Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных – Михаил Таратута

Прихотливый случай дал новооткрытой части света название Америка, хотя по праву эту часть света, и тем более крайние западные материки следовало бы назвать Колумбией. И может тогда многое, а может быть и всё в мировой истории пошло бы иначе. Однако история не имеет сослагательного наклонения, и потому имеем то, что имеем. Мы имеем Америку, а Америка «имеет» весь остальной мир. По крайней мере до сих пор пытается это делать. И в значительной мере ей – Америке – это удаётся. Правда не всей, а только Северной, Южная же, с точки зрения североамериканца, почти безвольно висит на глобусе на пуповине Панамского перешейка и тянет всю эту суперконтинентальную конструкцию вниз, вниз, вниз…Дальше…Книга Михаила Таратуты пытается рассказать отечественному читателю, чем мы отличаемся от американцев, причём делает это заходя с разных сторон вопроса, рассматривая проблему вплоть до различий в климате, природных зонах, особенностях формирования нации (слушайте, а это точно, что американцы как нация уже точно есть? А может быть это по-прежнему а-ля ирландское многонациональное мультикультурное рагу?), религии и прочих особенностях. При этом автор старается поговорить не только об американцах и их особенностях, но и о нас тоже. Причём иногда в сравнении с теми. Нам рассказать о них, ну и о нас заодно. Что, в общем-то, для этой книги правильно.Существование различий между людьми из разных стран, в особенности если страны эти находятся в весьма различных условиях, глупо было бы отрицать. Тем более, если народы составляют люди разных рас (ведь мы же понимаем, что расовые различия как раз и обусловлены планетарным зонированием людей той или иной расы на планете Земля). И удивляться тут нечему от слова вообще.Но Михаил Таратута и не пытается удивить своего читателя, он просто максимально насыщает книгу фактологией по интересующему нас вопросу и пытается трактовать приводимые им сведения. И вроде бы даже убедительно и толково. Однако безусловно с некими купюрами и умолчаниями, или же в урезанном виде. И, как мне показалось, всё-таки в своих симпатиях находясь на стороне той, заокеанской.Однако толкования могут быть как «про», так и «контра». Т.е. Михаил Таратута совершенно справедливо упоминает о том, что американцы убеждены в своём «естественном праве» как на расширение территории своей страны, так и на культурную экспансию американцев (т.е. США). И вроде как довольно убедительно рассказывает читателю о различиях между протестантизмом и православием, объясняя преобладание индивидуализма у первых и коллективистских начал у вторых. Хорошо, допустим, что всё так. Но! Получается, что все те, кто не протестант, должен перекраситься и перекинуться в другую веру? И идти на поводу у этих поборников своей убеждённости в «естественном праве»? Т.е. типа давайте всем миром ляжем под американские нравы и убеждения, признаем их величие над всем миром и их превосходство над всеми другими народами и государствами? А не попахивает ли здесь идеей о «сверхчеловеке»? Об исключительности одной расы и одной нации? Слушайте, а ведь что-то такое уже было, причём не так давно, только не в Америке, а в Европе…Я к чему тут эту возмущённую филиппику развёл – уж если мы призываем русского читателя встать в позицию «я стараюсь понять американца и американцев и вообще Америку», то тогда и встречное движение должно быть ровно такое же и ровно такой же степени выраженности – «я (американец) стараюсь понять русских (китайцев и прочих) и их страны». Взаимопонимание происходит только при встречном движении. Однако самый свежий случай в мировой политике как раз демонстрирует, что США и их госчиновники плюют на мнения и требования других народов и государств (я про визит Нэнси Пелоси на Тайвань).А книга, меж тем, совсем неплохая, даже, я бы сказал, хорошая. Многое называет своими именами, на многое открывает глаза такого читателя, который может быть чего-то не знает. И может помочь современному читателю определиться с тем, что именно происходит в мире на наших глазах, и как он – этот самый читатель – к этому относится. Потому что нельзя быть замужем и оставаться девственной, невозможно быть чуть-чуть беременной – ты или со своими, или с чужими, или за своих, или за чужих…И в заключение цитата, правда не от М. Таратута, а от других авторитетов:

…Никто не считает, будто Странники стремятся причинить землянам зло. Это действительно чрезвычайно маловероятно. Другого мы боимся, другого! Мы боимся, что они начнут творить здесь добро, как ОНИ его понимают! – Добро всегда добро! – сказала Ася с напором. – Ты прекрасно знаешь, что это не так. Или, может быть, на самом деле не знаешь? Но ведь я объяснял тебе. Я был Прогрессором всего три года, я нёс добро, только добро, ничего кроме добра, и, господи, как же они ненавидели меня, эти люди! И они были в своём праве. Потому что боги пришли, не спрашивая разрешения. Никто их не звал, а они впёрлись и принялись творить добро. То самое добро, которое всегда добро. И делали они это тайно, потому что заведомо знали, что смертные их целей не поймут, а если поймут, то не примут… (Аркадий и Борис Стругацкие «Волны гасят ветер»)

Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйстаИз вынесенной в заголовок этого раздела рецензии бессмертной цитаты понятно, что речь пойдёт о вкусняшках, сиречь о всём съедобно-выпивном, встреченном на страницах книги. Сразу скажу, что поскольку книга ни на йоту не худлитовская, то особых разносолов на её страницах мы не найдём. Однако пытливый взор внимательного читателя всё же наловил в этой мутной водице разной рыбёхи, худо-бедно, а кой-какой буйабес смастерить получится.

Итак, погнали: Первое встреченное съедобное встретилось только в гл. 4 – КУКУРУЗА.

Глава 5 обогатила наш импровизированный стол ЯБЛОКАМИ и ПОХЛЁБКОЙ.

В 6 главе встретилось упоминание о ХЛЕБЕ насущном.

А вот 8 глава угостила нас СПИРТОМ и САХАРОМ.

В главе 9 нас ждал настоящий американский гостинец – рождественская ИНДЕЙКА.

В 12 главе мы будем хлебать БУЛЬОН, да и то словечко это употребляется в иносказательном значении. И здесь же расширительно-объединительное слово СЕЛЬХОЗПРОДУКЦИЯ – не вкусно, но всё же съедобно.

14 глава угостит нас БУТЕРБРОДОМ.

А вот 16 глава накроет более-менее богатый стол: ЧАЙ, ЯБЛОКИ, ФРУКТЫ, ОВОЩИ, МЯСО, КОПЧЁНАЯ КОЛБАСА, ЧЁРНЫЙ ХЛЕБ, ЛИМОННЫЕ ДОЛЬКИ, ПОЛУСЛАДКОЕ «СОВЕТСКОЕ ШАМПАНСКОЕ», КОКТЕЙЛЬ, ВИНО, ПИВО, ЧИПСЫ, ПОДСОЛЕННЫЕ ОРЕШКИ, МОРКОВЬ, ЦВЕТНАЯ КАПУСТА, СЫРЫЕ ШАМПИНЬОНЫ (чудаки американцы едят их в сыром виде, обмакивая в СОУСы), САЛАТЫ, ТАРТАЛЕТКИ.

В 17 главе мы встретимся с упоминанием ХЛЕБА и ПИРОГА (последнее в иносказательном значении)

Глава 18 одарит читателя КАШЕЙ.

В 22 главе вновь будут БУЛЬОН и САЛАТ (и то и другое вновь в иносказательном значении).

В 23 главе автор вспомнит о жгучем ПЕРЦЕ.

И наконец глава 24 угостит нас ЗЕРНОм.В принципе, при желании можно попробовать смастерить какие-то вполне съедобные блюда из этого набора продуктов, но я рисковать не буду.

Он мечтал, закусив удила,

Свесть Америку и Россию,

Но затея не удалась.

За попытку спасибо.

Но затея не удалась…

Вознесенский «Юнона и Авось»Тебе кажется его должны знать все. И тут конечно ошибаешься, впадая в грех экстраполяции с переносом личного опыта на других. Если ты, примерно всю сознательную жизнь, смотрела его американские репортажи, а потом передачи об Америке и думала: «Классный: профессионал, умный, интеллигентный, дружелюбный, умеющий держаться свободно и с достоинством.» Так вот, если это было с тобой, то вовсе не обязательно с остальными то же.А все-таки, хотя ты не была его фанатичной поклонницей, но на определенном промежутке времени Михаила Таратуту нельзя было не знать. Наш человек в Америке, и такой наш, которым можно гордиться. Что ценно. когда гордиться особенно-то и нечем. То есть, ты помнила, конечно про «зато мы делаем ракеты, а также в области балета», но надо было быть слепоглухонемым капитаном дальнего плавания, чтобы не понимать, что в прочих областях отставание сильное и очень сильное.Наступило и закончилось короткое десятилетие потепления, когда «а нам показалось почти не осталось врагов». Расцвела и увяла мечта об огромном прекрасном общем доме – Земле, которую мы совместными усилиями спасем от экологической катастрофы и сообща преодолеем последствия климатических изменений. Телевизоры снова кричат об американской угрозе, о том что надо вооружаться, чтобы отразить агрессию. Неважно, что ты их не смотришь, когда в телефонном разговоре со свекровью осторожно касаешься украинской темы и она говорит: «Да, ужас, конечно, но этот ведь Байден лезет и лезет», – и ты понимаешь, что глас народа – глас пропаганды. «Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных» – это попытка разобраться, почему понимания не случилось. непонимание переросло в раздражение, а то – в открытую вражду. Что мешает нам понимать друг друга, в чем корень наших несогласий? И начинается книга с провокативной мысли, что, вопреки расхожему убеждению, американцы совсем не такие же. как мы. «Да ладно, – ты думаешь, – Это же общее место: англичане холодны и сдержаны, немцы педанты, французы жуиры и бонвиваны, у испанцев темперамент, а американцы – вот они то как раз больше всего похожи на нас, простые, дружелюбные, открытые ребята. Потому мы так любим американскую литературу и кинематограф, потому так узнаем себя в героях!»Читаешь дальше, и понимаешь, насколько ошибалась. То есть – ассоциировать себя можно и с героями древнегреческих мифов, больше того, согласно Фрейду с Юнгом, именно это люди делают на всем протяжении жизни, даже те из них, кто слыхом об Эдипе и Медее не слыхивал. Не в том смысле, что американцы сплошь эпические герои, а в том, что сходство по какому-нибудь личностному или поведенческому аспекту не означает тождественности по остальным параметрам.А остальным несть числа, даже на психолингвистическом уровне. У русских «нет» может означать и «нет» и «может быть», и «да» , в точности как «да» – и согласие, и несогласие, и сомнение. Для американцев «нет» значит «нет». Русские не доверяют начальству, пока не докажет своей компетентности, американцы изначально доверяют. Мы склонны саботировать должностные инструкции, которые кажутся глупыми, американцы досконально следуют и сообщают о нарушениях, если замечают их, что мы воспринимаем как стукачество (о да, нам ли, с нашим опытом, но то другое, угу). Мы легко лжем, потому – не обманешь – не проживешь, и легко прощаем обман. В американской понятийной системе быть уличенным во лжи равносильно тому, чтобы покрыть себя позором: Клинтону не простили не шашней с практиканткой, а того, что публично отрицал их.Но главный, по-настоящему непроходимый барьер – в системе ценностей. Нам трудно. почти невозможно поверить, что свобода и права человека могут иметь для кого-то реальное значение, в то время, как для американцев это основной критерий оценки партнерства и возможности дальнейших отношений. У нас инициатива всегда исходит сверху, будь то реформы и очередная оттепель или реакция с закручиванием гаек (а знакомый с российской историей, знает о цикличности в ней этих, сменяющих друг друга, этапов). У них поправками к конституции законодательно закреплены права граждан, на которые государство не имеет права посягать. У нас исполнительная, законодательная и судебная власти практически сращены, у них автономны с возможностью импичмента.Ты читаешь и понимаешь внезапно, что сюжетная коллизия множества американских фильмов и книг. в ходе которой некто оказывается уличен в коррупции, например, и публичная огласка грозит ему потерей всего – тот поворот, который ты сначала воспринимала со сдержанным энтузиазмом, позже как дань традиции, а после некоего фильма прошлого лета о некоем дворце, и вовсе с раздражением – что этот сюжетный ход американцами считывается не как декоративный, а самый, что ни на есть действующий.. И публичное уличение президента в коррупции в ходе журналистского расследования стало причиной его отставки.Разумеется, этим ментальным различиям есть объяснение историческими причинами. и книга рассматривает их довольно подробно, аргументированно, убедительно. Чрезвычайно неблагоприятный климат с коротким земледельческим циклом, 4-5 месяцев, в который нужно успеть то. что европейский крестьянин распределяет на 8-10 месяцев, сформировал привычку авралить, делать быстро и без тщательной отделки – не до жиру, быть бы живу. На остальное время погружаясь в созерцательную саморефлексию. Отсутствие привычки постоянно трудиться, закрепленное сотнями поколений на генетическом уровне.Преимущественно равнинный рельеф с постоянной опасностью набегов со стороны соседей-степняков , в ходе которых имущество бывало утрачено – непривязанность к материальному. Необходимость сплачиваться для выживания, жизнь «миром», как форма коллективизма («на миру и смерть красна») с неизбежной уравниловкой, и отношениям гражданин-государство в паттерналистском стиле, когда государство выступает в роли родителя, который один может защитить, но и требует взамен беспрекословного подчинения своей власти. Так исторически сложилось у нас, в то время, как американский опыт был противоположным.Начиная с того. что отцы-пилигримы прибыли из Англии, страны с сильными демократическими традициями, и они всерьез ставили целью распространять свет свободы и нести в мир христианство. А их попытка совместного хозяйствования провалилась сразу, в то время, как частное землевладение очень скоро дало ощутимый положительный результат. Стагнирующая византийская церковная традиция, к слову о христианстве, тоже значительно отличалась от более динамичного протестантизма и римско-католической церкви.Так, отчасти уяснив себе исторические различия, в продолжении ты узнаешь о королях и о капусте, о дальнейшем развитии истории и о дне сегодняшнем Америки: о коррупции, феминизме, расовых проблемах, чрезмерной политкорректности и любви американцев к оружию. О современности, в которой вместе нам, увы, не бывать.ЗЫ: в книге. к величайшему моему сожалению, ничего не едят, но упоминаются:

– две палки сырокопченной колбасы, которые Таратута вез в первую командировку, в надежде продержаться неделю, не тратя валюту, ее пришлось оставить на сельхозконтроле:

– до тридцати буханок черного хлеба в подарок друзьям, которые отчего-то разрешалось ввозить беспрепятственно.

Хорошая книга, полезная, жаль только, что те, кто будет ее читать, и так почти всё это знают, а те, для кого на могла бы стать открытием, никогда не возьмут ее в руки.Российский журналист Михаил Таратута 12 лет проработал в США заведующим отдела радиовещания на Гостелерадио. Также он является автором очень популярной в 90-е телепрограммы «Америка с Михаилом Таратутой». С жизнью по-американски он знаком не понаслышке и в своей работе «Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных» сравнивает эту жизнь с жизнью по-русски. Порой удачно, порой не очень, чаще в их пользу, а не в нашу, что, конечно, неприятно, но всегда интересно. Основной акцент идет именно на американские реалии, ведь как у нас, мы знаем, любопытно, как у них.В этом смысле для меня эта книга открытием не стала, так как в универе у меня был предмет «Страноведение Америки». Гораздо больше нового я узнала как раз о родной стране, о наследии Византии, о влиянии климата и географии на наш менталитет, о восприятии мира моими соотечественниками, восприятии, во многом от моего личного отличающемся. Я никогда не оглядывалась на Америку в плане нравственно-культурных ориентиров. Я очень люблю американскую литературу, мне нравятся их музыка и кинематограф, но в плане ценностей мне всегда была ближе Европа, простите. Да, сейчас это не самое популярное высказывание, но что есть, то есть. Да и поиски какого бы ни было внешнего врага мне не интересны, простите еще раз.Огромный плюс этой книги – доброжелательность автора. Даже когда он указывает на очевидные российские недостатки – коррупция, тоталитаризм, ксенофобия, – он не говорит, что Америка лучше нас, он лишь указывает, что есть аспекты, которые нам бы неплохо у них позаимствовать. Конечно, переписать национальный менталитет в одночасье невозможно, да и надо ли? Ведь именно он делает нас уникальной нацией, он делает нас русскими. Если б только мы могли приспособить нашу уникальность к постоянно и очень быстро меняющемуся миру, если б только мы видели себя частью этого мира, культурно, экономически, а не его противоположностью. А Америка? А что Америка? Такая же страна, как и все. И Россия такая же страна, как и все. И сюрприз-сюрприз, каждый народ считает себя уникальным, богоносным и далее по тексту. Даже какие-нибудь швейцарцы, которых фиг найдешь на карте. Но империям свойственно рушиться, а человеком надо оставаться.В общем, книга действительно неплохая, интересная, даже если вы ненавидите Америку. Врага надо знать в лицо, если у вас есть враги.