Михаил Владимирович Поборуев
Кошка в окошке
Гостиничный номер, куда поселили командировочного, изысками не блистал. Малюсенькая комнатушка с кушеткой и душевой кабинкой за стеной. Все. Даже телевизора не было. «Переночевать хватит» – решил парень и отправился на поиски чего-нибудь перекусить с дороги.
На декомпиляцию программы ушел почти весь следующий день, древний компьютер, предоставленный музеем, едва ворочал относительно легкий массив данных. Пока техника пыхтела, отчаянно жужжа вентиляторами и дребезжа не хотевшей закрываться крышкой, Виталий бегло осмотрел городок. Абсолютно ничего выдающегося, обычный провинциальный населенный пункт, со своим неторопливым укладом и разномастной архитектурой, перемешавшей традиционные двух-трехэтажные деревянные домики с современными бетонно-стеклянными торговыми центрами. Глядя на эту смесь, парень испытывал странное чувство беспокойства и непонимания. Как можно жить едва ли не в трущобах, но закупаться в ультрасовременных центрах? Впрочем, жителей это, по всей видимости, нисколько не смущало.
Компьютер, наконец, справился с данными и вывел результаты в файл. Виталий довольно быстро нашел точки входа в подпрограммы, внес требуемые изменения и запустил обратный процесс сборки исполняемого файла. Старенькая техника натужно загудела снова, а программист отправился, с разрешения администрации, познакомиться с привезенными шедеврами. Их как раз размещали в залах музея, выставляли освещение и формировали композицию. Картины в общем и целом понравились неприхотливому взгляду дилетанта. Они были выполнены в той незамысловатой манере, которая всегда нравилась Виталию – почти фотографическая точность и детализация изображения тем не менее не затмевала нарисованности. Нечто среднее между фотографией и классической живописью маслом. Молодой человек отдыхал, глядя на в общем-то немудреные, но очень душевные пейзажи. Вот речка вьется среди полей. Там пастух гонит куда-то стадо коров. Здесь мальчик выбежал из избушки и помчался навстречу ветру. Умиротворенная улыбка играла на губах зрителя. И вдруг парень встал как вкопанный. Казалось бы, обычная городская зарисовка, неведомо как затесавшаяся среди сельских пейзажей. Но только не для Виталия. Улыбка моментально исчезла с лица, челюсть сама собой начала движение вниз. На картине был изображен осенний вид из городского окна. Капли на стекле, мокрые машины, спешащие пешеходы, яркие огни Эйфелевой башни и силуэт кота за нарисованной шторой
– Вас тоже удивляет присутствие этого этюда? – Вывел из оцепенения голос куратора выставки. Виталий вздрогнул, смутился.
– Да…– Пробормотал он нерешительно. – Не совсем. Скажите, простите мое невежество, а где была нарисована эта картина?
– Картины обычно пишут. – С покровительственной улыбкой заметил куратор.
– Да, простите… – Виталий смутился окончательно, но куратор продолжал.
– Дело в том, что ни даты написания, ни тем более места мы не знаем, в отличии от других картин (тут куратор назвал какое-то французское имя, которое тут же вылетело из головы Виталия). Для нас вообще загадка, почему автор решил отойти от сельской темы и написал этот этюд. Эта картина единственная в таком ключе, он больше никогда не возвращался к этой теме. Да и в Париже, судя по данным биографии, никогда не бывал, хотя и жил не так далеко…
Озадаченный и растерянный Виталий вернулся к работе. Он был так поглощен мыслями о загадочной картине, что даже не сильно огорчился из-за зависшего компьютера. Процесс сборки исполняемого файла пришлось запускать заново. Через несколько часов процесс успешно завершился и программист вместе с куратором прогнали систему на все мыслимые и немыслимые ситуации. Заказчик остался доволен и даже пригласил Виталия на открытие выставки. Впрочем, приглашение было чисто формальным – программист должен был запустить систему и контролировать ее работу первые сутки в любом случае.
Выставка открывалась с большой помпой. Приглашенные гости, разряженные, словно на прием к Президенту, величаво прохаживались по залам, отпуская глубокомысленные замечание и выражая сдержанное, аристократическое восхищение произведениями этого широко известного в узких кругах живописца. Виталий смог наконец осмотреть все картины, но раз за разом все возвращался к этюду с окном и кошкой, находя все новые отличия и сходства с видением дома. В конце концов, убедив самого себя в знаковости этого совпадения, парень решил по возвращении домой собрать всю информацию о художнике. Виталий уже собирался покинуть экспозицию, как едва не сбил с ног пару гостей. Едва увернувшись от столкновения с увлеченными посетителями, парень застыл на месте от неожиданности. Под руку с кавалером, мило улыбаясь и щебеча, стояла Настя. Больно кольнули воспоминания, удивление от давнего странного ее поступка, грусть потери. Виталий довольно быстро пришел в себя, но отвести глаз все же не успел – девушка тоже заметила его. Бывшая подруга часто-часто заморгала, стушевалась, не зная как себя вести. Виталий едва заметно кивнул, давая понять что тоже узнал ее, но не хочет мешать, развернулся и вышел из музея.
По словам куратора, открытие выставки прошло более чем успешно. Он выразил благодарность Виталию, подписал акт о выполнении работ и, довольно мурлыкая себе под нос, вернулся к гостям. Программист сложил документы, сунул в карман и направился в гостиницу. Солнце уже скатилось за горизонт, ясное небо и полная луна раскрасили мир таинственными сиреневыми красками. В воздухе разливался аромат вечерних цветов, наползающий с реки туман обдавал прохладой.
– Виталий, подожди! – Услышал парень за спиной знакомый голос. Он остановился, не оборачиваясь. Девушка догнала его, повернулась лицом и подняла растерянные глаза. Нос Виталию защекотал знакомый запах Настиных духов, светлые кудри обрамляли нежное личико девушки. «Отрастила волосы» – неожиданно для себя самого отметил парень.
– Знаешь, я хотела… – Начала Настя.
– Не надо. – Перебил ее Виталий. – Что было, то было. Я не в обиде.
– Я хочу объяснить…
– Зачем? Какая теперь разница?
– Я чувствую себя виноватой.
– Забудь. Все нормально. – Виталий грустно смотрел в глаза бывшей подруги. Рука почти рефлекторно поднялась, чтобы погладить девушку по щеке, но парень остановил этот неуместный порыв.
– Все хорошо. – Повторил он. От Насти не укрылся ни внезапный порыв, ни грусть в глазах, ни принятое им решение. Она все поняла. Да и выбора, собственно, не было. Девушка кивнула, обошла молодого человека и неспешно застучала каблучками.
– Подожди. – Вдруг услышала она и напряглась. – Ты, случайно, не знаешь, где это ваш…
Парень запнулся, тщетно пытаясь вспомнить имя художника.
