Михаил Васечко
Я застрял в зубах у великана
Застрять в зубах у великана – значит попасть в ситуацию настолько критическую, что выбраться из неё не представляется возможным, единственное, что можно сделать, – смириться и ждать, когда великан почистит свои зубы.
Глава первая
Как начинается сказка? Жили-были, давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве… А хотя нет, вот как она начинается…
– Ультуй, Костя.
– Дабл килл…
– Да какой там, опять gg.
– Даже на мид не успели зайти, – переговаривались по скайпу друзья.
В тёмной комнате с задвинутыми на окнах шторами за монитором компьютера сидел кучерявый парнишка. На столе стояла банка «Пепси-колы» и лежала пустая пачка из-под чипсов. Друзья называли кучерявого Добрым.
– Тоха, вот скажи мне, какого лешего ты в лесу стоял?
– Выжидал я Зевса.
– Можно подумать, он бы «зарешал», – ответил Костя.
– Ничего, следующую игру мы снесем им мид, – в наушник послышалась чья-то отрыжка. – Фууу. Опять Звенигорошек за своё.
– Случайно вырвалось. Ладно, ребят, следующую катку без меня, – извинился Звенигорошек.
– Слиться захотел? – обиделся Тоха.
– Да куда там, к бабушке в деревню завтра ехать собираюсь, надо пораньше лечь спать.
Настенные часы показывали два часа ночи.
– Ты же говорил, у тебя из родни мол никого не осталось, – вновь вступил в разговор Костя.
– Не знаю, родители вроде говорили, что оставалась в живых еще одна особа, а вчера письмо пришло от этой самой особы, говорят, вроде как двоюродная бабушка, хочет повидаться.
– Вот всегда так, вспоминают, когда припрёт, это, наверное, перед смертью у неё, – сделал вывод Константин.
– Мне-то что с того?
Костя чихнул в микрофон: Ещё не хватало на праздничных каникулах в постели с температурой проваляться.
– Эпидемия гриппа в городе, – подметил Добрыня.
– Можно подумать, ты на улице все выходные проведёшь. Будешь на каникулах в доту рубиться, – с иронией в голосе произнёс Тоха.
– Слушай, Добрый, а как та деревня, в которую ты ехать собрался, называется? – спросил Костя.
– Лукоморьево.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, – раздался смех ребят.
– Вам-то смешно, а мне не очень, целую неделю без телека и инета, да ещё и без родителей!
– Как же они тебя одного решили отпустить?
– Не знаю, Тоха, она в письме пояснила моим предкам, что так будет лучше.
– Оно у тебя?
– Не проси, Кос, зачитывать его я вам не буду.
– Да ты сам даже не читал, не знаешь, куда едешь, вот же балда! А вдруг предки твои от тебя избавиться захотели.
– Чего это им от меня избавляться вдруг.
– Как чего, ты в экран моего монитора еле «влазишь», а продукты, видел, сколько в магазине стоят?
– Ладно вы, не бузите, сейчас принесу, оно в зале на столе лежит, – Добрый сходил в зал, взяв письмо, он отправился обратно в свою комнату. – Слушайте: «Здорово, Звенигорошки. Пишет вам ваша тётя Алла. К глубочайшему моему сожалению, слишком много времени было потеряно, прежде чем я собралась с силами и решила написать. Прошу не обижаться, на то были веские причины, о коих упоминать здесь нет смысла, и место оставлю в письме для другого, а именно: мой внук Добрыня Звенигорошек должен прибыть ко мне по расписанию, сев на пригородную электричку номер девять с пути восемь. Знаю не понаслышке, чересчур избалован, но серчать не буду, в случае чего отправлю обратно. Встречу его со всеми почестями. Ваша Алла Я.»
– И это всё? – разочаровался Тоха.
– Походу, твои предки решили сбросить балласт, – сказал Костя.
– А вот и не поеду никуда! Пусть что хотят со мной делают. Неизвестно к кому. К бабке, которую я отродясь не видел, которую отродясь не слышал.
– Сдрейфил, значит, – съехидничал Костя.
– Я-то?
– Ты-то, – теперь уже внёс свою лепту Тоха.
– А, была не была! Семи смертям не бывать! Вот что, друзья, лучше уж в Лукомоьево, чем в «интернетово»!
– Ну тогда бывай, друг! Мид без тебя не упадёт.
Глава вторая
По дороге великанов
На перроне Добрыню провожали его родители.
– Ничего не забыл, взял зубную щётку и пасту?
– Мам, ну чего ты, в самом деле. Я ведь уже не маленький. В следующем году в девятый класс пойду.
Отец потрепал сына за щёку.
– Щёки-то вон какие пухлые, совсем дома засиделся, никуда не выходишь, может, хоть у бабки похудеешь.
– Ага, и есть меньше стану, а то всё продукты перевожу.
– Не понял, – отец потёр лоб.
– Да так, ничего, к слову… Вот куда вы меня отправляете, чего это я вам сделал плохого, за что вы лишаете меня всех благ цивилизации?
– Ничего, ничего, потерпишь, неделя – не такой уж большой срок.
Мать поцеловала сына в лоб, после чего младший Звенигорошек вытерся рукавом.
– Тринадцать лет терпели, можно подумать, неделя погоду сделает.
На вокзале объявили о прибытии электрички под номером девять. Родные попрощались, и Добрыня вошел в вагон. Он, нужно сказать, был пустым, и поэтому Добрыня мог выбрать абсолютно любое место. Запретный плод всегда сладок, Добрыня нашёл сидение, на котором было написано ручкой: «Место моё, не занимать!»
– Было вашим, стало нашим, – с этими словами Добрыня повалился на сиденье.
Вагон постоянно трясло, и заснуть ему никак не удавалось, и всё же через некоторое время наш герой задремал.
Прошло около часа, когда его разбудил чей-то хриплый обиженный голос:
– Написано же, не занимать. Опять тридевятое.
– Что? Кто здесь? – спросонья Добрыня вскочил на ноги. Перед ним стоял человек преклонных лет, одетый в полушубок, его горло было обмотано толстым шарфом с эмблемой футбольного клуба «Спартак». Периодически мужчина сморкался в носовой платок. Под мышкой можно было разглядеть газету «Советский спорт».
– Не знал, что человек в таком возрасте может промышлять вандализмом в электричках.
– Вот что, малой, это я для своих писал. А ты, я смотрю, не здешненский, раз правил не знаешь. Ты сиди, сиди. Я себе другое место найду, получше.
Добрыня ничего не ответил, он только лишь проводил старика взглядом и тут же ахнул. Внезапно среди деревянных сидений оказалось одно большое кожаное кресло, в которое этот самый незнакомец и сел.
«Не мог я его не заметить, откуда ему было взяться, не могли же его внести, покуда я спал, хотя такое тоже не исключено. Чудеса, одним словом», – рассуждал про себя Добрыня.
Старик раскрыл газету и начал читать. Добрыня всматривался в его задумчивое лицо, но подойти к нему не решался.
– Вижу, тебе хочется посидеть на мягком кресле, – не отрываясь от чтения, произнёс старикан.
– Вот ещё, придумали, мне и здесь хорошо.
– Хорошо-то оно, может быть, и хорошо, только тут гораздо теплее.
Добрыне пришлось снова удивляться, сразу за мягким креслом незнакомца вместо очередного деревянного сиденья располагался электрический камин. Малец протёр глаза, дабы убедиться, не показалось ли ему.
– Не может быть, – произнёс он вслух.
– Может, ещё как может.
– А я вообще и не затем смотрел в вашу сторону, – пытался хоть как-то привлечь к себе внимание Добрыня и перевести разговор в другое русло, всё же посидеть в тепле ему хотелось.
– Неужели? – удивился незнакомец, после чего громко чихнул, да так, что газета вылетела из рук и оказалась возле сиденья Добрыни. Звенигорошек не преминул воспользоваться случаем и, подобрав газету, подошел к старику.
– Будьте здоровы.
– Спасибо, – старик взял газету. – Говорила мне Кикимора: не езжай, не езжай, грипп в городе, надо было мне её послушать, теперь вот чахну.
– Спортом интересуетесь?
– Вроде того, в нашей деревне газетного ларька нет, да и почта не ходит. Приходится в город ездить за газетами. А тут ещё и повод, к нам в деревню должен был явиться великан. Хотел всех опередить, первым на него посмотреть. Да, видимо, обманули.
– Вроде взрослый человек, а в такие сказки верите.
– Да чего стоишь, в ногах правды нет, садись уже, – Кащей подвинулся, и Добрыня, послушавшись совета старшего, с радостью сел в кожаное кресло, в котором тут же и утонул. От камина повеяло теплом, теперь он был полон решимости завязать разговор.
– А я вот за «Зенит» болею.
– Сочувствую, – произнес старик. – А я за «мясо» топлю, – старик указал пальцем на красный ромбик.
– Соболезную, – парировал Добрыня. – Добрыня Звенигорошек, – он протянул свою руку незнакомцу, и тот, пожав её, вначале несколько смутился, а после представился:
– Кощей Иванович Бессмертнов.
– Шутите?
– Нисколько. Я болею за «Спартак».
– Да я не про то, я про фамилию вашу и имя.
– А, ты об этом, так ведь Кощей я, Иванович, Бессмертнов.
– Так если вы Кощей, так если вы Бессмертнов, почему заболели? – Добрыня засмеялся.
– Не веришь, значит.
– Не верю.
Старик полез в карман полушубка и достал из него свой паспорт. Развернув, он передал его Добрыне. В графе ФИО слова старика подтвердились, но самое поразительное было то, что в графе возраст стояли прочерки. Добрыня вернул паспорт Кощею.
– Небылица. Кощей Бессмертный посреди белого дня в пригородной электричке и с газетой «Советский спорт».
– Фантастика! Звенигорошек, потомок великанов, ростом меньше одного метра шестидесяти сантиметров.
– Вели… Кого?
– Ах да, ты ведь не знаешь, тебе же никто не говорил. Кстати, уже все Лукоморьево знает, что к нам едет великан. Вот хохма-то будет, когда ты явишься, – теперь уже смеялся Кощей.
– Так вы с Лукоморьево? – обрадовался Добрыня.
– С него самого.
– Вы извините меня, конечно, но в сказки я не верю, а в великанов тем более, вырос…
– Сказка открывает свои двери тем, кто в них хотя бы стучится. А теперь посмотри в окно.
Добрыня открыл от удивления рот. За окном вместо снега возвышались зелёные холмы, по которым ходили неведомые звери, озёра, в которых плавали киты, выбрасывая фонтаны воды из своих спин. До голубых небес возвышались шпили дворцов, над которыми парили драконы, извергающие огонь.
– Мне кажется, я сел не в ту электричку.
– Электричка номер девять ходит по дороге великанов, которая ведёт в Лукоморьево. Ты не мог ошибиться.
