Михаил Спартакович Беглов
Две неравные половины одной жизни. Книга 2. После

ГЛАВА ПЕРВАЯ

АНГЕЛЫ-ХРАНИТЕЛИ СУЩЕСТВУЮТ

Этим утром Алена проснулась раньше обычного. На душе было сумрачно, но она взяла себя в руки. Умылась, быстро позавтракала, приготовила завтрак для дочерей и решила немного прибраться в квартире. В прихожей она наткнулась на сумку с вещами Андрея. Теми самыми, которые он брал с собой для поездки в Якутию. Она так и осталась лежать около входной двери. Там, где ее оставили накануне вечером.

Алена отнесла сумку в кухню, поставила на стол и почему-то долго смотрела на нее, словно чего-то боялась. Но потом все же открыла молнию и стала доставать одну за другой вещи Андрея. Когда дошла очередь до свитера, она взяла его обеими руками, скомкала и прижала к груди, вдыхая такой до боли знакомый запах любимого человека. На самом дне сумки лежали блокнот и какой-то сложенный пополам листок бумаги.

Он раскрылся в ее руках.

«Любимая, – прочитала Алена. – Даже не знаю, с чего начать. Получается, как в дешевом женском романе – «Если ты держишь в руках это письмо, то, значит, меня уже нет». Прости меня, пожалуйста, я очень подвел тебя и девочек. Я сейчас сижу в обледеневшей, сломавшейся машине in the middle of nowhere, – по-другому и не скажешь, и скорее всего до утра уже не доживу. Скажу честно, быть может, впервые в жизни, не знаю, что писать. Я очень люблю тебя – ты моя первая и единственная возлюбленная. Я очень люблю тебя и наших дочек. Вы – все для меня в этой жизни. Прости меня, что я не сдержал своего обещания быть с тобой всегда. Я знаю, ты – сильная, ты справишься. А я обещаю, что и оттуда постараюсь быть рядом с вами, помогать вам и всячески оберегать. Прости, если сможешь. Люблю тебя. Поцелуй за меня девочек».

С каждой строчкой и без того корявый почерк Андрея становился все более неразборчивым. Было видно, с каким трудом ему давалось каждое слово. Дочитав его записку до конца, Алена уже не могла сдержать слезы и зарыдала в голос.

Ее плач разбудил Лизу. Она прибежала босяком к матери и забралась к ней на колени. Алена обняла дочку и заплакала еще сильнее. Лиза, не понимая, что происходит, попыталась успокоить ее.

– Мама, а когда папа придет домой? – спросила она, вызвав своим вопросом новые слезы у Алены. – Он мне обещал красивые камушки привезти.

– И мне тоже, – всхлипнула в ответ Алена.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Алена с трудом собралась и все же сняла трубку. Звонит Петр. На его вопросы она отвечала достаточно односложно: «…Да, большая степень обморожения…Особенно руки и ноги…Угрозы жизни вроде уже нет…Лежит под капельницей…Все там. Я тоже туда приеду, но попозже – вот только провожу девочек в школу».

Она продиктовала Петру адрес больницы и положила трубку.

Через пару часов, отправив дочерей, Алена помчалась в больницу. К ее горлу опять подступил комок, и она с трудом сдержала слезы, когда увидела в больничной палате на койке забинтованного с ног до головы мужчину. Рядом с ним сидела Надежда. Вслед за Аленой в палату вошел Петр.

– Что сказали врачи? Как у него дела? – с порога спросил Петр, но Надежда толком ничего не может объяснить.

– Все плохо, – всхлипывает она. – Очень сильное обморожение. Врач говорит, что все теперь зависит от его организма – сможет он справиться или нет. Конечно, нужны еще лекарства, мази, но в больнице их нет. Бинтов для перевязки и то не хватило. Мне пришлось в аптеку бежать. Сейчас должен прийти врач и сказать, что еще нужно. А вот и он!

Но вместо врача в дверях палаты появилась медсестра, которая сделала больному какой-то укол, проверила капельницу и быстро ушла. Вслед за ней, наконец, пришел и врач.

А еще через пару минут дверь снова распахнулась и в нее вошел…Андрей, живой и здоровый. Он сразу взялся за дело и стал обсуждать с врачом, какие еще необходимо привезти лекарства. В больнице полная нищета, денег нет и, соответственно, отсутствуют даже самые примитивные медикаменты. Андрей пообещал достать все, что нужно.

– Надюша, я думаю, нам всем здесь сидеть нет смысла. Так что мы с Петром поедем за лекарствами, – Андрей умел собираться в критических ситуациях и быстро принимать решения. – Если что еще понадобится или произойдет, хотя и не должно, звони Аленке домой – она мне передаст. Врач сказал, что сейчас состояния Александра стабилизировалось, так что особых сюрпризов он не ждет. Когда Сашка придет в себя, скажи ему, что мы все здесь были и к вечеру снова подъедем.

Вечером, когда Андрей пришел домой, Алена устроила ему допрос с пристрастием, с какого перепуга он написал ей такое прощальное письмо. Андрей попытался отшутиться. Сидел, мол, вечером в гостинице, на улице под минус 70, ну и как-то само собой получилось, что представил себе такую ситуацию. Подумал, что может получиться неплохой рассказ.

– Ага, – возмутилась Алена, – значит, ты это не мне писал, а так – все придумал, для красного словца. А я-то, дура, поверила, что такие прекрасные слова только для меня.

А что он мог ей еще сказать. Не зря же существует такое понятие – ложь во спасение.

Но Андрей был в шоке от женской логики:

– То есть по-твоему получается, что было бы лучше, если бы я и правда замерз там насмерть?

– Да прямо сейчас, размечтался, – засмеялась Алена. – Легкой жизни захотел? Замерз он насмерть! От меня так легко не отделаешься.

– Да я и не пытаюсь, – ластился Андрей к Алене. – И пойми одну простую вещь – все мои слова про любовь только о тебе и для тебя. И вообще я так соскучился по моей любимой!

– А ты там ничего себе не отморозил? – игриво поинтересовалась Алена.

Она сменила гнев на милость и благосклонно приняла его ласки. Примирение было, как всегда, долгим и страстным.

Отдышавшись, Алена устроилась поудобнее на плече у Андрея.

– А теперь рассказывай, как все было на самом деле, – настаивает она. – Я же не дурочка какая, чтобы поверить в твои басни о том, как на тебя снизошло вдохновение темным вечером в гостинице.

– А на самом деле, любимая, у меня есть прекрасный ангел-хранитель, – загадочно улыбнувшись, ответил Андрей. А потом добавил:

– И это – ты!

– Тоже мне открытие, – удивилась Алена. – Я тебе всегда говорила, что я твой ангел-хранитель. И пока мы вместе, у тебя всегда все будет хорошо.

Больше он ничего Алене не рассказал, к каким бы изощренным пыткам лаской она не пыталась прибегнуть.

На самом деле Андрей действительно в очередной раз убедился, что у него точно есть ангел-хранитель, который всегда выручает его в последнюю минуту. Тогда, в замерзающей машине, он уже почти заснул, но что-то его, будто толкнуло, и он из последних сил открыл глаза. Посмотрел в зеркало заднего вида, и ему показалось, что сквозь снежную пургу пробиваются какие-то белые пятна света. Причем они становились все больше и больше, будто приближались. Он толкнул в бок локтем водителя Василия:

– Либо у меня уже глюки начались, либо там машина.

Они выскочили наружу, и сквозь вой пурги услышали звуки ревущего двигателя, а еще какой-то включенной на полную мощь танцевальной музыки. Вскоре призрак обрел вполне конкретные черты и оказался огромным бензовозом. Он резко затормозил около ГАЗика, и из него выскочил возбужденный молодой парень, от которого отчетливо шел запах перегара.

– Что, мужики, загораете? – загоготал он. – Давайте, залезайте ко мне. Меня Мишка зовут.

Они залезли в теплую кабину, водитель сделал музыку потише.

– Врубил, чтобы не заснуть, – объяснил он, доставая из-под сиденья бутылку водки, которую протянул ребятам. – Хлебните для сугреву, а то уже посинели как утопленники в проруби.

Оказалось, что он задержался на свадьбе, а ехать надо было по-любому – на шахте заканчивалось топливо.

– Не страшно ехать одному-то, – заплетающимся языком поинтересовался Андрей – водка как-то сразу ударила в голову. Ему опять стало тепло, но это было приятное тепло, разлившееся по всему телу как сладкая истома.

– А чего боятся – чему бывать, того не миновать, – засмеялся в ответ Мишка. – К тому же у меня тут столько топлива в баке, что в случае чего такой фейерверк устрою, что никому мало не покажется.

Мишка решил, что переночуют они на заимке, которая находилась неподалеку всего в нескольких километрах.

– Там вас согреют, напоят, накормят и спать уложат. А рано утром, как рассветет, быстренько долетим, куда надо, – не терпящим возражений тоном сказал он. Не прошло и получаса, как они подъехали к маленькой деревушке из нескольких домов. Мишка снова врубил музыку на полную мощь:

– Пусть просыпаются, не хрена спать!

И действительно в окнах тут же стали загораться огни. Он остановил машину у одного из домов, зашел в дверь, не постучав, как к себе домой. А еще через минуту оттуда выскочила какая-то тетка в ватнике, одетом прямо на ночную рубаху, и побежала в похожий на баню маленький домик, из трубы которого вскоре пошел густой черный дым.

– Давайте, отморозки, вылазьте, – скомандовал Мишка. Андрей уже почти спал – он хотел было объяснить Мишке, что «отморозки» – в русском языке слово с явно негативным оттенком и совсем не является синонимом слова «замерзшие». Но мысли и язык у него уже путались от тепла в кабине и выпитой водки. «А может он и прав – ведь мы вправду отморозки, что поперлись ночью по зимнику на неисправной машине», – подумал он и в филологический спор с Мишкой вступать не стал.

Андрей во всей полноте ощутил на себе, что означает настоящее «северное гостеприимство». С ним и Васей обращались как с большими куклами, – даже ни спрашивая их согласия, отвели в баню, раздели, пропарили, пока они не покраснели как вареные раки, намазали каким-то жиром, отвели обратно в избу, где стол уже ломился от домашних солений и прочей закуски, а в чугунке «доходили» пельмени, заставили выпить самогона. Все, что было дальше, Андрей видел, как в тумане. Ему стало очень хорошо, голова закружилась и, привалившись спиной к теплой печке, он заснул. А, скорее, как он любил говорить в подобных случаях, потерял сознание.

Утром бодрый, будто он и не пил полночи, Мишка разбудил Андрея, сунул ему, полусонному, в руки пакет с едой, который он назвал «сухим пайком», и запихнул в уже прогретый бензовоз. Ваську решили оставить на заимке, чтобы отправить его чуть позже на тракторе за брошенной машиной.

Усевшись в машину, Андрей поинтересовался у шофера:

– Послушай, а, может, нам надо заплатить людям. Столько хлопот из-за нас.

Лицо Миши посуровело.

– Может у вас в Москве за все платить надо. А здесь все помогают друг другу от души. Сегодня – я тебе, завтра – ты мне. Иначе не выживешь.

Но еще через пару секунд его лицо расплылось в широкой улыбке:

– Не боись, они не в обиде. Я им горючего чуток отлил, им теперь на трактор до весны хватит

Естественно, Андрей не мог не спросить, а что же теперь будет с ГАЗиком который по его вине застрял на «зимнике».

– Нашел, о чем волноваться! Да тут каждый мальчишка любую машину по винтикам разберет и снова соберет. Думаю, к обеду он уже будет на ходу.

– Здорово, – вздохнул Андрей, – а я, если что разберу, то потом всегда лишние запчасти остаются.

Мишка рассмеялся:

– Ну, ты же сам знаешь. Как говорится, а у кого руки правильно растут, а у кого – из того самого места…

– Где спина теряет свое благородное название, – закончил за него фразу Андрей.

– Можно, конечно, и так сказать, – хмыкнул Мишка, – но я-то хотел это попроще сформулировать.

Сделав в Якутии все свои дела, Андрей вернулся в Москву. Все произошедшее с ним ему уже казалось лишь страшным сном. Обошлось без каких-либо последствий – даже без насморка. Человек все же очень странное создание. Наша память зачастую старается как можно быстрее стереть все плохое, оставляя лишь хорошие, приятные воспоминания. Может, конечно, это не у всех людей происходит именно так, но Андрей давно уже заметил у своей памяти такую особенность.

Так что в Москву он вернулся в прекрасном настроении. Было уже поздно, девочки спали и не видели, как он приехал домой. Андрей только успел принять душ и привести себя в порядок после поездки, как позвонила Надежда. Она что-то сказала Андрею, и он стал тут же собираться. Ее звонок вызвал вспышку ревности у Алены, которая рассчитывала на романтический вечер с мужем, по которому успела соскучиться.

– Сашка куда-то пропал. Надо ехать его искать, – объяснил Андрей жене свои быстрые сборы.

Он с трудом раскочегарил замерзшие «Жигули» и поехал по маршруту, которым должен был бы идти домой с работы Александр. В последнее время по дороге он взял за правило выпивать со случайными дружками во дворе гастронома.

Александра нигде не было видно. Но недалеко от заднего входа в магазин Андрею попался какой-то пьянчужка, который понуро плелся по двору. Он попытался расспросить его, не видел ли тот случайно Александра. Андрей описал друга, и мужичок, как ни странно, вспомнил своего недавнего собутыльника. По его словам, он больше часа назад ушел. На вопрос Андрея, в каком направлении, он махнул рукой куда-то в сторону, причем совсем не в ту, куда должен был бы идти Александр, если бы шел домой.

Андрей не очень поверил этим словам, но все же решил проверить. Он объездил несколько соседних дворов, и совсем уже было отчаялся, как вдруг увидел какое-то темное пятно в сугробе у дороги. Это был Александр, который, видимо, упал и заснул прямо на куче неубранного снега. Вроде он еще дышал.

Андрей с трудом затащил тело друга в машину и отвез в больницу. Всю ночь Андрей провел рядом с другом. Особого желания спасать замерзшего забулдыгу у врачей не было. Но сила убеждения Андрея и деньги сделали свое дело, так что, в конце концов, они все же взялись за лечение Александра.

Александра выписали из больницы спустя месяц. Врачам удалось поставить его на ноги. Он до смерти перепугался ото всего случившегося и даже перестал выпивать.

Между тем, ситуация в стране становилась все хуже и хуже, зарплаты не платили и никаких признаков изменений к лучшему пока не было видно. На основные продукты питания – крупы, мясо и даже водку ввели талоны. Полки в магазинах были абсолютно пусты. А чтобы купить что-то по талонам, нужно было стоять в длинных очередях. Собственно говоря, из всех троих номинально работа была только у Александра. Но опять же номинально, потому что в институте, где он числился, зарплату тоже не выдавали уже почти год.

Издание, где раньше работал Андрей, все же пришлось закрыть. Попытки заработать деньги на рекламе провалились по одной простой причине – не было рекламы. А других способов пополнить бюджет у газеты не было. К тому же резко упала подписка – у людей не было денег, и они экономили на всем, на чем могли. Некогда многомиллионные тиражи газеты упали на порядок, а потом сократились еще больше. Так что в конце концов в редакции не могли уже наскрести денег, чтобы оплатить и самый минимальный тираж в несколько тысяч экземпляров, не говоря уже о зарплате сотрудников. Как бы это ни было тяжело, но Андрею пришлось все же принять тяжелейшее решение распустить редакцию. Он собрал у себя в кабинете тех, кто еще продолжал ходить на работу, несмотря на то, что денег им уже давно не платили. Это были подлинные энтузиасты своего дела, которые ради газеты готовы были переносить любые тяготы. Когда Андрей обвел взглядом собравшихся, у него перехватило горло, и он с огромным трудом взял себя в руки, чтобы сотрудники не увидели его слез. Сдавленным голосом он объяснил им причины своего решения, искренне поблагодарил всех за поддержку.

– Наверное, я – плохой руководитель, но я не вижу больше возможности продолжать выпуск газеты, – сказал он. – И пока я не вижу предпосылок для того, чтобы ситуация могла измениться к лучшему. Я понимаю, что газета для всех нас как любимый ребенок. Мы его холили, растили, как могли. К сожалению, то, что происходит сейчас в стране, не дает нам возможность продолжить заниматься любимым делом. Некоторые считают, что нужно сохранить редакцию, переждать этот тяжелый период и дождаться лучших времен. Я, честно говоря, не вижу в этом смысла. Но если когда-нибудь появится возможность снова возродить наше с вами любимое детище, то я знаю, к кому обратиться за помощью. Спасибо вам за все то, что вы уже сделали для газеты и для этой страны. А теперь давайте возьмем паузу. У всех у нас есть семьи, дети. Мы поставлены в условия, когда каждому из нас надо как-то выживать, не думая об обязательствах перед своими коллегами и газетой. Давайте разойдемся в надежде, что когда-нибудь мы снова сможем собраться вместе.

– А может нам стоит немного изменить формат газеты в сторону, так сказать, более легкого содержания? – предложил кто-то из сотрудников. В то время действительно стали появляться как грибы после дождя издания, которые особо не мудрили с содержанием и шокировали читателей всякими небылицами. В тяжелые времена люди легко поддаются на любой обман, лишь бы хоть на минуту отвлечься от тягот реальности.

Андрей был категорически не согласен с таким подходом:

– Если кто-то хочет писать про трехголовых телят и бородатых женщин, ради бога, флаг вам в руки, но это не ко мне.

Чтобы хоть как-то скрасить расставание, Андрей как мог «накрыл «поляну» в редакции – купил на рынке закуску, достал выпивку.

– Я хочу, чтобы мы расстались друзьями, – сказал он на прощание своим бывшим коллегам.

Петр тоже остался не у дел. После отмены однопартийной системы и снятия с КПСС конституционного статуса «руководящей и направляющей силы» система партийных и комсомольских организаций рассыпалась как карточный домик. Впрочем, большинство его «старших товарищей» успели загодя подготовить «запасные аэродромы» – теплые местечки в хозяйственных или государственных структурах различного уровня и тут же пересели из одного кресла в другое. Петр был уверен, что и его кто-нибудь из бывших «кураторов» потащит за собой – свои люди нужны на любом месте, но ему было велено не суетиться и подождать, пока все окончательно не устаканится. Андрей наблюдал за этим процессом перемещений со стороны и прекрасно видел, как «старая гвардия» постепенно заняла все основные позиции в так называемой «новой системе» власти и экономики. Те, кто еще вчера, потрясая красным партбилетом, клеймил позором частных собственников и предпринимателей, теперь оказался во главе нового марша. Особых соперников у них не было – за исключением разве что бывших сотрудников различных силовых структур – КГБ, милиции и им подобных, которые тоже заранее почуяли, откуда ветер дует, и вовремя расставили своих людей на ключевых местах по всей стране. В итоге образовалось как бы две не то, чтобы конфликтующих, но неизбежно соперничающих между собой группировок, спешивших перекроить под себя страну. У стороннего наблюдателя такого как Андрей не могло не создастся впечатление, что процесс этот был совсем даже не стихийный, а хорошо продуманный и заранее спланированный, причем не в Кремле, но на не менее высоком уровне теми, кто привык быть у власти и не собирался с ней расставаться даже в новых условиях. «If you can’t beat them, join them», – вспомнил Андрей старое английское изречение. Правда, в современной интерпретации получалось немного по-другому – если не можешь кого-то победить – возглавь их.

Как Андрей не отбрыкивался, но подошедший день рождения пришлось все же отпраздновать. К тому же дата была хотя и не юбилейная, но все же достаточно символическая. 35 лет – это вам не хурмы-мухры. Решили разделить празднование на две части – сначала отметить вместе с родителями: все же день рождения сына – это и их праздник, а уже на следующий день, тем более, что это была суббота, пригласить домой друзей и знакомых.

К тому же Андрея постоянно грызло чувство вины перед отцом за то, что он уделяет ему слишком мало внимания. А с годами преклонение сына перед отцом не только не уменьшилось, но еще больше укрепилось и даже выросло. После возвращения из загранкомандировки Владлен Иванович сильно сдал. О продолжении работы на прежней должности или какой-либо другой речи даже не шло. Его отправили на пенсию, причем произошло это достаточно скромно, без особых фанфар и почестей. Нет, конечно, новый руководитель организации, в которой Владлен Иванович проработал всю свою сознательную жизнь, не мог не сказать теплые слова в его адрес, напомнить о прошлых заслугах Владлена Ивановича в военное, а затем и в мирное время. В зале коллегии даже накрыли стол для ветеранов. Но никакой награды кроме слов благодарности, да почетной грамоты он не получил. Наверное, все же для человека, который немало сделал и для журналистики и страны в целом – это было все же маловато.

Впрочем, на другое отец и не рассчитывал – он прекрасно понимал, в какое время они теперь живут, да и вообще чванство, стремление к почестям было не в его характере. Но все же Андрей чувствовал, что какой-то внутренний надлом у отца произошел. Он был еще полон сил, работал всегда с утра до позднего вечера, а теперь вдруг вынужден сидеть, сложа руки, как старый дед у печки. Отец не скрывал радости, когда Андрей заходил их навестить. Ему явно не хватало общения, но Андрей, к своему глубочайшему сожалению, не мог восполнить образовавшуюся в жизни отца пустоту, и мысль, что он уделяет недостаточно внимания человеку, которому обязан всем в этой жизни, постоянно мучила его.

Впрочем, Владлен Иванович недолго страдал депрессией – не такой он был человек, чтобы, оказавшись на пенсии, сидеть, сложа руки, и ничего не делать. Сначала стал разбирать свои огромные архивы, начал писать новую книгу, а потом взялся за преподавание журналистики сразу в двух институтах. Так что очень скоро к своим многочисленны титулам добавил и почетное звание профессора.

Родители, конечно же, были рады, когда Андрей с семьей приехал к ним отпраздновать свой день рождения. Мама, естественно, накрыла праздничный стол – не такой пышный, как раньше, но сделал все, что могла из того, что удалось найти в магазинах и на рынке. Когда, наконец, закончилась суета от встречи и все расселись, Владлен Иванович поднял бокал и произнес тост за сына:

– Я хочу выпить за тебя не только как за главу своего теперь уже немалого семейства, прекрасного мужа и отца, но и как за продолжателя семейных традиций, будущего главу нашего, так сказать, клана. Мы с матерью долго думали, что бы такое тебе подарить. И в конце концов решили передать тебе как некий символ – вот этот набор золотых ручек, которые твой дед в свое время привез из Америки. Ими он писал свои статьи и книги, потом передал мне, и я тоже часто использовал их для работы. Теперь я хочу вручить их тебе. Я понимаю, что теперь уже вы не пишите ручками, печатайте сразу на машинке или даже на компьютере, но все же я хочу, чтобы они были у тебя, поскольку теперь наша династия передает эстафету именно тебе.

С этими словами Владлен Иванович вручил Андрею кожаную шкатулку с двумя красивыми перьевыми ручками и баночку чернил. Андрей почувствовал, как от этих слов отца к его горлу опять неожиданно подступил комок. Вообще-то он ехал с намерением рассказать родителям, что по крайней мере на какое-то время собирается уйти из журналистики и попытаться заняться каким-то другим делом. Каким именно он сам еще до конца не понимал. Но явно после таких слов Владлена Ивановича был не тот момент, чтобы шокировать его и мать таким признанием.

Накануне вечером Андрей долго разговаривал с Аленой о том, что делать дальше. Работать в прессе он больше категорически не хотел. За теми газетами и журналами, которые выжили, стояли различные, но вполне конкретные силы. И они диктовали вполне конкретное содержание.

– Государственную цензуру отменили, – сказал Андрей, – но вместо нее пришла другая цензура – еще более жесткая, цензура рублем. Если хочешь оставаться у дел, то надо конкретно занимать ту или иную позицию. А что делать, если я не согласен ни с теми, ни с другими? Кривить душой? Читатель всегда почувствует фальшь и неискренность, да я и сам не хочу. Ну, а «желтая пресса» – сама понимаешь – это уж точно совсем не мое. Звучит, конечно, странно, но я при коммунистах чувствовал себя более свободным и в основном писал то, что сам хотел. А теперь к тебе относятся как к марионетке на веревочках.

Так что Андрей решил повременить с объявлением родителям о своих намерениях. Весь вечер он старался избегать разговоров о работе, да и вообще на какие-то серьезные темы, пытался много шутить. Иногда ему казалось, что отец как-то странно, пытливо смотрит на него из-под бровей, словно чувствуя некую фальшь в показном веселье Андрее. Но, правда, так ничего и не сказал. Хотя уже вечером, прощаясь, вдруг мимоходом оборонил такую фразу: «Ты знаешь, я всегда доверял свои детям. Это – ваша жизнь и вам самим виднее, что делать. Но ты должен знать, что мы всегда сможем вас понять и поддержать, что бы ни случилось».

Уложив детей, Алена забралась в кровать и, как она любила, уютно устроилась у него на плече.

– Что, именинничек, глава династии, как жить-то дальше будем? – не без иронии поинтересовалась Алена.

– Да уж как-нибудь проживем, – задумчиво ответил Андрей.

– Думаешь, прорвемся?

– А у нас есть выбор? И вообще, будем философствовать или, может быть, поздравишь, наконец, мужа с днем рождения?

– Даже не знаю, – подразнила Алена Андрея. – Достойна ли я оказать его величеству такую честь.

– Достойна, достойна, – Андрей откинул голову на подушку. – Дозволяю, лобызай…

Нежные поцелуи Алены не заставили себя ждать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

«КУДЫ БЕЧЬ-ТО?»

На следующий день в гости к Андрею с Аленой пришли его друзья. Алена прекрасно знала своего мужа, для которого прием гостей был церемонией высшего порядка. Видимо, гостеприимство он унаследовал от мамы и считал, что стол должен ломиться от всяческих яств. Он почему-то всегда боялся, то гости уйдут голодными. Алена только усмехнулась, когда они начали обсуждать с Андреем меню на его день рождения, и он заявил, что достаточно будет приготовить курицу с его любимым соусом из сметаны с чесноком.

– Хватит с них и этого. Не те времена, чтобы пировать, – сказал он тогда, но Алена почему-то ему не поверила. Но чем ближе подходил день встречи с друзьями, тем сильнее Андрей нервничал, всем своим видом давая понять, что надо начинать готовиться и искать продукты. Так что в итоге кроме курицы наготовили и разной закуски из того, что смогли найти – традиционную селедку под шубой, салат из печени трески и, конечно же. «Оливье» – куда же без него. Андрей никому не доверял резать «Оливье» и всегда сам готовил этот салат, который действительно получался у него необычайно вкусным. «Весь секрет в том, чтобы правильно, как можно мельче порезать все ингредиенты», – объяснял он.

Петр был, как всегда, в веселом расположении духа и пришел с очередной новой подругой. Удивительно, но неприятности и жизненные невзгоды на нем никак не отражались. Александр, напротив, был в дурном расположении духа, мрачно смотрел на бутылки с алкоголем, но пить решительно отказался. Впрочем, его никто и не уговаривал.

– Он теперь все время в таком настроении, – рассказала ребятам Надежда. – Так что не обращайте внимание.

Когда все было съедено и выпито, ребята отправили женщин в гостиную, а сами уединились на кухне, чтобы за чашкой чая с домашним пирогом, – Алена испекла любимую Андреем «Шарлотку» с яблоками, – решить, как можно заработать денег в новых условиях.

– Давайте рассуждать логически, – предложил Петр, – и подумаем, что нужно людям в первую очередь.

– Тут и думать нечего. Людям в первую очередь нужны деньги и жратва, -мрачно перебил его Александр.

– Логично, – поддержал друга Андрей. – С деньгами мы им не поможем, значит, надо подумать, где можно найти продукты. Не могло же все взять и исчезнуть в один момент, где-то они должны быть. Природа, как известно, не терпит пустоты. И по законам физики, если где-то что-то исчезает, то оно обязательно должно появиться в другом месте.

– Продуктов нет не потому, что их вообще не производят, – на удивление серьезно объяснил Петр, – А потому что разрушили всю систему снабжения. Раньше у нас вся систем была какая? Централизованная. Разнарядки, планы, указиловки и т.д. Все четко знали куда, что и сколько. А теперь все это развалилось. Говорят, что свободный рынок сам должен все отрегулировать. Но рынка-то как такового пока еще нет. Поэтому страна и оказалась в полном столбняке. Конечно, производство на местах сильно упало, но оно все же есть.

– Это все понятно, – прервал друга Андрей. – Ты лучше скажи, что делать. Как говорят, куды бечь?

– Надо попытаться для начала разобраться в этом бардаке и внести элемент разума во всеобщий хаос, – уже не столь уверенно ответил Петр.

– И будет тогда всем счастье, – сурово добавил Александр.

Как раз в этот момент в кухню вошла Алена, чтобы попытаться спасти хоть немного «Шарлотки» для девочек:

– Ну, что, кухонные мечтатели, вы уже придумали, как спасти человечество или хотя бы несколько его лучших представителей, то есть нас?

– Пытаться спасти все человечество – дело бесперспективное и неблагодарное, – было непонятно, говорил Александр всерьез или шутил. – Так что даже и мысли такой не было.

Для начала решили напрячь мать Петра, чтобы она дала им контакты своих бывших коллег, которые еще остались при деле. Она много лет проработала в торговой системе, была одним из руководителей крупнейшей оптовой базы Москвы. И хотя после известного шумного уголовного дела о так называемой «торговой мафии» вышла на пенсию, но, как говорится, «бывших» не бывает, и она прекрасно знала, кто, где и чем сейчас руководил в торговле.

Да и сам Петр был знаком кое с кем из торговых боссов, которых еще недавно курировал по работе. Андрей вспомнил, что во время командировок в регионы он общался с «хозяйственниками», которые отвечали за так называемые «стратегические запасы» продовольствия на случай войны, а точнее склады с тушенкой, сгущенкой и прочими консервами длительного хранения. Когда приближался срок годности, то их выбрасывали в продажу, а склады заполняли свежими. «Попробую разыскать этих людей», – пообещал Андрей.

«Кухонные мечтатели», как назвала друзей Алена, договорились созвониться через пару дней, чтобы обсудить результаты поисков.

Андрею вся эта идея с торговлей не очень нравилась, но другого варианта заработать денег он пока не видел. А «денежная заначка» семьи стремительно таяла. Девчонки росли, их нужно было одевать, давать деньги на «карманные расходы», и, естественно, кормить. К тому же они, да и Алена, привыкли жить в достатке. Андрей всегда гордился тем, что его семья ни в чем не нуждалась, что он мог обеспечивать им уровень жизни выше среднего. Для него сохранение такого статуса-кво было вопросом его мужской чести, и ради семьи он был готов отказаться от чего угодно, даже от любимой профессии, лишь бы у жены и детей было все хорошо. Но как бы он ни хорохорился, он понимал, что еще немного и семья реально может оказаться на грани полного безденежья. Каждый раз, когда он думал об этом, то в его голову приходили штампы из репортажей его коллег-журналистов из Америки и других западных стран. Безработица, нищета, голод – для него, выросшего в СССР, эти слова всегда носили какой-то абстрактный характер, который никак не ассоциировался с его собственной жизнью и жизнью его родных. «Ну вот – все мечтали догнать Америку. Наконец, получилось. А, может, теперь даже и перегоним», – невесело пошутил он, прощаясь с друзьями.