Мила Бачурова
Гром гремит дважды. Дракон

Глава 5. Экстренный выпуск

Прочитав сообщение, я машинально перевёл взгляд на телевизор, висящий на стене позади маячащей передо мной фигуры Болина. И вдруг заметил, что Болин больше не бегает по палате, как он обычно это делал, захлёбываясь от красноречия. Он даже не жестикулирует – застыл, будто изваяние, и не сводит взгляд с телеэкрана. Я с недоумением уставился туда же.

«Экстренные новости. – Первым, что бросилось в глаза, была бегущая строка. – Беспорядки в северо-западной и центральной провинциях!»

Звук у телевизора был выключен – сколько я себя помнил, в этой палате ни разу его не включал. Поискал глазами пульт, не увидел; сорвавшись с места, подскочил к экрану и нащупал у него на торце кнопку, регулирующую звук, нажал на неё.

– …Уличные беспорядки, местами переходящие в жестокие драки и вооружённые столкновения, – гаркнул диктор.

Я, поморщившись, убавил громкость.

Голос диктора звучал профессионально-бесстрастно, но нарезку из кадров явно собирали впопыхах, из чего придётся. Камера то и дело прыгала – в ролике присутствовали как куски, снятые профессиональным оператором, так и части, перепавшие телеканалу со смартфонов очевидцев. А значит, это ещё не самые жуткие кадры. Стоит только окунуться в интернет…

Ни один из районов, которые показывали в репортаже, я не узнал. Улицы, дома, машины, витрины маленьких магазинов и огромных торговых центров, обшарпанных забегаловок и дорогих ресторанов – всё это могли бы снять как здесь, в Шужуане, так и в любой другой части страны. Лица, мелькающие в кадре – то злобно-оскаленные, то перепуганные, то невозмутимо-спокойные – я тоже не узнавал. Но вот не узнать одежду, которую носило большинство парней, вышедших на улицы, не мог. Если отличительным знаком бойцов клана Чжоу были чёрные безрукавки, то бойцы клана Хуа носили белые, украшенные изображениями черепов. Многие и волосы красили в белый цвет – не знаю уж, подражали Юшенгу, или эта традиция появилась задолго до блондина-психопата.

Белые безрукавки мелькали в каждом кадре. То одиночными пятнами, то буквально заливая улицы. Там, где бои шли давно, безрукавки успели утратить белизну, покрылись полосами грязи и пятнами крови – но без них не обходился ни один сюжет. Парни в белом были везде, как будто Хуа одновременно выпустили на улицы всех своих бойцов и скомандовали: фас!

Драки.

Врукопашную – один на один, в кадре мелькают боец в белой безрукавке и мужик в приличной рубашке, манжеты которой ещё час назад наверняка были украшены запонками.

Кучей на одного – трое парней в белых безрукавках месят ногами кого-то, лежащего на земле.

С применением техники – двое в безрукавках на ободранном джипе таранят чёрную, явно дорогую машину. Удар. Откатились назад, разогнались – ещё удар. И ещё. Машина бьется об ограждение дороги до состояния «всмятку». После чего налетает откуда-то ещё с десяток парней в белых безрукавках. Изуродованную машину переворачивают на крышу. Скрутили крышку бензобака, один из бойцов, припадочно хохоча, поджигает обрывок картона и заталкивает внутрь. Белые безрукавки бросаются врассыпную. Взрыв.

Перестрелки.

В этом районе нагородили целые баррикады из перевёрнутых машин, мусорных баков, старых покрышек и чёрт знает, чего ещё. Стреляют из пистолетов, автоматов – до тех пор, пока эти звуки не перекрывает пулемётная очередь. Штурмующие баррикады белые безрукавки окрашиваются красным. Падает один парень, другой, третий – но остальные будто и не замечают потерь. Они продолжают наступать. Из переулков к месту побоища стекаются свежие силы, на смену упавшим встают новые бойцы – и вот уже белая волна захлёстывает баррикаду, хороня под собой и пулемётный огонь, и тех, кто так отчаянно отстреливался.

– …Подняты на ноги все полицейские части и ближайшие воинские подразделения, – всё так же бесстрастно докладывал диктор. – В настоящее время принимается решение о введении в провинции чрезвычайного положения. Мы будем продолжать держать вас в курсе событий! Следите за новостями на нашем канале.

Всё. Экстренный выпуск закончился. Пошла реклама.

Ещё примерно минуту я невидящим взглядом смотрел на то, как прекрасные девы в струящихся одеждах собирают чайные листья на фоне гор, а потом улыбающаяся женщина заваривает чай и оргазмически стонет, вдохнув аромат. Через минуту отмер и убрал в телевизоре звук.

– Какой кошмар, – выдохнул, отмерев вслед за мной, Болин.

– Улун? О, да, – согласился я. – Терпеть его не могу.

– Святые духи, я не об этом! Вы видели, что творится на северо-западе?

Я вздохнул:

– Доктор Болин. Телевизор большой, глаза у меня на месте. Всё то время, что показывали новости, я смотрел на экран. Каким образом, по-вашему, я мог не заметить, что творится на северо-западе?

– И что вы об этом думаете? – Болин был не из тех, кого можно смутить грубостью.

– Что я об этом думаю…

Честно говоря, думал я по-русски и матерно. А самыми цензурными и подходящими словами, которыми мог бы описать Болину происходящее, были «восстание зомби».

Вот оно, началось – то, о чём мы давным-давно, сидя над обрывом, разговаривали с Дэйю.

Среди тех, кто был одет в белые безрукавки, я не видел стариков. Там даже мужчин среднего возраста не было – сплошь молодые парни. Крепкие, тренированные. Одно слово – бойцы. Те, что «работали» на улицах. Участь, которую пророчил мне когда-то Вейж, мир его праху. Если бы я не был избранным и вопреки всему, что мне противостояло, включая собственное тщедушное телосложение, сумел выбиться в борцы в Цюане, попасть на межклановый турнир и победить, я бы тоже стал таким бойцом. И, как заметил когда-то Юн, начинать мне пришлось бы с улиц. То есть я превратился бы в одного из тех парней, которых видел только что на экране – с той лишь разницей, что носил бы не белую безрукавку, а чёрную.

«Это ведь только так называется: начинать с улицы, – сказал мне когда-то Юн. – Большинство там же и заканчивают».

Интересно, куда деваются клановые бойцы, достигшие условно-пенсионного возраста? Вероятно, туда же, куда в моём мире деваются профессиональные спортсмены, выйдя в тираж. Какая-то часть до последнего цепляется за спорт – продолжает выступать в любительских соревнованиях, идёт на тренерскую работу. Кто-то пытается освоить обычные профессии – несложные, разумеется, потому что времени на получение образования или специальности у этих людей не было, всё их время занимали тренировки. А кто-то садится на шею жене/мужу/родителям и стремительно спивается – от осознания собственной никчёмности. На пьедестале, который всего год назад занимал ты, уже стоит другой парень. А ты, тридцатипятилетний старик, на хрен никому не нужен… Жёсткий удар для психики, не каждый выдержит.

Кланы, скорее всего, предоставляли своим «старикам» рабочие места на заводах и фабриках. И люди шли работать – деваться им было некуда. Ведь раз подсев на клановые таблетки, слезть с них ты уже не мог.

Таблетки. Парни в белых безрукавках сидели на таблетках, все поголовно. Тех самых, «секретным ингредиентом» которых являлась кровь Кианга.

«Кровь, заряженная его духом, – вспомнил я слова, сказанные мне когда-то Дэйю. – Сверхбыстрое подчинение. Вот о чём не догадываются кланы: они роют себе могилы собственными руками. Потому что каждый, кто принимает таблетки, на самом деле подчинён Киангу. Как только он отдаст приказ – эти люди сделают всё, что угодно».

И сегодня, судя по тому, что я увидел пять минут назад, Кианг отдал приказ.

Не знаю, к какому выводу пришли представители властей, наблюдающие за «беспорядками», а для меня происходящее было ясно: парни в белых безрукавках бросались не абы на кого. Они охотились на своих.

Люди, на которых шла охота, не выглядели бедняками. Парни в белых безрукавках избивали на улицах, выволакивали из домов, подстерегали возле ресторанов и офисов тех, кто ими управлял. Старших «цепочек», смотрящих городских районов, владельцев казино, ресторанов, борделей – всех, кому в клане Хуа принадлежала власть. Что за команду отдал этим парням Кианг, я не знал, но догадывался. Месть – вот какого джинна он выпустил из бутылки. Парни, ваше время пришло! Вы вправе отомстить тем, кто долгие годы держал вас в чёрном теле. Кто подсадил на таблетки – а за малейшую провинность мог оставить без них. Тем, кто отнял право на простую человеческую жизнь, лишил семей, детей, возлюбленных.

«Идите и возьмите то, что принадлежит вам!» – должно быть, примерно так звучал приказ Кианга. По телевизору этого, конечно, не покажут, но я был уверен, что, оттоптавшись на своих бывших начальниках и вдоволь натешившись безнаказанностью, парни в белом устремлялись добывать таблетки. В том, что они их добудут, я не сомневался. Вопрос – что дальше? Чего добивается Кианг? Какова конечная цель этого зомби-апокалипсиса?..

В висках заныло – как бывало всегда, когда вопросов в голове роилось больше, чем я мог найти ответов.

– Что с вами, господин Ченг? – Доктор Болин неведомо когда успел оказаться рядом и сочувственно смотрел на меня. – Головокружение? Мигрень? Подождите немного, я сейчас позвоню и попрошу, чтобы вам принесли лекарство. Это буквально чудодейственный препарат! Он мгновенно снимает…

– У вас есть семья, доктор Болин? – перебил я.

– Э-э-э… – растерялся Болин. – Вы никогда об этом не спрашивали…

– Мало ли, о чём я не спрашивал. Так есть или нет?

– Есть. Жена и сын. К слову, удивительно талантливый мальчик! Вы не поверите – ему всего четыре года, а он уже…

– Где они живут? – снова перебил я. – Здесь, в Шужуане?

– Нет. Я родом из Тайцзы, это…

– Я знаю, где это, – кивнул я. – И мой вам совет: срочно свяжитесь с женой. Пусть забирает ребёнка и приезжает сюда. Немедленно. Уверен, что у вас найдётся, где их приютить.

– Безусловно, найдётся. Но, господин Ченг… Я не понимаю…

– Поверьте, доктор: вы не единственный, кто ничего не понимает. И лучше даже не пытайтесь понять, здоровее будете. Просто срочно переправьте семью в Шужуань, пока автобусы, самолёты и поезда ещё не начали брать штурмом. Очень скоро это место станет самым безопасным в стране.

– Но… – пролепетал Болин. – Но откуда вы…

– Считайте предчувствием. – Я поднялся. – Возможности человеческого сознания ещё ведь не изучены как следует, верно?.. Всего доброго, доктор Болин.

Закрывая за собой дверь, я увидел, что врач достал из кармана телефон.

Глава 6. Восстание зомби

Выйдя на улицу, я немного постоял с закрытыми глазами. Переключился с одного режима на другой. Старался не думать о прошедшем визите, как об отбытой повинности. Нет, это – жизнь. Моя жизнь. Которую я сам у себя едва не отнял. Я не тупой, со второго раза понимаю: потерять – очень легко, а вернуть – либо невозможно, либо чертовски тяжело.

Но всему своё время. Пожил – хватит. Теперь работа, которая настойчиво требует к себе внимания. Беспорядки в стане Хуа. Какая-то чёртова революция с боями на улицах, горящими машинами и покалеченным спецназом. Обычно подобные революции так и проходят, за исключением спецназа. Эти ребята оказываются на высоте, им за то и деньги платят. В этот раз что-то пошло не так, и получили все как следует. Что не удивительно, если «революционеры» настолько же прокачаны, как та пара недоделков, что пытались сегодня убить меня.

Пара недоделков, с которыми едва справился один избранный. Справился ли. Если бы не Пенгфей, меня могли бы и грохнуть. Хотя, с другой стороны, это же я сам насочинял себе ограничений – не задевать невинных людей. Другой избранный, выбравший путь убийцы, например, о таких вещах не стал бы задумываться. Он, может, и пяток этих отморозков уложил бы, хоть и не без натуги.

Только вот избранные – товар штучный. А революция, судя по кадрам с трясущихся камер, приняла впечатляющие масштабы.

Звонок Юна однозначно имеет отношение к этому. Он больше не шифруется, звонит напрямую со своего номера. Значит, правила игры изменились, и, пусть против воли, но я в ней участвую. Меня ведь тоже пытались убрать.

Я махнул рукой Джиану, который следил за мной напряжённым взглядом. Он стоял у машины и курил. Кажется, начал чаще курить в последнее время. Надо будет сделать внушение. Черту, за которой никотиновый дым начинает забивать физические характеристики, очень легко переступить. В детстве кажется иначе. Особенно когда курящие одноклассники бегают быстрее и подтягиваются больше, чем ты. Но жизнь – это игра вдолгую. И с длинной дистанции сходит много тех, кто поначалу подавал большие надежды.

Достав телефон, я отошёл подальше от входа, убедился, что рядом нет открытых окон, и перезвонил Юну. Тот ответил после первого же гудка:

– Новости видел?

– Угу. То, о чём я думаю?

– Больше нечему.

– Вы-то как? Репортёр сказал, такая хрень во всех кланах. Но показывали в основном Хуа. Они рядом, канал был местный…

Вскоре после того, как я вернулся домой, ко мне действительно приехал человек от Юна и в торжественной обстановке, чуть ли не ритуально, взял кровь из вены. Немного, но этого, по моим прикидкам, должно было хватить на изрядное количество спасающих от зависимости таблеток. Больше я этого человека не видел. И Юн позвонил мне лишь однажды – выразить свои соболезнования в связи со случившимся несчастьем. Потом у него, видимо, были другие заботы.

– Не будем обсуждать это по телефону. Лей, ты нужен мне здесь.

– Я много где нужен.

Пауза. Кажется, несколько секунд Юн даже не дышал.

– Лей, скажи мне только одно: ты что, сдался?

Я смотрел в свинцово-серое небо и всерьёз думал над этим вопросом. Сдался? Простой вопрос, Лей. Да или нет?

– Всё будет иначе, – заговорил Юн, не дождавшись ответа. – Теперь за тобой будет стоять мощь всех кланов.

– Угу. То, что от неё осталось. – Я вздохнул. – Ладно. Узна́ю, как там с билетами.

– Билеты я куплю тебе сам, на первый утренний поезд. Тебе и… и ещё один, на предъявителя.

Заминка меня повеселила, я даже улыбнулся. Готов был спорить, что щёки Юна в этот миг порозовели.

– Давай лучше оба – на предъявителя. Моя фамилия слишком известна, чтобы трепать её где бы то ни было.

– Да, пожалуй, ты прав. Так я на тебя рассчитываю?

– На меня – да. По крайней мере, на чай загляну. А вот насчёт второго предъявителя пока ничего не могу ска…

Я повернул голову и проглотил остаток слова. Дэйю стояла рядом с Джианом. Судя по тому, как он шарахнулся, появилась там только что. Стояла, сложив на груди руки. Красные волосы развевал ветер.

– Да, всё прекрасно, мы приедем, – сказал я. – Конец связи.

И, сбросив вызов, зашагал по направлению к этой «сладкой парочке», которая, кажется, уже принялась переругиваться.

* * *

– Вообще, знаешь, пару часов назад мне бы твоя помощь сильно пригодилась, – сказал я, когда мы сидели в машине, едущей к моему дому. – Где пропадала?

– Ты и без меня неплохо справился, – невозмутимо ответила Дэйю, проигнорировав вопрос.

– Ты что, следила за мной? – повернулся я к ней.

– Нужно было убедиться, что ты – это ты, а не распустившая нюни девчонка.

Джиана передёрнуло.

– Слышь, ты, – начал он с угрозой в голосе.

– Ох, прости, пожалуйста, – тут же сменила тон Дэйю и сложила из пальцев комбинацию, которую я уже видел однажды.

– «Шёпот травы»? – спросил я.

– Ага.

Джиан, кивнув каким-то словам, которые якобы услышал, принялся спокойно насвистывать, глядя на дорогу. Пока работает техника, он будет слышать успокаивающий фоновый шум, который в действительности производит его воображение.

– Ну так и что – убедилась? – спросил я.

Дэйю пожала плечами:

– Раньше ты бы разделался с ними за секунду.

– А ты издалека смотрела, да?

– А что?

– А то, что эти двое были точь-в-точь такими же, как тот отморозок на баркасе, который едва тебя не угробил. И, насколько я понимаю, сейчас армии точно таких же взяли верх над всеми кланами. Взяли или берут. Я думал, ты поэтому появилась. Завтра утром мы с тобой едем в Дайчжоу.

– В Дайчжоу? – повторила Дэйю.

– Да, в гости к господину Юну. Кстати, он тоже покраснел, когда говорил о тебе.

Дэйю резко отвернулась. Я улыбнулся, но тему развивать не стал. Будет нелепо, если поездка сорвётся, потому что Дэйю уложит меня в соседнюю с Ниу палату. И сама ляжет рядом.

– Я появилась, потому что почувствовала твой зов, – процедила Дэйю сквозь зубы.

– Это как?

– Мы связаны, мы – звенья одной цепи. Забыл? Ты, я, Юн, этот бешеный блондинчик. А ты – начало и конец этой цепи. Любой из нас услышит твой зов, даже если он будет неосознанным.

– А просто так, без зова, ты не могла заглянуть в гости, выпить чаю?

– Нет. Терпеть не могу, когда в моё личное пространство вторгаются те, кого я не звала, и следую мудрому правилу: относиться к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе.

– Прелесть какая, – пробормотал я.

– Что?

– Ничего. Так значит, это то, о чём ты говорила ещё в монастыре? Кианг отдал ментальный приказ, и все, кто сидит на его колёсах, подскочили и кинулись свергать кланы?

– Условно говоря – да. Но имей в виду, ты не сможешь убедить этих парней или что-то вроде того. Это работает куда тоньше и страшнее, чем просто внушение.

– Просветишь?

– Могу рассказать, как было у меня. Я открыла дверь в гостиничный номер и увидела мразь, которая продала меня в рабство. Человека, который лишил меня детства, из-за которого мне пришлось стать убийцей. Маньяка и садиста. Это были мои мысли. Моя ненависть. И я убила его, даже не задумываясь. Собственного отца… Все эти люди, которые сейчас устраивают погромы, годами копили ненависть к кланам. Они чувствовали себя бесправными марионетками, чувствовали, что их используют, их порабощают. Кианг сейчас всего лишь высек искру, а горят они сами.

– Ну да, так везде и со всеми. Не нравится чувствовать себя марионеткой, которую дёргают за две ниточки – отдай в другие руки все четыре и почувствуешь себя свободным. Ведь какое-то время тебя будут дёргать так, как ты того хочешь. Мы живём в переломную эпоху, Дэйю. В эпоху перемен… Как там сказал Конфуций – врагу не пожелаешь. Хотя в Шужуане всё вроде бы в целом спокойно. – Я посмотрел в окно.

Люди ходили по своим делам, машины, скутеры и велосипеды сновали взад-вперёд. Жизнь как жизнь, даже мой утренний поединок не поставил город на уши.

– Кианг не поставлял в Шужуань своё зелье, – сказала Дэйю. – Он копал именно под кланы, а в Шужуане вёл, надо полагать, иную политику. Когда же добрался до Шужуаня, тут уже встали на ноги мы. И сделали немало. Одна та сумка, которую ты забрал у Йи, дорогого стоит. Минус партия товара, минус канал сбыта. Две палки в колесо.

Джиан повернул на мою улицу. Я посмотрел на Дэйю.

– Завтра утром на вокзале, первый поезд в Дайчжоу. Захвати зубную щётку.

Когда машина остановилась, Дэйю взялась за ручку двери и зависла.

– Что-то не так? – мягко спросил я.

– Просьба.

– Излагай.

– Можешь не рассказывать господину Юну о том, что случилось в поезде тогда… Ну ты понимаешь.

– Да уж не дурак, – усмехнулся я. – Могла бы потратить желание на что-нибудь более полезное.

– Спасибо. – Она приоткрыла дверь, но теперь я её остановил, коснувшись плеча.

– Дэйю.

– Что?

– Мне тебя не хватало. Рад был повидаться.

– Взаимно. – Она криво улыбнулась и поспешила выскочить наружу, где тотчас исчезла, даже раньше, чем захлопнула дверь.

Дэйю явно была не из тех, кто легко даёт волю чувствам. Случай в поезде не в счёт.

– Как там Ниу? – спросил Джиан.

– Без изменений, – сухо ответил я.

Даже у Дэйю хватило такта не спрашивать. А может, она просто знала. Для неё не существовало закрытых дверей и врачебных тайн. По крайней мере, не в обычной больнице. Но у Джиана, как оказалось, были свои причины поднять эту тему.

– В последнее время не сплю ни хрена, – пожаловался он.

– Кури поменьше перед сном. – Я взялся за ручку двери. – Миф о том, что никотин помогает расслабиться, распустили идиоты, которые сами не знали, о чём говорят.

– Мне снится Цюань. – Джиан повернулся и посмотрел на меня каким-то чужим взглядом. Более взрослым, чем раньше. – И как мы с парнями идём к кухне. А там – она. В тот день, когда ты прятался в мусорном ящике.

Я молчал. По коже пробежал холодок.

– И все наши рядом. Бохай, Бэй… Ханг. Они схватили её. И я, чёрт возьми, с ними. Но вдруг поворачиваю голову и вижу, что у Бохая вместо лица – кровавая каша. Как будто он с небоскрёба упал. «Как будто»… – Джиан беззвучно засмеялся и достал из пачки очередную сигарету. Руки у него дрожали. – Я понимаю, что стою там в окружении живых мертвецов. И если я попытаюсь… Если хоть что-то… Они меня разорвут.

Он закурил. Я не стал его одёргивать, и Джиан знал, что я не стану.

– Если хочешь уйти – пожалуйста, – сказал я. – Ты пережил достаточно, чтобы выйти на пенсию.

– Вот как, да? – горько усмехнулся Джиан. – И ты, значит, будешь платить мне пенсию… Я не о том, как мне хреново, Лей. Я о том, кем я был.

– Сделай мне одолжение – посмотри в зеркало.

Джиан послушно опустил салонное зеркало и посмотрел в него.

– Вот, каждый раз, как захочешь поднять эту тему – смотри на себя, – твёрдо сказал я. – Это – то, что я вижу, когда смотрю на тебя, что видят другие люди. Там похоронены все «если» и «но», все вопросы и ответы, и все счёты.

Джиан отвернулся. Половину его лица покрывали шрамы от ожога кипятком. Вечное напоминание о том, какой ценой достаётся право быть человеком, и с какого дна можно выбраться, если хотеть и верить.

– В пять утра отвезёшь меня на вокзал. – Я хлопнул его по плечу. – Постарайся выспаться.

Дома мне опять пришлось отвечать на расспросы о состоянии Ниу. Кингжао и сама время от времени навещала её, знала всё, но это не мешало ей надеяться на чудо.

– Этот доктор Болин – такой хороший, – говорила она, хвостом следуя за мной по дому. – Говорит, Ниу непременно придёт в себя. В нашем-то квартале врачи совсем другие. Смотрят на тебя, бывало, так, что сама не рада, что жива…

– Ты что-то хотела? – Я остановился и посмотрел на «маму». Обычно она не решалась так долго досаждать мне разговорами. Чувствовалось в ней какое-то напряжение.

– Сынок… – Кингжао потупилась. – Я бы не стала говорить. Но ты бы всё равно узнал, и, может, рассердился бы…

– Что? – повысил я голос.

Какие ещё сюрпризы готовит сегодняшний день?

– Она звонила…

– Какая ещё «она»?

Кингжао вместо ответа показала в сторону окна. То ли не могла произнести чужестранное имя, то ли не хотела и пытаться.

Я подошёл к окну, посмотрел на улицу. В доме напротив уже жила семья. Муж и жена, пацан лет десяти. Он сейчас как раз сидел на крыльце, мастерил модель самолёта. Каким-то образом почувствовал мой взгляд и помахал рукой. Я чуть заметно кивнул в ответ.

– Надо же, жива ещё… – тихо сказал я.

Шансов было немного – учитывая, как сильно её ломало. Удивительно, что при такой мощной зависимости вообще умудрялась внешне оставаться похожей на человека.

– Она хотела поговорить с тобой. Сказала, что это очень важно. Но я сразу бросила трубку, когда поняла, кто это.

Я поднял руку и резким движением опустил штору. В комнате сделалось темно.

– Правильно сделала, – сказал я. – Обедать-то будем?