсь…
– Мышка. Ты забыла? В Шзаре строгий патриархат, и женщины здесь – бесправны. Если бы не это, ты могла бы еще притвориться той, у кого рога просто спилены… но ты ведь помнишь, кому именно спиливают рога в этом мире?
Мышка моргнула. Вспомнила. Похолодела.
А ведь напарник по-своему прав. В мире Шзар со спиленными рогами ходили только падшие женщины…
– Мы будем прекрасной парой: дохляк и шлюха, – неловко пошутила она. – Я не собираюсь сваливать на тебя всю работу, понятно?
– А я не собираюсь подвергать тебя опасности! – рассердился Сокол. – Ты хоть представляешь…
– Заткнись. Все я представляю, – Мышка отвернулась от напарника, и принялась разглядывать местность вокруг. Не хотелось, чтобы он видел ее страх. Без камуфляжа она чувствовала себя голой, и никак не могла отделаться от мысли, что за ними кто-то наблюдает.
Немного успокаивало то, что невидимок в Шзаре не водилось, а любого другого наблюдателя легко можно было бы заметить: они выпрыгнули из портала неподалеку от города, стоявшего посреди пустыни. Красный песок отражал свет оранжево-желтого солнца, впитывая в себя его жар и сразу отдавая. Подумав об этом, Мышка сразу почувствовала, как у нее горят ступни, и торопливо трансформировала сандалии в ботинки на высокой подошве.
Красный песок… Мышка любила красный цвет, но сейчас, в свете последних событий, он ассоциировался у нее исключительно с кровью. Что ж, помня дикий нрав местных жителей, это было даже нормально: она была уверена, что красные барханы пропитаны жидкостью, что течет по жилам…
Вот только нагонять страх еще и этим Мышка не собиралась. Она уперлась взглядом в окруженный белыми стенами город. Стены были широкими, и, приглядевшись, можно было заметить, что по верху время от времени курсируют странные транспортные средства, больше всего напоминающие поезда из трех вагонов. «Поезда» были тоже белыми.
А вот дороги к самому городу видно не было. Наверное они выпрыгнули с противоположной стороны.
Мышка вдохнула полной грудью, ощущая, как горячий воздух пустыни красного цвета обжигает легкие, с удивлением отметила, что она чувствует себя, как в душной сауне, хотя влажности здесь взяться было вроде как и неоткуда, и преобразовала свою одежду в местную хламиду с капюшоном. От яркого красного цвета пришлось отказаться, поэтому хламида была светло-бежевой.
Может, ей удастся хотя бы некоторое время скрывать отсутствие рогов?
– Мышка… – скрипучий голос Сокола прозвучал особенно противно.
– Не спорь, – она приосанилась, накинула капюшон и двинулась по направлению к городу. – Я все равно пойду с тобой. Мы напарники. Мы должны работать вместе. И только вместе мы справимся.
Сокол догнал ее и зашагал рядом. На лице его застыло упрямое выражение. Мышка опасалась, что он что-нибудь выкинет. Она очень надеялась, что он помнит, чем закончилась история, когда они разделились.
– Мы должны быть вместе, – сказала она с нажимом.
Ей не нужно было смотреть на него. Она просто почувствовала, что он глубоко вздохнул.
– Я знаю, Мышка. Я знаю.
Надеясь, что это означает, что глупостей напарник делать не собирается, Мышка немного расслабилась.
Утопая в красном песке, они кое-как добрались до городской стены, дальше отправившись вдоль нее в поисках какого-нибудь входа. Раз в пятнадцать-двадцать минут над ними с устрашающим грохотом проносились местные поезда. Жутко хотелось пить: солнце стояло в зените, и стены не давали тени, которая могла хоть немного спасти от удушающей жары. Мышка изо всех сил сдерживалась, чтобы не снять капюшон – ей казалось, что под ним ей совершенно нечем дышать. Хотелось содрать с себя всю одежду, а лучше сразу кожу, окунуться в холодную воду и… пить… пить ее, захлебываясь от наслаждения, ощущать внутри себя прохладу, а потом…
– Эш. Хорошо хоть знание языка осталось. Вот было бы интересно, если бы мы еще и немыми притворялись, – горло Сокола пересохло, и он откровенно хрипел.
Мышка даже не сразу поняла, о чем он говорит, и продолжила идти, ничего не видя перед собой. Ничего, кроме красного песка, по которому текла такая желанная вода. Сейчас. Сейчас она опустится на колени и сможет напиться.
– Мышка! – рука Сокола сжала ее предплечье, не дав зачерпнуть вожделенной жидкости. – Что ты делаешь?
– Ручей… вода… пить…
– Мышка, никакого ручья здесь нет! – кажется, напарник испугался. Он дернул ее на себя и развернул, заглянув в глаза. – Это мираж.
– Мираж… – тупо повторила Мышка. И только потом до нее дошел смысл его слов.
От осознания того, что утолить безумную жажду не получится, она едва не расплакалась.
– Мы дошли до входа… видишь? – он взял ее за плечи и повернул к белоснежным воротам, на которых местными буквами, больше похожими скальные надписи древних людей в иных мирах было написано: «Эш».
Вход в город. Точно! В городе будет вода! Надо просто в него попасть!
– Мышка… – теперь голос напарника звучал угрожающе. – Если я правильно помню – ворота открываются автоматически: они служат защитой от песка, а не от чужаков. Нам нужно просто войти. Но если ты будешь вести себя, как идиотка, то у нас ничего не получится!
Мышка сглотнула вязкую слюну. Напарник прав: надо собраться.
– Отпусти меня, я не буду делать глупости, обещаю. Легенду оставляем стандартную? Учитывая местный строй, конечно…
Сокол медленно убрал руки, и Мышка едва удержалась от того, чтобы не шагнуть к воротам и неистово в них застучать. Пить хотелось слишком сильно.
– Главное, чтобы никто не выяснил, что моя сестра – шлюха, – проворчал Сокол.
Напарник первым шагнул к воротам и уверено в них постучал.
Скрип ворот был раздражающе громким и противным. Механизм визжал, горько жалуясь на длительное отсутствие смазки. Оно и неудивительно: когда шзарцы изобрели паровой двигатель, они не пошли по стандартному пути, а опустили транспорт под землю, туда, где нет вечного палящего солнца. Пожалуй, эти ворота действительно не открывались несколько лет.
Мышка очень боялась, что когда они ступят на стеклянную мостовую города Эш, поблизости не окажется колодца. А еще она боялась, что их лишили права на оружие – то, что они остались без прикрытия настолько выбило их из колеи, что они не проверили эту возможность, а теперь, в городе, вызывать из пустоты оружие было бы глупостью.
Но колодец оказался в пределах двадцати шагов, и, увидев его, Мышка позабыла обо всем на свете. У колодца был ржавый подъемный механизм, но зато он не требовал применения физической силы – пожалуй, изможденная жаждой Мышка смогла бы только нырнуть в колодец, потому что поднять со дна тяжелую емкость она была не в состоянии.
Когда вода коснулась ее языка, Мышка ощутила поистине всеобъемлющее счастье. Не сдержавшись, она застонала от наслаждения, чувствуя, как разгоряченное тело наполняется прохладой. Откинув капюшон, часть воды она вылила себе на голову, фыркая, когда капельки попадали ей в нос.
– Если ты еще раз снимешь капюшон, я свяжу тебя, найду какой-нибудь подвал и спрячу там, а сам отправлюсь ловить «этих», – Сокол бесцеремонно натянул капюшон обратно. – Ты совсем ума лишилась? А если тебя кто-нибудь увидит?
