Михаил Сергеевич Максимов
ПережИ-Евать

Дизайнер обложки Игорь Грефенштейн

Редактор Константин Гришин

Верстка Кирилл Колосов

© Михаил Сергеевич Максимов, 2020

© Игорь Грефенштейн, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-1671-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПережИвать

 
Годучай,
И беспечные степи
Через тонкие праведные пальцы
уснувшей казашки.
Алыча,
И ко мне тянутся дети,
Пытаясь достать  до края
белой длинной рубашки.
 
 
Ничего,
Я могу удержаться в седле.
Я смогу, в этих степях не остаться
облачной пылью.
Этот день
Расплывается солью во мне,
да и память красным коршуном
расправила крылья.
 
 
Успокой
Теплый ветер мне в спину,
Сжатый воздух смешай
с бесконечною синькою неба.
Я душой
Ощущаю тонкие силы,
Что вплетаются в желтые косы
Кусачего лета.
 

Гром

 
Гром. С неба падает гром.
И, конечно, я в нём не услышу себя.
Чтобы рассказать всем о том,
Что я убит и влюблён в красоту сентября.
Пой, ветер, в кронах, и спи.
Каждый лист тобой сбит. Засыпает земля.
В бой идут одни старики.
Не касаясь, легки
Их шаги, как и я.
 

Новый день

 
Будет день, да будет пища,
Будет пища, будет новый день.
В зимней куртке отыскалась тыща,
Так удачно начался апрель.
Греет солнце, грею я улыбкой
Каждого, кто встретился в пути.
У меня в кармане золотая рыбка
С Ярославом Мудрым на груди.
С чистой совестью, как у ребёнка,
Наслаждаюсь в парке красотой.
Птички звонко напевают «Голубой вагон».
 

Детское

Украду украдкой,

Спрячу под столом.

Маленькие лапки

Радуют теплом.

У меня котёнок!

Длинные усы,

Голос звонкий тонок,

Просит колбасы.

Мама, папа, можно?

Будем мы дружить!

Никогда мороженное

Не буду я просить!

Сладких ват не надо,

И сиропов тоже,

Только котя рядом…

Мама, папа, можно?

ВЕРНУТЬСЯ

Иногда хочется вернуться в детство.

Найти бы средство.

И вот он я – пятилетний,

Несу одуванчики маме,

Чтобы потом оставить в стакане.

И мне кажется – мир так прекрасен,

Что не хватит слов описать его.

Мир так светел, полон красок.

Ему не знакомо слово «зло».

Руки мои легко тянутся к небу,

Словно в нём, далеко, наверху,

Есть что-то неизвестно такое,

Что на вкус ощутить я смогу.

Там мои коленки стерты до боли,

Но я счастлив, я словно во сне,

Будто боль стоит немного

И на сдачу выпала мне.

Только как найти это средство?

Это детство, это детство.

Будет вечно идти по пятам.

Прогулка

В который раз иду я по улице,

И, кажется, падает небо.

Слова в прозу не преобразуются.

Воскресенье. Продается верба на каждом углу.

Какое странное слово – улица!

Ещё страннее дать улице имя.

В Нагорном парке кажется

Сильнее неба – падение.

Глаза протираю, сомнений сажа…

Кто я? Кто ты? Летние тени?

Записать, нарисовать бы

Мгновение каждое, и, может,

Увидит тот, кому не плевать.

Я сделаю это позже.

Море

 
Море волнуется раз.
Я выхожу из подъезда.
Мимо бежит детвора,
Догоняя детство.
Я бегу вместе с ними,
Несколько лет, едва,
Есть ли у юности имя?
Море волнуется два.
Море волнуется три.
В парке, с коляской, сыном,
Такие короткие дни…
Мы взрослые, любимые.
Море волнуется, море…
Десять, пятнадцать, двадцать…
Плывём вместе с тобою,
Плакать или смеяться?
 
 
Море волнуется, море —
Время хитрее лисицы.
Книжка и кружка кофе,
Надо ли торопиться?
 

Разговор

Я обнял берёзу крепко,

И услышал разговор

Высоко смотрящих веток,

Слог ветров, текучий спор,

Манят голоса из древа,

Создают печальный стон,

И берёза будто дева,

Будто мать, что кличет в дом.

Я же сын, и я-то знаю,

Отчего грустит она,

Оттого, что я врастаю

В эти дикие края…

Корни длинные плетутся,

Расстилаются везде.

Скоро матери коснутся

На родимой стороне.

Обниму берёзу крепко,

И услышу тишину,

Ветер не коснётся веток

Прекратит он песнь свою.

Листья

Ты говоришь: «Пора, хватит,

Тебе завтра на учебу.

Превращать сегодняшнее вино в воду,

Воду в буквы, буквы в слова, слова в диалоги,

Диалоги вопросы к себе и вселенной».

Почему? Как? Зачем? Кто мы и где мы?

«Вот тебе и учеба», – говоришь ты.

А сама смотришь под ноги,

И в глазах твоих просветление,

Мгновение и ты.

Листья.

Просто

Все кажется просто:

мелодия осени

на спящих

усталых

ночных

фонарях.

Стучатся мне в окна

Кленово-мохнатые лапы

нового дня.

Напишу

Я тебе напишу самые красивые строки,

Заверну в фольгу из самых нежных эпитетов.

Положу под дверь, позвоню и сбегу.

В моноспектакле

ты будешь

единственным зрителем.

Уйдешь

Ты однажды уйдешь,

Не дочитав свою книгу,

Не сполоснув свою кружку —

Ты сохранишь интригу.

Будто на пару минут,

Будто так, в магазин,

Будто к соседке ушла —

Чтоб попросить аспирин.

Кот будет ждать у двери,

Телефон разрываться без толку.

Вышивка тихо умрет,

В себе не заметив иголки.

Простывший

В моем теле опять другой.

Он простывший пассажир трамвая,

Он застрявший между зубов

Системы неравенства равных.

Он приплывший с подводной лодки,

Он поддатый сосед с площадки,

Он уснувший на верхней полке,

Выставивший грязные пятки.

Мое тело – чужой хлам,

Заболевшее, уставшее, злое.

Если нужно, даром отдам,

В багажнике есть запасное.

Про молодость

Я не слишком молод, не слишком стар,

Я не слишком, не слишком, не слишком.

Я застрял где-то между танцующих пар,

Вместо мыслей серьёзных мыслишки.

Посылаю к чертям я спокойствие лет,

Далеко, далеко, далеко.

Я последний оставшийся горный абрек,

Распевающий грозно «Моя Сулико».

Я последний джедай, между светом и тьмой,

Апельсин заводной, заводной, заводной.

Я читатель и автор Умберто Эко,

До ре ми и фа соль, молоко и фасоль.

Если взять и собрать мою волю в кулак,

То не слишком, не слишком, не слишком…

Сил не хватит Сансары круг разорвать,

В старом теле наивный мальчишка.

Я как будто бы молод, я как будто бы стар,

Я все больше как Будда, как будто, как будто.

Вижу-слышу немного, знаю больше, чем надо,

Без детали детский конструктор.

Без детали детский конструктор,

Без дета детски конструкто

Бе де дет костру

Бе