Мила Сербинова
Паутина сердец

– Давай немного пройдемся, – шепнула она ему на ухо.

– Конечно, малышка, – таким же шепотом ответил ей Семен.

– Да… Ужин на сегодня отменяется, – с тоской подумал он. – Может хоть с «десертом» ночью повезет?

Хотя бы в этих своих ожиданиях Семен не обманулся. Были мгновения, когда ему казалось, что ближе и роднее Симки для него на целом свете нет человека. Он ее так любил… В его объятьях эта необычная девушка могла быть огоньком пламени или нежным ветерком, ласкающим своим легким дыханием. Этой ночью Сима была удивительно нежной и беззащитной. Неужели это та же девушка, которая в прошлую их пылкую встречу привязала его к кровати и в шутку пару раз отстегала по спине кожаным ремнем? В голове не укладывалось!

– Вот бы она всегда оставалась такой милой и симпатичной, – с нежностью гладя голову спящей на его плече Симки, подумал Семен. – Надо же, она сейчас похожа на спящего ангела. А как проснется, начнет нести всякий вздор и вредничать.

Как и предвидел Семен, утром Симка начала показывать характер. Она возмущалась тем, что в холодильнике у Семена «с голодухи мышь повесилась», в ванной нет сухого чистого полотенца, да и кофе какой-то стремный.

– Не понимаю, как ты живешь в этом свинарнике? – удивлялась Симка, пытаясь найти чистую рубашку для Семена.

– Ну, извини. Не твой дворец, конечно. Куда уж мне, голодранцу, до Вашего Величества! – сквозь зубы прошипел Семен.

– Ты же говорил, что за последнюю книгу тебе прилично заплатили?! Разве не так? – спросила Симка, удивленная сарказмом Семена.

– Заплатили, может, и прилично, это как посмотреть, вот только за ипотеку платить нужно неприлично много, чтобы хоть этот «свинарник» сохранить за собой, – мрачно ответил Семен.

– Ну что ты бесишься? Я, что ли, виновата, что твои книги никто в здравом уме не покупает. Тебе не повезло, Сема! В нашей стране слишком мало сумасшедших, то есть, прости, поклонников твоего творчества, – съязвила Симка и громко засмеялась.

– Тебе, дорогая, повезло, что ты не живешь на средства от продаж твоих сумасшедших картин, иначе бы ты умерла от голода. Знаешь, Симка, ты просто вылитый Ван Гог. – поджав губы, сказал Семен с видом человека, сказавшего какую-то пакость.

– Ван Гог – гений! Мне даже приятно такое сравнение, – отозвалась Симка.

– Ван Гог, может, конечно, и гений, но при жизни он не продал ни одной своей картины, – победно ухмыляясь, ответил Семен.

– Ну, ты и сволочь, Семен! – сказала взбешенная его цинизмом Симка. – Я тебе это припомню! Ты гад!

Семен рассмеялся, но все равно не отважился подойти к Симке. Она бы его сейчас больно ударила, может быть, даже по лицу, он в этом не сомневался. Семен разрядил обстановку, попытавшись перевести разговор на другую тему.

– Симка, а тебе не влетит за то, что ты не ночевала дома? – спросил он.

– Не думаю. Отец еще месяц будет по делам в Европе, а мать всегда молчит, как мороженая рыба, – едва скрывая раздражение в голосе, ответила Симка.

– Ты так не любишь свою мать… По-моему, она довольно симпатичная. Молчаливая только, замкнутая немного, но для своего возраста она прекрасно выглядит. Знаешь, говорят, что если хочешь узнать, как твоя девушка будет выглядеть через много лет, посмотри на то, как выглядит ее мать. Скорее всего, ты станешь такой же. Так что тебе, Симка, ничего не угрожает, – пошутил Семен.

– Вот уж нет! Ни за что не хочу быть похожей на свою мать. Лучше сдохнуть, чем быть такой жалкой, перепуганной курицей. Моя мать боится даже собственной тени. Странно, что она вообще еще жива. С моим отцом это и вправду странно. Последние пару лет он немного успокоился, редко бывает дома. Все у него какие-то заграничные деловые поездки. Я подозреваю, что у отца появилась другая женщина, – сказала Симка, цинично хмыкнув. – Вот уж «повезло» бедняжке.

– Не повезло тебе с предками, – сочувственно сказал Семен. – Хотя, мои не намного лучше. Мать, наверное, до пенсии не успокоится и будет искать «того единственного» мужчину своей мечты.

– А твой отец? – поинтересовалась Симка.

– Мы в последнее время перестали понимать друг друга. Он не одобряет все, что я делаю. Ему не нравится то, что я пишу всякую жуть вместо высокой литературы. Он со своей старой мымрой Марго вечно косо на меня смотрит, – раздраженно сказал Сема.

– А ты не пробовал писать что-нибудь более нормальное, без расчлененки, полных ванн крови и зверских убийц, – спросила Симка, в душе посмеиваясь над литературным убожеством его книг. – Может, тебе лучше прочитать пару книг по психологии и создавать белее глубокие образы своих литературных героев?

– Черт возьми, почему все, кому не лень, лучше меня знают, о чем и как мне писать?! – возмутился Семен.

– Ты просто не хочешь слышать правду. Мне не интересно дочитывать до конца книгу, если я наверняка знаю, что все главные действующие лица непременно будут зверски убиты, ну или покончат с собой. Это мрак и скукотище! – беспощадно заметила Симка. – Тебя читают только латентные маньяки-убийцы.

– А твои картины разве не мрачные и таинственные? – вернул «комплимент» Семен. – Вот что значит та жуть с белой звездой на черном фоне. Еще что-нибудь нарисовать лень было, да? А, может, краски закончились?

Симка расхохоталась. Она подошла к Семену, положила ему руки на плечи и прошептала на ухо:

– А… Ты про ту картину? Так ведь все просто. Одинокая звезда – это я, а вокруг меня всегда пустое космическое безвоздушное пространство.

– А где же я? – спросил Семен, растерявшийся от ее очередного перепада настроения.

– Я не знаю, – почти беззвучно пошептала Симка. – Почему у меня нет чувства, что ты со мной, даже когда ты рядом? Я всегда одна в холодной пустоте черного космоса.

– Мне кажется, ты просто не привыкла с кем-либо делить свое одиночество, – сказал Семен, крепко сжав ее в своих объятиях.

– Сема… Ты иногда бываешь таким милым, – прошептала Симка.

– Иногда?! – огрызнулся Семен. – Тебе не угодишь. Попробуй быть милым, когда у тебя настроение меняется по сто раз на день!

– Что же поделать, если у меня такой характер. Если ты любишь меня, ты полюбишь и мои «перепады настроения», как ты это называешь, – жестко ответила Симка и вырвалась из его объятий.

Она схватила сумочку и выбежала на улицу. Как же ее бесил этот Семен!

– Придурок! Мой характер ему не нравится! Ну и пошел ты! – мысленно выругалась Симка.

– Дура! – прорычал сквозь зубы Семен, когда входная дверь квартиры захлопнулась за Симкой.

Симка вернулась домой на такси. Она постаралась незаметно проскользнуть в свою комнату, но ее окликнул отвратительно резкий голос Марии:

– Ну и где ты шлялась всю ночь? Я в твоем возрасте сидела над учебниками ночи напролет, а не таскалась неизвестно с кем и где. Ну и сестру мне Бог послал! Умереть со стыда можно!

– Да я лучше на панель пойду, чем стану на тебя похожей. Засушенная крыса, а еще меня поучать смеешь. Бедный твой муж! – со всей «добротой» сестры ответила Симка и расхохоталась. – Тебе не понять, что значит тусоваться с друзьями в клубе или любить кого-то.

В своем дорогом сером кашемировом костюме, предательски облегающем широкие, как у мужчины плечи, впалую грудь и плоские узкие бедра, Мария и вправду была похожа на крысу. Хотя ей еще не было и сорока лет, но она смело выглядела на все пятьдесят. Казалось, Мария сейчас набросится на Симку и укусит ее своими большими желтоватыми зубами.

– Ах ты, маленькая мерзавка! Я все расскажу отцу! – пригрозила Мария. – С какими такими друзьями ты всю ночь тусовалась? С каких это пор у тебя появились друзья? Да посмотри на себя! У тебя все на лице написано, маленькая шлюшка! Ты хоть имя его спросила?

– Иди на хрен, – огрызнулась Симка, поленившись ответить Марии, как она того заслуживает.

Симка устала и хотела спать. Она ушла в свою комнату, звучно хлопнув дверью.

– Интересно, это я настолько невезучая или проницательная, что у меня нет ни одного настоящего друга? – подумала Симка, разозленная наглым вторжением сестры в свою личную жизнь.

Мария бесила Симку еще больше, чем тупая Анжелина. Она строила из себя тошнотворную праведницу, всех поучала, как нужно жить, а сама тихо выла по ночам от бессилия что-либо изменить в своей жизни. Ее муж, навязанный отцом, вызывал отвращение к самому слову любовь. Геннадий Викторович не замечал и демонстративно игнорировал свою жену, потому что ее отец шантажом за долги заставил его жениться на своей некрасивой и скучной старшей дочери.

Симка сидела в своей комнате перед выключенным телевизором, полностью погруженная в себя. На душе было мерзко. Ее не покидало тревожное чувство, какое-то странное ощущение, от которого противно ноет грудь в области солнечного сплетения и без причины хочется выть волком.

– Никто меня не любит! Никто! Ни мама, ни папа, а про этих двух куриц я вообще молчу, – думала Симка, расстроенная ссорой с Семеном. – Писхолог считает, что это я сама виновата и порчу со всеми отношения, а потом страдаю, но виню во всем окружающих.

Симка вздохнула. Отец настаивал, чтобы она посещала психолога, хотя Симка с трудом выносила общение с этим занудным стариком, Марком Моисеевичем. В шестнадцать лет Симка полгода промучилась от депрессии, после того, как залетела неизвестно от кого. Скандалы дома, аборт, травля в школе… Тогда ей и вправду, нужна была помощь, но сейчас то зачем ей все эти сеансы? Симка не любила вспоминать о том, что тогда произошло. Она почти ничего не помнила из этого отрезка своей жизни. Она лишь помнила, что поехала на вечеринку в загородный дом школьной подруги. От выпитого пива с непривычки у нее заболела голова. Подруга дала таблетку от головы. Сказала, что сама их постоянно принимает. Симка доверчиво взяла таблетку от «подруги». Что было дальше, она вообще не помнила. Не помнила, как танцевала стриптиз на столе. Не помнила и оргии в туалете. Очнувшись утром на полу под лестницей, Симка не чувствовала ничего, кроме бешеной головной боли и тяжести во всем теле.

В тот же день Симка стала «звездой» интернета. Скандальные фотки малолетки-оторвы и видео со стриптизом на какое-то время были очень популярной и обсуждаемой темой. Скандал разразился ужасный! Симка так «прославилась» в своей школе, что отцу пришлось перевести ее в другую. О том, что творилось дома, вообще лучше не вспоминать. Но, настоящий кошмар начался, когда Симка поняла, что беременна.

– Кто отец? – в исступлении кричал папа. – Я с этого мерзавца живьем шкуру сдеру и на ворота повешу!

Если бы Симка знала ответ на этот простой вопрос?! Хотя, что бы это изменило?

– Я не знаю! Честно, не знаю, папа, – сквозь слезы говорила она, но ей никто не верил. – Я совсем ничего не помню. Ничего, понимаешь?!

Обиднее всего была реакция остальных членов семьи.

– Шлюха! Вся в свою… – высокомерно поджав губы, сказала Валентина и больше не разговаривала с Симкой.

– Может, это от Святого Духа? – злорадствовала Мария. – Хотя, нет! К таким, как ты, Святой Дух не является. А, может, это был черт или демон? Ты вспомни хорошенько! Ну и сестрицу же мне Бог послал!

– Тебе что, двенадцать лет? В твоем возрасте можно было бы и не поднимать столько шума из-за такой ерунды, – ехидно заметила Анжелина

Уж она то в шестнадцать лет точно знала, что делать в таких случаях.

– Овечка моя заблудшая, – причитала Полина, заливаясь слезами. – Как же так?!

Все эти переживания остались в далеком прошлом. Теперь Симку интересовал только один вопрос:

– Семен.... Неужели он и правда любит меня? А если так, почему я не чувствую тех самых бабочек в животе? Что-то не так, но что именно, я не понимаю. Он такой скрытный и хитрый! Я его совсем не знаю… Говорит он сладко, а на сердце все равно холод. Как такое может быть?

В дверь постучали. Пришла Полина спросить, будет ли Симка завтракать вместе с матерью и сестрой или одна, в своей комнате. Симка ответила, что предпочитает есть в собственной комнате. Полина принесла поднос с завтраком. Ненавистное яйцо всмятку, опостылевшая овсянка с сухофруктами и чудесный, ароматный кофе. Симка лишь выпила кофе. Настроение было —мрачнее некуда. Тревожные мысли не давали покоя. Симка ведь только хотела быть счастливой, но что для этого нужно сделать, она не знала. Ни ночь любви с Семеном, ни богатство родителей, позволяющее, казалось бы, воплотить в жизнь любую мечту, на самом деле не давали ощущение счастья. Симка всегда чувствовала в душе волчье одиночество. Ей с трудом верилось, что мама – это мама, папа ее любит, что она является частью того мира, к которому по праву рождения должна принадлежать. Мир ведь такой огромный! Неужели он для нее зациклился на этом богатом, неприветливом доме, вечно перепуганной из-за чего-то женщины, именуемой мамой, двух злых сестер и вечно отсутствующего деспота – папы. Ее воображение будоражили пейзажи неизвестных мест, куда она хотела бы поехать. Острова с роскошными белыми пляжами и пальмами, тропические джунгли, светящиеся синевой горы и бескрайние, до самого горизонта, равнины саванны с блуждающими по ней жирафами и слонами. Увы… Наверное, не в этой жизни! Все, что по-настоящему хочется, почему-то под запретом.

– Неужели я никогда не буду жить собственной жизнью, не унижаясь перед отцом, принимая его деньги, не отчитываясь перед истеричной мамашей, не терпя сарказм и подлые выходки сестер? Неужели я так и останусь в плену липких объятий Семена? – думала Симка, без всякого интереса просматривая новости в смартфоне. – А, с другой стороны, у кого оно как? Вот взять, к примеру, маму. Я на ее месте, наверное, уже давно повесилась бы, а она ничего, держится. Жизнь, какая она ни есть, помаленьку теплится. Маме почти безразлично, что отец ей все время изменяет. Ей параллельно, что ее старшие дочери замужем, но глубоко несчастны, а меня она вообще с трудом переносит. Почему? Симка не раз задавалась этим вопросом. Почему мама меня так не любит?

Если бы Симка знала историю своего появления в этой семье, многое для нее прояснилось бы с ужасающим реализмом. Симке никто не собирался раскрывать тайну ее рождения, но отношение к ней матери и сестер всегда казалось странным. К родным людям так не относятся. Сима не знала историю, произошедшую много лет назад. В качестве помощницы по дому Полине Ивановне отец привел Гюльнару – хорошенькую, послушную девушку, приехавшую на заработки откуда-то из Средней Азии. Гюльнара произвела на него сильное впечатление своими черными, как южная ночь, миндалевидными глазами и беспрекословной покорностью маленькой восточной рабыни, готовой исполнить любую прихоть своего господина. Гюльнара не долго проработала в доме. Добрый хозяин забрал ее к себе в офис, а также снял квартиру для своей маленькой наложницы. Через год Гюльнара забеременела. За это время пыл страсти немного остыл, а Николай подумывал, как отделаться от девчонки. Гюльнара умоляла не бросать ее с ребенком. Вернуться к себе домой она не могла. Остаться тоже, да и как прожить на чужбине одной с ребенком на руках? Николай нашел решение проблемы. Он пообещал дать Гюльнаре приличную сумму денег при условии, что она сразу после рождения, откажется от ребенка и навсегда исчезнет из его жизни. Гюльнара согласилась, а Николай в один из вечеров приехал к жене с «подарком» – крошечной смугленькой девочкой на руках. Он объявил, что малышка Серафима – его дочь и отныне будет жить в его семье, а если это кому-то не нравится, пусть сам убирается на все четыре стороны, но только дочери останутся с отцом.

Его жена Валентина была в отчаянии, но годами выработанная привычка терпеть и молчать заставила ее принять этот факт и, скрипя зубами, называть маленькую Серафиму своей дочерью. Вот только заставить любить чужого ребенка ее никто бы не смог. В Симке все было для Валентины чужим. Ее смуглая кожа, черные глаза и вызывающая независимость характера – все раздражало и было чуждым. Эта дерзкая девчонка так не была похожа на Валентину, которую жизнь не пощадила, превратив в безропотную жертву близких людей и обстоятельств. А ведь все так хорошо начиналось! Хрупкая блондинка Валентина, не долго раздумывая, в восемнадцать лет вышла за слишком серьезного для своих двадцати лет паренька Колю. Он уже тогда владел тремя торговыми палатками и имел очень амбициозные планы на будущее. Коля хотел достичь успеха любой ценой и не жалел при этом ни себя, ни близких. Валя выучилась на инженера, но ни дня в своей жизни так и не проработала. Муж настоял на том, что его жене незачем выставлять себя напоказ и вообще думать о чем-то, что не имеет прямого отношения к их семье. Вначале родилась Мария, затем Анжелина. Дела Николая шли в гору, бизнес расширялся. Теперь он уже владел собственной сетью магазинов, но его амбиции лишь возрастали. В действительности, о делах мужа Валентина ничего не знала. Она погрязла в домашних делах и заботах о дочерях, а Николай чем дальше, тем больше от нее отдалялся.

Вскоре семья переехала из тесной квартиры в просторный загородный дом с бассейном и красивым садом. Для помощи по дому и охраны семьи Николай вызвал из деревни свою сестру – угрюмую старую деву Александру, а также двоюродного брата Федора, недавно вышедшего на волю из мест заключения. С их появлением жизнь Валентины и девочек стала похожа на страшный сон. Мрачная родня мужа подчинялась только его приказаниям и ни во что не ставила хозяйку дома. Сестра Николая постоянно жаловалась, что не успевает одна выполнять всю работу по дому, а от Валентины вообще нет никакого толку. По сути, Александра была единственной полновластной хозяйкой в доме. Николай все реже появлялся дома, оправдывая свое отсутствие важными делами, а когда оставался с семьей, регулярно срывал на ней свое плохое настроение. Плаксивые дурнушки Мария и Анжелина его совсем не радовали. Он хотел сына, ну или хотя бы, смышленую дочь, которая, когда вырастет, станет его помощницей в делах. Николай с презрением смотрел на блеклую, похожую на испуганную мышь, жену и двух дочерей, таких же трусливых и беспомощных, как и их мать.

Валентине стало немного легче дышать, когда сестра мужа каким-то чудом вышла замуж за садовника из соседнего дачного поселка. Она переехала к мужу, а, заодно, и забрала с собой своего братца-уголовника Федю. Два года кошмара были позади! Вместо Александры Николай нанял для жены помощницу в домашних делах, Полину Ивановну – вполне вменяемую женщину, простую и неприхотливую, немного строгую и ворчливую, но, в сущности, очень добрую и отзывчивую. Она с сочувствием относилась ко всем женщинам семьи, особенно к Валентине, которую, чисто по-женски, очень хорошо понимала. Ее собственный муж был тем еще гулякой и, в конечном итоге, его прикончил ревнивый приятель одной из подруг. Валентина часто плакалась Полине, жалуясь на жизнь. Вначале Полина думала:

– Чего ей не хватает? Живет в роскоши, как сыр в масле катается, а еще чем-то не довольна.

Но, немного ближе познакомившись с проблемами семьи, Полина поняла, что счастье женщины зависит не только от достатка. Если находящийся рядом мужчина по жизни тиран, бездушный эгоист, предатель и лжец, никакие деньги не смогут сделать женщину счастливой. Полина с особой нежностью относилась к Симке. Только у нее на руках крикливая малышка успокаивалась и засыпала. Лишь Полина согревала ребенка своей любовью, прижимала к груди, и напевала ей колыбельные. Она лучше других знала историю недолгой любви отца Симки и восточной красавицы Гюльнары, помнила, как в семье появилась не похожая на своих сестер малышка и прекрасно понимала, как девочка одинока и несчастна. С годами место Симки в семье не изменилось, как и отношение к ней окружающих. Смелая и дерзкая Симка, конечно же, всегда могла постоять за себя, но Полина не раз заставала ее в слезах, прячущуюся в дальнем углу сада. Полина скрывала мелкие шалости Симки и хранила ее секреты. Чем старше становилась Симка, тем больше было и тайн. Когда она исчезала на всю ночь с Семеном, Полина героически врала Валентине, что девочка рано легла спать. Валентина все равно никогда не заходила в комнату Симки.

Этот скучный, дождливый осенний день Симка просидела в своей комнате. Ей не хотелось никого видеть. На занятия она тоже не пошла. Не было настроения. Понятное дело, на следующем семинаре по истории культуры именно ее будут спрашивать. За учебу Симка никогда особо не беспокоилась. Она придет на семинар подготовленной и все будет хорошо. Ее угнетало что-то другое. Какая-то непонятная пустота в душе и апатия ее мучили уже не первую неделю. В последнее время, после общения с Семеном Симка все чаще испытывала именно эти чувства.

– Где она, настоящая любовь? – с тоской подумала Симка. – Семен точно не моя любовь! Он похож на паразита, присосавшегося ко мне и питающегося моими отрицательными эмоциями. Он специально меня бесит, а потом говорит, что я неуравновешенная, избалованная девчонка, а он чуть ли не святой, раз терпит все мои выходки. Ненавижу его…

Внизу послышались голоса. Пришла Мария. Они с мамой о чем-то говорили и, похоже, Мария плакала. Симка хотела было спуститься и поздороваться с сестрой, но, живо представив себе кислую физиономию Марии, решила, что благоразумнее остаться в своей комнате. Проговорив с матерью около двух часов, Мария ушла. Валентина вместе с дядей Женей тоже куда-то уехала. Симка, наконец, смогла спокойно передвигаться по дому, а не маневрировать под перекрестным огнем злобных взглядов ненавидящих ее людей. Она уютно расположилась на диване в гостиной с большим зеленым яблоком в одной руке и томиком Булгакова в другой. Ее короткому счастью настал конец, когда неожиданно нагрянула Анжелина.

– Да что же это за день такой?! – раздраженно подумала Симка. – Вся семейка Адамс решила собраться, что ли?

Анжелина выглядела, как ей самой казалось, по-королевски. Некогда неуверенная в себе, бесцветная девчонка хорошо спряталась за толстым слоем бронзового тональника и наращенными выбеленными локонами. Она выглядела комично в декольтированном платье цвета фуксии, на два размера ее меньше и туфлях, как у стриптизерши.

– Привет! Ты что, одна что ли? – спросила Анжелина, почти не глядя в сторону Симки.

– Привет! Как видишь, одна. Дядя Женя отвез куда-то маму часа три назад, – ответила Симка, стараясь быть вежливой и хоть сегодня не поссориться с Анжелиной.

– Блин! Это что же, я тащилась в такую даль, чтобы на тебя посмотреть? Всю жизнь мечтала! – возмущалась Анжелина, но при этом не дрогнула ни одна мышца на ее накаченном ботоксом лице, и лишь неестественно пухлые губы слегка шевелились, издавая не слишком членораздельные звуки.

Симка рассмеялась, чем еще больше разозлила сестру.

– Нет, с этой дурой невозможно спокойно разговаривать! – подумала Симка и ее черные, как угольки, глазки хитро прищурились.

Симка решила сыграть с Анжелиной одну из своих «фирменных» шуточек.

– Я тут перечитываю «Мастера и Маргариту» Булгакова....

– Ты когда-нибудь свихнешься от своих заумных книжек, – перебила ее на полуслове Анжелина.

Симка не собиралась так легко сдаваться. Лукаво улыбаясь, она настаивала:

– Нет. Ты только представь, Анжи! К тебе является сам отец мирового зла и предлагает исполнить твое самое заветное желание!

– Чей отец? Ты бредишь? – глупо округлив глаза, спросила Анжелина.

– Ну, Дьявол или Сатана. Называй его как хочешь. Так вот, представь на минуточку, что он предлагает тебе сделку. Что бы ты у него попросила? – спросила Симка и в глазах у нее запрыгали веселые чертики.

Анжелина, похоже, серьезно задумалась, но, определившись с приоритетами, все-таки приняла сложный для себя выбор.

– Я попросила бы у него грудь пятого размера, – мечтательно сказала она.

Симка расхохоталась, глядя на эту тупую и уже немолодую бабу, которая все еще мнит себя красавицей и строит из себя девочку.

– Это в твоем духе, Анжи! А что ты взамен то предложишь? – смеясь, спросила она.

– Да хоть что! А что он может потребовать, твой Дьявол? – на полном серьезе спросила Анжелина.

– Ну, он не мой, это уж точно! Вообще-то, обычно он хочет заполучить твою бессмертную душу.

– Мою душу? Чушь какая! На кой хрен мне душа, если у меня маленькая, отвисшая грудь?

– А на кой хрен ему душа, которая еще меньше твоей маленькой, отвисшей груди? – зло пошутила Симка.

– Ах ты ж, маленькая сучка! Да я тебя… Я бы тебя придушила, но не хочу сломать ногти о твою тощую шею, – воскликнула Анжелина, угрожающе сделав шаг в сторону Симки.

– А ты как была, так и осталась круглой дурой, – не осталась в долгу Симка.

Анжелина фыркнула, обиженно отвернулась и уже собралась уйти, когда к двери дома подъехала машина. Водитель предупредительно открыл дверцу машины и оттуда вышла Валентина. В элегантном черном платье она хорошо смотрелась, но никакие наряды не могли отвлечь внимание от ее глаз испуганного, загнанного в угол кролика. Войдя в гостиную, она тревожно посмотрела на Анжелину и Симку.

– Небось, эта злая девчонка снова расстроила мою Анжи, – подумала она, глядя на возмущенную дочь.

– Здравствуй, моя голубка, – ласково сказала она, обнимая Анжелину. – Ты собралась уходить? Останься. Я тебя уже сколько не видела? Почти месяц.

– Привет, мам! – ответила Анжелина, аккуратно целуя мать, чтобы не размазать макияж. – Я ненадолго заскочила, но застала только Симку. Она такая вредина! Испортила мне настроение, представляешь!

– Ябеда! – огрызнулась Симка и рассмеялась, вспомнив, как истошно вопила Анжелина, когда она в детстве подбрасывала сестре в комнату ужей и ящериц.

– Пойдем в сад. Хоть там спокойно, без посторонних, поговорим, – предложила Валентина, стрельнув глазами в сторону Симки.

– Что ты, мама?! Там ветер! Я всю прическу загублю, а мне еще в город по делам ехать! – сказала Анжелина, поправляя свои кукольные кудри. – Пусть лучше Симка уходит! Книжку читать можно и у себя в комнате.

– Конечно! Я посторонняя! – обиженно сказала Симка, вставая с дивана. – Не смею мешать! Если что, я у себя.

– Интересно, а чего это Анжи так вырядилась? Наверное, завела себе молодого любовника! – подумала Симка, поднимаясь по лестнице. – Что за дела в городе могут быть у Анжи? Она только что из салона красоты. Это сразу видно. Платье новое напялила. Смотреть жутко. Обтянула все свои кости и думает, что это круто. Точняк, завела любовника! Вот бы на него посмотреть!

Симка представить не могла, насколько она была права. Анжелина с нетерпением ждала встречи со своим Захарчиком. Управившись в салоне красоты быстрее, чем она предполагала, Анжелина, чтобы хоть как-то убить время, заехала к матери. Она с упоением представляла себе волнующие сцены любви и страсти со своей очередной игрушкой. До Захара был Олег – очень симпатичный логопед. К нему Анжелина водила Дениса больше года. Хотя серьезных проблем с произнесением шипящих и рычащих звуков у мальчика точно не было, его мама решила продемонстрировать своему мужу невероятную заботу о здоровье и будущем их сына. Анжелина мучила Дениса никому не нужными уроками, пока Олег ей не надоел. С Захаром все было иначе. Он, как будто всегда угадывал ее желания, льстил ее самолюбию и благодарил за любую мелочь. С ним Анжелина чувствовала себя королевой. Знала бы она, что ее возлюбленный на самом деле думает о ней!

После очередной ссоры с Семеном, Симка не хотела его видеть. Она злилась на Семена и без видимой причины сама устроила ему скандал. Ей показалось, что от его рубашки пахнет чужими женскими духами. В этом сладком, вычурном аромате дорогого порфюма Симке даже почудилось что-то знакомое и до тошноты раздражающее. Семен разобиделся и не звонил Симке два дня. Она тоже ему не звонила и не написала ни одного сообщения. Сделать первый шаг к примирению значило бы признать свою вину. Может ей еще извиниться?!

– Не дождется! – решила Симка. – Перебесится и сам ко мне приползет. Первый раз, что ли?

Симка и не догадывалась, что ссору с ней Семен использует с пользой для себя, посчитав это идеальным временем для встречи с Анжелиной. Он специально провоцировал Симку на скандал, чтобы она несколько дней не появлялась у него, а сам в это время приводил к себе других женщин. Самой сложной для Семена задачей всегда было удалить из квартиры малейшие следы пребывания предыдущей подруги. Как он ни старался, а неаккуратно оброненный волос, слабый аромат духов или неотстиравшийся с полотенца след от губной помады могли выдать его с головой и привести к куче проблем.

Анжелина приехала даже раньше, чем ее ждал Семен. Она со щенячьим визгом бросилась ему на шею, как будто ей было пятнадцать лет.

– Бывает же так, что в женщине все выросло, а мозг остался как у маленькой девочки, – вздохнув, подумал Семен. – Она даже поверила, что я продавец элитной недвижимости. Ну, какой из меня продавец недвижимости? Тот нехило зарабатывают, а я? Считаю жалкие копейки за свои книги. Издательства на мне наживаются, а я, как последняя проститутка, мучу с этой крашенной лахудрой!

Анжелина возбужденно несла какой-то вздор о спа-процедурах, «прикольном» тренере по фитнесу и его дружке гее. Она сюсюкала и через слово называла Семена Пупсиком или Заей. Его мутило от всей этой слащавой чепухи. Семену казалось, что не только квартира, но и сам он насквозь пропах навязчивым запахом дорогих духов Анжелины. Еще ужаснее дела обстояли, когда доходило до постельных сцен. Анжелина, считая себя неотразимо сексуальной красоткой, пыталась подражать вульгарным героиням порнофильмов. Ее неестественные стоны и вопли неземного блаженства вызывали только раздражение у Семена

– Неужели женщина может быть до такой степени фальшивой и пустой?! – думал он, позволяя «своей королеве» делать с ним все, что она пожелает.

Больше всего раздражало Семена то, что Анжелина нескончаемо требовала признаний в любви. Она донимала Семена глупыми вопросами:

– Зая меня любит?

– Пупсик, как сильно ты меня лю?

– Что сделает для своей любимой малышки мой Захарчик?

Анжелина, как обиженная девочка, надувала губки, щекотала своими выбеленными локонами его лицо и зачем-то дула на него. Семен морщился и жмурился, но Анжелина думала, что ему нравится.

Все эти гримасы на лице взрослой женщины смотрелись бы комично и развеселили Семена, если бы его от них не выворачивало наизнанку. А еще Анжелина изводила своего «пупсика» ревностью. Ей всюду чудился след измены и она «пытала» беднягу при каждой встрече, расспрашивая его о знакомых женщинах и даже бывших подругах. Зато Анжелина была щедра на комплименты и подарки. Например, стоило Семену пожаловаться на плохо работающий телевизор, и в его квартире появилась роскошная плазма в полстены размером. Ради таких подарков можно было потерпеть даже Анжелину.