Михаил Юрьевич Никитин
Кладбищенское танго
– Разминается! – объяснил старик. – Сейчас начнет!
Обращаясь к внучке, он громко прокричал:
– Настенька! Начинай свой танец!
Девочка отъехала к краю ледового поля, замерла на некоторое время и начала. Вначале, это были небольшие плавные повороты, затем она разгонялась и делала дорожку каких-то сложных шагов, затем вновь ускорялась и закручивалась во вращениях…
А это был именно танец! Вполне профессиональный, – как я мог судить, не хуже тех, что смотрел по телевизору, – лёгкий, стремительный и игривый! – так не соответствующий ее хрупкому облику и детскому возрасту!
Фантастически смотрелись её дорожки причудливых шагов; лезвия коньков звонко лязгали по льду, словно отбивались от тянущихся зловещих теней, скользящих неотступно за фигуристкой и отбрасывали яркие блики лунного света от своих зеркальных поверхностей.
Подчиняясь её замысловатым поворотам, коньки с аппетитным хрустом чертили на гладком льду тонкой вязью белых линий кабалистические символы .
Вот она стремительно убегает вдаль, делает полукруг и возвращается, подавшись всем корпусом вперед разгоняется; то вдруг, словно встретив препятствие, ускользает в сторону, выпрыгивает, и, вращаясь в высоком прыжке, будто выпрыгивает из пасти чудища, с фонтаном льдинок приземляется, скользит дальше, удерживая равновесие; то, приземляясь и взрывая лёд снопом искрящихся и разлетающихся льдинок, закручивается в замысловатой спирали. И вот, всё ближе и ближе к центру полянки, к свету лунной дорожки смещается это действо; всё плавнее исполняемые девушкой фигуры, движения её замедляются, словно путаются в невидимой паутине, и вот сделав последний вираж, и, чиркая по льду носком, она закручивается в ласточке, затем, захватив ногу, вытягивается в струну, и долго вращается…
Лунный свет заливает всё вокруг, делая пейзаж светло-фиолетовым, снег искрится на гранях могильных крестов ярче обычного! Вырываясь прозрачным облачком в морозный воздух, дыхание фигуристки распадается на замерзающие, почти осязаемые кристаллики и рассеивается, исчезает. Потрясенный увиденным, я сдерживаю дыхание и слышу сквозь молот своего сердца, как кристаллики льда с тихим звоном, опадают на лёд… Яркий диск Луны деформируется в набежавшей от волнения слезе – кажется, даже Луна в восторге улыбается юной фигуристке…
Это наваждение разрывает настойчивый гул клаксона, от которого я вздрагиваю. Мистический спектакль закончен, но очарование не исчезает. Как такое возможно? Я это видел, или мне пригрезилось? Мистический танец на фоне крестов и могил в свете Луны! Я обреченно шагаю обратно по дорожке к дому, к дороге, старик плетется за мной. Реальность, о которой я начисто забыл, вернулась. Я забираю свою сумку, и мы молча расстаёмся, лишь кивнув, друг другу на прощание. Старик-смотритель как-то странно на меня посмотрел, а когда я повернулся перекрестил меня рукой в кожаной рукавице. Или мне показалось?..
