Мила Александровна Реброва
Чужая жена

Глава 3

Я сидела за своим рабочим столом в ожидании Зазнайки. Пришла сегодня пораньше, чтобы успеть обустроить свое рабочее пространство. Стол мне перенесли, компьютер – тоже. А еще я решила украсить свой угол милыми безделушками: ароматической свечой и парой фарфоровых статуэток.

Весь вечер корила себя за трусость и желание последовать приказу господина Мансура. Прежняя, я бы поступила именно так. Но я больше не хотела быть прежней. И не буду!

Утром, представив выражение лица господина Мансура, когда он поймет, что я не отступила, почувствовала азарт и невероятную решимость снова явиться в магазин. Хорошо еще, что охранник открыл мне дверь в кабинет управляющего, иначе я просидела бы, как дурочка, в приемной в ожидании прихода Зазнайки.

Он, конечно, предполагал, что я трусливо сбегу после вчерашнего отпора, ведь я действительно ушла до его возвращения, как он и приказал.

– Какого… – Услышала я как всегда недовольный голос.

Мужчина, как вкопанный, встал посреди кабинета, рассматривая мой стол, так отличавшийся от его собственного рабочего места.

– И Вам доброго утра, – весело прощебетала я, довольная произведенным эффектом.

– Я что тебе вчера сказал? Ты человеческого языка не понимаешь?!

– Я Вам тоже вчера все сказала. Если Вы чем‑то недовольны, можете обратиться к адвокату, – я спокойно зашла на свою страничку в Инстаграм, внутренне ликуя, что мне хватило сил не сжаться под строгим взглядом господина Мансура.

Скрипя зубами, Зазнайка сел за стол и молча погрузился в работу. Время от времени я чувствовала на себе его прожигающий взгляд, но полностью игнорировала его, занимаясь своим домашним заданием по учебному курсу бизнеса.

Больше в тот день господин Мансур ко мне ни разу не обратился, за что я была искренне ему благодарна. Я и сама не особо жаждала его внимания.

Просидев в офисе до трех часов в качестве наказания этому недружелюбному мужчине, я отправилась в квартиру, куда уже должны были доставить мебель. Впервые в жизни мне предстояло жить одной, и это пугало меня. В доме бывшего мужа была прислуга, и я не чувствовала себя одинокой. Но после переезда я останусь совсем одна. О повторном браке я и не думала, отвергая любые попытки знакомства со стороны мужчин.

Мне совсем не хотелось пережить то, что я уже пережила. И пусть бы даже новое замужество не повторило судьбу первого, но рисковать я пока была не готова.

Может, когда‑нибудь попробую соединить свою жизнь с уважаемым и честным человеком, но, пока есть возможность, я просто хочу наслаждаться обретенной свободой и – что самое главное – самопознанием.

Так что господин Мансур стал для меня теперь чем‑то вроде личного Эвереста. Если смогу справиться с этим и не прогнусь под его гнетом, то потом преодолею все, что угодно.

Следующие пару дней он только продолжал смотреть на меня волком, продолжая свою молчаливую войну. Умудрялся отвергать все мои предложения по рекламе, считая, что магазин в ней не нуждается. Он не был простым человеком, предпочитая идти по проторенной дорожке и отвергая любые новшества.

Но я уже приняла решение стать новой версией самой себя, поступила по‑своему и разрекламировала магазин в своем блоге. Тем более, что всю мебель и сантехнику для моей квартиры я приобретала именно здесь. Было бы глупо не воспользоваться этим!

Решив записать красивый обзор, я уже договорилась с парой консультантов о помощи и даже выбрала удачный момент, когда господина Мансура не будет поблизости. План был хорош и смог бы прекрасно воплотиться в жизнь, если бы прямо посередине съемочного процесса Зазнайка не вылез как черт из табакерки, испортив мне весь настрой и материал! Хорошо еще, что мы закрыли отдел на время съемки, иначе от его рева все покупатели бы разбежались в ужасе.

– Что здесь происходит? – Тихим, но не предвещавшим ничего хорошего тоном спросил господин Мансур. Сотрудники молниеносно испарились, оставив меня одну разбираться с управляющим.

– Я…это… – Я заблеяла, возненавидев за трусость саму себя. – Делала ролик для своего канала. – Наконец нашла в себе силы для ответа, сжимаясь под его тяжелым прожигавшим насквозь взглядом.

– Кажется, я строго запретил съемки на территории магазина! – Выходя из себя, пророкотал он, наступая на меня, отчего я непроизвольно попятилась назад. – Мало того, что ты отвлекаешь сотрудников посередине их рабочего дня, так еще и лишаешь нас прибыли, самовольно закрыв отдел!

Забудьте, что я говорила раньше. Это не Зазнайка, это просто какой‑то мистер Скрудж Макдак!

– Не будь таким твердолобым, Вы поняли бы, что после моей рекламы, продажи только возросли бы! – Я все‑таки решилась оспорить его несправедливые обвинения.

– В рекламе нуждаются только убыточные предприятия, а наши продажи превышают план. Так что нам не нужна реклама от блога домохозяйки! – То, с каким пренебрежением он бросил мне эти слова, впервые в жизни вызвало во мне желание ударить человека.

Вот ведь сноб! Неужели думает, что это так легко – вести блог и оставаться на плаву среди всей конкуренции, которая сейчас присутствует в социальных сетях?

– Да как вы смеете! Меня достало Ваше отношение! Я устала повторять, что имею здесь равные с Вами права! Если захочу, могу закрыть весь магазин! – Взорвалась я, с негодованием глядя прямо в его холодные глаза.

Увидев, как от гнева на мою тираду на его шее вздулась вена, я взволнованно вздохнула, только сейчас понимая, как непозволительно близко нахожусь к постороннему для себя мужчине. Сама не заметила, как в пылу ссоры приблизилась к нему, выплескивая возмущение прямо ему в лицо.

Взволнованно вздохнув, почувствовала, как легкие наполняются приятным и волнующим мужским ароматом. Удивленная своей реакцией, отметила, как мое тело начало непроизвольно покалывать, а еще оно наполнилось приятным теплом, чего со мной никогда не случалось раньше.

Да что ж это такое?!

Облизнув внезапно пересохшие губы, заметила горящий взгляд господина Мансура, который задержался на них.

Холод мгновенно исчез из этих темных глаз, превратившись во что‑то другое. Что‑то пугающее и в то же время волнующее…

Заливаясь краской под его откровенным взглядом, чувствую, как схожу с ума, представляя, что он сокращает расстояние между нами и дотрагивается до меня. Тело хочет прильнуть к нему в поисках тепла. Изнемогает от внезапного притяжения к этому запретному мужчине, который мне даже не нравится…

Мои мускулы словно онемели от этого неуемного желания почувствовать его и заставить сменить холод на жар…

Я ощутила, как мужская фигура напряглась еще сильнее, но уже не от гнева. Или мне просто хотелось так думать, и я выдавала желаемое за действительное?

Не мог же господин Мансур смотреть на меня с вожделением?

Глава 4

Сидя в комнате для отдыха, или, скорее, прячась там от господина Мансура, я снова и снова прокручивала в голове все случившееся, пытаясь найти логическое объяснение своему поведению. Слава Богу, нашла в себе силы развернуться и уйти прежде, чем выставила себя круглой дурой каким‑нибудь самым глупым образом!

Как я вообще могла нафантазировать, что господин Мансур, всегда так холодно и надменно относившийся ко мне и в большинстве случаев предпочитавший вообще не замечать моего присутствия, смог бы вдруг заинтересоваться мной как женщиной хотя бы на секунду? Наверно, я совсем сбрендила, если решила, что пробудила в нем желание! Гнев и злость – вот что было тогда в его темных глазах!

Видимо, правду говорят: женщинам тоже иногда нужен мужчина, иначе как я могу объяснить свой всплеск возбуждения? Да еще и рядом с кем? С тем, кто вечно гнобит меня!

Я же не мазохистка, чтобы возбуждаться от кричащего на меня человека!

Он мне даже не нравится! Я ни разу в жизни не смотрела на него как на мужчину! А тут чуть ли не набросилась, будто опьянев от его невероятного мужского аромата.

Может, все дело в его дорогом одеколоне?

Должна же я хоть как‑то объяснить себе то, почему так странно воспринимала его близость!

Я никогда не испытывала такого желания к мужчине, даже к собственному мужу! А тут какой‑то совершенно посторонний человек, даже пальцем меня не тронув, вызвал такую неконтролируемую реакцию!

Этот Зазнайка – сущий дьявол!

Убедив себя, наконец, что я не могу провести весь день, прячась от Мансура и мне необходимо встретиться с ним лицом к лицу и окончательно убедиться, что ничего подобного со мной больше не произойдет, я, словно на эшафот, отправилась в наш общий кабинет. К счастью, управляющего там не оказалось, но зато там, на двухместном диванчике, сидела моя любимая Пироженка и играла со своей куклой.

Счастливая, я подбежала и опустилась перед ней на колени. Диванчик стоял у стены между нашими рабочими столами. Заметив меня, девочка тут же счастливо взвизгнула.

– Шааах! – Пухлые ручонки обхватили мою шею. Малышка прижалась ко мне своим сладким детским тельцем.

Как же я скучала по ней! Сама не понимала, как сильно, пока не обняла это чудо. Мы не виделись почти два месяца, но девочка не забыла обо мне и обрадовалась нашей встрече. Оказалось, что малышка скучала по мне не меньше, чем я по ней.

– Пироженка моя, как же я соскучилась! – Растроганно прошептала я, гладя ее мягкие волосы, которые, как и раньше, ниспадали по спине темной волной. – Дай‑ка я на тебя посмотрю. Какая ты стала взрослая и красивая! – Я рассматривала ее красивое розовое платьице и щекотала мягкий животик, от чего она, взвизгнув, звонко рассмеялась.

– Скучала по Шах, – ластилась ко мне девочка.

Эти слова так порадовали меня! Ася была очень нежным ребенком, всегда обнималась и любила, когда целовали ее пухлые щечки, не отстраняясь при этом, как многие другие малыши. Когда я думала о своих будущих детях, в мыслях возникал образ Пироженки. Именно о такой дочери я всегда и мечтала. «Жаль, нельзя забрать ее себе» – подумала я в очередной раз. Все бы отдала, чтобы иметь ежедневную возможность проводить с ней все свое время. Раньше господин Мансур привозил ее к нам хотя бы несколько раз в неделю, сейчас же я была лишена и такой возможности. Это тоже заставляло меня изо дня в день злиться на него.

Сев рядом с Пироженкой, я притянула ее к себе на колени, не в силах расстаться со своей драгоценностью. В такой позе и застал нас, как всегда недовольный, господин Мансур.

– Ася, тебе не кажется, что ты уже достаточно взрослая, чтобы сидеть на коленях? – Спросил он, входя в кабинет с тарелкой в руках. Видимо, он и выходил за едой, оставив Пироженку одну.

Я хотела ответить, что в три годика ребенку в самый раз и следует сидеть у взрослых на коленях. Но я прекрасно понимала, что он имел в виду именно мои колени. Господин Мансур никогда и не скрывал своего недовольства моей привязанностью к девочке, и, если бы не его уважение к моей покойной свекрови, он бы ни за что не позволил мне проводить время с Асей.

– Неть! – С серьезным видом отказалась Пироженка, когда он позвал ее к себе за стол. – Шах покорми!

Сжатые губы Господина Мансура ясно давали мне понять, насколько он недоволен сложившейся ситуацией. С трудом удержавшись от смеха, я протянула руку, молча попросив передать тарелку с супом, в которую он уже накрошил хлеб, как любила Пироженка. Мужчина, как и я сама, знал, что если он сейчас начнет настаивать на своем, то его дочь не только не поест, но еще и закатит знатную истерику с криком и слезами. Упрямство своего отца она унаследовала в двойном размере.

– Посмотрю на тебя, когда ее не будет, и ты прибежишь ко мне, – проскрежетал мужчина сквозь зубы, буравя ребенка почти обиженным взглядом и, наконец, передавая мне тарелку.

Спрятав улыбку, когда Пироженка даже бровью не повела на такое заявление, я начала аккуратно кормить ее, чувствуя, как господин Мансур наблюдает за нами. Он сидел за своим столом, но я понимала, что занят он вовсе не работой.

Можно подумать, я не знаю, как накормить ребенка, и мне нужен соглядатай. До чего же он все‑таки странный человек!

Звонок телефона отвлек его, позволив мне ненадолго расслабиться и продолжить наслаждаться обществом Пироженки.

– Какая хорошая девочка! Все съела, вырастешь большой и умной. Главное – не такой вредной, как твой папочка, – последнее я добавила почти шепотом, однако, неизвестно каким образом, мои слова все‑таки долетели до слуха Зазнайки.

– Может, с кем‑то просто невозможно общаться по‑другому?

И когда он успел подойти так близко?

– Если ты наигралась, может, вернешь мне мою дочь? Она все‑таки не игрушка.

Опять этот сухой холодный тон.

– Да что я Вам такого сделала? Почему Вы все время ворчите и не довольны мной? – Взвилась я, забыв о том, что Пироженка все еще находилась у меня на руках.

Каким‑то непостижимым образом она, испугавшись моей вспышки негодования, ухватилась за мой шелковый платок, и он вместе с шапочкой соскользнул с моей головы!

Волосы рассыпались, видимо, заколка расстегнулась. Я была так поражена произошедшим, что совершенно забыла о присутствии мужчины, перед которым теперь находилась непокрытой. Пироженка, довольная произведенным эффектом, рассмеялась, размахивая моим платком как трофеем. Отвлекшись на ребенка, я забыла о том, как выгляжу, а когда опомнилась, то могла лишь широко раскрытыми от удивления глазами наблюдать, как мужчина не только не отвернулся от меня, как того требовали приличия – о, он даже не думал отводить взгляд! – а, наоборот, словно завороженный, рассматривал меня, будто видел впервые. Даже не моргал и не реагировал на визги Пироженки. Он просто смотрел на меня так, что я опять почувствовала то чертово волнение, от которого безрезультатно пыталась избавиться несколько часов подряд! Ну что за проклятье? Мало мне одного взгляда господина Мансура, так еще и снова вернулось это невероятное чувство! И что мне прикажете делать?

Вспомнив, наконец, что голова у меня на плечах все же присутствует, пусть и довольно бедовая, я быстро пересадила Пироженку на диван, забрала у нее свой платок и повернулась спиной к продолжающему, как ни в чем не бывало, пялиться на меня Зазнайке!

Мысленно проклиная себя на чем свет стоит, начала собирать волосы, чувствуя, как тяжелый взгляд прожигает мой затылок. Отчаянно решала, как выйти из такого щекотливого положения, не понимая странной реакции господина Мансура. Каким бы ворчуном и грубияном он ни был, но хорошими манерами, особенно когда дело касалось чести, все‑таки обладал. Почему же он просто не отвернулся и все еще продолжал смотреть на меня? Знает ведь, что не имеет права видеть меня без платка!

В моей голове промелькнуло несколько подходящих вариантов, но я никак не могла остановиться на одном из них. Возмутиться и пристыдить его или же просто проигнорировать все, что произошло?

От волнения мои руки не слушались, и повязывание платка заняло больше времени, чем обычно. Решив возмутиться, потому что мне уже надоело молча сносить все его выпады в свой адрес, я развернулась и вдруг поняла, что осталась в кабинете совершенно одна! Господин Зазнайка молча удалился, прихватив с собой мою Пироженку и даже не подумав извиниться за свою бестактность…

Глава 5

В субботу я решила, что все же сделаю рекламный ролик, и он будет успешным – таким образом, я собиралась утереть нос господину Зазнайке!

Ходит тут, видите ли, возомнив себя хозяином! Раздает приказы всем кому не лень, слушая лишь самого себя! С утра опять наорал на меня без причины!

Так что, твердо решив – рекламе быть, я взяла с собой штатив и всю остальную аппаратуру, разработав хитроумный план: остаться в магазине на ночь и, после его закрытия, снять весь материал!

Магазин закрывался в семь, и не могло быть и речи, чтобы уйти после съемок блога домой. Мне нужно было переждать хотя бы до девяти, так как господин Мансур мог еще и вернуться за чем‑то. Возникало ощущение, что этот человек вообще не живет своей жизнью, посвящая все свое время работе. Единственным исключением была Пироженка.

Даже странно, что, будучи таким букой в повседневности, рядом с дочкой он становился ручным котиком, излучая нежность и терпение. Если бы не этот факт, я бы уже просто возненавидела его.

Как назло, этим вечером господин Мансур не торопился домой, я начала нервничать и хотела уже бросить свою затею с блогом, но в семь ему позвонили и он все‑таки ушел! Спасибо Пироженке за то, что требовала папу и заставила няню позвонить ему!

После закрытия на территории магазина оставался лишь один охранник, да и то не в самом салоне, а в своей будке около шлагбаума, – так что я могла не переживать о том, что мне помешают.

Чтобы подстраховаться – подождала в кабинете до десяти, и, убедившись, что рядом никого нет, приступила к работе.

В опустевшем магазине было очень удобно снимать обзор, и, я была уверена, – моим зрителям такой формат понравится даже больше! Я была так взволнованна после съемок последнего блока в отделе мебели для кухни, что не заметила, как пролетело время. Посмотрев на телефон, с удивлением обнаружила, что уже четыре утра! Собрав аппаратуру в сумку, решила немного подремать в кабинете, а потом, проснувшись до прихода господина Мансура, переодеться в запасную одежду, заранее принесенную с собой, чтобы наш уважаемый управляющий ничего не заподозрил. Направившись в сторону выхода из салона, внезапно поняла, что перегородка между отделами закрыта наглухо, хотя раньше она никогда не закрывалась. Подергав ее снизу вверх, осознала, что оказалась запертой в отделе! Паника медленно, но неотвратимо поднималась внутри меня. Сам факт того, что я оказалась в замкнутом пространстве, заставил меня начать задыхаться. С каждой минутой накатывали ненавистные воспоминания о том, как в детстве я несколько часов просидела в запертом шкафу, лишенная возможности выбраться, – это было одним из наказаний за непослушание. И самым ярким! Хуже, чем побои, которым я неоднократно подвергалась со стороны отца, когда он был пьян и искал жертву, на которой мог выместить свое неудовлетворение сложившейся жизнью.

Слезы сами потекли из глаз, и я буквально свалилась перед закрытой перегородкой, понимая, что не выберусь отсюда самостоятельно. Из моей груди вырывался какой‑то хрип и, не в силах спокойно дышать, я осознала, как перед моими глазами все мутнеет. Последнее, что запомнила, было то, как я сворачиваюсь калачиком прямо на грязном полу в ужасе, что это мой последний вздох…

– Чертова идиотка…

– Свалилась же ты на мою голову…

– Эй! Открой глаза!

Странные фразы и ощущение, словно я плыву по волнам, накатывали сквозь марево, но, как бы я не пыталась прийти в себя, мне это не удавалось.

Чувствовала, как кто‑то прикасается ко мне, а что‑то мокрое и приятное прижимается к моим лицу и шее. Неужели я все‑таки умерла, как того и боялась? Какая глупая смерть! Я настолько невезучая, что умерла из‑за глупой панической атаки…

Глава 6

Встав на рассвете для утренней молитвы, я, будто предчувствуя что‑то, решил проверить видеокамеры, к которым имел доступ прямо с телефона. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил эту несносную девчонку в одном из отделов магазина, снимающую, по всей видимости, материал для рекламы, несмотря на мой строгий запрет!

Разозлившись и решив проучить эту занозу в моей заднице, я зашел в мобильное приложение, с помощью которого мог контролировать все выходы из магазина, и просто перекрыл ей выход из отдела. Посмотрим, как она будет оправдываться утром, когда я обнаружу ее там, где ее не должно быть.

А пока пусть понервничает и подумает о своем недостойном поведении. Это же надо было додуматься – остаться совсем одной в магазине! Идиотка, наплевавшая на свою репутацию!

Поставив будильник на час раньше, чем обычно, чтобы прийти раньше остальных сотрудников и освободить ее из заточения, я лег спать.

Утром даже не стал отслеживать ее по видеокамерам, чтобы не злиться лишний раз. Приехав в магазин, сразу же направился к нужному отделу, уверенный, что девчонка, наверняка, спит на каком‑нибудь диванчике, которых у нас было немало.

Но я обнаружил эту занозу совсем не там, где планировал. Девушка лежала прямо у входа в отдел, свернувшись калачиком, и, судя по ее бледности и следам потекшей туши, ей не пришлось спать этой ночью.

Смачно выругавшись, присел около нее на корточки и попытался дозваться, но она никак не отреагировала. Дотронувшись до ее руки, я понял, что у нее жар. И неудивительно, если она пролежала так несколько часов! Запирая ее, я ожидал всего, что угодно, но только не этого! Что с ней случилось?

– Свалилась же ты на мою голову! – В сердцах воскликнул я, подхватывая ее на руки и направляясь в свой кабинет. Не хватало только, чтобы кто‑нибудь увидел нас и разнес слухи.

Дойдя до кабинета, уложил свою ношу на диван и направился за мокрым полотенцем, надеясь, что девушка сейчас придет в себя и мне не придется вызывать «скорую».

Вернувшись, увидел, что сбившийся платок скрутился вокруг ее шеи и затруднял дыхание.

Чертыхаясь, начал освобождать ее от него, заранее морщась от предвкушения лекции о приличиях, которая вскоре последует.

Откинув платок в сторону, я протер ей шею и лицо, но никакой реакции на это не последовало. Растер ее ледяные ладони, досадуя сам на себя и на глупое положение, в которое попал из‑за желания проучить строптивицу.

Решив попробовать разогреть ее ноги и, если и это не поможет, вызвать «скорую», снял с девушки обувь и дотронулся до аккуратных маленьких стоп, с силой начиная их массировать.

Послышался женский стон, который странным образом подействовал на меня, и я, пытаясь не отвлекаться, сосредоточился на ее лице, выглядевшем сейчас, без платка, совсем другим. Окруженная облаком темных волос, девушка выглядела совсем как фея из сказок, которые так любила смотреть моя дочь. Как очень раздражающая фея!

Она неожиданно открыла глаза, встретилась со мной своим темным взглядом и теперь растерянно смотрела на меня, хлопая своими густыми ресницами.

Как же она меня раздражала этим нежным беззащитным видом! Ни дать, ни взять – аленький цветочек! Хотелось встряхнуть ее и потребовать вести себя нормально, без своего вечного позитива и удовлетворения всем тем, что имеет.

Но вместо этого я лишь окинул девчонку безразличным взглядом, положил ее ноги на диван и замер над ней.

– Надеюсь, ты не собираешься вновь падать в обморок? – Едко поинтересовался, наблюдая как она сначала краснеет, а потом вновь бледнеет, совсем как в тот момент, когда я обнаружил ее лежащей на полу магазина.

– Что случилось? – Воскликнула Шехназ, резко вскочив и тут же схватившись за голову.

– Это я должен у тебя спросить. Не я же решил искать приключений посреди ночи и устраивать из магазина киноплощадку. Скажи «спасибо», что тебя обнаружил я, а не кто‑то другой. Решил прийти пораньше и выпустить, но обнаружил тебя без сознания.

– Что? Вы знали, что я заперта, и ждали до утра, чтобы оказать помощь?

– А кто ты думаешь, тебя запер? – Я не успел остановиться и выпалил эти слова, все еще злой от ее выходки.

– ЧТО?! Да как Вы посмели! Кто дал Вам право так вести себя со мной!? Я чуть не умерла, пока Вы решали, что имеете право просто запереть меня и выжидать, словно я какая‑то зверушка! – Разозлилась она и толкнула меня в грудь, совершенно потеряв над собой контроль. – Что я Вам сделала, что Вы так ненавидите меня?

Я и сам не знал. Просто она раздражала меня до зубного скрежета. И вызывала желание избавиться от ее присутствия.

– Успокойся! – Я перехватил руки девушки, когда она принялась в истерике молотить меня ими. Позволять ей такое я не собирался! Я, конечно, был виноват в произошедшем, но и ее вина не меньше.

Шехназ начала вырываться, выкрикивая что‑то, но я уже не обращал на это никакого внимания, пытаясь успокоить ее и не причинить при этом боль. В нее будто дьявол вселился, она все еще продолжала вырываться и даже попыталась лягнуть меня ногой, из‑за чего мы оба, потеряв равновесие, свалились на диван.

Сообразив, в каком положении оказались, мы замерли и уставились друг на друга. Раздражающее по своей силе желание пронеслось внутри меня, совсем как и вчера, когда я впервые увидел ее без платка. Только благодаря присутствию дочери я смог сдержаться и не натворить глупостей. Но сейчас ребенка здесь не было. Были только я и Шехназ. И она находилась ко мне так близко, что я чувствовал ее сладкое дыхание на своем лице. Было бы так просто сократить расстояние и впиться голодным поцелуем в эти пухлые губки…

Будто почувствовав, о чем я думаю, девушка судорожно вздохнула и облизала губы, ставшие наваждением, с которым мне было все труднее бороться. Голос разума становился все тише, подавляемый страстью. И я уже решился, плюнув на все, удовлетворить свое глупое и постыдное желание, когда услышал шум у двери и, повернув голову, уставился на вошедших, которые с любопытством и удивлением смотрели на нас.

Разве мог этот день стать еще хуже?