Михаил Веллер
Остров для белых

Все эти законодатели мод, модельеры, модели, рекламщики, кто они там – должны являть собою образцы правильных людей, воздействующих на молодежь собственным примером. Да, пидорасы захватили ваши одежные фестивали. Ну так пусть нормальные люди – корректно, терпимо, безупречно – поддерживают друг друга, создают свою сеть взаимной помощи, отвоевывают пространство.

Шестое. О, студенчество! Вечный авангард всех благих начинаний! Особое внимание – университеты. Просрали вы их, как последние мудаки зажравшиеся. Никогда нельзя успокаиваться, батеньки вы мои!..

Создаются неформальные правые товарищества студентов. Внешне – соблюдать все требования левых идиотов. На самом деле – использовать любой возникающий конфликт, чтобы обличать левых, разоблачать, опровергать, апеллируя к здравому смыслу и традиции, но более – к закону и конечному результату. Вы что – хотите делать из студентов невежественных и непригодных псевдоспециалистов? Вы что – хотите разрушить науку, экономику, страну? Вы что – натравливаете людей друг на друга? Ну и так далее.

Правые профессора. Они запуганы. Их травят и выгоняют. Им необходима поддержка! Группы студентов, которые их поддержат. И спонсоры университета, которые пригрозят ректору, декану, кто они там. И – главное! – целевая защита:

Любой компромат на лидеров обвинения и травли правых. Любой компромат на руководство. Рыть биографии, выяснять грехи их родни. Любые меры. Провоцировать сексуальные домогательства, соблазняя нужных идиотов. Подбрасывать наркотики и звонить в полицию. Делать шокирующие фотографии. И все – все! – прочее. Учти: поймать, затравить, сломать можно любого. Хотят тебя? – ну так ломай его, гада, суку, вражью морду поганую!

Плюс фонд материальной поддержки правой профессуры.

Плюс организация юридической поддержки.

Необходимо нацелиться на захват – сначала отдельные кафедры, затем факультеты, затем университеты. Начать модно с самых маленьких, с низу списка. Но двигаться вверх неуклонно, взять эту, вашу, как ее? Фигу с Куста… Лигу Плюща!

Ты можешь создать с нуля новый, пусть маленький, университет. И пригласить достойных профессоров, и хорошо платить! И он будет выпускать классных специалистов. Где они найдут работу? В фирмах и институтах, которые станут правыми, ну, поправеют, или которые ты же создашь. Образование в жопе, специалисты ваши полное говно, фирмы ищут индусов и китайцев! Ваше ебанное тупое правительство попиздит, повоняет – и начнет брать правых специалистов, потому что левые превращаются в питекантропов на глазах!

Седьмое. Юридическая поддержка! Это момент отдельный.

Надо создать Ассоциацию Правых Юристов. А назвать ее можно как угодно, хоть лига защиты рыжих кошек. Они должны защищать всех, на кого ополчатся левые. В университетах, в политике, в армии, в бизнесе. И подсказывать новые способы уничтожать левых. Плюс подсказка: какие сейчас захватывать фирмы и создавать производства. Классные юристы нужны. Оплата? Это одна из забот Финансового Фонда. Пожертвования, спекуляции, эксы, благотворительность – пусть гребут все, что можно и нельзя.

Восьмое. База! Народ, который поддерживает! Электорат. Фундамент.

Весь средний бизнес. Весь мелкий бизнес. Все квалифицированные рабочие и служащие – ну, подавляющее большинство. Все нормальные работяги.

Поставим вопрос иначе: кто за левых? Элементарно. Все бездельники и паразиты – им сулят халяву. Все архибогачи – им нужна вся власть и все богатство мира. Политиканы – они только за свою карьеру. Больше половины цветных – они тоже за халяву и за свой цветной расизм как льготу. Преступники, быдло. Плюс масса студенчества: горячи, глупы и с промытыми мозгами – ни хера не знают и верят в рай на земле, который построят по принципу уравниловки. Остальные – наши! Вся рабочая кость нации, все мясо страны, так сказать, все незасранные мозги – наши, за нас!

Это позор, батенька – с таким раскладом проиграть страну! Вы все что – белены объелись?!

Создать Ассоциацию Мелкого Бизнеса! И она – вся за нас!

Создать Ассоциацию Среднего Бизнеса! И она – вся за нас!

Старые профсоюзы ваши – продажные зажравшиеся сволочи и воры. По новой создать свои профсоюзы – водителей, строителей, моряков, моряков, кого там еще! И они – все за нас! Потому что мы – это работа, заработок, хорошая жизнь, гордость и перспектива!

Геологи, бурильщики, нефтяники, газовщики, сталелитейщики, автомобилестроители, дорожники, типографщики – все за нас!

Девятое! Идеология! Идеологическая база! Наше учение, наши лозунги, наши цели! Доходчиво, для всех!

Издать массовым тиражом мировую историю социализма – во всех странах: кровь, расстрелы, концлагеря, грабежи, уничтожение лучших, уравниловка, ложь, ложь, ложь! – подлецы делают карьеры, экономика в жопе, наука в говне, граница закрыта намертво, и дальше – нищета, всеобщая ненависть, развал.

Фашизм, национал-социализм, социализм, коммунизм – одно и то же. Тоталитарное государство, одна партия, один вождь, нетерпимость и жестокость во имя «трудящегося народа». Объяснять, внушать, повторять, вбивать в мозги бессчетно! Десять тысяч повторений – равны убеждению.

Свобода! Свобода мысли, слова, печати, предпринимательства! Честные выборы, полная прозрачность власти. Ты, гражданин своей страны – ее хозяин, ты – власть, ты – законодатель, ты – кормилец, ты – судья! И никто – НИКТО! – не вправе указывать тебе, как жить, как работать, что думать и говорить.

Ты свободен быть кем хочешь – по своим способностям: капиталистом, профессором, актером, рабочим, инженером, фермером. Учись, работай, добивайся. Беден, но способен? – государство даст стипендию. Беден, но энергичен и честен? – банк даст кредит. Нет для тебя никакой работы? – государство даст пособие. Не хочешь работать? – пошел на хуй, паразит!!!

Наши святыни – мать и отец, дети, братья и сестры, семейный очаг. Наша родина, наши предки, те, кто пал за свободу и независимость страны, кто основал ее и передал нам в наследство. Наша вера, наша религия, наши убеждения в равенстве всех людей – равенстве их прав и возможностей.

Каждый, кто хочет честно жить и работать рядом с нами, разделяя наши ценности – наш друг и брат. Каждый, кто хочет разрушить наши устои, наши ценности, наши принципы, кто навязывает нам чуждые взгляды, кто пытается разрушить нашу страну, наш общий дом – наш враг: и нет с ним мира, нет к нему терпимости, нет ему места в нашей стране!

Будь свободен и счастлив, живи на радость и во благо себе, ближним, согражданам, стране! Трудись, будь честным, презирай болтунов и бездельников. Не будь паразитом, не грабь ближних, не затыкай людям рот, не рой все глубже пропасть между богатыми и бедными.

Воспевайте героев. Повторяйте родную историю. Пусть все знают, как удача приходит к трудолюбивым, упорным и честным.

Обличайте мракобесие! Запрет наук под личиной «политкорректности»! Перевирание правды во имя идеологии. Расизм под маркой «равенства». Запрет книг и статуй, фильмов и симфоний! Откройте глаза всем: это и есть фашизм!

Даешь! Проповедников, дикторов, философов, учителей, писателей, активистов всех уровней и мастей – даешь наши идеи в каждую голову, в каждые уши!

Свобода, правда, справедливость, процветание! – вот наши устои! Черт вас всех побери! Кретины, говнюки, гнилые интеллигенты!..

Ульянофф ловко соскочил со стола, вытер кепкой вспотевший череп и хлопнул ею оземь, упал в плетеное креслице, цапнул трамповский стакан с кока-колой и допил одним глотком. Перевел дух и продолжал чуть менее напористо – словно оратор вернулся с площади в совещательную комнату.

– Продолжаю – просипел он, зло сморщился, вскочил, пинком отправил креслице из-под навеса на яркую под солнцем траву и прочистил горло каким-то звериным рыком – не львиным, но вполне угрожающим:

– Десятое! Искусство! Искусство принадлежит народу! Вот этой херне верить не надо – это лозунг для пропаганды.

Революции необходимо искусство. Революция – сама искусство! Революция несет новую эстетику, новые темы и формы.

Искусство должно принадлежать партии! Быть партийным – по содержанию и по форме. А народом оно должно быть понято и принято как свое собственное. Искусство – это идеологическая инъекция, батенька вы мой. Под общим обезболиванием.

Что такое искусство? Молчи, буржуй (сделал он жест, заметив, что Трамп открыл было рот). Позолотил квартиру, как коту яйца, и решил, что искусствовед. Искусство – это образ: мысли, чувства, действия!

Искусство – это не просто форма воспроизводства культуры (в широком смысле слова). Искусство – это форма, по которой человек лепит себя. Идеал человека, идеал поступков, идеал мировоззрения, идеал сферы чувств – все это человек черпает из искусства. Эстетика – эстетика это все чепуха, для профессоров, эстетика всегда условна, это обертка для конфеты. Обертку можно нарисовать любую, лишь бы клиент клюнул и поверил. А вот конфетная фабрика – это партия. Наша партия!

Покупайте, вербуйте, привлекайте на свою сторону профессоров эстетики, искусствоведения и прочей мещанской лабуды. Эти – самый дешевый товар. И критиков обязательно – телевизионных, газетных, радио, что там у вас еще. Эти – легче всех: самые продажные, говно повидлом объявят без раздумий. Вот все они будут объявлять нужное вам искусство шедеврами и вводить в моду.

Партийная критика! Партийное искусствоведение! Вы поняли меня, товарищ? Простите – господин буржуй? Попутчик наш…

Молодежь? О, в первую очередь. Музыка, рэп-шмэп…

Вербуйте, покупайте, приручайте любым способом – модных певцов и музыкантов, кумиров юной толпы, этих безмозглых романтиков, жаждущих действия. Пусть они поют о славе героев! О подвигах предков! О верной и крепкой любви, наконец, и не педерастической этой мерзости, а любви высокой, прекрасной, о сильных юношах и нежных девушках, о преодолении трудностей, о скитаниях, в конце которых свой надежный дом! О старых отцах, которые защитили, о старых матерях, которые родили и вырастили, о предках, которые освоили эту землю и кости которых лежат в ней. О самоотверженности солдата, который отдал жизнь за друга и родину, о летчике, который посадил неисправный лайнер и спас триста пассажиров, о капитане, которому не хватило места в шлюпке и он ушел ко дну со своим кораблем, но остальные выжили.

Найдите молодых писателей и купите старых: пусть пишут книги в духе героического реализма. О труде и войне, о победе и счастье, о долге и дружбе, о благе народа и родины, наконец! И чтоб не ковырянье в жопе, не вонь гнилых зубов, не хуй дрочить в унитаз – чтоб здоровые сильные люди! С мозгами и душой, кулаками и жаждой жизни! Наплодили тут уродов, отбросы, понимаете ли…

Биографии героев мировой истории. Описание великих открытий и изобретений. Жизнь Аристотеля, Наполеона, Ньютона, Кромвеля, наконец!

Искусство, литература – должны воспитывать борца, правдолюбца, трудягу, человека с большой, черт вас всех возьми, буквы!

И покупайте критиков, интеллектуалов, профессоров, площади в газетах – хвалить это все! превозносить! как это? – раскручивать!

Живопись! Послать на хуй открытым текстом всех этих мазил и шарлатанов с их пятнами, горшками и говном в баночках! Жизнь!!! Пусть рисуют сильных красивых людей – и даже преодолевающий свой недуг инвалидов. Красоту и мощь природы, детей, влюбленных, усталых наработавшихся стариков. Люди ищут в картинах жизнь, чувства – а не их мудацкую заумь!

Одиннадцать. Моды! Не смейтесь. Мужчины должны быть похожи на мужчин, а женщины – на женщин. Задавите этот кретинский ваш «унисекс», это все мятое, как из жопы, бесформенное, безликое. Одежда должна облагораживать! Сила и стать мужчины, стройность и женственность девушки, аккуратность, красота, романтика, черт возьми! Хватит этой помойки, этих грязных волос и прыщавых харь, свиных глазок и жирных жоп! Наш идеал – здоровый, красивый, сильный, энергичный человек: покоритель мира, кумир друзей, ему все по плечу!

Н-ну-с, батенька, мы подходим к концу. Устал, в головку не вмещается? Запоминай, думай.

Двенадцать. Проникновение во все узлы государственного механизма с тем, чтобы их контролировать и захватить. На уровне штатов, округов, муниципалитетов, городов, что там у вас еще. Все суды всех уровней, все прокуроры, сенаты-конгрессы-легислатуры-что-там-у-вас, и – архиважно! – все эти избирательные комиссии, почтовые отделения, машины эти ваши компьютерные. Должна быть разветвленнейшая сеть! На каждом уровне – должен быть комитет, который создает и контролирует комитеты под собой, на уровне более низком.

Тринадцать. Теперь – переходим к выборам, да? Вы усвоили, что никаких честных выборов вам не будет, да? Ну так боритесь! Уничтожайте врага! При каждом пункте – организованная – ор-га-ни-зо-ван-на-я! – команда по контролю: наблюдатели, юристы, силовики-охранники (которые не дадут вытолкнуть людей), журналисты и блогеры. И не позволять – не паз-ва-лять! – никого отталкивать, удалять, отодвигать, тут же разоблачать ложь о прорванных трубах, категорически воспрещать закрывать окна от наблюдателей, прекращать подсчет и тому подобное. Повторяю: обеспечить каждую команду на каждом избирательном пункте юристами, силовиками, ораторами-демагогами, массовой поддержкой, сменным составом – смену обеспечить, сутки стоять на ногах у пункта люди не могут, составить график дежурства и контроля. И – обязательно! – свои люди в полиции: подкупить, нарыть компромат, как угодно – озаботиться заранее.

Четырнадцать. Организационный отдел. Орготдел, как вы уже поняли, является важнейшим в партии. Именно там – ищут и отбирают кадры, планируют направления и участки работы, контролируют весь процесс. Это, так сказать, итоговый пункт нашей программы.

Ну, и пара мелочей напоследок:

Пятнадцатый, стало быть, пункт: не пренебрегайте террором. Ваши враги не стесняются убить кого угодно, если им это нужно и сойдет с рук. Нельзя отказываться от террора! – нет, о массовом мы не говорим, нет-нет, потом не остановишь, сам в конвейер угодишь. Точечный, целевой. Убрать самых вредных людей, ключевые фигуры во вражеском стане. Как там говорили наши эсеры? «Любого можно убить». Пусть вас подозревают – хрен докажут! Прав останется тот, чья пропаганда лучше. Нужен свой, хорошо законспирированный, отдел ликвидаций – о нет, назвать его можно иначе, скажем: «Комиссия по гуманитарному равновесию». Специалисты все это умеют. Ликвидацию обычно проводят агенты, которых играют втемную. Да, батенька, мы все это когда-то проходили…

Ну, и последний пункт – шестнадцатый.

Против вас играет весь мир: глобалисты Запада, гегемонисты Китая, мусульмане Востока и вечно носящая нож за голенищем Россия. Против вас – Мировой Социалистический Интернационал, а это огромная сила. (Я бы их поддержал, но они давно уже продажные извращенцы, социал-фашисты с больной психикой, комплекс Герострата.)

Создавайте мировую сеть народов и государств Свободного Мира. Руку дружбы зарубежным политикам, борющимся за свободу против своих социал-фашистов, захвативших власть – всех этих Меркелей-Шмеркелей, Макронов-Шмакронов, против этого Брюсселя, где по краям – исламские головорезы, а в центре – охуевшие от своего гуманизма буржуа утопили мозги в пиве.

Помогайте им деньгами (только по-умному, тайно), пропагандой, обучением. Обменивайтесь связями. Посылайте своих людей – в нужный момент они помогут вам своими людьми, своими политическими связями. Пусть они вместе с вами работают над воссозданием, над реконструкцией свободного мира, его идеологии, его искусства, политики, черт возьми!

Вместе вам будет легче включать в свою орбиту колеблющиеся страны, распространять свое влияние на третий мир, перехватывать связи и заказы Китая и Исламского Востока – и непреклонно удушать своих врагов.

– Как бы нам это все назвать… – задумчиво протянул здоровый. Глаза его сузились. Губы были пригнаны плотно, как кирпичи.

Маленький встал, покачнулся с носков на каблуки, прочно расставил ноги, выбросил правую руку вперед, словно приветствуя дальних друзей:

– Да здравствует контрреволюция! – провозгласил он, катая «р» во рту, как шарик.

Здоровый хмыкнул и рассмеялся.

– Согласен: по сути верно, а по форме издевательство, – кивнул увлекшийся лектор-стратег и рубанул воздух кулаком:

– Реконкиста! Добро берет реванш. И не бойтесь пафоса, батенька, – прервал он открывшего было рот партнера, – толпа обожает пафос. Большие слова – символ великих дел. Слово – должно воплощать в себе великую идею, великую веру – в нашу победу! В нашу правду! Добро всегда побеждает! Наше дело правое, победа будет за нами! Каждый должен быть убежден в этом. Правда горит в наших сердцах!

– Теперь мне понятно, почему они держали тебя в этом гранитном форте, не спуская с него глаз, – проговорил Трамп.

Легкий апрельский ветерок пошевеливал край тента, сдул бумажную салфетку со стола.

– Люблю хорошую драчку. Всем козью морду сделаю, – мечтательно пообещал Ульянофф.

Глава 13. Мама, папа ранен!

В полдень над Уитерборо загремел колокол. Звон его был так тревожен и громок, мелодичен и надтреснут в то же время, что персонал и ходячие больные госпиталя Святой Марии ринулись к окнам, а сидевшие в баре «Ла Газелы» высыпали на угол Медоу и Вест Мейн стрит.

Колеблющий пространство медный гул не имел ничего общего с деликатным перезвоном Церкви Непорочного Зачатия в нескольких блоках отсюда. Колокол неистовствовал на высокой часовой башне Юнион Стейшен, главной достопримечательности города. А предшествовали этому странному и настойчивому звону следующие события:

Немногими минутами ранее к краснокирпичному параллелепипеду башни, вздымающейся на двести сорок футов в небо над городским пейзажем, подошел человек не совсем обычного вида и еще менее обычных манер. Черный чуб его торчал дыбом, рот изгибался самой распутной гримасой, а глаза под высокими вразлет бровями имели выражение насмешливое и даже издевательское. Но внешность была отнюдь не главным, как немедленно выяснилось.

Подобно фокуснику, из одного кармана он извлек живого паука, из другого – стакан с вином, окунул паука в вино и положил на ломоть хлеба, для чего поставил стакан у ног, а ломоть достал, опять же, из кармана. После чего, придерживая паука на хлебе указательным пальцем, сунул половинку сделанного бутерброда в рот и начал жевать.

Проходившая по тротуару женщина вгляделась и взвизгнула. Тинейджер на скейтборде резко остановился, крутнув доску на пятке, и одобрительно заржал. Старик в соломенной шляпе удержал прыгающие движения кадыка, но тонкий рыгающий звук удержать не сумел.

Стало понятно, что это городской сумасшедший. Гривастый студент (хотя вероятнее бездельник) сообщил, что это определенно художник и он совершает акцию. Старая леди высказала мнение, что такой урод может быть только французом, она в молодости жила в Париже и знает. И уже нашлись очевидцы и знатоки, которые объясняли, что это старый художник из Европы, малюет всякую хрень, но иногда богатые мудаки его мазню покупают. А знакомый соседа художника сказал, что сосед ему рассказал, что его зовут Ив, а вот фамилию точно не помнит: не то Ли, не то Маск-о-Ги, а может Санги.

Закончив трапезу, человек допил вино, вытер пальцы о штаны, вплотную приблизился к стене башни – и вдруг с непостижимой (именно непостижимой!) ловкостью полез наверх. Не то как матрос парусного флота, не то даже как съеденный им паук.

Он легко миновал одно над другим три окна, передохнул полминуты на широком карнизе, по вертикальной поверхности пополз вверх, впиваясь пальцами в швы между кирпичей, достиг огромного круга часов, держась за стрелки и упираясь ногами в цифры добрался до пилонов балкона и, подтягиваясь на руках, сумел залезть на этот балкон, квадратом окружающий колокольню по всем четырем сторонам.

Зрители задирали головы.

– Как ящерица по стенке, – сказали из парка через дорогу.

Человек помахал с поднебесной высоты балкона, повторив жест на все четыре стороны, и скрылся в арке колокольни, венчающей башню. После чего и раздался удивительный звон, неправдоподобно громкий и странного тембра. Скорее в нем было звяканье латунной гильзы и пение чугунного рельса, чем мелодия благородной бронзы.

А когда минут через пять звук прекратился, и мозги всех, кого он настигал, перестали рассыпаться в резонанс и вибрация пространства утихла – человек вновь появился на балконе. Вероятно, там была заранее установлена какая-то звукоусиливающая аппаратура, какие-то колонки стадионной мощности. Иначе ничем нельзя объяснить отчетливый и богато интонированный, как в консерватории, голос, мощностью много оглушительнее мегафона полицейского вертолета, с небес сокрушающего сознание:

– Кэй! Детка! Мамочка! Папочка ранен! Об этом должен узнать весь мир! Это мой главный, эпохальный, нетленный шедевр!

Меня смертельно ранил Искусственный Интеллект! Он умнее человека – и ему не нужно искусство! Тупые машины, арифмометры и манипуляторы, уже жрут человека. Компьютеры травмировали меня, они меня жрут! Мой гениальный мозг, мои шедевры, мою душу, мое стремление к прекрасному, мою любовь к красоте и людям. Они жрут мою любовь к тебе, любовь моя! Искусственный Интеллект причинил мне нестерпимую боль! Он оскорбил меня, шокировал, он травмировал мои чувства, вверг меня в депрессию, не дает мне работать! Я требую суда над ним, требую наказания и возмещения причиненного мне вреда!

Меня смертельно ранили социалисты! Они хотят лишить меня права на мои шедевры, они объявляют, что шедевр – заслуга не художника, а всего общества, среди которого он живет – и поэтому принадлежит всему обществу! Твой гений принадлежит народу! Сдохните, ублюдки, импотенты, идиоты, мой гений принадлежит мне, а не вам! У меня приступ удушья, сердцебиение, лихорадка. Моему здоровью нанесен непоправимый ущерб. У меня пропал стимул к работе. Я требую возместить мне утрату работоспособности!!! Пусть общество само себе рисует. У меня трясутся руки, радужные круги в глазах… Они преступники! Убийцы!

Панические атаки сокрушают мою нервную систему. Я – невинная и беззащитная жертва мусульман! В Христа я верую, в Деву Марию, в Святых Апостолов, вера моя истинная! Почему в моем доме негодяи смертельно ранят меня своими надругательствами – своим многоженством, своим еретическим шариатом, своими призывами к джихаду, открытием своих храмов на моей христианской земле. Их женщины оскорбляют меня своими закрытыми лицами, своими черными балахонами и платками – они выказывают презрение ко мне, ненависть к моим взглядам, моим традициям и моей культуре. Они показывают: мы чужие вам, и мы будем на вашей земле вместо вас. Сыны Ислама глумятся над нашими женщинами и истекают похотью, но смеют презирать нас за то, что мы любуемся женщинами, как любуемся красотой во всем. Мухамед не мой пророк, зачем его последователи кричат с минаретов призывы молиться ему – на моей земле. Пусть мусульмане живут на своей земле по своим законам! Они оскорбляют меня ненавистью к свинине, они эстетически травмируют меня своими позами на молитве, когда зад поднят к небу, а голова воткнута в землю – эта непристойная поза шокирует меня как художника и христианина. Ранено мое чувство прекрасного, разрушено чувство защищенности, у меня отнято чувство единства и братства со всеми окружающими людьми – какое же братство, если тебя изобьют за взгляд на женщину или зарежут средь бела дня во имя величия Аллаха.

Я ранен! Кровь течет из моего сердца. Как мне жить?

Извращенцы всех мастей, потерявшие не только стыд, но разум и брезгливость, смертельно ранят меня! Их агрессия и нетерпимость, бесстыжая похоть и пропаганда мерзости, от которой блюют нормальные люди, сделали меня больным. Моя чувствительная душа художника не может перенести этого глумления над святым – над любовью мужчины и женщины, божественной любовью, данной нам свыше, любовью, которая есть источник всего живого на земле. Я ранен! Спасите меня! После этих злых уродов не останется человечества, они извергают семя свое в мужскую жопу, на землю, куда угодно, только не в лоно любимой женины. А их женщины лижут пизду друг другу и говорят, что это хорошо, сладко и современно более, чем любовь по заветам Господа. Моя душа христианина корчится в муках, моя вера предается поруганию.

Кэй! Жена моя, мать моя, дочь моя, любовь моя! Мама – папа ранен! Удастся ли ему выжить? Дашь ли ты негодяям глумиться над ним, чтобы он умер? Умру ли я неотомщенный? Я – человек, мужчина, художник!

Уже неземным светом залит наш безвоздушный мир. Людские тела и лица превратились в бесформенные куски фантастической плоти, черные фасолины и цветные кляксы. Черный туман валится в геометрический мираж, и я не могу там жить.

Это не искусство. Это безнадежные грезы смертельно раненного.

Господи. Я был моряком, я был солдатом, я был шутником и пьяницей. Неужели… неужели мой путь был – к сегодняшнему дню?.. Неужели мои картины ранили мир… я не хотел, я же не всерьез, я двигал искусство вперед… а где перед, да?..

Но я же не призывал душить людей, калечить их души и разрушать мир! Или я – художник – предчувствовал это?..

Господь, мой Создатель и Хранитель… Страшные мысли приходят в голову перед тем, как с высоты ринуться в бездну земли. Стрелки часов подо мной отсчитывают минуты моей жизни, и внизу, под башней, под асфальтом – земля, земля, которая меня примет… О нет, сожгите мою плоть, развейте мой прах над бескрайними волнами!

Я писал нечеловеческий мир – и дух мой будет вечно решать загадку Сфинкса: я лишь проницал подлинный и страшный облик мира и писал его таковым – или я, грезя, писал его, и он таковым сделался. Mea culpa. Лучше бы я погиб молодым, в Тунисе, я был хорошим сержантом.

В меня попали! Гады, они все достали меня.

Мама, папа ранен!